Размышления о будущем России. Часть 10.

В начале фильма говорится о том, что если соотношение истины и лжи в предлагаемой информации хотя бы 80/20, то она уже стоит внимания. С учетом сложности темы и важности поднимаемых проблем я бы сказал, что если в этом фильме даже 20% правды, то он уже стоит внимания.

Действительно, изучение некоторых материалов позволяют сомневаться в обоснованности выводов автора фильма. Например, в фильме дается ссылка на ресторан «Клуб каннибалов»: http://www.cannibalclub.org/ . Данный сайт, скорее всего, является фейковым. На это, помимо указанных аргументов, указывает неработающая форма обратной связи. Другой пример можно привести с высказываниями Мэла Гибсона. Единственная найденная мной ссылка на то, где предположительно были высказаны слова актера о «кровавом» Голливуде, указана в удаленной статье сайта newpunch.com. В статье говорится, что высказывания были сделаны в программе «Грэхем Нортор Шоу» на ББС. Однако программа имеет развлекательный формат и затрагивала участие актера в фильме «Папочкин дом-2». Сомнительно, что это подходящее место для таких серьезных заявлений. Также должны были бы остаться хоть какие-то аудио- или видеозаписи статистов в зале.
Полагаю, что такие моменты, дискредитирующие фильм, имеют две причины. Во-первых, в некоторых случаях излишне эмоциональное восприятие информации, что неудивительно, поскольку тема действительно очень тяжелая. Во-вторых, невозможность тщательно изучить все затрагиваемые темы. Но желание привлечь внимание к действительно сложной проблеме подталкивало автора указывать в фильме такие шокирующие, но плохо проверенные сведения.

Несмотря на имеющиеся недостатки, фильм содержит немало существенных материалов и ссылок. Приведу некоторые из них.

1. Довольно убедительное разоблачение каравана мигрантов в апреле 2018 г. из Южной Америки, направившихся в США. Автор утверждает, что это мероприятие было профинансировано Джорджом Соросом, который также финансировал NAMbLA (Организация, выступающая за легализацию гомосексуализма и педофелии) и радикальные движения Antifa и BLM («Жизни черных важны»).
2. Свидетельства торговли детьми для элиты: быв. агент ЦРУ Джон Кириаку, ветеран ФБР Тед Гундерсон - здесь, бывший полицейский Скотланд Ярда Джон Ведгер - здесь. Обвиняемые нижнего уровня «элитарности»: судья Кентукки Тимоти Нолан (обвинение), сенатор штата Оклахома Ральф Шорти (обвинение), судья и основатель организации «Дети Камбоджи» Филипп Броали (обвинение).
3. Похищение 33 детей после землетрясения в Гаити 2010 г. В похищении была обвинена Лора Гейлер (Laura Silsby/Gayler), которая входила в совет директоров AlertSense, предоставляющей технологии для компании AmberAlert (система оповещения для спасения похищенных детей) и руководившей баптистской организацией «Новая жизнь». Является близким другом Клинтонов, заплативших за адвоката Жоржа Пуэлло (Jorge Puello), который позже был также обвинен в торговле людьми.
4. Косвенные связи по логотипам педофилов (со ссылкой на бюллетень ФБР 2007 г., взятый на викиликс) и присутствии этой символики в организациях по «защите детей». Автор фильма указывает на таких представителей элиты, как Френк Гистра (Frank Giustra)- канадский бизнесмен, один из спонсоров фонда Клинтонов, и Джастин Трюдо – премьер-министр Канады. Последний имел дружбу с раскрытыми преступниками: осужденным за распространение детской порнографии канадским учителем Кристофером Ингвалдсоном; с Питером Далглишом, основателем международного центра «Дети на улице» и программы «Дорога молодежной инициативы», арестованным в Непале за изнасилование несовершеннолетних; с  Жаном Гомеши, канадским радиоведущим, обвиненным в нескольких изнасилованиях.
5. Символика в детских мультфильмах студии «Уолт Дисней». Автор указывает на как минимум низкий моральный уровень людей, работающих в индустрии детского кино: Джеймс Ганн (открытые шутки про педофилию), Ден Шнайдер, Брайан Пек, Джейсон Джемс Мэрфи. Некоторые нераскрытые и полные вопросов истории: Кори Хейм и Кори Фельдман, Элайджа Вуд (косвенные высказывания), Брэд Питт, Роберт Дауни мл.

Конечно, по ряду приводимых материалов и аргументов существуют опровержения. Но и сами опровержения также вызывают вопросы. Например, автор указывает на ряд странных самоубийств «на дверной ручке», в частности, музыкантов Честера Беннингтона и его друга Криса Корнелла. По утверждениям автора Крис Корнелл финансировал проект документального фильма «Безмолвные дети» о торговле детьми (приведена фотография музыканта на фоне афиши проекта), из-за чего его, скорее всего, убили. Агентство Reuters дает свое опровержение. Но в этом опровержении нет ни слова, почему проект закрыли. Разве поднятая тема фильма не так важна, что ее можно просто «забросить»? Может быть, Reuters сам подготовил соответствующее расследование и выявил виновных? Очевидно, что для такого проекта нужны и высокая мотивация, и финансовые возможности. Вполне возможно, что найденный мертвым ди-джей Avicii и не был причастен конкретно к этому проекту, но ему явно была близка данная тема, что хорошо показывает его клип For a better day.

Изучение материалов по ссылкам фильма дает возможность получить более веские основания к указанным автором выводам. Например, по указанным в фильме именам можно найти вот такое признание Аннеке Лукас. Если бы кроме этого признания больше ничего не было, тогда легко предположить дезинформацию в целях привлечь читателей. Однако деятельность Аннеке Лукас указывает на высокую личную мотивацию, тем самым косвенно подтверждая её историю.
Также в фильме упоминаются Алиса и Гэбриел Диермен. Этих детей я сразу узнал, так как смотрел их признания на ББС о деятельности сатанинской секты в британском городке, в которую входили директор школы и некоторые высокопоставленные чиновники. Все ссылки на этот фильм уже удалены. Но в этом видео изучаются детали этой истории и задаются закономерные вопросы. В частности, почему полностью игнорировались свидетельства детей о наколках на гениталиях участников секты?

В фильме также много информации, которая противоречит официальным версиям или попросту замалчивается: про королевские семьи (в частности, голландского принца Бернхарда), судьбу нацистов после второй мировой и др.

В чем я категорически не согласен с автором фильма, так это с её надеждой на Трампа, который, по её убеждениям, находится «на светлой стороне» и намерен разоблачить «мировое правительство». Автор фильма довольно своеобразно интерпретирует поведение Трампа, как некие тайные знаки. Если речь идет действительно о радикальном решении проблем, то никакие тайные знаки неуместны. Нужно прямо и открыто разоблачать и арестовывать виновных. Эти ложные надежды на некоего «спасителя», который поможет обществу решить проблемы, уводят от реальности и создают иллюзии, которые дорого обходятся.

Материалы международного Трибунала по преступлениям Церкви и государства (ITCCS), организованного Кевином Аннеттом. Начав с фактов геноцида индейских детей в канадских церковных интернатах, трибунал в своем расследовании вышел на глобальную сеть торговли детьми, поставляющую «живой материал» для ритуалов Культа Девятого круга сатанинских детских жертвоприношений.

Свидетельства Фионы Барнетт, гражданки Австралии, родившейся и выросшей в семье представителей сатанинского культа. С раннего детского возраста и до 15 лет ее использовали в экспериментах по контролю над сознанием и при проведении сатанинских ритуалов.

Фрагменты книги американского журналиста Тимоти Сильвера «ПРИПОДНИМАЯ ЗАВЕСУ. Расследование истории Соединенных Штатов Психопатократии», в которой он собрал публикации в американской прессе на данную тему. В книгу также входит цитирование научного доклада американского психотерапевта Коридона Хаммонда, в котором он обобщает опыт работы с жертвами сатанинского культа и описывает особую изощренную систему «множественных личностей», на которые искусственно расщеплена их психика.

Свидетельства Свали - бывшего члена масонского Ордена Иллюминатов, одного из ответвлений единого сатанинского культа. Эта женщина выполняла в Ордене Иллюминатов роль инструктора по психокодированию. Она описывает устройство ордена, его работу и методы психологической и физической обработки, которые применяются к членам ордена с раннего детства.

Книга Кэти О'Брайен «ТРАНСФОРМАЦИЯ АМЕРИКИ». Иерархами сатанинского культа Кэти О'Брайен была отведена функция секс-рабыни под названием «Президентская модель». Ее готовили к этой роли с раннего детства. Ментальную и физическую обработку, «программирование», она проходила в течение всей жизни, а карьера ее «Президентской модели» должна была закончиться в тридцать лет ритуальным сожжением на собрании участников культа в Богемской роще.

