Шленский: Кредиторезистентный диабет мировой экономики

1. Пререквизиты.

Перед чтением моей статьи необходимо ознакомиться с журнальной заметкой про полёт мировой экономики в минуса, вот по этой ссылке:

https://lenta.ru/articles/2019/08/28/easy/

Для того чтобы разбор этого полёта был увлекательным и результативным, нам обоим – и писателю, и читателю – придётся по ходу изложения подчитывать учебник экономики чтобы узнать, например, чем базовый ссудный процент центробанка отличается от процента по межбанковскому кредиту, коммерческий банк от инвестиционного, а предельный продукт труда от предельного продукта капитала. Весь учебник экономики читать не придётся, а только то подмножество знаний, которые будет необходимо привлечь к ответу.

Очевидно, большинство читателей не экономисты, поэтому нам обоим придётся учиться на ходу. К счастью, экономическая наука хороша уж тем, что формулы в ней несложны, а описываемые ими понятия интуитивны и просты для понимания. Поэтому отсутствие экономических знаний может быть быстро восполнено. Другими словами, экономике можно учиться по ходу изучения интересующей экономической проблемы.

2. Введение в проблему.

В ссылочной статье довольно много буков, из которых ключевая буква – ”ПЦ”. В силу ограниченности кода ASCII я не могу воспроизвести этот хорошо известный символ, скомбинированный из двух процитированных выше букв. Интерпретация этого символа в локальном контексте более чем простая:

ХАЛЯВА КОНЧИЛАСЬ!

В прежние времена ты имел возможность положить свободные или даже с кровью оторванные от себя деньжата в такое хомячее место, где они в процессе лежания притягивали к себе ещё немножко денег, и твой хомячий кошелёчек чуточку толстел. Самое приятное в этом толстении – это отсутствие необходимости тебе работать чтобы получить желаемый приварок. Простое правило инвестмента в те времена гласило: положи ОДИН фкусненький кусочек в волшебный холодильник, и тогда через оговорённый срок ты вытащишь из него и скушаешь ДВА фкусненьких кусочка.

Самое приятное и желанное в инвестменте – это то, что если ты надёжно и доходно инвестировал достаточно солидную сумму, тебе больше не надо работать, от слова ”совсем”. Вместо тебя на тебя будут работать твои деньги, а ты будешь жить непринуждённо, интересно, со вкусом, и твои пальцы будут постоянно расставлены веером.

Понятное дело, что к такой клёвой жизни стремятся все. Никто не хочет работать сам. Каждый хочет просто получать удовольствие от жизни, чтобы при этом на него работали другие. Есть подозрение, что именно от этого всеобщего неуёбного стремления и настали нынешние времена. То есть, произошли те самые неприятные изменения в экономике, описанные в ссылочной статье.

Так или иначе, а сладкие времена прибыльного инвестмента закончились. Теперь, когда ты откладываешь деньги на будущее, тебе придётся отдать часть своих сбережений тому, кто в состоянии уберечь оставшуюся их часть, чтобы её не спи… или не прое… – короче, чтобы другие люди не потратили твои деньги без тебя.

Правило инвестмента резко изменилось. Теперь если ты хочешь что-то кушать, когда тебе нечего будет кушать, положи в волшебный холодильник ДВА фкусненьких кусочка, и тогда у тебя будет гарантия, что через оговорённый срок ты вытащишь из него и скушаешь ХОТЯ БЫ ОДИН. А если пожадничаешь и заныкаешь у себя, то оба кусочка сожрёт страшный вирус под названием инфляция.

Давайте попробуем влезть в механику инвестмента чуток поглубже и построить чуть более сложную схемку. Итак, ты мог бы свой вкусненький кусочек сразу съесть, но не стал, а решил сберечь и приумножить. Но кусочек сберечь нельзя, даже в холодильнике. Он испортится. Значит надо найти такую специальную фишку, стоимость которой можно несколько приумножить без боязни потерять. Денежка на эту роль не подходит. Она тоже может испортиться в результате инфляции или деноминации.

Такие специальные фишки есть, их много, и они называются инвестиционными инструментами. Самые надёжные из них – гособлигации. Ты их покупаешь, и тем самым даёшь свою сэкономленную денежку в долг государству, а государство даёт её в долг кому-то ещё, и этот кто-то ещё теперь должен государству взятую в долг сумму плюс проценты, а государство должно тебе.

А этот самый должник государства, неважно кто, должен теперь заработать денег и расчитаться с государством в течение оговорённого срока, чтобы государство могло вернуть тебе сумму долга вместе с процентами. И если должники не расплатились с государством, то и государству нечем расплатиться с тобой, и плакали твои денежки.

Чтобы минимизировать инвесторский риск, долги секьюритизируют, то есть упаковывают так чтобы множество должников обслуживали долг множества кредиторов. Это делают все кредитно-финансовые организации, и государство в их числе. В этом случае, если кто-то из должников не заплатит, долговая нагрузка перераспределится на оставшихся должников, и кредиторы не понесут заметного убытка, если только значительная часть должников не перестанет платить.

Предположим что в реальном секторе экономики есть всего тысяча фкусных кусочков, а в денежном обращении находится тысяча денежек. Каждый фкусный кусочек стоит одну денежку. Ты поменял десять денежек, сэкономленных за десять несъеденных кусочков, на десять фишек, и хочешь получать по одной фишке интереса в год чтобы через десять лет обменять свои двадцать фишек на двадцать денежек. За эти денежки ты расчитываешь купить двадцать кусочков.

Предположим что через десять лет в обращении находится две тысячи денежек, а в холодильнике лежат две тысячи кусочков. Кусочков стало больше, соответственно и денежек начеканили пропорционально. Поэтому каждый кусочек сохранил свою цену в одну денежку. Количество фишек тоже увеличилось вдвое и одна фишка по-прежнему стоит одну денежку. Поэтому когда ты получишь свои десять денежек за свои десять фишек и вместе с ними десять денежек в виде набежавших процентов, тебе продадут за полученные двадцать денежек искомые двадцать кусочков.

А когда в холодильник будут закладывать следующие двадцать кусочков, новые денежки для них чеканить не будут, потому что эти денежки уже были выведены тобой из депозита и введены обратно в денежное обращение, когда ты вернул свои фишки. Таким образом, нашем примере всё идеально сошлось, цены не менялись, и инвестор получил в натуральном выражении то на что он расчитывал.

А теперь представим себе, что хлебушек не уродился, маслица нет совсем, а сыр завезли только пальмовый. И кусочков в холодильнике убавилось вдвое. То есть, когда ты получил свои двадцать денежек за купленные десять лет назад десять фишек, в холодильнике насчитывалось всего пятьсот кусочков. А денежек в обращении как было так и осталось тысяча. Поэтому каждый кусочек подорожал ровно вдвое.

При этом цена фишек осталась прежней. Как и в предыдущем случае ты со своих десяти фишек по истечение срока поимел двадцать денежек. И за эти денежки тебе без базара продали на рынке десять тощих обсосанных кусочков. Десять, а не двадцать, потому что даже такой утлый кусочек теперь стоит не одну, а две две денежки. А если бы в холодильнике было всего двести пятьдесят кусочков, тебе бы за двадцать денежек продали только пять кусочков. Таким образом, половину твоих инвестиций, считая вместе с процентами, сожрала инфляция.

Эта до безобразия упрощённая инвестиционная схемка призвана объяснить одну единственную вещь. Инвестиционные инструменты – не консервная банка. Они принципиально не могут сохранить покупательную способность денег, которую они имели на момент вложения денег в эти инструменты. Покупательная способность денежной стоимости инвестиций равна покупательной способности этой суммы денег в данный момент. Экономисты, не напоминайте мне о ликвидности и о цене, которую инвестор должен заплатить за быстрое обращение инвестиционных активов в живые деньги. Будем пока считать для простоты, что все активы обладают ликвидностью денег.

Поскольку все боятся инфляции, каждый желает от неё застраховаться, инвестируя свои деньги под возможно больший процент. Это только от страха. А есть ещё и мечта! Чтобы прибыль, получаемая на инвестиции, позволяла жить, не работая. Попробуем продолжить наш пример с фишками и посмотреть, что получится, если все люди разом захотели бы не работать, а жить на процент с инвестиций.

