Вы когда-нибудь слышали, что есть такая сельдь – залом?  Я впервые услышал это слово от своей бабушки. Она рассказывала,  что была такая дорогая и очень вкусная селедка, которая называлась заломом, и которую из-за её высокой стоимости покупали только к большим праздникам.  Я знал, что есть тихоокеанская, атлантическая, норвежская, иваси, еще какая-то сельдь, а вот залом?... В общем слово это крепко засело у меня в памяти,

     Чтобы выяснить, что это за сельдь, при первой же возможности заглянул в «Толковый словарь живого великорусского языка» В.И.Даля, но, к моему удивлению, никаких упоминаний о заломе в словаре не оказалось.  И всё же много позже, из различных источников, я выяснил что это за сельдь залом. 

     Залом, еще его называли бешенкой или черноспинкой, - проходная рыба семейства сельдевых. Водится эта рыба в Каспийском море и является  самой крупной из каспийских «сельдей», достигая длины до 52 см и веса 2 кг. В отличие от других каспийских сельдей (малоценных по вкусовым качествам), она имеет очень нежное мясо, содержит до 20 % жира и хорошо просаливается. А за отменные вкусовые качеств её называли «царской сельдью».

      Засол этой сельди ведет свое происхождение еще из средних веков, когда на Руси появилась голландская сельдь, тогда  способ ее засолки особенно пришелся по вкусу нашему народу и оказал влияние на засолку русских видов азовской и каспийской сельди, в том числе  и залома.

      Бешенкой же эту сельдь называют по той причине, что во время нереста она сильно плещется в воде, а отдельные особи, как бы взбесившись, даже выбрасываются на берег - отсюда и народное название «бешенка». Эту сельдь легко можно узнать и по черной спине, поэтому её иногда называют «черноспинкой».

     А откуда взялось название залом? Есть несколько версий происхождения этого названия. Первая версия заключается в том, что название залом произошло от понятия «заломный купец», то есть богатый, денежный, в переносном смысле – дорогостоящий, дорогой.   Вероятно, только такие купцы имели дело с дорогим, не всем доступным заломом.

     Вторая версия -  название связано с размерами сельди. Обычная длина этой рыбы превышает расстояние от кончиков пальцев до локтя, и из-за своего размера сельдь не вмещалась в бочку, и её хвост приходилось заламывать. Отсюда и название залом.

     Заломом называют  и особый вид волжской сельди, очень крупной, жирной и нежной, не терпевшей длительного хранения и перевозок, ныне почти исчезнувшей  из-за  загрязнения волжской воды.
 
     Залом постигла та  же участь, что и осетровых рыб. Косяков залома
на Каспии становилось всё меньше и меньше. Причиной тому были не только загрязнение моря и Волги, но и построенные на ней плотины. На нерест залом входит в Волгу и Урал, а до массового строительства гидротехнических сооружений огромные его косяки поднимались на нерест до Оки и Вятки. Однако редкой рыбой залом стал еще в позапрошлом веке. Вот что писали «Московские ведомости» от 10 марта 1858 года: «Каспийская сельдь распространяется в России все больше и больше: она нашла себе дорогу даже в Петербург, где уже второй год находится в продаже. Вот про «залом» пока ничего не слышно. Теперь (увы!) настоящий каспийский залом — редкая рыба».
     Каспийское море, славившееся не только заломом, но и осетровыми рыбами, всё больше и больше скудеет, и надежды на то, что если не мы, то наши дети и внуки будут лакомиться «царской сельдью», становится всё меньше и меньше. Однако где-то промелькнуло утешительное  сообщение, что в Саратовское водохранилище зашла селёдка "залом", которая  успешно ловится на любительские снасти. Дай-то Бог! Может и в Каспии появится залом, и тоже будет ловиться хотя бы на любительские снасти.

     Долгие годы о заломе я ничего не слышал и в продаже залома нигде не видел. Возможно, залом где-то и появлялся, например, в Москве. Там залом могли поставлять в Елисеевский магазин, в котором отоваривалась партийная и советская элита. Возможно, хотя и мало вероятно, что в Елисеевском магазине залом появлялся и в свободной продаже.  Я в Елисеевском никогда не отоваривался, и, если заглядывал в него, когда работал   и учился в столице, то только для того,  чтобы полюбоваться его роскошным интерьером. В общем, эта сельдь была для меня чем-то вроде фантома, призрака. Как будто она есть, но как будто её и нет.

     И всё же мне довелось увидеть наяву эту экзотическую сельдь и познакомиться с её непревзойденным вкусом.

     Осенью 1958 года (я служил тогда в Йене в 29 танковой дивизии, входившей в состав 8 мехармии) меня послали в командировку сопровождать эшелон уволенных в запас военнослужащих срочной службы. Эшелон был сформирован из «телячьих» вагонов. Лишь много позже солдат станут возить в пассажирских. Из разных гарнизонов на станцию отправления привозили военнослужащих. Никаких нарушений дисциплины не было и не предвиделось, поскольку  все воины, отслужившие срочную службу, рвались домой,  и никто из них не хотел, чтобы за какое-то нарушение его сняли с эшелона и отправили назад в часть. Так что в этом отношении командировка была совсем не обременительной.

Штабной вагон находился в середине состава, рядом – вагон с кухней. Там, перед ужином,  открыли бочку с селедкой, в ней оказалось очень крупная и жирная сельдь, - как потом выяснилось, тот самый залом, о котором я когда-то слышал от бабушки. Так вот, когда нам, в штабной вагон, принесли эту самую  сельдь, и мы смогли оценить ее непревзойденный вкус, а я рассказал командиру эшелона о том , что мне о заломе когда-то рассказывала бабушка, он заинтересовался, как же такая сельдь, явно не предназначенная для солдатского брюха, могла попасть в эшелон, и  на первой же остановке вызвал для объяснений старшину хозвзвода, ехавшего в вагоне с кухней.

     Старшина  доложил, что бочка с сельдью вместе с другим продовольствием была получена с армейских продовольственных складов, согласно выписанной накладной. Тогда мы решили, что «царская сельдь» была, очевидно,  предназначена для высшего командования армии или даже ГСВГ, а в наш эшелон попала по ошибке. Так или иначе - не нам разбираться, и если бочка попала к нам в эшелон, значит, нам повезло.

     Выслушав доклад старшины, командир эшелона тут же распорядился, чтобы нам в вагон принесли столько залома, сколько хватило бы на все дни нашего следования в эшелоне. И  всю дорогу мы лакомились заломом, не забывая и «zu hundert», что по-русски означает «по сто граммов».

    Это было мое первое и последнее знакомство с заломом. Больше такого везения не случалось, и отведать залом  еще разок не довелось.

Январь 2012 г.