Необходимо отметить, что временная шкала сценариев сильно отличается по факту от уже известной истории. Но здесь важнее не временная точность, а последовательность и навязываемые причинно-следственные связи. (Перевод местами может быть немного неточным или неполным.)

Сценарий «Тотальная блокировка»

2012 год — пандемия, которую мир ожидал годами, наконец-то разразилась. В отличие от вируса H1N1 2009 года, этот новый штамм гриппа, происходящий от диких гусей, был чрезвычайно опасным и смертельным. Даже самые подготовленные к пандемии страны были быстро поражены вирусом, который распространился по всему миру, заразив почти 20% населения мира и убив восемь миллионов человек всего за семь месяцев, большинство из них — здоровые молодые люди. Пандемия также оказала смертельное воздействие на экономику: международная мобильность людей и товаров остановилась, что привело к ослаблению таких отраслей, как туризм, и разрыву глобальных цепочек поставок. Даже на местах обычно шумные магазины и офисные здания месяцами были пусты, без сотрудников и клиентов. Пандемия охватила планету — хотя непропорционально большое количество людей погибло в Африке, Юго-Восточной Азии и Центральной Америке, где вирус распространился как лесной пожар. Но даже в развитых странах сдерживание было проблемой. Первоначальная политика Соединенных Штатов «давать усиленные рекомендации» гражданам отказываться от полетов оказалась смертельной из-за своей снисходительности и ускорила распространение вируса не только в США, но и через границу. Тем не менее, несколько стран показали себя лучше, в частности, Китай. Быстрое обеспечение обязательного карантина для всех граждан китайским правительством, а также мгновенное и почти герметичное закрытие всех границ спасло миллионы жизней, остановив распространение вируса намного раньше, чем в других странах и сделав более быстрым восстановление после пандемии.

Правительство Китая не было единственным, кто предпринял крайние меры для защиты своих граждан. Во время пандемии национальные лидеры во всем мире усилили свои полномочия и установили герметичные правила и ограничения — от обязательного ношения лицевых масок до проверки температуры тела на въездах в общественные места, такие как вокзалы и супермаркеты. Даже после того, как пандемия закончилась, этот тотальный надзор за гражданами и их деятельностью сохранился и даже усилился. Чтобы защититься от распространения все более глобальных проблем — от пандемий и транснационального терроризма до экологических кризисов и растущей нищеты — лидеры во всем мире установили жесткий контроль над всеми сферами жизни.

Граждане охотно отдали часть своего суверенитета и свою частную жизнь патернализму в обмен на безопасность и стабильность, а у национальных лидеров было больше возможностей для наведения порядка так, как они считали нужным. В развитых странах этот усиленный надзор принимал разные формы: например, биометрические идентификаторы и более жесткое регулирование ключевых отраслей, стабильность которых считалась жизненно важной для национальных интересов. Во многих развитых странах с этими мерами медленно, но неуклонно восстанавливался порядок и, что немаловажно, экономический рост. Однако в развивающихся странах история была другой — и гораздо более изменчивой. В целом тотальный контроль принимал разные формы в разных странах, в значительной степени опираясь на возможности, масштаб и намерения лидеров. В странах с сильными и мудрыми руководителями общее состояние экономики и качество жизни улучшились. В Индии, например, качество воздуха резко улучшилось после 2016 г., когда правительство объявило вне закона транспортные средства. В Гане введение амбициозных государственных программ по улучшению базовой инфраструктуры и обеспечение доступности чистой воды для всего ее народа привели к резкому снижению заболеваний, передающихся через воду. Но более авторитарные правительства работали хуже – и в некоторых случаях трагично - в странах, управляемых безответственными элитами, которые использовали возросшую власть в своих интересах и за счет своих граждан.

Были и другие недостатки, такие, как рост радикального национализма. Например, зрители на Чемпионате Мира 2018 г. носили бронежилеты с нашивкой своего национального флага. Сильное регулирование технологий сдерживало инновации, удерживало расходы на высоком уровне. В развивающемся мире доступ к «апробированным» технологиям увеличился, но оставался ограниченным. Фокус технологических инноваций был, в основном, в развитом мире, а многие развивающиеся страны получали те технологии, которые другие считали «лучшими» для них. Некоторые правительства сочли это недостойным и отказались распространять компьютеры и другие технологии, над которыми они смеялись, считая их «подержанными» («second hand»). Между тем, развивающиеся страны с большим количеством ресурсов и лучшими возможностями начали сами внедрять инновации, пытаясь заполнить свои пробелы. Однако, в развитом мире сильная правовая зарегулированность подавляла предпринимательскую деятельность. Ученым и новаторам правительства часто говорили, какие направления исследований проводить, руководствуясь, в основном, финансовыми ожиданиями (например, разработка продукта, ориентированного на рынок). Или предлагались «вилки» (например, фундаментальные исследования), в которых области с более рискованными или инновационными исследованиями оставались в значительной степени неосвоенными. Состоятельные страны и монополистические компании с большими бюджетами на исследования и развитие по-прежнему совершали значительный прогресс, но их прорывы оставались закрытыми строгим национальным законодательством или корпоративной защитой. Россия и Индия навязали строгие внутренние стандарты надзора и сертификации продуктов, связанных с шифрованием, и их поставщикам – по сути, всей области ИТ-инноваций. США и ЕС нанесли ответный удар со своими национальными стандартами, снизив развитие и распространение технологий во всем мире.

Особенно это сказалось на развивающихся странах, действующих в своих национальных интересах, что часто приводило к поиску практических союзов, которые соответствовали этим интересам - доступ к необходимым ресурсам или объединение для достижения экономического роста. В Южной Америке и Африке региональные и субрегиональные союзы стали более структурированными. Кения удвоила торговлю с южной и восточной Африкой, поскольку возникли новые партнерские отношения внутри континента. Увеличились китайские инвестиции в Африку: новые рабочие места и создание инфраструктуры в обмен на доступ к ключевым минералам или экспорту продуктов питания был выгоден многим правительствам…

К 2025 году люди устали от такого контроля сверху, когда власти делают выбор за них. Везде, где национальные интересы сталкивались с индивидуальными, возникал конфликт. Стихийный отпор становился все более организованным и скоординированным…, вызывая гражданские беспорядки. В 2026 году протестующие в Нигерии свергли правительство, сытые по горло укоренившимся кумовством и коррупцией. Даже те, кому нравились стабильность и предсказуемость, начали чувствовать себя стесненными множеством жестких правил и непреодолимостью национальных границ. Чувствовалось, что рано или поздно что-то неизбежно нарушит аккуратный порядок, который так усердно установили правительства мира.

Сценарий «Умное сообщество»

Рецессия 2008-10 гг. не превратилась в глобальный экономический спад на протяжении десятилетий, как многие боялись. На самом деле, как раз наоборот: мир вернулся к глобальному росту согласно демографическим и экономическим прогнозам, имевшим место до спада. Индия и Китай были близки к тому, чтобы увидеть, как их средний класс вырастет до 1 миллиарда к 2020 году. Мегаполисы, такие как Сан-Паулу и Джакарта, стремительно расширялись, так как в них хлынули миллионы из сельских районов. Страны стремились к индустриализации всеми доступными средствами; глобальный рынок шумел.

Но возникли две большие проблемы. Во-первых, не все люди и места в равной степени извлекли выгоду из этого возврата к глобальному росту: все росли, но некоторые росли явно быстрее. Во-вторых, страны, одержимые развитием и расширением, в значительной степени игнорировали реальные экологические последствия их неограниченного роста. Несомненно, планетарный климат становился все более нестабильным. Уровень моря быстро повышался, хотя страны продолжали застраивать прибрежные мегаполисы. В 2014 г. река Гудзон разлилась в Нью-Йорке во время шторма, погрузив Всемирный торговый центр в озеро трехфутовой глубины. Картина плывущих моторных лодок по нижнему Манхэттену потрясла даже самые могущественные страны, которые осознали, что климатические изменения - это проблема не только развивающихся стран. В том же году новые измерения показали, что выросший уровень углекислого газа в атмосфере требует срочных мер от правительств (на самом деле, от всех). В таком взаимосвязанном мире, где поведение одной страны, компании или человека потенциально может сильно повлиять на всех остальных, частных попыток одной нации или небольшого коллектива экологической организации явно недостаточно, чтобы предотвратить климатическую катастрофу - или, если на то пошло, эффективно решить множество других проблем планетарного масштаба. Но хорошо скоординированные мировые стратегии действительно могут решить столь неотложные вопросы. Что было необходимо, так это системное мышление – и системные действия – в мировом масштабе.