Для простоты примера мы абстрагируемся от цифр и представим что все люди одновременно решили копить средства для инвестмента и экономить на всём кроме самого необходимого. Они почти перестали покупать еду и предметы потребления, а вместо этого стали покупать акции и облигации. Цель этой акции мы обозначили: все вдруг разом захотели получать дивиденды и купонные платежи в таком количестве, чтобы можно было жить, не работая.

Что получилось в результате? Пока все потребители усердно экономили, у компаний сбыт был почти нулевой. Производители понесли огромные убытки и резко уменьшили объемы производства, а многие производители и вовсе разорились. Банки, которые ссужали убыточного производителя, тоже разорились. Убыточные компании дивидендов не выплачивают. Разорившиеся банки не выплачивают процентов по вкладам, и сами вклады тоже пропали. Разорившиеся страховые компании не могут выплатить страховку по утраченным вкладам. Эмитенты облигаций не имеют возможности выгодно вложить в реальный сектор экономики деньги, полученные за проданные облигации, и получить прибыль. Облигации тоже сгорают по дефолту.

Денег нет ни у кого, потому что деньги перестали оборачиваться. Без оборота денег и без продаж нет средств продолжать производство. Производство окончательно встаёт, ВНД падает ниже плинтуса, экономика ввергается в жесточайшую депрессию. В стране свирепствует гиперинфляция, правительство лихорадочно печатает деньги, пытаясь запустить экономику.

Необеспеченные наспех отпечатанные деньги вызывают гиперинфляцию, которая обесценивает деньги окончательно. Продукты питания, медикаменты и предметы первой необходимости убегают на чёрный рынок и приобрести их у мафии можно только за золотишко и камешки. Правительство вводит карточную систему на продукты питания и предметы первой необходимости и начинает расстреливать спекулянтов и мародёров…

Короче, ПИСЕЦ. А почему? А потому что все граждане вдруг захотели жить на одни инвестиции, а необходимость работать переложить на других.

Разумеется, описанная ситуация – это мысленный эксперимент, в реальной жизни так не бывает. Но в жизни не бывает и абсолютно чёрного и абсолютно упругого тела и идеального газа. Тем не менее эти понятия с успехом используются в науке для моделирования реальных физических процессов. Вот так и мы смоделировали предельный случай инвестирования и немедленно увидели, что в результате вышло.

Кстати, классические кризисы перепроизводства именно так и происходят, с той лишь разницей что потребители не покупают производимую продукцию не потому что хотят накопить на инвестмент, а потому что тупые капиталисты платили им голимые копейки, стараясь сэкономить на заработной плате. У капиталистов своя правда.

В реальной жизни мы не можем знать, насколько степень закредитованности экономики близка к описанному выше предельному случаю, потому что существует коммерческая тайна, банковская тайна, и никому не дозволено знать в точности, кто во что инвестировал и сколько.

Всё что нам дозволено видеть, так это то что если в прежние времена тебе выплачивали за временное пользование твоими деньгами определённый процент от взятой у тебя в долг суммы, то в нынешние времена никто не хочет брать твоих денег в долг. И если ты хочешь сохранить какие-то сбережения на будущее, тебе самому надо заплатить сберегательной кассе определённый процент от суммы сбережений за то чтобы твою денежку сберегли.

Выражаясь экономическим языком, средняя доходность инвестиций в мировой экономике уверенно падала и наконец перешагнула нулевую отметку и стала отрицательной.

Почему это произошло? Потому что потребность экономики в инвестициях стала равна нулю. А это в свою очередь произошло потому что платёжеспособный спрос по каким-то причинам категорически отказался расти. Именно ним, то есть с платёжеспособным спросом нам и придётся разбираться в дальнейшем, потому что интуитивно понятно, что всё зависит именно от него.

Благодаря нашим нехитрым манипуляции с фишками мы уже поняли, что если все инвесторы дали деньги в рост в среднем под пять процентов годовых, то они могут получить обещанный процент только в том случае если ВНД возрастёт не менее чем на пять процентов от суммы вложенных средств.

Чтобы инвесторы получили назад свои деньги с прибылью, предприниматель в реальном секторе экономики должен подсуетиться с их деньгами, и получить выручки не менее чем пять процентов от полученных инвестиций, чтобы только выплатить проценты по кредитам. Если предприятие показало прибыль за налоговый период, надо поделиться ей с налоговыми органами. Оставшаяся прибыль идёт на маркетинговые исследования, техническую модернизацию производства, исследовательские проекты и прочие расходы, связанные с будущим бизнеса, а не с повседневными издержками производства, выплату дивидендов акционерам, и лишь остаток составляет предпринимательскую прибыль. Если предприниматель перестанет получать прибыль или будет нести постоянные убытки, он прекратит производство и выйдет из бизнеса.

Почему норма прибыли в целом по экономике не может превысить удельного роста ВНД за соответствующий период? Ведь многие выдающиеся финансисты способны нарисовать какую угодно прибыль, используя казуистические финансовые схемы и всякую нечестивую мерзость, называемую производными финансовыми инструментми или деривативами!

Да потому что возросшая в результате финансовых спекуляций денежная масса, существующая в виде безналичных денег и разнообразных ценных бумаг, которые на финансовом рынке торгуются точно так же как и реальные деньги, должна быть обеспечена пропорционально возросшим объёмом реально произведённых товаров и оказанных услуг.

В противном случае не оправданное ростом ВНД возрастание денежной массы приведёт к удорожанию товаров и услуг, как мы уже видели в мысленном эксперименте с фишками. И тогда норма прибыли в пересчёте на инфляцию окажется не выше удельного роста ВНД.

Но рядовые инвесторы как правило макроэкономикой не интересуются. Их поведением как и биржевыми игроками управляют не знание экономики и рынка, а всего две базовые эмоции – жадность и страх. В период высокого роста ВНД у инвестора нет проблем с поиском выгодных вложений. Инвестор чует наживу, и жадность заставляет его покупать наиболее выгодные ценные бумаги, то есть простые акции, которые дают инвестору более высокую прибыль взамен на риск её неполучения в случае убыточного года.

Когда же экономика стагнирует, инвесторская жадность сменяется страхом потерять торговый капитал. Перепуганный инвестор сбрасывает акции и вкладывается в облигации, по которым купонная прибыль выплачивается в любом случае, и которые выкупаются эмитентом по номиналу в оговорённый срок. И которые можно с выгодой перепродать ещё более отчаявшемуся инвестору, деньги которого с аппетитом пожирает инфляция, создаваемая финансовым рынком, потерявшим берега.

Инвестор, который продал акции и накупил на эти деньги облигаций – это уже не инвестор, а заурядный кредитор. Он не делает фундаментальный анализ и не инвестирует в выбранный им бизнес. Он просто даёт деньги в рост любому кто отдаст ему кредитованную сумму вместе со ссудным процентом вне зависимости, удалось ему обернуться с деньгами или нет. В конечном итоге, держателю инвестиционного капитала не остаётся ничего иного как разместить его в гособлигациях с отрицательной доходностью – то есть попросту платить сберкассе за сохранение его сбережений, которые в данной экономической ситуации никто не готов взять в долг и преумножить в реальном секторе экономики, а вся предыдушая игра с фантиками и фишками на финансовых рынках уже исчерпала свои возможности в мировом масштабе.

В экономике всё происходит как в экосистеме. Реальный сектор, то есть, товары и услуги – это травоядные животные. Деньги – это хищники. Деньги охотятся на товары и услуги, переходя из рук в руки при каждой успешной охоте. И если травоядные имеют достаточно корма на пастбищах, хищные деньги подстёгивают их к размножению, создавая платёжеспособный спрос, и популяция травоядных товаров и услуг быстро растёт. Это даёт возможность хищным деньгам больше и чаще охотиться. Скорость оборота денежной массы растёт. Кроме того, растёт и сама популяция хищников. То есть, по мере роста объёма товаров и услуг растёт и обслуживающая их денежная масса.

И наоборот, если пастбища дрянные, если наступает бескормица, и популяция травоядных уменьшается, часть хищников подыхает с голоду – это прежде всего финансовые инструменты, рыночная стоимость которых упала до нуля. Оставшаяся часть хищников худеет с голодухи, кожа да кости. Государство, вместо того чтобы подкормить травоядный сектор целевыми кредитами, ничтоже сумняшеся включает печатный станок. с которого сходят бледные призраки, по виду напоминающие настоящих хищников. Не надо быть семи пядей во лбу чтобы понять, что тощий инфляционный рубль, вылезший из дурного инкубатора в голодный год, много товаров и услуг в экономическом лесу не наловит.

