Немного про оклады партийных работников на конец 40-х начало 50-х годов.

К книге Хлевнюка я обратилась в попытке найти объективную, подробную и основанную на научных источниках биографию Иосифа Сталина. Потому, что биография этого человека в изложении Прудниковой мне показалась просто-напросто слабой. Но при ближайшем рассмотрении поняла: Хлевнюк, мягко говоря, лукавит.
Особенности работы с источниками
В числе источников, на которые любит ссылаться Хлевнюк: мемуары Хрущёва, Троцкого и М. Джиласа, труды Б. Суварина, Роя Медведева, С. Монтефиоре, Д. Волкогонова. Назвать объективными труды политических деятелей, которым было выгодно поливать Сталина грязью, идейных антисталинистов и одного из «прорабов перестройки», уличаемого историками в непорядочности, невозможно при всём желании.
Ссылается Хлевнюк и на исторические журналы 90-х годов издания, и на книги, изданные МФ «Демократия», и на книги российских авторов с провокационными названиями типа «Серп и Молох», «Палачи и жертвы», «Крестьянский ГУЛАГ», «Тайная жизнь Сталина», и на книги иностранных авторов, в том числе изданные за рубежом. Ссылается и на госархивы. Только трактует информацию в достаточно своеобразном ключе.
Особенности трактовки
Здесь лучше начать с цитаты.

По официальным секретным отчетам, за 1930–1952 гг. было расстреляно около 800 тыс. человек. Однако количество фактически уничтоженных людей было гораздо больше.

Сразу встаёт вопрос об источнике неофициальных данных. Прежде всего, потому, что в официальных секретных отчётах не было смысла лгать: зачем сознательно преуменьшать количество, чтобы потом отвечать на неудобные вопросы руководства? Есть в официальных отчётах и общее количество заключённых, и причины, по которой те отправлялись в пенитенциарные учреждения – отнюдь не всегда политические, и непосредственно их смертность. С этими данными подробно разбирались Виктор Земсков («О масштабах политических репрессий в СССР») и Игорь Пыхалов («Каковы масштабы Сталинских репрессий»). А вот Хлевнюк продолжает повторять непонятно откуда взявшиеся сведения про 6 миллионов расстрелянных и 20 миллионов заключенных. Кстати, в следующем абзаце он почему-то доводит эту цифру уже до 60 миллионов репрессированных (здраствуй Эхо Мацы и полторы тысячи миллионов расстреляных лично Сталиным - моё).
Проводимая Сталиным индустриализация признаётся неэффективной. Между тем у того же Хлевнюка сказано: «в течение целых пятидесяти лет (1860–1913 гг.) средние темпы развития российской крупной промышленности составляли около 5 процентов в год». Тогда как «в 1928–1940 гг. средние темпы прироста промышленной продукции составляли от 7 до 13 процентов в год». И пусть Сталин получил меньший результат, чем ему требовалось, но он всё же добился, чего хотел. А то, что тяжёлую промышленность он развивал куда сильнее, чем лёгкую, тоже понятно: слабый СССР просто-напросто бы сожрали.
Коллективизация просто подорвала сельское хозяйство. Так что последствием стал не только голод 30-х, но и послевоенный голод: «его пик пришелся на 1946–1947 гг.». А ничего, что в 40-е в стране были немного другие проблемы? Вообще крестьянство рисуется Хлевнюком как наиболее страдающий класс. И продавать ему свой хлеб по своим ценам запретили, свернув НЭП ради непонятно зачем устроенной индустриализации. И свободы передвижения лишили, не дав паспорта. Хотя статистика внутренней миграции утверждает обратное.
Медицина признаётся априори неэффективной, но почему автор делает такие выводы, непонятно. Единственное, что можно о ней узнать, так это о сталинском запрете на аборты.
Резко критикуется отмена карточек и денежная реформа. Первая – потому, что спровоцировала очереди. Вторая – потому, что недостаточно снизила цены и лишила население значительной части сбережений. Верней, та часть населения, что имела вклады в Сбербанке (а других банков в то время не было) на сумму до 3000 рублей, не пострадала никак. Тем, чей вклад составлял от 3000 до 10000, за три старых рубля давали два новых. А вот вклад от 10000 менялся в пропорции два к одному. Больше всего пострадали хранившие свои сбережения дома: тут за 10 старых рублей давался один новый. Тут же говорится, что в связи с декабрьской реформой зарплаты и пенсии за ноябрь выдавались ранее обычного (когда - не упоминается), народ её поддержал («в массовом сознании идея о денежной реформе как средстве конфискации неправедно нажитого имущества была чрезвычайно популярна»), а результат её был примерно такой:

Высокие планы капитального строительства, намеченные на 1948 г., были перевыполнены. Изъятие денежных средств, в том числе у населения, позволило существенно увеличить эмиссию и в значительной мере за счет этого восполнить дефицит бюджета. Благодаря относительной стабилизации финансовой системы, с начала 1949 г. была проведена реформа оптовых цен в тяжелой промышленности, что создавало предпосылки для активизации экономических стимулов индустриального развития. Экономические показатели 1948 г. давали основания считать, что наиболее разрушительные последствия войны были преодолены, а основные цели послевоенного восстановления достигнуты. Особенно важно было победить голод. В 1948 г. валовой урожай зерна почти достиг довоенного уровня, а производство картофеля (одного из основных продуктов питания советского населения) было большим, чем в любом из предвоенных годов. С этого времени, по словам Д. Фильцера, Советский Союз вступил в период «затухающего восстановления». Страшное время послевоенного голода осталось позади

Довольно обширный кусок книги посвящён теме «Сталин и война». Здесь уже порядком поднадоевшая песня про то, как глупый Сталин проморгал войну, зачем-то проводя индустриализацию, выявляя слабые места в советской армии и заключая пакт о ненападении. Как своим бездарным командованием сорвал блицкриг. И как дорвавшиеся до Берлина вопреки воле Сталина солдаты принялись массово насиловать немок. Ну вы поняли. К чести историка, Хлевнюк не повторяет байку о том, что Сталин хотел нанести Германии первый удар. Зато повторяет фальшивку про Катынское дело.
Жизнь в СССР по Хлевнюку выглядела так: государство зачем-то ставило высокие цели –типа подъёма промышленности, геополитики и атомного проекта (в условиях холодной войны). А народ приносился в жертву. И ни образования нормального у бедного народа не было, ни молодёжных организаций (пионерской и комсомольской), ни системы ясель и детсадов, ни электричества, ни кино (оно только у Сталина) и прочих мелких бытовых радостей. Даже знаменитые сталинки (не только для элиты) почему-то не строились – одни сплошные бараки. Всё, что делал народ, так это воевал, голодал, работал из-под палки, сидел и стоял в очередях.
Портрет вождя
С вождём у Хлевнюка просто: тоталитарный Сталин тоталитарен. Этакий тиран, у которого «марксистские и большевистско-ленинские догматы в сознании и действиях… вполне мирно уживались с великодержавием и империализмом" (правда, безобразие какое?). С параноидальной подозрительностью, которая и вызвала террор сперва в отношении руководящей верхушки (даром что в ней шли такие игры престолов, что закачаешься), а после – против всех остальных в 30-е годы, даром что обстановка была несколько напряжённой:

Помимо агрессии Японии на дальневосточных рубежах, все более тревожными становились события в Европе: приход к власти Гитлера; курс Польши на равноудаленность от СССР и Германии, воспринимаемый Сталиным как политика сближения Польши с Гитлером за счет СССР; «умиротворение» нацистов западными державами; демилитаризация Рейнской зоны весной 1936 г. 25 октября 1936 г. было заключено соглашение между Италией и Германией. 25 ноября последовало подписание «Антикоминтерновского пакта» между Германией и Японией.
Значительное влияние на политику сталинского руководства оказала война в Испании. Прежде всего, она убедила Сталина (и без того с недоверием относившегося к западным демократиям) в неспособности Великобритании и Франции эффективно противостоять Германии. Политика «невмешательства» полностью дискредитировала себя в глазах советского руководства, и оно приняло решение активно действовать на испанском фронте. Кроме того, ситуация в самой Испании, острые противоречия между различными политическими силами, в том числе между коммунистами и сторонниками Троцкого, была для Сталина лучшим подтверждением необходимости чистки тыла как средства укрепления обороноспособности.

С изначальной абсолютной властью, всю полноту которой он получил только по итогам чисток в 40-е. Прочитывать по 500 страниц в день у него просто не было времени, поскольку был слишком занят. (Жаль, Хлевнюк не приводит журнал посетителей Сталинского кабинета от 22 июня 1941 года). Посему метания творческой интеллигенции для него оказались во многом чужды. Ему бы классическую драматургию, оперу и балет подавай вкупе с фильмами про Чапаева и чего-нибудь с понятным сюжетом. Ещё он был более чем посредственным оратором, хотя его выступления перед аудиторией таки достигали цели и создавали ему нужный имидж мудрого вождя. А то, что в народе он пользовался популярностью, так это потому, что народ дурак. Не захотел слушать умеренных революционеров из Временного правительства и получил – что получил.
Портрет историка
Интересен тот факт, что Хлевнюк любит критиковать историков как творцов Сталинского политического мифа.

Творцы мифа тщательно отбирают только «полезные» факты и нередко фальсифицируют документы и «доказательства». Основной упор делается на схемы и умозрительные построения. В Сталина и его эпоху предлагают просто верить.

Между тем как сам пишет свою книгу в явно одностороннем ключе, не брезгуя фальшивками. Ряд явных сталинских достижений он уже не может скрыть, дабы не прослыть брехуном. Но и их норовит обгадить если не с имперской, то с обывательской стороны. Интересно, что денежная реформа его любимых 90-х – с обесцениванием денег и либерализацией цен, приведшей к гиперинфляции, и кукурузная кампания его любимого Хрущёва им почему-то не упоминаются.