Международная координация началась медленно, на затем ускорилась быстрее, чем кто-либо мог себе представить. В 2015 г. критическое число развитых стран с сильной экономикой публично заявили о вложении своих ресурсов в решение глобальных проблем, начиная с изменения климата. Вместе правительства разработали планы мониторинга и сокращения выбросов парниковых газов в короткие сроки, а также улучшения абсорбционной емкости природной среды в долгосрочной перспективе. В 2017 году было достигнуто международное соглашение по секвестрации углерода (к тому времени у большинства транснациональных корпораций был руководитель по углеродной политике); были объединены интеллектуальные и финансовые ресурсы для построения процессов захвата углерода, наиболее оптимальных для глобальной экосистемы. Была также создана действующая глобальная система ограничения выбросов и торговли квотами. Во всем мире было огромное стремление сократить отходы и повысить эффективность экологически безопасными способами. Были внедрены новые глобально скоординированные системы для мониторинга мощности использования энергии, в том числе интеллектуальные сети и технологии для распознавания образов. Эти усилия дали реальные результаты: к 2022 году новые замеры и прогнозы показали значительное замедление роста уровня углекислого газа в атмосфере.

Успех этих совместных глобальных действий вдохновил на создание и других масштабных скоординированных инициатив. Возникли централизованные глобальные структуры надзора и управления не только по использованию энергии, но и по лечению болезней и технологическим стандартам. Такие структуры требовали гораздо большей прозрачности, которая, в свою очередь, требовала более высокий уровень  автоматизированного сбора и обработки данных. Огромные, безупречные системы «надзора» позволяли гражданам получать доступ к данным - общедоступным - в режиме реального времени и реагировать. Национальные государства потеряли часть своей власти и значимости по мере укрепления глобальной архитектуры и возникновения региональных структур управления. Международные надзорные органы, такие как ООН, обрели новые полномочия, равно как и региональные системы, такие как Ассоциация государств Юго-Восточной Азии (АГЮВА), Новое партнерство в интересах развития Африки (NEPAD) и Азиатский банк развития (АБР). Мировой дух сотрудничества также способствовал появлению новых союзов и соглашений между корпорациями, НПО и сообществами.

Эти прочные союзы заложили основу для более глобальных и совместных попыток решить большие проблемы и повысить уровень жизни каждого. Были приняты скоординированные усилия по решению давно укоренившихся проблем, таких как голод, болезни и доступ к основным потребностям. Новые недорогие технологии, такие как лучшая медицинская диагностика и более эффективные вакцины, улучшили оказание медицинской помощи и улучшили показатели здоровья. Компании, НПО и правительства - часто действующие вместе - запустили пилотные программы и учебные лаборатории, чтобы выяснить, как лучше всего удовлетворить потребности конкретных сообществ, увеличивая базу знаний о том, что работает, а что нет. Фармацевтические гиганты выпустили тысячи лекарственных соединений, доказавших свою эффективность против таких болезней, как малярия, в общественное достояние в рамках программы «открытых инноваций»; они также открыли свои архивы исследований и разработок по забытым болезням, которые считались коммерчески нежизнеспособными, предлагая начальное финансирование ученым, которые хотели продолжить исследования.

Был толчок к крупным инновациям в области энергетики и водных ресурсов в развивающихся странах, поскольку эти области считались ключевыми в справедливом мире. В повестке дня также стояло улучшение распределения продуктов питания, а больше открытых рынков и торговли Юг-Юг помогли сделать это реальностью. В 2022 году консорциум стран, НПО и компаний учредил Управление глобальной оценки технологий, которое в режиме реального времени предоставляет доступную информацию о затратах и преимуществах различных технологических приложений как развивающимся, так и развитым странам. Все эти усилия привели к настоящему прогрессу в решении реальных проблем, открыв новые возможности для удовлетворения потребностей беднейшего миллиарда и позволив развивающимся странам стать источником собственного роста.

Во многих частях развивающегося мира темпы экономического роста увеличились из-за множества факторов. Усовершенствованная инфраструктура ускорила мобильность людей и товаров, а городские и сельские районы стали лучше связаны. В Африке рост, начавшийся на побережье, распространился внутрь по новым транспортным коридорам. Рост торговли стимулировал специализацию отдельных фирм и общую диверсификацию экономики. Во многих местах традиционные социальные барьеры на пути к преодолению бедности становились менее актуальными, поскольку все больше людей получало доступ к спектру полезных технологий - от одноразовых компьютеров до ветряных мельниц, сделанных своими руками.

Учитывая обстоятельства, которые привели к достижению этих новых высот глобального сотрудничества и ответственности, неудивительно, что большая часть роста в развивающемся мире была достигнута более чистым и «зеленым» образом. В Африке был большой толчок к использованию солнечной энергии, поскольку география и низкая плотность населения большей части континента позволили распространить солнечные фермы. Инициатива компании Desertec по созданию крупных тепловых электростанций для снабжения как Северной Африки, так и по подводным кабельным линиям Южной Европы, имела огромный успех. К 2025 году большая часть электроэнергии в Магрибе поступала от солнечной энергии, а экспорт этой энергии приносил ценную иностранную валюту. Переход на солнечную энергию создал новые «солнечные» рабочие места, резко сократил выбросы CO2 и ежегодно приносил правительству миллиарды долларов. Индия использовала свое географическое положение для создания подобных «солнечных долин», в то время как децентрализованные системы капельного орошения на солнечной энергии стали популярными в странах Африки к югу от Сахары.

Снижение энергетической зависимости позволило всем этим странам и регионам лучше контролировать и управлять своими собственными ресурсами. В Африке политическая архитектура выше уровня национальных государств, такая как Африканский союз, укрепила и поддерживала политику «хорошего управления». Региональная интеграция через ОРВЮА (Общий рынок Восточной и Южной Африки) и другие учреждения позволила странам-членам лучше организовать удовлетворение своих коллективных потребностей как потребителей и все в большей степени как производителей.

В течение двух десятилетий были сделаны огромные шаги, чтобы сделать мир менее расточительным, более эффективным и более инклюзивным. Но мир был далек от совершенства. По-прежнему оставались несостоятельные государства и места с ограниченными ресурсами. Более того, такой быстрый прогресс создал новые проблемы. Повышение стандартов потребления неожиданно вызвало новый набор факторов давления: например, улучшенная система распределения продуктов питания вызвала кризис производства продуктов питания из-за роста спроса. Действительно, спрос на все рос в геометрической прогрессии. К 2028 году, несмотря на продолжающиеся усилия по обеспечению «умного роста», становилось ясно, что мир не может поддерживать такой быстрый рост вечно.

Сценарий «Цифровой беспредел»

Разрушительные потрясения, такие как 11 сентября в США, цунами в Юго-Восточной Азии в 2004 году и землетрясение на Гаити в 2010 году, безусловно, подготовили мир к внезапным бедствиям. Но никто не был готов к миру, в котором крупномасштабные катастрофы будут происходить с такой захватывающей дух частотой. 2010–2020 годы были названы «десятилетием гибели» по уважительной причине: за взрывом на Олимпийских играх 2012 года, в результате которого погибло 13 000 человек, последовало землетрясение в Индонезии, унесшее жизни 40 000 человек, цунами, почти уничтожившее Никарагуа, и наступление на западный Китай Великого голода, вызванного засухой, случающейся раз в тысячелетие и связанной с изменением климата.

Неудивительно, что эта первая серия смертоносных асинхронных катастроф (их было больше) оказала огромное давление на и без того чрезмерно напряженную мировую экономику, которая вступила в десятилетие, все еще находясь в состоянии рецессии. Массовые усилия по оказанию гуманитарной помощи стоят огромных денежных сумм, но у основных источников - от гуманитарных агентств до правительств развитых стран - закончились средства, которые можно было бы предложить. Большинство национальных государств больше не могли позволить себе замороженные расходы, не говоря уже о том, чтобы отвечать на растущие требования граждан к большей безопасности, большему медицинскому страхованию, большему количеству социальных программ и услуг и большему ремонту инфраструктуры. В 2014 году, когда оползни в Лиме похоронили тысячи людей, помощь была оказана минимальной, что вызвало заголовок журнала Economist: «Планета окончательно обанкротилась?»

Эти ужасные обстоятельства заставили пойти на жесткие компромиссы. В 2015 году США перераспределили большую часть своих оборонных расходов на внутренние нужды, уйдя из Афганистана, где возрождающийся Талибан снова захватил власть. В Европе, Азии, Южной Америке и Африке все больше и больше национальных государств теряли контроль над своими государственными финансами, а также способность помогать своим гражданам и сохранять стабильность и порядок. Нехватка ресурсов и торговые споры вместе с серьезными экономическими и климатическими проблемами довели многие союзы и партнерства до критической точки; они также спровоцировали прокси-войны и низкоуровневые конфликты в богатых ресурсами частях развивающегося мира. Страны подняли торговые барьеры, чтобы защитить свой внутренний сектор от импорта и - перед лицом глобальной нехватки продовольствия и ресурсов - сократить экспорт сельскохозяйственной продукции и других товаров. К 2016 году глобальная координация и взаимосвязанность, которые характеризовали мир после Берлинской стены, были в лучшем случае незначительными.