Деньги, а точнее, капитал – это хищник не простой, а коллективный. Они гораздо успешнее охотятся большой стаей чем поодиночке. Большая стая денег не бегает за травоядным реальным сектором вприпрыжку. Она его планомерно загоняет всей стаей и скупает на корню. Она может основать свою ферму и выращивать на ней своих травоядных. Она может выкупить или попросту отобрать ферму у меньшей стаи. Она может разорять конкурентов, может выводить новые породы травоядных и много чего ещё… Про людей, которые собирают деньги в стаю и управляют их хищническими инстинктами, мы пока не говорим. Пока мы только следим за деньгами, чтобы понять их природу.

Хищники охотятся не только на травоядных, но и друг на друга. Капитал постоянно стремится контролировать другие капиталы, через скупку акций, слияния и поглощение компаний. Крупные хищники постоянно поедают мелких. Когда компания выходит из бизнеса, капитал ведёт себя как стервятник, выедая труп поверженного конкурента, скупая за бесценок его материальные активы, переманивая к себе его работников и клиентов.

Иногда поведение капитала напоминает поведение некоторых одноклеточных организмов. Когда они попадают в неблагоприятную для жизни среду, они превращаются в цисту, окружая себя плотной оболочкой. Циста – это временная форма существования, в которой они могут выживать в условиях вакуума и прочей радиации. Капитал тоже это умеет. Он превращается в золото и другие безопасные активы, в виде которых он пережидает тяжёлые времена. Иногда из цисты, образованной одной клеткой, выходят несколько особей, то есть, происходит размножение. Точно так же, в благоприятных экономических условиях, золотое содержимое одной банковской ячейки может превратиться не в одну, а сразу в несколько компаний.

Обратите внимание, что автор ссылочной статьи ни разу не задаёт главного вопроса: почему хищный капитал, который долгое время исправно создавал фермы, выращивал травоядные товары и услуги, кушал мяско и размножался сам, то есть, самовозрастал, вдруг разучился это делать? Обычными словами – почему правительства заливают экономику кредитами, а она не реагирует на них ростом, как не реагируют ткани больного тяжёлой формой диабета на огромные дозы вливаемого в вену инсулина (зачёркнуто) дешёвых кейнсианских денег?

В рамках монетарной теории такой вопрос просто нельзя задать, потому что в ней нет адекватных терминов чтобы его сформулировать. Вместо этого автор статьи говорит о том, что мировой экономике нужны новые способы стимулирования, и найти их должен не кто иной как новый председатель центробанка объединённой Европы. Используя медицинскую метафору, автор рассуждает о том, кто должен озаботиться лечением больной экономики, не потрудившись подумать о плане обследовании больного и постановке правильного диагноза.

А диагноза пока никто и не знает. Пока что все видят только угрожающий жизни ведущий симптом заболевания, выражающийся в том, что средняя предельная прибыль капитала в современной мировой экономике стала отрицательной. То есть, попытки предпринимателя освоить дополнительные кредиты, даже беспроцентные, оборачиваются коммерческими убытками. Именно эта ситуация и является причиной отрицательной доходности рыночных инвестиций.

После того как государство уже использовало свой потенциал регулятора, снизив базовую ставку до нуля, то есть, предлагая предпринимателям бесплатные кредиты, всем стало понятно, что стагнация в экономике не лечится кредитованием бесплатных денег. Действительно, зачем ей кредиты, если она не может их взять и обернуться с прибылью? Зачем больному инсулин, если его ткани инсулинорезистентны, то есть не могут правильно утилизировать глюкозу хоть их залей инсулином?

Очевидно, что мы попали в новую для нас ситуацию, когда привычные экономические теории исчерпали свой объяснительный потенциал либо утеряли его в связи с существенными изменениями своего предмета, которые они должным образом не приняли к сведению.

Лично у меня сложилось впечатление, что жизнь мирового сообщества интегрировалась в новые более сложные формы, которые нельзя описать в классической экономической парадигме, в силу чего научный аппарат традиционных экономических теорий уже не в силах адекватно отражать реальность. Ускоряющаяся динамика общественной жизни, прежде всего информационная вооружённость, приводит к всё более тесной и экономически значимой интеграции традиционных экономических мотивов человеческого поведения со всей гаммой его неэкономического поведения, которое в новой реальности всё сильнее отражается на экономике.

Эта повсеместная интеграция происходит вследствие изменения стиля жизни населения, при котором почти каждое желание индивида претворяется в экономическое действие – чаще всего в покупку или рентный договор. С другой стороны, производители товаров и услуг всё плотнее отслеживают частную жизнь населения чтобы как можно раньше удовлетворять желания потребителей и создавать дополнительные стимулы, увеличивающие потребление, а следовательно и продажи.

Сверхглубокое проникновение экономики в частную жизнь населения и усердная дрессировка населения удовлетворять любое желание совершением экономического действия – это именно тот принципиальный момент, который резко изменил и продолжает высокими темпами менять лицо современной экономики и её внутренние правила игры. Именно эти стремительные изменения привели к системному заболеванию экономики, анализу которого посвящён данный текст.

Для того чтобы по-настоящему понять этиологию и патогенез тяжёлого инсулино-(зачёркнуто) кредито-резистентного диабета современной экономики, нужен не теоретико-экономический, а мультидисциплинарный подход, потому что проблема коренится в качестве человеческого капитала, который в данный момент не позволяет ни одной стране в мире создать следующий конкурентоспособный технологический уклад экономики, необходимый для возобновления роста платёжеспособного спроса.

Для адекватного анализа качества человеческого капитала нам нужен соответствующий категориальный аппарат. С целью его создания необходимо перво-наперво провести ревизию качественных понятий экономической науки и при необходимости дополнить этот перечень понятий и содержательные характеристики каждого понятия. Начнём с определения / описания основных субъектов экономики.

3. Основные субъекты экономики и их роли.

Очевидно что формульный количественный анализ, основанный на подсчёте известных экономических показателей и лишённый системообразующего содержательного контекста, не проясняет сути качественных изменений в современной экономике, так же как и вырванная из контекста фотография женщины, вставшей раком, не показывает причины, по которой она приняла вышеупомянутую позу. А другой фотографии классическая экономическая наука нам пока предложить не может.

Становится понятным, что анализ качественно изменившейся экономики требует обновления категориального аппарата экономической науки.

Для того чтобы анализировать экономическую ситуацию, необходимо вернуться к теоретическим основам самого предмета экономики и перво-наперво пройтись по определениям субъектов экономических отношений и проанализировать их типичные роли в экономике и ведущие мотивы.

В противном случае, то есть, с применением имеющегося категориального аппарата, полноценный сценарный анализ современной экономической ситуации невозможен, ибо невозможно исследовать причинно-следственные связи, не зная основных видов и свойств взаимодействующих объектов и их способов взаимодействия друг с другом в причинно-следственных цепях. Это так же очевидно как и то что нормальный врач-сексопатолог должен хотя бы раз в жизни посмотреть на половой акт со стороны и подержаться за половые органы человека разумного прежде чем начать принимать пациентов.

Крайне интересен факт, что внутренняя механика современных экономических отношений полностью открыта, и лишь то обстоятельство, что она представлена в весьма хаотичной и неочевидной форме, объясняет, почему никто ей не пользуется для анализа, предпочитая изжившие себя схемы.

Традиционная экономическая теория рассматривает всего три типа игроков на экономическом поле. Перечислим сперва этих игроков и снабдим каждого из них существенной и краткой характеристикой, которой вы в экономическом учебнике не найдёте.

3.1. Домашние хозяйства.

Это небольшие группы обычных homo sapiens, которые вместе живут и вместе решают, как им заработать бабла и на что его потратить. Обычные люди создаются природой по тем же лекалам что и человекообразные обезьяны. Последние нигде официально не работают, за исключением разве что цирка и зоопарка, и при этом довольно хорошо живут. Соответственно и обезьянообразные люди тоже хотят хорошо жить и не работать.