По мере ослабления государственной власти, стремительного распада порядка и исчезновения сетей безопасности насилие и преступность становились все более безудержными. В странах с этническим, религиозным или классовым разделением наблюдался особенно резкий всплеск враждебности: сепаратисты-наксалиты резко расширили свою партизанскую кампанию в Восточной Индии; эскалация израильско-палестинского конфликта; по всей Африке разразились бои за ресурсы на этнической или племенной основе. Между тем, перенапряженные вооруженные силы и полиция мало что могли сделать, чтобы остановить рост власти преступных сообществ и террористов. Технически оснащенные банды и преступные картели использовали слабость государства и отчаяние отдельных лиц. Эти «глобальные партизаны» со все большей легкостью перемещали незаконные товары по подпольным каналам из бедных стран-производителей на рынки развитых стран. Используя списанные Боинг 727 и другие нелегальные самолеты, они пересекали Атлантику в обе стороны, от Южной Америки до Африки, перевозя кокаин, оружие и оперативников. Деньги, сделанные на наркотиках и оружии, стали обычным инструментом вербовки для бедных и отчаявшихся.

Преступные сети также приобрели навыки подделки законных товаров с помощью обратного инжиниринга. Многие из этих копий были низкого качества или просто опасны. В условиях слабости систем здравоохранения, коррупции и невнимания к стандартам - внутри страны или со стороны глобальных организаций, таких как Всемирная организация здравоохранения, - зараженные вакцины вошли в системы общественного здравоохранения нескольких африканских стран. В 2021 году 600 детей в Кот-д’Ивуаре умерли от фиктивной вакцины против гепатита В, что бледнело по сравнению со скандалом, вызванным массовыми смертями от испорченного противомалярийного препарата годы спустя. Смерти и последовавшие за этим скандалы резко подорвали доверие общества к поставкам вакцины; родители не только в Африке, но и в других местах начали избегать вакцинации своих детей, и вскоре показатели младенческой и детской смертности выросли до уровней, невиданных с 1970-х годов.

Компьютерные хакеры тоже усердно работали. Интернет-мошенники и создатели финансовых пирамид атаковали почтовые ящики. Тем временем более изощренные хакеры пытались уничтожить корпорации, правительственные системы и банки с помощью фишинговых атак и кражи баз данных, и их многочисленные успехи принесли убытки в миллиарды долларов. Отчаявшись защитить себя и свою интеллектуальную собственность, несколько все еще процветающих транснациональных корпораций приняли решительные и крайне сложные защитные меры. Количество заявок на патенты резко возросло, а количество патентов увеличилось, поскольку компании боролись за право требовать и контролировать даже самые мелкие инновации. Были ужесточены меры безопасности и проверки.

Эта среда «дикого запада» оказала огромное влияние на инновации. Угроза взлома и наличие такого количества краж и подделок снизили стимулы для создания технологий «сначала я», а не «я тоже». И так много патентных зарослей в лучшем случае затрудняли перекрестное опыление идей и исследований. Фармацевтические препараты-блокбастеры быстро стали артефактами прошлого, на смену им пришло увеличение производства дженериков. Прорывные инновации все еще происходили в различных отраслях, но они были больше сосредоточены на технологиях, которые нелегко воспроизвести или модернизировать. И однажды созданные, они энергично охранялись их изобретателями - или даже их странами. В 2022 году прорыв в области биотоплива в Бразилии был признан национальным достоянием и использовался в качестве разменной монеты в торговле с другими странами.

Проверять подлинность чего-либо становилось все труднее. Героические усилия нескольких компаний и НПО по созданию признанных систем безопасности и подтверждения оказались бесполезными, когда даже эти системы были взломаны. Положительные эффекты мобильной и интернет-революций были обесценены их растущей уязвимостью по мере распространения мошенничества и вирусов, не позволяющих этим сетям достичь надежности, необходимой для того, чтобы стать основой развивающихся экономик или источником достоверной информации для всех.

Интересно, что не все «взломы» были плохими. Генетически модифицированные культуры (ГМО) и самодельные биотехнологии стали активно развиваться на заднем дворе и в гараже, что привело к важным достижениям. В 2017 году сеть африканских ученых-отступников, которые вернулись в свои страны после работы в западных транснациональных корпорациях, представила первый из ряда новых ГМО, которые повысили производительность сельского хозяйства на континенте.

Но, несмотря на такие усилия, глобальный разрыв между имущими и неимущими стал больше, чем когда-либо. У очень богатых по-прежнему были финансовые средства, чтобы защитить себя. От Нью-Йорка до Лагоса возникли закрытые поселки, которые стали безопасным убежищем в окружении трущоб. В 2025 году требовалось построить не дом, а крепость с высокими стенами, охраняемую вооруженными силами. Богатые также извлекли выгоду из слабой нормативной базы, чтобы экспериментировать с передовыми методами лечения и другими видами деятельности, скрытыми от общественности.

Те, кто не мог купить выхода из хаоса - а это большинство людей - отступили в ту «безопасность», которую смогли найти. В условиях отсутствия возможностей и практически полной остановки передвижений – больше не было места, где были бы нужны люди, особенно бедные, - это часто было отступлением к традициям: семейным связям, религиозным убеждениям или даже национальной принадлежности. Доверие было оказано тем, кто гарантировал безопасность и выживание - будь то военачальник, евангелический проповедник или мать. В некоторых местах крах государственного потенциала привел к возрождению феодализма. В других областях людям удалось создать более устойчивые сообщества, работающие как изолированные микроверсии ранее крупномасштабных систем. Ослабление национальных правительств также позволило массовым движениям формироваться и расти, создавая лучи надежды среди мрачности. К 2030 году различие между «развитыми» и «развивающимися» странами больше не казалось особенно описательным или актуальным.

Сценарий «Локализация технологий»

Глобальная рецессия, начавшаяся в 2008 году, не прекратилась в 2010 году, а затянулась. Энергичные попытки дать толчок рынкам и экономике не увенчались успехом или, по крайней мере, были недостаточно быстрыми, чтобы повернуть вспять устойчивое движение вниз. Совокупное бремя частной и государственной задолженности, нависшее над развитым миром, продолжало снижать экономическую активность как там, так и в развивающихся странах, экономика которых зависит от экспорта на (ранее) богатые рынки. Без возможности стимулировать экономическую активность многие страны столкнулись с ростом долга и ростом гражданских беспорядков и преступности. Соединенные Штаты также потеряли большую часть своего присутствия и доверия на международной арене из-за увеличения долга, ослабленных рынков и оторванного от реалий правительства. Это, в свою очередь, привело к разрыву или разделению многих международных коллабораций, начатых или зависящих от продолжающейся силы США.

Также в беде был Китай, где социальная стабильность стала более сомнительной. Спад экономической активности в сочетании с экологическими последствиями быстрого роста Китая начали сказываться, в результате чего шаткое равновесие, существовавшее с 1989 года, окончательно нарушилось. Сосредоточившись на управлении серьезной политической и экономической нестабильностью внутри страны, китайцы резко сократили свои инвестиции в Африке и других частях развивающегося мира. Более того, почти все иностранные инвестиции в Африку, а также официальные институциональные потоки помощи и другой поддержки беднейшим странам были сокращены, за исключением самых серьезных гуманитарных чрезвычайных ситуаций. В целом экономическая стабильность казалась настолько шаткой, что внезапный климатический шок или другая катастрофа, вероятно, поставили бы мир в штопор. К счастью, этих больших потрясений не произошло, хотя сохранялось опасение, что они могут произойти в будущем.

Ни у кого не было времени подумать о будущем - сегодняшние проблемы были слишком серьезными. В развитых странах уровень безработицы вырос до небес. То же самое и с ксенофобией, поскольку компании и отрасли предоставляли немногочисленные рабочие места местным гражданам, избегая соискателей из других стран. Огромное количество иммигрантов, переселившихся в развитые страны, внезапно обнаружили, что экономические возможности, которые их привлекли, теперь в лучшем случае мизерны. К 2018 году Лондон лишился иммигрантов, поскольку они вернулись в свои страны, забрав с собой свое образование и навыки. Обратная миграция оставила дыры в сообществах отъезда - как в социальном, так и в буквальном смысле - поскольку магазины, ранее принадлежавшие иммигрантам, оставались пустыми.

И их родина нуждалась в них. Во всем развивающемся мире, особенно в Африке, экономическое выживание теперь твердо находилось в руках местных жителей. При небольшой помощи или помощи, поступающей по «официальным» и организованным каналам - и в отсутствие сильной торговли и поступлений в иностранной валюте - у большинства людей и сообществ не было другого выбора, кроме как помогать себе и, все чаще, друг другу. Однако «выживание» и «успех» сильно различались в зависимости от местоположения - не только по стране, но и по городу и сообществу. Больше всего пострадали общины внутри несостоявшихся государств, их бедняки становились все беднее. Во многих местах неудачи политического руководства и стрессы, вызванные экономической слабостью и социальными конфликтами, подавляли способность людей подняться над своими ужасными обстоятельствами.

Неудивительно, что в большей части развивающегося мира пропасть между городом и деревней стала шире, поскольку более ограниченная пригодность и доступ к таким ресурсам, как ИТ и торговля, сделали выживание и самообеспечение гораздо более сложными для сельских жителей. Коммуникации и взаимодействия, которые раньше служили связующим звеном между одной семьей, одной деревней или одним студентом с их коллегами в других местах - от электронной почты до телефонных звонков и сообщений в Интернете - стали менее надежными. Доступ к Интернету не продвинулся далеко дальше своего статуса 2010 года, отчасти потому, что инвестиционных долларов, необходимых для создания необходимой инфраструктуры, просто не было. Когда вышки сотовой связи или оптоволоконные кабели выходили из строя, ремонт часто откладывался на месяцы или даже годы. В результате только люди в определенных регионах имели доступ к новейшим коммуникационным и интернет-гаджетам, в то время как другие стали более изолированными из-за отсутствия таких подключений.

Но были и места с относительно хорошими условиями. Возможности правительства повысились в более развитых частях развивающегося мира, где экономика уже начала формировать самоподдерживающуюся динамику до кризиса 2008-2010 годов, таких как Индонезия, Руанда, Турция и Вьетнам. Области с хорошим доступом к природным ресурсам, различным набором навыков и пересекающихся институтов преуспели намного лучше, чем другие; так же поступали города и общины, где большое количество «репатриантов» способствовало переменам и улучшениям. Большинство инноваций в этих более благополучных местах связано с изменением существующих устройств и технологий, чтобы они лучше адаптировались к конкретному контексту. Но люди также нашли или изобрели новые способы - технологические и нетехнологические - для улучшения своей способности к выживанию и, в некоторых случаях, для повышения общего уровня жизни. В Аккре возвратившийся профессор Массачусетского технологического института из Ганы, работая с переселенными фармацевтическими исследователями, помог изобрести дешевую съедобную вакцину против туберкулеза, которая резко снизила детскую смертность на всем континенте. В Найроби репатрианты запустили местный проект «Профессиональное образование для всех», который оказался чрезвычайно успешным и вскоре был воспроизведен в других частях Африки к югу от Сахары.

Чтобы заполнить пробелы, появились временные, «достаточно хорошие» технологические решения, охватывающие все: от очистки воды и использования энергии до повышения урожайности и борьбы с болезнями. Сообщества стали более тесными. На местном уровне для местных нужд были созданы микропроизводство, коммунальные сады и лоскутные энергосистемы. Многие сообщества приобрели ауру кооперативов, некоторые даже запустили валюту, предназначенную для стимулирования местной торговли и сближения сообществ. Нигде это не было так верно, как в Индии, где локальные эксперименты множились, были успешными или неудачными, практически не имея связи с другими частями страны или мира и не оказывая на них влияния.

Эти события были обнадеживающими, но также и разочаровывающими. В отсутствие устойчивых каналов торговли и прямых иностранных инвестиций местные эксперименты и инновации не могли ни масштабировать, ни стимулировать общий рост. Тем, кто искал, было сложно найти или получить доступ к творческим решениям. Масштабирование также сдерживалось отсутствием совместимых технологических стандартов, что затрудняло копирование инноваций. Приложения, разработанные в сельских районах Китая, просто не работали в городских районах Индии.

Высокоскоростной доступ в Интернет, который постепенно появился в некоторых областях, несмотря на слабую государственную или благотворительную поддержку, действительно помог, позволив учащимся из изолированных районов в развивающихся странах получать доступ к знаниям и инструкциям с помощью текстовой и других видов массовой информации, таких как видео. Но разработка материальных устройств, продуктов и инноваций продолжала отставать в тех местах, где местные производственные навыки и мощности еще не увеличились. Более сложные инженерные решения оказалось еще труднее разработать и распространить.

К 2025 году сотрудничество наконец улучшилось, и начали возникать экосистемы исследований и обмена, многие из которых были «виртуальными». Однако без значительного прогресса в глобальной экономической интеграции и сотрудничестве многие опасались, что хорошие идеи останутся изолированными, а выживание и успех останутся локальным, а не глобальным или национальным явлением.

Александр Кулешов, ректор Сколковского института науки и технологий.
«Искусственный интеллект и цифровая экономика»

...Теперь вернёмся к цифровой экономике. Основной её целью является замена ручного труда в практически важных задачах на компьютерные методы их решения. Но главный результат внедрения методов цифровой экономики в производственную практику, в повседневную жизнь заключается вовсе не в сокращении объёма ручного труда (на мой взгляд, такой цели перед человечеством вообще стоять не должно), а в резком повышении производительности, получении принципиально новых средств разработки, широком внедрении компьютерных методов в социальную сферу, в области безопасности и обороны, медицину и здравоохранение и, как основной итог, в резком повышении качества жизни людей.
В социально-культурной сфере, в сфере безопасности появление высококачественных средств распознавания (речи, изображений, возможности парсинга сложных сцен и т. д.) приводит к абсолютно иному качеству сервиса, к появлению новой среды человеческого обитания, отличающегося от нынешней прежде всего полным отсутствием так называемого «privacy». Вряд ли стоит задаваться вопросом, хорошо это или плохо, – это просто неизбежно и приведёт в ближайшем будущем к возникновению новой этики, к новой культуре человеческих взаимоотношений, к которой нынешнее поколение пока не готово.
Цифровая экономика приведёт, конечно, и к сокращению участия человека в процессе принятия решений. Вначале это произойдёт в форме более активного использования систем поддержки принятия решений, в будущем же такие системы будут предусматривать лишь минимальное участие человека-оператора, а в перспективе и оно сведётся к нулю. Конечно, эта проблема является огромным вызовом для систем искусственного интеллекта, поскольку все стандартные методы искусственного интеллекта дают результаты, верные лишь с определённой вероятностью, что, очевидно, неприемлемо во многих случаях, например, для объектов критической инфраструктуры. Но методы искусственного интеллекта находятся лишь в самом начале пути, а колоссальный интерес в научном сообществе к развитию этих методов даёт основание думать, что в недалёком будущем появятся и детерминированные методы, дающие точные результаты, и системы, описывающие с необходимой точностью групповое поведение (мультиагентные системы)...

Лоренс Штайн, старший менеджер департамента коммуникаций Airbus Group.
«Высшее образование в эпоху цифровой революции»

...Известно, что цифровые аборигены и цифровые иммигранты воспринимают информацию совершенно по-разному. В 2016 году компания Microsoft провела исследование Microsoft Consumer Study, показавшее, что продолжительность концентрации нашего внимания сократилась с 12 секунд в 2000 году до 8 секунд в 2013 году – факт весьма печальный, если учесть что среднестатистическая аквариумная золотая рыбка способна поддерживать свое внимание в течение 9 секунд...

(Цифровые аборигены – поколение, выросшее «с телефоном в руках». Иммигранты – те, кто стал активным участником виртуальной реальности. Статья указывает на необходимость к адаптации системы образования к потребностям «цифровых аборигенов». Прим. автора.)

Игорь Богачев, Генеральный директор компании «Цифра».
«Три шага к обновленной промышленности»

...В ближайшие годы нас ждет пора смелых и интересных экспериментов и жарких споров о том, с чего начинать цифровизацию. Эксперты компании «Цифра» считают, что какая бы точка зрения ни победила, все предприятия, которые захотят стать цифровыми, должны будут пройти каждый из трех этапов в каком-то порядке. (Три этапа согласно статье: 1 – «общение» машин друг с другом, 2 – интеграция с информационными системами, 3 – самообучение. – прим. автора.)
Можно рассчитывать, что в ближайшие годы появятся более или менее типовые решения для не слишком специфичных компаний и секторов экономики. «Цифра» готовит такие решения в области сельского хозяйства и дискретного индустриального производства.
Если говорить о более поздних стадиях развития цифровой экономики, то возможное будущее поражает воображение. Все крупные эксперты уже соглашаются, что возникнет аналог социальных сетей для промышленного оборудования. «Фейсбук машин» или «Тиндер станков», как ехидно называют его эксперты Интернета вещей. Представьте себе газотурбинный двигатель, у которого барахлит клапан перепуска воздуха. В своей «социальной сети» он сможет не только пожаловаться на неисправность управляющему контуру предприятия и производителю, но и устроить конкурс на производство и установку запасной части, учитывая сроки, логистику, процент брака у потенциальных подрядчиков и так далее...