В отличие от обезьян, такое оптимальное решение жизненных проблем доступно далеко не всем. Поэтому чаще всего мы наблюдаем субоптимальные решения, суть которых заключается в желании работать как можно меньше и хуже, а денег за это получать как можно больше и чаще, и при этом покупать продукты чужого труда как можно дешевле. И заплатить государству как можно меньше налогов.

Из вышесказанного очевидно, что включить домашние хозяйства в процесс не только потребления, но и производства, то есть, заставить людей продуктивно работать, можно только решительно поставив их в позу донного членистоногого, прославленного своей тесной связью с популярным слабоалкогольным напитком и с определённым способом интимных отношений.

В частности, в США, где проживает автор этой статьи, за неуплату по счетам отключают электричество, газ, интернет и даже аппарат искусственного дыхания, а за неуплату по ипотеке или арендной платы за жилплощадь, маму с папой вышвыривают из дома на улицу вместе с чадами и домочадцами, а вдогонку им летят их трусы и кроссовки, матрасы и стулья, кружки и пластмассовые вилки. Поэтому хочешь не хочешь, а приходиться работать и держаться за свою работу изо всех сил. Чтобы продолжать платить по счетам.

И наоборот, в СССР и счета, и зарплаты были игрушечные. В зарплату работникам платили какие-то смешные деньги, но и на улицу за неуплату никого не выгоняли. В результате, после того как перестали сажать работника в тюрьму на десять лет за опоздание на работу на пятнадцать минут, никто толком уже и не работал. Поэтому и государство, сколь огромное столь же и идиотское, основанное на принципах стимулирования, противоречащих биологической природе человека, расползлось в клочья как ссаная простыня при первом же обвале цен на нефть, на которых оно только и держалось.

Потому что система стимулирования труда в позднем СССР предполагала сознательность каждого члена общества, сверху донизу. А человек – это скотина. Вы где-нибудь видели сознательную скотину? Лично я её видел лишь раз в жизни, когда меня позвали помочь зарезать свинью. Закусывая замечательный деревенский самогон слегка обжаренной свежайшей свиной печёнкой, мы с приятелем обсуждали яркий жизненный урок: оказалось что свинья, впервые в жизни увидевшая свинорез, становится исключительно сознательной скотиной. Она осознаёт решительно всё, но ничего изменить в своей свинячьей жизни, увы, уже не может, как не смогли и приснопамятные граждане почившего в бозе СССР.

Но если свинье показывают свинорез каждый день, как при Сталине, она морально устаёт, и ей опять-таки становится всё похрен. Как ни крути, а лучше капитализма, способа стимулировать человекообразную скотину к продуктивному труду на результат никто ещё в мире не придумал. Но и у этого способа, очевидно существуют свои пределы. А может и не у способа стимулирования, а просто у человеческой природы есть свои пределы, чего вообще-то бы и следовало ожидать, памятуя, что выше собственной жопы не прыгнешь.

И вот она, эта жопа, пришла, и мы с вами в неё лезем, на ходу изобретая инструменты для анализа, чтобы хоть как-то разобраться в ситуации.

3.2. Частные коммерческие структуры

Это фирмы (или компании), которые производят товары и оказывают платные услуги домашним хозяйствам и другим компаниям. Они сильно отличаются между собой по размеру, а количество, как доказал нобелевский лауреат по немецкой классической философии Георг Гегель, непременно переходит в качество.

У индустриальных и торговых гигантов, где непосредственный результат труда настолько отделён от работающих, что не приносит им никакого морального удовлетворения, главной и единственной целью является максимизация коммерческой прибыли. Поэтому крупных дельцов не интересует ничего кроме чистогана, и это можно считать профессиональной деформацией мышления. Финансовые воротилы, интересующиеся только чистоганом, постоянно стремятся монополизировать производство, чтобы диктовать цены потребителю. И заплатить государству как можно меньше налогов.

Они также стараются всячески удешевить производство, покупая некачественное сырьё и нанимая в качестве рабочей силы самых дешёвых и тупых обезьян (наниматели в США не гнушаются даже индийцами), и при этом впаривать потребителю своё низкокачественное дерьмо как можно дороже. Если вам интересны примеры этой стратегии доведённой до абсурда, поинтересуйтесь, из какой дряни строят в США дома, в которых обитают живые люди, каковы они в эксплуатации, и сколько они при этом стоят.

Крупные предприниматели и финансовые воротилы не интересуются глобальными экономическими и социальными эффектами своей деятельности. Моральная сторона вопроса их не интересует, а когда на сцене появляется свинорез в виде глобального финансового кризиса, вызванного их попытками как можно быстрее преумножить свой капитал, изменить уже ничего нельзя. Свинорез требует жертвоприношения, то есть, мяса. И когда эта жертва принесена, и очередного Мэдоффа и Леман Бразерс разделывают на фарш и сосиски, уцелевшее поголовье крупного финансового скота с облегчением возвращается к привычным занятиям.

Поэтому становым хребтом экономики являются не уродливые финансово-промышленные монстры, а малый и средний бизнес. Такой бизнес не по уму и не по здоровью ленивым развращённым обезьянам, с великим трудом выучившим несколько трудовых операций. Его ведут крепкие здравомыслящие Люди с большой буквы Л, обладающие трезвым умом и практической сметкой, дорожащие своей клиентурой и репутацией.

В отличие от крупных корпораций они не могут прогнуть покупателя под себя и хорошо понимают, что они могут оставаться в бизнесе только пока они продают покупателям качественный товар и оказывают качественные услуги по вменяемой цене. Они видят результат своего труда и делают максимум возможного чтобы можно было им гордиться или по крайней мере не стыдиться. Людей, способных успешно вести небольшой бизнес, в любой стране меньшинство. В основном население состоит из обезьян, которые могут только продавать свою рабочую силу, а то и вовсе сидеть на шее у государства.

Не надо опять-таки думать, что относительная добротность мелкого и среднего бизнеса имеет причиной какую-то особую мораль с нравственностью. Дело всего лишь в конкуренции. При их размерах и небольшой клиентуре они вынуждены облизывать каждого заказчика, чтобы он не ушёл к конкуренту. А поди ты забреди в дебри, где на всё про всё один захудалый лабаз, и больше нихрена нет, то в этом лабазе ты обязательно увидишь пасмурное мурло продавца из советского магазина. Не нравлюсь я тебе, или цена тебе не нравится, или товар тебе не подошёл – ну и вали отсюда на хрен! Вали в райцентр и там выёживайся сколько пожелаешь, а у меня бери то что есть, по моей цене, и не выёживайся.

3.3. Государство.

В экономических учебниках его рисуют как всеобщий регулятор, функцией которого является формировать и поддерживать законодательную среду и следить чтобы все играли по установленным правилам, наказывая нарушителей по закону. Согласно учебнику, основная роль государства в экономической сфере – обеспечивать справедливые и комфортные условия для экономической деятельности в стране и добиваться преимущественного положения своей экономики на мировом рынке.

Но нам то всем хорошо известно, что эта роль всего лишь декларируемая, и что на самом деле государство существует совсем не для этого. А спрашивается, для чего оно вообще существует? А вот на самом деле – хрен его знает! Для начала – оно просто есть, и точка. А уж что оно делает, об этом можно рассуждать сколько угодно. Попробую и я.

Согласно какой-то там блин конституции, которую не пойми кто написал, а не читает вообще никто, государство также обязано гарантировать экономическую и социальную поддержку тем слоям населения, которые не могут обеспечить себя сами. Прежде всего это люто ненавидимые всеми чиновниками пенсионеры, которые работать, сцуко, уже не могут, а жить почему-то ещё хотят. Затем безработные, которые требуют от государства найти им работу непременно по специальности, а в её отсутствие имеют наглость требовать достойное пособие по безработице. А есть ещё всяческие инвалиды, малоимущие прослойки населения, дети-сироты, матери-одиночки, семьи пострадавшие в результате наводнений и пожаров, и прочие асоциальные типы с пониженной моральной ответственностью, посягающие на налоговые деньги, которое государство собирало в поте лица вовсе не для них.

Многие граждане неправильно считают, что самое любимое занятие государственных людей – это собирать налоги, чтобы якобы пополнить казну. На самом же деле самое любимое их занятие – это тратить уже собранные налоговые деньги неизвестно на что. Конечно, оно только в деталях неизвестно, а так-то оно хорошо известно. На что государственные чиновники тратят государственные деньги? Подумаешь, какой бином Ньютона. На себя, блядь, они их и тратят! На кого же ещё?

Но к сожалению для всех, прямо сразу на себя потратить казённые деньги чиновники не могут, и приходится подключать какие-то фирмы, которые начинают что-то ломать, что-то на этом месте строить, что-то куда-то возить, грузить, покупать, продавать, бутафорить… Уже весь бордюрный камень в карьерах, сцуко, извели на распиливание госсредств, недра тоже распилили, и скоро начнут пилить живых людей. Как было хорошо, когда крестьянин должен был сразу делиться сельхозпродукцией и денежкой с бандитами, которые тогда назывались князьями и боярами! Все знали, кто за чей счёт живёт, и никто хренёй не занимался. А в современном государстве огромная масса лишних никому не нужных действий с бордюрным камнем, мостами и прочими отливаемыми из гранита монументами совершается только для того чтобы в конце концов отобранные у народа денежки незаметно осели на оффшорных долларовых счетах у мамы чиновника или у его жены или сестры. Сам-то чиновник всегда кристально чист.

А хрена ли сделаешь – такова цена современной демократии!

Ещё госчиновники очень любит раздувать штат своих служащих, назначать себе всевозможные привилегии и расширять сферу своих прав и полномочий за счёт ущемления прав и свобод простых граждан, якобы для блага самих же граждан. И даже сомневаться в этом как-то неудобно, потому что телевизор долдонит об этом день и ночь. Как не поверить! Но ведь не верят, сцуки, и приходится принимать драконовские законы, чтобы простые граждане на чиновников не залупались ни устно ни письменно, а уж обвинять их в воровстве и в должностных преступлениях – это вообще государственная измена!

Как вести бизнес в такой стране? Да никак, если нет всюду где надо своих людей, которые тебя в обиду не дадут и спросят за это по-божески.

В итоге, если государство и гарантирует гражданам что-нибудь, то единственно тот факт, что любой чиновник, состоящий на государственной службе – это гнусная каналья с моральными устоями шкодливой свиньи, которая срёт на свои прямые должностные обязанности, и использует своё рабочее время, силы и решительно все возможности своего положения для увеличения и упрочения своих властных полномочий, а в итоге – для скорейшего личного обогащения. Ну и ещё чтобы как-нибудь напаскудить простым гражданам – чиста для самоутверждения.

Возможностей для личного обогащения у государевых людей – масса, начиная от примитивных взяток и чиновничьего рэкета и кончая рейдерскими захватами. Именно по этой причине в государственном аппарате так любят работать воры, мошенники, бандиты, вымогатели и прочий пустоцвет нации.

По этой же самой причине в государстве, где за голоса избирателей конкурирует несколько политических партий, и мерзавцы из одной партии постоянно следят и прилюдно разоблачают тёмные делишки прохвостов из другой партии, и где разные ветви власти не дают друг другу охреневать в атаке, ещё как-то можно исхитриться прожить. Но уж в стране, где всем государством заправляет одна единственная банда негодяев, обладающих полной неприкосновенностью (не будем показывать на эту страну пальцем, её и так все знают), лучше вообще не рождаться на свет, а если всё же случайно там родился, то благоразумнее всего будет тут же и сдохнуть.

Высшие государственные чины кровно заинтересованы в том чтобы все чиновники были замараны в коррупции. Если ты стал чиновником и не хочешь, сцуко, воровать, так тебя заставят. Не умеешь – научат. Если ты, сцуко, по должности в теме, и знаешь, кто и как и через какие изъёбы путает свой карман с государственным, и на какие суммы, а сам не воруешь, то как взять тебя за жопу? А если ты воруешь, то ты как все. Воруй честно, по чину, делись с кем велено, и всё будет пучком.

Короче, государство – это такая контора, которая крышует лохов. Начиналось это очень давно, сперва как всегда по беспределу, а потом уже и по понятиям. А потом бригадир правильных пацанов по имени Флавий Петр Савватий Иустиниан, отзывавшийся также на гордую погремуху Юстиниан Великий, свёл правильные понятия братвы, которая крышевала древний Рим, в двенадцать томов римского права и назвал эту ботву, без ложной скромности, кодексом Юстиниана.

И сказал своей бригаде, что отныне вы, братки, не просто крыша, а блин, государство! То есть продукт договорённости между лохами, которых надо крышевать, и правильными пацанами, которые этих лохов крышуют. А все правильные понятия я для вас записал вот в этих двенадцати книжках. И при это продолжал без базара судить лохов сам, то ли по понятиям, то ли без, а братва-то была уже грамотная, так что она смотрела и записывала, дополняя кодекс Юстиниана новыми законами и уложениями. Давно это всё было… Но оно и сейчас всё примерно так и происходит. И лохи те же, и братва такая же, и правильные понятия такие же, вот только кодекс чуток поменялся.

Ну и как и в древнем Риме так и теперь все дела в государстве решаются либо по беспределу, либо по понятиям, либо по кодексу. Если в основном по кодексу, то значит государство цивилизованное, и лохам дают немного жиреть. А вот если по беспределу… Но ладно, не будем о грустном, а с государством, мы вроде бы разобрались.

А, да блин, чуть не забыл! Был такой врач-психиатр Карл Ясперс, мой кстати коллега, который сказал, что демократия – это общественный строй, при котором сила преодолевается правом. То есть, если по Ясперсу, то государство, в котором все вопросы решаются по понятиям, а не по беспределу – это уже демократия. А уж если по кодексу Юстиниана, тады ваще!

Рассмотрим теперь экономических игроков, которые по непонятным причинам никогда не фигурируют в учебниках по экономике.

3.4. Биржевые площадки.

С точки зрения законодательства биржа – это просто коммерческая структура, оказывающая определённые услуги населению, но её роль в экономической системе совершенно иная чем у производителей товаров и услуг. Биржа – это негосударственный экономический регулятор, обеспечивающий перераспределение капитала между участниками финансового рынка по их взаимной договорённости.

Формально биржевые операции – это покупка и продажа биржевых инструментов. Но они отличны по сути тем, что никак не связаны с удовлетворением потребностей в обычных товарах и услугах, ни с их производством. Единственная услуга, которую предлагает биржа своим игрокам – это возможность по их собственному разумению разместить торговый капитал так чтобы он принёс наибольшую прибыль при наименьшем риске.

Роль биржи в экономики как регулятора реально стрёмная. Она связана с её функцией индикатора экономической деятельности по отраслям и в целом по странам и регионам. Биржевые показатели имеют большое психологическое значение и определяют действия не только биржевых игроков, но и всех участников экономической деятельности. А стрём состоит в том, что эти показатели зависят не от фундаментальной экономической обстановки, а всего лишь от настроения биржевой толпы, которая способна устроить смертельную давку от одного негромкого пистолетного выстрела.

Редкая птица использует биржу для вдумчивого долговременного инвестмента. Большинство биржевых игроков предпочитают наскоро прочитать пару книжек про волны Эллиота и прочие ведьмины кольца и играть на бирже как играют в казино, куда тоже постоянно приходят игроки с непобедимыми схемами и остаются без денег. В результате трейдеров-любителей довольно быстро освобождают от торгового капитала крупные игроки, которые манипулируют биржей по хорошо известным схемам. Но как известно, чужие неудачи ещё никогда дураков не останавливали.

Таким образом, биржа – это с одной стороны экономический регулятор, а с другой стороны, сама она регулируется непредсказуемой сменой жадности и страха в настроении биржевых игроков. Поэтому биржа является бомбой в чреве экономической системы, которую может привести в действие великое множество разнообразных взрывателей типа идиотского заявления какого-то политика, или апокалиптических прогнозов медийного экономического оракула, или небольшой бомбёжки нефтяных промыслов в Экваториальной Игуане. А осколки от этого взрыва могут чувствительно покоцать местную и даже мировую экономику. По этой причине я и выделил биржу в отдельный тип субъектов экономики.

3.5. Паразитический люмпен.