Альберт Ефимов, Основатель Skolkovo Robotics.
«Новое – это хорошо забытое старое: технологические конкурсы в эпоху цифровой экономики»

...Как справедливо отмечал футурист Рой Амара, мы склонны переоценивать эффект технологии в краткосрочной перспективе и недооценивать эффект долгосрочной перспективы. Поэтому мы – свидетели революционной эпохи, в которой небольшие изменения (вроде выпуска нового iPhone со встроенной нейронной сетью) приводят к значительным последствиям в будущем. Это не следует игнорировать, потому что изменения будут экстремальными: бедные станут беднее, а богатые только богаче, умные умнее, а невежественные еще более невежественными. О будущем любят говорить многие эксперты и визионеры, но даже они, несмотря на напряженный взгляд вперед, могут видеть лишь туман. Эта завеса, которая скрывает от нас будущее, не случайна, так как цифровая экономика сознательно окутана «туманом войны». Экономисты и предприниматели подтверждают – бенефициаров будущих цифровых богатств будет все меньше и меньше...

Это нечто, отдалённо похожее на технократичный, электронный феодализм - с полным контролем барона над чернью. Полной аналогии там не будет - не хочу вдаваться в подробности, не суть. Несколько десятков; может быть, несколько сотен мегаполисов по всей планете - это ВСЁ, что нужно Корпорациям. На остальных территориях их интересуют производственные площадки, шахты, рудники, линии снабжения и энергопередач - только то, что необходимо для производства. Обслуживать это будут по высшему разряду - и с высочайшей самоотдачей))) - способы наладить дисциплину найдутся качественные. Востребованные "счастливцы" - разумеется, надёжно чипированные, будут исполнять свои роли, составляя несколько каст. Такая система чрезвычайно устойчива (хотя практически не развивается).
…
Для чего это Кукловодам?
Во-первых, Кувырок. (Блогер Александр практически уверен в скором природном катаклизме, связанном с изменением полярности, который он называет «кувырок» и к которому готовятся «кукловоды» - прим. автора.) Именно в таком формате, без дармоедов встречать катаклизм намного удобнее.
Во-вторых, меньшими структурами проще управлять - а отдача от них выше. Лишние люди давно стали балластом в производственных цепочках.
В-третьих, безобразно раздута сфера услуг. Средний класс сидит практически в таких же кафешках, как и хозяева мира. Дистанция стирается. Это неправильно. Обслуживать нужно исключительно ВЛАСТЬ - и более качественно.
В-четвёртых, имитировать демократию уже просто надоело. Все эти игры с тупым "электоратом" раздражают Закулису, которая давно готовила силовые инструменты и узду.

Экспертная доработка результатов работы групп по направлению «Школьное образование». Форсайт «разложен» по трем сценариям, которые могут быть реализованы в период 2014–2025 годов:

• Периферия глобализации — базовый сценарий, «продленное настоящее», отсутствие революций со­циально-политических, но наличие энергетической революции и, следовательно, снижение нефтегазовых сверхдоходов; Россия — Северная Турция; субъектив­ная оценка вероятности = 67 %. Базовая предпосыл­ка — Россия отстает в развитии от переднего края технологий и педагогики на 10–15 лет в силу него­товности как институтов, так и населения. Развилки и триггеры сценария: (1) быстрый переход мировой экономики к альтернативной энергетике; (2) мировые экономические кризисы; (3) экологические катастрофы (обрушение советской инфраструктуры); (4) миграция и националистический переворот.

• СССР 2.0 — сценарий воскрешения авторитар­ного строя на новой технологической платформе и, возможно, на новых идеологических основаниях; Рос­сия — Восточная Белоруссия; субъективная оценка вероятности = 30 %. Базовая предпосылка: развилки и триггеры сценария те же, что в базовом + дополни­тельные: (1) конец глобализации как результат мировых военно-политических конфликтов; (2) развитие нейро- и когнитивных технологий до уровня, позволяющего их использовать для политического контроля; (3) раз­витие биотехнологий до уровня возможности вне­дряться в тело человека без его ведома; (4) роль РПЦ в формировании авторитарной идеологии.

• Узел глобальной сети — сценарий превращения России в самостоятельного игрока не только на поле торговли сырьем, но и на поле производства знания, включая экспорт образовательных услуг. Базовые предпосылки: (1) наличие у элиты образа будущего и стратегии интеграции в глобальное экономическое и технологическое развитие; (2) наличие обществен­но-политического консенсуса насчет образа будущего и стратегии; (3) благоприятная внешняя конъюнктура, отсутствие военных конфликтов. Россия — Евразий­ская Канада; субъективная оценка вероятности = 3 %.

Периферия глобализации

Главная функция образования: мобильность и стра­тификация. Родители платят за обучение, чтобы дети либо уехали, либо были в колониальной элите. Коло­ниальная элита формируется по корпоративному прин­ципу (экспортно-ориентированные мэйджеры типа Норникеля и ТНК типа Кока-Колы и Гугла).

Почти все школьное образование — платное (кро­ме школ-«отстойников» и, возможно, 3–4 лет обучения в начальной школе, где дается базовая грамотность).

ДОС-атака на школу («детские образовательные сервисы»). Родители, способные заплатить больше, платят за ДОСы. Аналогия — система платной медици­ны в Москве. ОМС существует, но все, у кого есть деньги и желание выбирать, пользуются ДМС.

Начальная школа сохраняет функцию социализации, и даже многие платежеспособные родители может быть будут отдавать туда своих детей, но лишь для того, чтобы их дети привыкали к другим детям и более ни для чего.

Количество учителей существенно сократится. Ка­чество их подготовки останется на нынешнем уров­не + появление тьюторов-звезд в ДОСах, которые становятся брендами (как в современной платной медицине — Клиника доктора Дикуля, так в будущем образовании — Школа юного самурая Юрия Аистова, спонсируемая японскими корпорациями, которые от­бирают себе персонал через эту школу).

Формат: соцпакет в продвинутых международных корпорациях включает варианты ДОСов для детей со­трудника. Сотрудник может выбирать между индиви­дуальными образовательными траекториями для своих детей, как сейчас выбирает клинику в рамках корпора­тивного соцпакета ДМС. Поскольку лучшие ДОСы не при­вязаны к месту, виртуальны и также транснациональны, как и корпорации, то через детей можно дополнительно укреплять корпоративную идентичность россиянина 2025 года в ущерб идентичности национальной.

Принципиальное изменение к 2025 году — синхро­низация системы оценки ДОСов с вступительными экзаменами в послешкольные образовательные траек­тории (специально уходим от связи школа — вуз, потому что это может быть связка 2-х негосударственных, не­формальных систем). Таким образом, у детей появляет­ся возможность полностью избежать государственной школьной системы, при этом социализироваться через ДОСы и через них же — готовиться к послешкольной траектории.

Формат: WorldSkills как оценка компетенций для подростков, закончивших соответствующие негосудар­ственные ДОСы. По результатам WorldSkills они могут начать работать либо продолжить обучение, не обяза­тельно в России.

ЕГЭ распадается на множество разных систем оцен­ки, в том числе на основе портфолио. В отношении си­стем оценки — образовательный империализм. Формат: центры разработки систем оценки нахо­дятся в Калифорнии или Сингапуре, соответственно там концентрируются добавленная стоимость от ис­пользования в странах-колониях и Big Data о детях.

В итоге — настоящая индивидуализация образова­тельных траекторий начиная уже с детского сада и до университета, однако в условиях слаборазвитой соци­альной сферы эта индивидуализация усиливает «ком­петентностное расслоение», закрепляет социальную стратификацию по уровню доступа к тренировке ком­петенций и последующим возможностям трудоустрой­ства на глобальном рынке труда.

В связи с деградацией школы как единой систе­мы — риск ослабления социализации. Эффект для го­сударства — окончательный распад национальной идентичности у поколения, родившегося после 2010 г. Остается идентичность в «малых социальных кругах» (со­циальные сети, MMORG) и корпоративная идентичность, поддерживаемая образовательным империализмом.

Реакция на этот риск со стороны обеспеченных ро­дителей — элитное офлайн-обучение, при котором дети объединяются в одном месте с очень плотной социаль­ной коммуникацией, формируют команды для совмест­ного выполнения интеллектуальных и физических упражнений. Желательно при этом — отключение ин­тернета / нейронета как практика «детской цифровой випассаны» (летняя школа юных яхтсменов на Мальте). Это формат «элитных концлагерей», который потребу­ет новых компетенций для наставников, которые будут там работать.