Это миллионы нигде и никогда не работающих бродяг, наводняющих улицы городов; обитатели гетто и трущоб, живущие за счёт воровства, разбоя и социальных выплат и пособий; вечные студенты, желающие продлить беззаботную молодость до полсотни лет; ультралибералы, не вылезающие из палаточных городков, псевдобольные и убогие, выжуливающие пособия по стойкой нетрудоспособности, и прочий позор нации, с которым государство не желает бороться, а предпочитает откупаться от него социальными пособиями, выплачиваемыми за счёт средств честно работающих налогоплательщиков.

Паразитический люмпен нельзя приравнивать к членам домашних хозяйств, потому что он не продаёт свою рабочую силу и не покупает товары и услуги, а получает их даром. Продаёт он свои избирательные голоса либеральным политикам левацкого толка, которые не гнушаются иметь такого рода электорат и бросать ему за отданные голоса кусок пожирнее. Вся эта неприятная и никчемная публика находится в том же отношении к национальной экономике что и червяки к яблоку.

Причина, по которой я выделил эту наиболее гнусную категорию населения в отдельный субъект экономики заключается в том, что в отсутствии имущественного ценза эти унтерменши имеют такие же избирательные голоса как и нормальные люди. Голоса, которые эти твари продают за социальные пособия. В результате к власти приходят партии популистов, члены которой исповедует ту же мораль что и избравший их люмпен, и которые ввергают национальную экономику в хаос, в результате чего теряет работу и та часть населения, которые в нормальной экономической обстановке могла бы и дальше продуктивно работать.

Паразитический люмпен создаёт необеспеченный спрос, который государство вынуждено удовлетворять, и который ложится бременем на налогоплательщиков. Благодаря его голосам к власти приходят самые паскудные правительства, которые умеют только повышать налоги на тех, кто работает, и задабривать ими тех, кто пинает хрен, чтобы как можно дольше оставаться у власти. Эта характерная черта данной категории как бы тоже населения заставляет выделить их в отдельный тип субъектов экономики.

3.6. Финансовые спекулянты.

Это паразитические финансовые организации, которые не инвестируют в реальный сектор экономики, а занимаются махинациями на финансовом рынке, атакуют других участников рынка и отбирают у них капитал путём различных финансовых схем, используя дыры в законодательстве или подкупая госслужащих, чтобы они реформировали законы в их пользу. Типичный представитель – позор еврейской нации Джордж Сорос, известный филантроп и ультралиберал, чтоб он, сцуко, сдох поскорее.

Финансовые спекулянты атакуют биржи, суверенные валюты, вызывают искусственную нестабильность в странах и регионах чтобы срубить денег на образованной их действиями неравновесности капитала, которую они тут же и уравновешивают с перекачкой дельты на свои счета. Это паразитические по определению субъекты экономики, которые умножают свой капитал, внося хаос в экономическую систему и получая прибыль на созданной ими нестабильности, поэтому я и выделил их в отдельный тип.

6. Политико-финансовые олигархические кланы.

Их отличие от финансовых спекулянтов типа хедж фондов или замаскированных под благотворительные фонды финансовых разбойников заключается в том, что они намного мощнее, дольше существуют, у них длительная история обрастания связями и распространения своего влияния, они имеют в распоряжении политико-административный ресурс, то есть, коррумпированных государственных служащих высокого ранга, которые реформируют законодательство с целью обеспечения благоприятных условий для этих кланов и поставляют им инсайдерскую информацию, которая позволяет совершать выгодные сделки, обогащая членов клана и разоряя других участников экономической деятельности. Кланы Клинтонов и Бушей вполне подходят в качестве примера. Известный либераст Барак Обама за восемь лет своего позорного правления тоже успел сформировать свой клан и научился зашибать деньгу неправедными путями.

В отличие от финансовых спекулянтов, мощные кланы просто сидят на финансовых потоках как глисты в кишечнике, и затрудняют предпринимательскую деятельность как глисты – процесс пищеварения. Их неблаговидная роль в экономике аналогична предыдущему классу.

3.7. Преступные кланы.

Они действуют так же как и олигархические кланы и тесно с ними связаны. Их отличие заключается в том, что они специализируются на эксклюзивной экономической деятельности как то: розничная продажа кокса, герыча, кристал мета и других лекарств, которых нет в аптеке, подгон незасвеченных ментами стволов борцам за справедливость, организация нормальных пацанских казино и публичных домов, поставка солидным людям девочек из Азии и прочих незамутнённых частей света, убеждение или физическое устранение одиозных личностей, которые мешают хорошим людям вести бизнес, и прочая ботва, которая лохам реально нужна, а крыша под названием ”государство” их иметь запрещает под страхом тюрьмы, а кое-где и вышака.

Основное внимание в деятельности преступных кланов должно быть обращено на способы их сотрудничества с государственными служащими и легальными коммерческими структурами для отмывания нелегальных доходов мафии и ввода их в легальное экономическое поле.

8. Медиа холдинги и сросшиеся с ними рекламные компании.

Формально это тоже коммерческие структуры. Отличительная особенность их состоит в том, что они формируют не только общественное мнение, но и спросовое поведение потребителей, а через него – экономическую стратегию компаний – производителей товаров и услуг.

Современная медиа способна создать ажиотажный спрос или наоборот, обрушить рынок. Олигархические группы могут организовывать медийные вбросы и целые медийные кампании с целью создания ажиотажного спроса на свою продукцию, опорочивания конкурентов, избрания нужных политических фигур, влияния на биржевую деятельность и так далее.

Основной продукт современной медийно-рекламной индустрии – это не информирование населения, а создание общественного мнения и спросового поведения потребителей под заказ. Эта особенность медийных холдингов позволяет выделить их в отдельный класс экономических игроков, которые по сути являются стихийными регуляторами экономической деятельности, изменяющими экономическую систему в пользу тех, кто оплатил медийную компанию, и полностью пренебрегая разрушительными побочными эффектами их действий на остальных участников экономической деятельности.

В качестве примера охреневшей до святости журналистики можно привести гнусопрославленную медиакомпанию CNN. Российские медиахолдинги мы трогать не будем. Они как бы и не медиакомпании уже, а просто милицейские рупоры государства, исступлённо изрыгающие официальную риторику как бешеная собака пену.

Одним словом, современная медиа способна взорвать экономику ничуть не хуже чем охреневшая в атаке или пересравшая от паники биржа. То есть, её тоже надо отнести к экономическим регуляторам. Уж какого качества, это другой вопрос, но тут уж “маемо те, що маемо”.

3.8. Учебно-образовательные и научно-исследовательские учреждения.

Формально они тоже являются коммерческими организациями, оказывающими платные услуги. Тем не менее, специфика этих услуг придаёт им особую роль в сфере экономики. Учебные учреждения учат будущих предпринимателей, наёмных работников и государственных служащих, давая им необходимые знания для их профессиональной деятельности.

Разработка и практическое примерение научных теорий, методика преподавания, атмосфера в учебном заведении, доступность обучения прежде всего для талантливых и старательных студентов, а не для ленивых бездарных детей богатых родителей – всё это сказывается на профессиональном и морально-этическом уровне будущих специалистов.

Парадигма мышления, привитая студентам преподавателями, определяет профессиональные возможности и стиль работы будущих специалистов на многие годы вперёд. Можно утверждать без преувеличения, что учебные учреждения – это будущий расцвет национальной экономики. Или её закат. Это целиком зависит от того, кого они набирают, и как учат, а соответственно и кого они выпускают – грамотных и ответственных молодых специалистов или феерических долбоклювов, которым ниочемные профессора не сумели привить ни профессиональных знаний, ни умения думать, ни просто отвечать за свои поступки.

3.9. Интернет-сообщества в социальных сетях и мега-блоггеры.

По сути эти структуры и персоналии играют ту же роль что и медиа корпорации. Они формируют общественное мнение, которое напрямую влияет на спросовое поведение потребителей. Помимо того, пользователи социальных сетей, вступая в различные сетевые сообщества, координируют свои действия, унифицирует свои предпочтения, тренды, вырабатывают общий стиль жизни, что также напрямую сказывается на их экономическом поведении.

3.10. Публичные политики.

Их роль аналогична роли медийных компаниий и мега-блоггеров, то есть некоторые их публичные выступления точно так же могут вызвать резкие изменения экономической ситуации в масштабах страны, а иногда и спровоцировать фатальные экономические события типа затяжных кризисов.

3.11. Банки.

Деньги, финансы, чрезвычайно важны для любой коммерческой организации как её конечная цель и движущая сила, но у банков, и только у них, финансы являются ещё и непосредственным предметом бизнеса, что принципиально отличает их от прочих коммерческих организаций, таких как автомобильный завод, больница, туристическое агенство и т.п. В связи с этой особенностью банки необходимо рассматривать как отдельный вид экономических субъектов.

У банка много различных функций. Начнём с демпферной. Банк по сути выполняет в экономике роль аналогичную роли амортизатора в автомобиле. Амортизатор – это посредник между корпусом автомобиля и дорогой, которая сглаживает толчки и тряску. Банк – это финансовый посредник между коммерческим учреждением и прочими участниками рынка. Можно ездить, в принципе, и без амортизатора, но тогда вместо автомобиля получится бульдозер, в котором нет никакой подвески, и жопа у водителя за пару часов отбивается в мясо.

Ты можешь пойти на базар и продать там мешок яблок, ведро кислой капусты и шапку из нутрии, а потом купить корзину сцепления в сборе, медовую рамку с прополисом и серебряный подстаканник. И при этом собственноручно принимать наличные деньги от покупателя и совать продавцам мятые рубли. Но когда ты в бизнесе, и у тебя сотни платежей, то от перспективы гонять курьера на джипе с мешком денег и списком адресов и сумм тебя затрясёт не по-детски. Чтобы избавиться от тряски, нужно открыть корреспондентский счёт в банке и проводить через банк все платежи.

Платёжная функция банка – это часть подвески, обеспечивающей мягкость хода твоего бизнеса, но не вся подвеска. Не менее важный момент заключается в том, что твой бизнес не всегда может прокрутиться на своих деньгах, и приходится работать на заёмных. Можно попросить денег в долг у соседнего предприятия, но у него их может не оказаться. Да и если окажутся, надо нанимать адвоката, составлять юридический договор и так далее.

Гораздо удобнее занять денег у банка. А если у тебя образовался излишек денег, можно положить их в банк на депозит под какой-никакой процентишко. А банк их даст взаймы другому бизнесу, который может обернуться на заёмных деньгах и возвратить долг банку с процентами, так что ты заработаешь чуток бабла. А банк на разнице процентов по депозиту и процентов по кредиту заработает ещё больше. Банк, он сцука, такой.

А если у банка у самого напряг с наличностью, и при этом есть возможность выдавать выгодные кредиты, то банк может занять денег у других банков, которым в данный момент свои бабки некуда приткнуть. Для этого существует межбанковский кредит. Есть долгосрочные кредиты под длительные проекты, а есть короткие деньги, которые постоянно мотаются между банками туда-сюда, покрывая сиюминутные нужды банков и их клиентов.

Банковская деятельность сглаживает флуктуации спроса и предложения и вызванную ими асинхронность появления в бизнесе денежных средств и потребности в них же в масштабе целой экономики. Деньги шуршат по волоконной оптике туда и сюда как масло в амортизаторе, и предприятия катятся по неровной дороге коммерции, покрытой многочисленными неровностями спроса и потребления, ухабами изменений налогового законодательства, и прочими экономическими выпуклостями и впуклостями, более или менее плавно.

Таким образом, банк сглаживает не только текущие платежи своих клиентов, но и их изменяющиеся по ходу течения бизнеса финансовые нужды.

Банковские кредиты секьюритизированы, так что если какой-то должник обанкротился и не заплатил, убыток от одного неотданного кредита распределится на тысячи других, и никто не пострадает. Банковские вклады застрахованы государством, так что если банк прогорит, клиент не лишится своих вкладов, если конечно само государство не всплывёт кверху брюхом от финансового кризиса. Из сказанного следует, что банк до некоторой степени страхует финансы своего клиента от потери, что и составляет третью и заключительную часть банковской подвески для бизнеса.

Кредитные операции является наиболее прибыльной частью банковского бизнеса. Чем больше кредитов выдаст банк, тем больше бабок он заработает. Чтобы банки не охреневали в атаке, выдавая кредиты, законодательство предусматривает для них нормы резевирования денежных средств. То есть, когда банк выдаёт кредит, он кладёт на счёт своей крыши, каковой является государственный центробанк, оговорённый банковским законодательством процент от суммы кредита в качестве резерва. А иначе какой-нибудь люберецкий банк влёгкую обеспечит кредитами всю европейскую часть России. Не из собственных средств, конечно, а тоже из заёмных.

Казалось бы, всё учтено могучим ураганом, и всё должно быть зашибись. И было бы, если бы банковское сообщество по роду своей деятельности не являлось естественной монополией. Монопольное положение относительно денег в экономике позволяет банкам безнаказанно грабить небольшие бизнесы и особливо население, подсаживая их на различного рода хитровыженные кредиты, называемые финансовыми продуктами, и выжимая из них всё до копейки.

Взять хоть нашу Америку: не успеешь оглянуться, как ты уже купил двухэтажный дом, сделанный из бруса толщиной со спичку, рубероида, стекловаты, сухой штукатурки, картона и виниловых сайдингов, и подсел на мортгидж, который устроен так хитро, что первые годы ты выплачиваешь только интерес, а на приципал почти ничего не идёт, и сумма долга практически не уменьшается.

Есть такая нашибательская математическая формула под названием – сложный процент. И чё-та сложный он нихрена не в твою пользу, а в пользу банка. Потому что он как раз и придуман для того чтобы ты многие годы выплачивал в основном проценты по кредиту, а не поровну проценты и основную сумму долга.

В умелых руках даже хрен – отвёртка, а уж банковскими математическими формулами можно любого умника раздеть и голым в Африку пустить. В итоге за тридцать лет ты должен выплатить две, а то и три стоимости этого долбанного скворечника, который к тому времени уже рассыплется в труху, из которой его склеили нечестивые застройщики.

И если ты потерял работу и пропустил несколько платежей, получай форкложу. То есть, банк у тебя дом отбирает, а денежки, которые накапали с твоих выплат в счёт суммы долга, и которые на американской мове называются ”эквити”, банк тебе назад не отдаст, причём строго по закону. Банки, они не лохи. Они ещё и свою крышу, то есть, государство, научат как жить. Банки, они если чо, всегда расскажут государству, как надо лохов крышевать. Они ещё и посадят в государство своих людей, или просто государевых людей подмажут где надо, чтобы они делали чего им банк велел.

Банки ведь сглаживают бизнес клиента не ради клиента, а ради себя, потому что с гладкого клиента можно снять больше бабок чем с корявого. Точно так же они сглаживают свои отношения и с государством, то есть, всегда в свою пользу.

И поэтому когда банк очень просит, государство послушно принимает очередной закон, по которому банк имеет всё, а его рядовые клиенты – всё остальное, то есть, хрен на рыло. Это тоже такой скользкий, сцуко, моментик, когда чёткие пацаны всё делают по закону, да только сам закон был принят не иначе как по беспределу. И такого беспредела в любом законодательстве хоть жопой ешь.

Короче, отобранный у тебя дом банк выставляет обратно на вторичный рынок жилья и там впаривает его следующему (ч)удаку. И так и продолжает юзать этот дом как рыболов блесну, пока он в труху не рассыплется или пока обозлённый заёмщик его нахрен не сожжёт от нервного расстройства и не сядет после этого в тюрьму.

Вот крупный бизнес и богатых людей на такие обманки не поймаешь. У них есть и свои деньги, и адвокаты, и финансовые советники, и даже свои банки имеются в структуре холдинга, чтобы не делиться своими деньгами с чужаками. Обманывают банки в основном людей бедных. Бедному человеку зарплаты не хватает, приходится брать в долг у банка чтобы заплатить по счетам и купить самое необходимое.

А потом долг надо отдавать, а зарплата по прежнему гавно, и должники перестают покупать товары и услуги, потому что бабок нет, и не предвидится. В магазинах всего дохрена, а купить не на что. И начинается очередной финансовый кризис который какие-то (ч)удаки-экономисты назвали кризисом перепроизводства.

Какого блин, перепроизводства? Никто никаких излишков не производил, от слова совсем! Если бы у народа были бабки, то всё бы с прилавков смели и употребили с толком. Но у людей, блин, просто бабок нет! Поэтому если по чесноку, то это кризис никого не перепроизводства, а кризис, сцуко, постоянной и планомерной заработной недоплаты.