Обратная сторона расслоения — школы-отстойни­ки, государственные «концлагеря» для детей из не­благополучных семей: мигранты, село, моногорода. Проблемы будут не столько со знаниями, сколько с со­циализацией, командными компетенциями, и у детей будет мало шансов «пробиться» в глобальных систе­мах оценки.

Формат: учителя-охранники, переквалифицирован­ные из милиционеров после сокращения штата МВД. Они не обладают никаким предметным знанием, а про­сто следят за тем, чтобы дети не сбегали из класса, а сидели тихо за своими планшетами.

Формат: учителя-гастарбайтеры в школах для детей гастарбайтеров (тем самым решается проблема с пре­подаванием русского языка как не родного).

Big Data о детях (и частично — через детей о семье в целом) становятся отдельным товаром, и вокруг него возникает рынок, сначала черный (аналогия = диск на горбушке с паспортными данными для липовых креди­тов); затем — цивилизованный, подконтрольный кор­порациям, которые таким образом таргетируют свои продажи и отбирают талантливых будущих сотрудников.

Нормативный акт: 2020 год — «Закон о националь­ной защите персональных данных в электронных об­разовательных сервисах». В народе прозван «черным списком ДОСов». Вполне может привести к тому, что, например, Академия Хана демонстративно покинет Рунет в знак протеста против закона. В сценарии ПеГло этот закон, конечно, не работает как эффектив­ный инструмент защиты национального образователь­ного суверенитета. В сценарии ПеГло он будет нацелен на протекционизм отечественных монополистов ДОСов, которые к тому времени могут сформировать­ся и проигрывать конкуренцию глобальным игрокам на российском рынке. А также нацелен на повышение взяткоемкости Рособрнадзора, который с помощью этого закона наделен особыми полномочиями регули­ровать доступ иностранцев на российский рынок. Но поскольку страна стала бедной — иностранцы все рав­но пролоббируют себя.

Формат: новая ключевая функция Минобра и Рособрнадзора — контроль за children big data. По­скольку у страны нет стратегии, то стратегически эти данные никак не используются, но утечки становятся причиной скандалов, аналогичных тем, что мы сейчас имеем с ЕГЭ.

Распространение «парапедагогики». Постепенное разрушение единства школьной системы приводит к процессам, аналогичным протекавшим в медицине в 1990-х. Государственные школы очень слабые, част­ные — очень дорогие, поэтому часть родителей будет пользоваться услугами шарлатанов и «парапедагогов» (Школа восточных единоборств «Теперь я знаю кун- фу»). Особенно расцветет с первыми признаками ней­ронета — поскольку родители не разбираются в новых технологиях, а дети доверчивы и хотят все и сразу (да и родители тоже).

Формат: рекламное объявление «Ваш ребенок дис­лексик? Волшебная флешка и ваш ребенок умеет пи­сать через два часа!». Естественно, что эффективность таких методов будет ненамного выше, чем эффектив­ность фильтров Петрика.

Формат: «Образовательные пирамиды». Дмитрий Гу­желя в роли Сергея Мавроди: агитирует детей и родите­лей принять участие в новом образовательном проекте, собирает Big Data об учениках, продает их педофилам и производителям чипсов. В результате — родители без денег, у детей «взломаны» виртуальные личности и ре­альная психика, Гужеля — на Сейшелах. Если серьезно, такой формат отражает три важнейшие особенности школьного образования в 2025 году: (1) Big Data как зона уязвимости, особенно для детей; (2) рынок образования настолько увеличивается, что становится для мошенни­ков привлекательнее рынка финансовых инструментов; (3) государство слабо и неспособно эффективно контро­лировать неблагонадежные проекты (контроль есть, но он бюрократический, инерционный и нацелен на обога­щение контролеров, а не на системные решения).

СССР 2.0

Главная функция образования — формирование лояльности. На выходе — не аттестат зрелости, а «ат­тестат патриотизма». Такой сценарий — не страшилка для либералов, а нормальный расчет для руководства страны. Две причины:

1. Школьная система по состоянию на 2013 год — одна из двух вертикалей, тотально поддерживающих власть. Ее перестроить под цели укрепления нового тоталита­ризма «дешевле», чем выстроить новую вертикаль.
2. Под предлогом внедрения в школу ИТ-технологий и заботы о безопасности детей легко обеспечить инфор­мационный контроль, а впоследствии — информаци­онную блокаду. Необходимый элемент — Great Russian Firewall по аналогии с китайским, чтобы дети не привыка­ли к свободному интернету на компьютерах родителей.

2 этапа «обновления» школы в рамках сценария СССР 2.0:

• 2015–2020 — ставка на ИКТ. «Кадровая революция лояльных айтишников». Вместо уходящих на пенсию пе­дагогов приходят айтишники. Отсутствие предметного знания — для них не проблема, т. к. предметное знание получается дистанционно и виртуально. Контроль зна­ния — через компьютерные тесты (учитель). Отработка навыков — через симуляторы и компьютерные игры. ФГОСы остаются и контроль за их содержанием даже ужесточается, но внутри ФГОСов методы обучения ме­няются радикально в сторону blended learning, flipped classroom, etc.

• 2021–2025 — ставка на когнитивные и нейротехно­логии. Чипизация школьников и новая педагогика на базе когнитивного контроля. Необходимая предпосыл­ка — успеть развить эти технологии, пока страна окон­чательно не закрылась, либо сотрудничать с другими странами, которые имеют потенциал развития в этой сфере (Китай?). Потому что в изоляции от мира такие технологии не успеем развить к 2025 году.

К концу 1-го этапа возможен открытый конфликт между реформаторами из правительства и «объеди- ненной родительской оппозицией». Но поскольку ро­дительская оппозиция слишком разрознена, а пра­вительство поддерживают крупные ИТ-компании и интернет-провайдеры, заинтересованные в школьных госконтрактах, — правительство побеждает активных родителей при молчании пассивного большинства. Тем более, свободы слова давно нет, включен Great Russian Firewall и введены выездные визы.

Все негосударственное школьное образование яв­ляется бесплатным (а негосударственного — почти нет, разве что церковное). Спецшколы и школы для элиты — также бесплатны, поскольку государство в этом сцена­рии перераспределяет блага, а не регулирует рынок. В обмен на финансирование школы — государство по­лучает контроль и данные о школьниках и родителях.

Фактором успешности школьной системы в рамках сценария СССР 2.0 является способность школы осу­ществлять не только селекционную (спецшколы для юных NBIC-изобретателей и полит. элита), но и интегративную функцию — перемешивать детей разных нацио­нальностей в целях сохранения империи и усреднения уровня развития (детям московских интеллигентов — прививать традиционные ценности, детям аварских пастухов — технологическую грамотность). Возможно исключение — если внутри СССР 2.0 заложена нацио­налистическая идеология. Тогда школа будет осущест­влять селекцию и по национальному признаку тоже.

Новая пионерия. Задача закрепления лояльности требует полной перестройки массовой школы, благо­даря чему наконец происходит отказ от предметности (даже раньше, чем в других развитых страных). Учеб­ный процесс строится не по предметному принципу, а вокруг программ патриотизма и лояльности. Сохра­нение предметности — в рамках урока «Роль России в загнивающем мире».

Главный человек в школе — не директор, а сотрудник информационной безопасности (контролирует распро­странение информации через средства ЭДО). На пер­вом этапе — формирование из отставных ФСБшников и сотрудников безопасности разорившихся госкорпора­ций. После — воспроизводство через спецвузы и специ­альные курсы переквалификации для взрослых.

Компьютерные игры как новый главный спорт. По двум причинам: (1) это дешевле, чем спорт высоких достижений, где требуются передовые достижения био­технологий и киберизация; (2) идеологически верные компьютерные игры — простой способ сформировать патриота. Как результат — формирование отдельной «ветви» детско-юношеских игровых школ, чемпионы по компьютерным играм без экзаменов принимаются в вузы, ездят по стране и в другие страны, в общем это для государства — дешевая и полезная траектория дет­ской мобильности.

Военная подготовка также осуществляется через компьютерные игры (в рамках школы). Опять же по двум причинам: (1) оператор беспилотника или робо­та-сапера — более важная профессия в 2025 году, чем танкист; (2) дефицит физически здоровых детей: дис­трофик с плоскостопием и плохим зрением не сможет стать танкистом, но легко сможет через компью­терные игры обучится на оператора беспилотника. Да и девочка сможет, так что не обязательно в армию брать только мальчиков. Им же не в казармах жить.

«Черный лебедь»: к 2025 году психотропные веще­ства становятся атрибутом учителя и полицейского, в молодежной контркультуре (если такая осталась) — запрос меняется на 180 %: теперь запрос на чистоту мозга и отсутствие аддикций, как виртуальных, так и наркотических.

Спецшколы для политической элиты. Задача — формирование касты, консервация правящего класса в своих границах. Возможно, в них есть доступ из ру­нета в глобальный Интернет. Однако в них не менее важна информационная пропаганда: элита должна понимать, что она выполняет какую-то суперважную функцию (спасает страну от развала/спасает мир от либерастов/несет в мир Атомное Православие и т. п.). Это и есть предмет «Роль России в загниваю­щем мире».

Спецшколы для будущих сотрудников служб ин­формационной и когнитивной безопасности (а так­же для инженеров и разработчиков в этих сферах). NBIC-технологии для целей идеологического контро­ля населения — аналог ядерной физики и авиакосми­ческих технологий в СССР, государство в них активно инвестирует и развивает как науку, так и детско-юно­шеские проекты в этом направлении.

Формат: Заочная нейробиологическая школа как отдельный трек для одаренных детей, сочетающий развитие талантов, контролируемую мобильность и индоктринацию (по аналогии с физтеховской ЗФТШ).

Формат: вместо колоний малолетние преступни­ки отправляются в центры юношеского когнитивного перевоспитания. С помощью чипизации и нейроин­терфейсов удается уменьшить детскую преступность и наркоманию. За эксперименты над неблагополучны­ми детьми нейрофизиологи получают премию имени Макаренко. Таким образом, сценарий СССР 2.0 потре­бует более серьезного развития NBIC-технологий (для целей сохранения власти), чем базовый сценарий. Россия может вернуть себе одну из лидирующих по­зиций в науке и в новой педагогике благодаря воз­можности экспериментов над людьми.

Узел глобальной сети

Главная функция образования: формирование не­зависимой и ответственной личности. На выходе — не только работник, конкурентоспособный на глобаль­ном рынке труда, легко «переключающий» профессии и карьерные траектории, но и потенциальный пред­приниматель, и независимо мыслящий гражданин. Важно, что школьная система не способна сделать это «в одиночку». Если изменения в школе не будут сопровождаться соответствующими изменениями в обществе, формирующими запрос на конкурентоспо­собность, ответственность и независимость — школа будет скатываться в «Периферию Глобализации».

Государство относится к ДОСам как умный заказ­чик к профессиональному исполнителю. То есть:

• стимулирует развитие ДОСов как инновационно­го рынка. Формат: государственный венчурный фонд поддержки новых педагогических технологий (имен­но не НИИ педагогики, а венчурный фонд);

• стратегический протекционизм: поддержка отечественных разработок не по клановому/кор­рупционному принципу, а в целях повышения конку­рентоспособности российских стартапов и поддержки экспорта образовательных решений;

• государство становится на сторону активных «продвинутых родителей», готовых содействовать изменениям в школьном образовании и отказы­вается от поддержки консервативно настроенных родителей. Формат: родительский комитет по дере­гулированию школьного образования, председатель комитета выбирается в соцсетях и на родительских собраниях (первым председателем становится, ко­нечно, Цицулина).

Децентрализация системы школьного образования:

• как и в сценарии «периферия глобализации» вы­деляется начальная школа, которая более всех сохра­няет черты единой системы и для которой продолжают действовать госстандарты. Однако, в данном сценарии, в отличие от базового, начальной школе уделяется се­рьезное государственное внимание, она должным об­разом финансируется, и в ней тоже есть место новым методам;

• государственные и частные провайдеры ДОСов для возраста 10–15 лет (там, где раньше была средняя школа);

• элитные и спецшколы (микс из просто очень доро­гих ДОСов для детей крупной буржуазии типа «школы юного яхтсмена» на Мальте и предметных спецшкол, в которые отбираются талантливые дети для выра­щивания будущих изобретателей, космонавтов и ки­берспортсменов). Отличие элитных спецшкол — очень строгая селекция и гораздо более высокая плотность коммуникации между детьми (и в некоторых, возмож­но, включена опция виртуальной няни и т. п.).

• школ-«отстойников» — нет. Бедные родители просто не имеют возможности купить услуги дорогих ДОСов (хотя государство развивает систему субсидий).

Происходит естественная смена поколений пе­дагогов (около 2018–2020 гг.) За счет того, что есть платежеспособный спрос и государство грамотно под­держивает рынок образовательных решений, в «пе­дагоги нового образца» идут молодые талантливые специалисты, экспериментаторы и т. п. Создаются кур­сы «постановки и апгрейда педагогических навыков» для тех, кто хочет работать в ДОСах.

Большая часть образования — платная (даже та часть, которую предоставляет государство). При этом хорошо развита система кредитов (государственно субсидируемых), система отбора талантливых детей: им дается возможность «апгрейда» образовательной траектории за более низкую стоимость.

Разница между государством как провайдером ДОСов и частными провайдерами (включая между­народные образовательные холдинги) — как между Сбербанком и другими банками. Между государством и частниками — здоровая конкуренция. Государствен­ная часть системы больше, но не воспринимается на­селением как единственно возможная (есть удаленные и бедные регионы, где школы только государственные, однако и там возможно дистанционное получение вир­туальных ДОСов).

Значительно увеличится влияние родителей на формирование контента ДОСов и даже государствен­ных школ. Поскольку государство опирается на актив­ных «продвинутых родителей» — оно создает меры поддержки «осознанного родительства» как важней­шего элемента гражданского общества.

Сценарий «Узел глобальной сети» — единственный, в котором возможно начнется реальное участие самих детей в формировании контента школьного образова­ния. Потому что именно этот сценарий предполагает наиболее гибкую подстройку под требования родителя и ученика.

Как и в сценарии СССР 2.0, активно поддерживает­ся внедрение в государственные школы методов новой педагогики. Однако, это внедрение осуществляется менее централизовано, с иными целями и иными по­следствиями:

• драйвер внедрения новых методов — конкурен­ция между провайдерами ДОСов (субсидируемые го­сударством экспериментаторы внедряют передовые технологии, затем за ними подтягиваются наиболее шустрые частные провайдеры, затем — остальные, включая государственные школы);

• отказ от предметности и внедрение когнитивных технологий происходит медленнее, чем в сценарии СССР 2.0, потому что государству приходится преодо­левать сопротивление консервативной части родите­лей демократическими способами (обман и подкуп) вместо грубой силы.

• вместо средств централизованного контроля — средства распределенного контроля. Например, в от­дельных регионах могут обязать родителей покупать специальных дронов, которые будут сопровождать де­тей по дороге до места занятий (специально уходим от слова «школа» в качестве обозначения локации)

Принципиальное увеличение доли edutainment и тех видов деятельности, которые сейчас назвали бы развле­кательными. Не только поддержка компьютерных игр как главного детского спорта, но и внедрение «альтер­нативной физкультуры» (фитнес, йога, все доступные детям виды спорта на серьезном уровне). Со стороны государственных школ — это инвестиция в физическое и психическое здоровье нации, со стороны частных ДОСов — реакция на спрос со стороны родителей.

Что такое новая педагогика? Это когда продуктом, за которым ребенок идет в школу, становится не зна­ние «о жизни», а совет «как жить». Идеальный ДОС: вместо набора учителей-предметников — набор «дет­ских консультантов» разной профессионализации (к 2025 году такое возможно только в лучших и самых дорогих ДОСах):

• консультанты по сборке образовательных траек­торий (лего-конструкторы);

• собственно наставники (особенно в творческих школах — мастера, передающие ученикам свое мастер­ство и личный опыт его обретения);

• всевозможные спортивные тренеры и специали­сты по развитию здоровья (отличаются от педиатров как превентивная медицина от обычной);

• коучи, специалисты по формированию команд и взаимодействию в них, в том числе в виртуальных, пространственно удаленных командах (цель — макси­мально раскрыть личность ребенка и его способности);

• «специалисты по расширению сознания» (по под­бору оптимальных психотропных средств, когнитивных технологий и нейроинтерфейсов);

• детские психотерапевты, способные работать с новыми вызовами и новыми технологиями (например, способные «снять с нейростимуляторов» или посове­товать мальчику как быть, если девочка не хочет пере­ходить от виртуального секса к реальному);

• специалисты по тайм-менеджменту и организа­ции работы.

Начинается смена практики «хождения в школу»: дети вместе с родителями раз в неделю/месяц/полгода ходят к разным специалистам, специалист «прописыва­ет программу», ребенок следует этой программе вместе с другими детьми (предметная часть — осваивается вир­туально и самостоятельно, компетентностная — в коман­дах). Специалист — удаленно контролирует и оценивает прогресс в выполнении программы.

Участники сети с идентификаторами

Расчет "компетенций"