То есть, обувщик налепил кроссовок, а рабочим заплатил с гулькин хрен, так что им с трудом на хлебушек хватило. А тем временем булочник наделал тортиков всяких, блин, пирожных с заварным кремом, а работникам тоже заплатил голимые копейки, думая что обувщик своим гномикам заплатит чутка побольше, и они те пирожные раскупят. Да только обувщик как раз наоборот надеялся, что булочник раскошелится своим нищебродам на кроссовки.

А скорее всего что ни обувщик, ни булочник на эту тему вообще нихрена не думали. Им главное сделать свой продукт по наименьшей себестоимости, чтобы прибыль побольше получить. А для этого работникам надо заплатить как можно меньше. Произвели товар, а уж дальше его как-нибудь разберут. Товар-то куда как ходовой, так хрена ли тут думать.

В результате работники ходят в рваных кедах, найденных на помойке, а в обед мусолят буханку кислого ржаного, а все тортики и кроссовки лежат в магазине, и никто их почему-то не берёт. И тут приходят дипломированные, блин, экономисты и объясняют: это кризис перепроизводства! Ага, щяз! И это не единственный случай, когда экономисты запутывают мозги долбонутой терминологией, не проясняющей суть вещей, а засирающей людям мозги.

А булочника и обувщика тоже надо понять. Рабочий свою смену отпахал и ушёл, и ему всё похрен. А хозяева бизнеса пашут круглосуточно без выходных. На них и производство, и бухгалтерия, и банк с платежами и кредитами, и склады, и логистика, и тёрки с налоговой и пожарной и санэпидемстанцией. И каждая тварь рвёт у них деньги из жопы вместе с мясом как гиена Пржевальского. А деньги, блин, заёмные, и банк за них тоже жопу рвёт процентами по кредиту.

А банку-то хрена ли? Разорился обувщик и булочник, они пустят обувную фабрику и хлебозавод с молотка вернут свои кредиты и проценты в счёт продажи, и будут разорять кого-нибудь ещё и продолжать охрененно жить, в то время как все вокруг живут хреново. И только когда банки разорят некоторую критическую массу субъектов экономики, и их вонючие кредиты некому станет брать, и клиентские счета тоже сдуются в ноль, вот тогда только и отольются кошке мышкины слёзки. Финансовый кризис, он и банки не милует. Поэтому и банк тоже надрачивает заёмщиков с кредитами со всей мочи.

Короче, все доподлинно знают, что финансовый кризис в экономике неизбежен как дефекация в организме животного: раньше или позже он обязательно наступит. Ведь каждая тварь за своё гавно норовит содрать с покупателя с походцем, а работнику недоплатить. А ведь покупатель и работник – это один и тот же лох, и доить его бесконечно не получится. А значит, вселенского кризиса недоплаты никак не избежать.

А это значит что чё – не надо никому охреневать от жадности и лишнего с покупателя не надо брать? И работникам тоже платить честно? И себе оставлять чтобы только прожить, скромно так, без понтов, да? Да хрен вам! Всё вышеперечисленное как раз и значит, что пока платёжеспособный спрос есть, то есть, лох ещё как-то шевелит деньгами, то есть, кризис ещё не грянул, нужно вести бизнес с нахрапом! Нужно рвать жопу всем без разбора, не исключая себя. Драть со всех по верхней планке, а самому лишнего никому не платить и даже то что положено заплатить, постараться зажилить. А если можно что-то отжать, и не платить, значит надо отжать, базара нет.

А если отжимают у тебя, то надо маякнуть своей крыше, чтобы она оторвала беспредельщику яйца. За это крыше тоже надо отстёгивать. Или адвокатам, это смотря в какой стране живёшь. Короче, кровь из носа, а надо успеть урвать бабла до того как наступит всеобщий локальный писец, то есть экономическая рецессия.

Если ты ещё не понял, бизнес – это не посиделки с водовкой, а в натуре, война. Даже когда никто ещё не стреляет. И вести себя в бизнесе надо как на войне. А на войне благотворительностью не занимаются. И значит, надо помнить, что банк – это очень хитровыежанное вражеское подраздение, которое оказывает твоему бизнесу первоочередные финансовые услуги только для того чтобы завести тебя на минное поле из кредитов и прочих инновационных финансовых продуктов, как Иван Сусанин гитлеровских захватчиков.

Банки, как и биржи, тоже являются стихийными регуляторами экономики, и тоже стрёмными. Есть у банков такая фича как кредитный или денежный мультипликатор. Суть его в том, что кредитные суммы, выдаваемые банком клиентам-заёмщиков, проводятся по банковскому балансу как денежные активы на их депозитных счетах. То есть, это самые настоящие безналичные деньги, сумма которых при небольших нормах резервирования превышает капитализацию банка как Эйфелева башня хижину дяди Тома.

Чем ниже ставка рефинансирования и чем ниже процент резервирования, тем дешевле и доступнее банковский кредит, и тем легче и быстрее кредитный мультипликатор раздувает массу ничем не обеспеченных безналичных денег. В перекредитованной экономике, как мы уже знаем, предельная прибыль на капитал уходит в минуса, и рано или поздно должники начнут банкротиться. Стоит сдуться парочке больших заёмщиков, как начинается тотальный кризис неплатежей.

Секьюритизация долгов при большой степени перекредитованности уже не помогает, потому что не возвращают кредиты уже не отдельные должники, а вся их масса. Банковские резервы и резервы страховых компаний на фоне дефолта такого масштаба – это капля в море. И необеспеченная никакими активами дутая масса безналичных денег стремительно схлопывается в ноль, вызывая тотальный дефицит денежных средств в экономике, сокращение производства и потребления, и тогда спираль рецессии закручивается в полную силу.

Опять и опять мы сталкиваемся с одной и той же ситуацией: стремление субъектов экономики всех обмануть чтобы побыстрее срубить побольше бабла оборачивается тем что все остаются без бабла, а иногда и без чего-нибудь и похуже.

Всё что было выше сказано о банках, касается только коммерческих банков, которые занимаются банковским обслуживанием клиентов. А есть ещё и инвестиционные банки, которые рулят на финансовом рынке, помогая эмитентам ценных бумаг размещать их на бирже, организуют слияния и разделения компаний, осуществляют защиту компаний от враждебного поглощения, проводят финансовый анализ для корпоративных клиентов. Короче, это такой же амортизатор, который помогает крупным бизнесам управлять их инвестиционными инструментами и изменять организационную и юридическую структуру предприятий так же как коммерческий банк помогает клиентам управлять их денежными средствами.

В борьбе за существование инвестиционные банки используют такое оружие как производные финансовые инструменты или деривативы, то есть вторичные ценные бумаги, которые обеспечиваются только первичными бумажками, а реальными активами они не обеспечиваются в принципе. Тем не менее эта ничего не стоящая дрянь почему-то торгуется на финансовых рынках точно так же как и первичные ценные бумаги, а последние торгуются так же как и живые деньги.

Другими словами, деривативы увеличивают виртуальную денежную массу на банковских компьютерных счетах гораздо резвее чем кредитный мультипликатор, потому что законодательство не требует для них никакого резервирования. Короче так: когда их печатают и кому-то впаривают, то они вроде и не деньги, потому что они не кредиты. Зато когда они попадают кому-то на баланс, то там они ничем не хуже чем нормальные деньги.

Перед кризисом 2007 года этого гавна напечатали на триллионы долларов, и оно чуть не убило всю мировую экономику. Произошло это потому что банкиры уломали конгресс и Билла Клинтона отменить акт Гласса-Стиголла, который запрещал банкам совмещать коммерческую и инвестиционную деятельность. Как только банки получили возможность наводнить финансовый рынок ничем не обеспеченным гавном, банкиры моментально потеряли берега и ломанулись за длинным долларом.

Желающим погуглить детали этого кризиса могу дать ключевые слова: subprime loans, credit default swap, toxic assets, а также ознакомиться с моей давней статьёй по этой ссылке:

http://samlib.ru/s/shlenskij_a_s/zakat.shtml

Должно быть, жадное хлопание жаберных крышек конкурентов настолько распаляет собственную жадность, что горизонт событий съёживается в точку, и глобальных последствий всеобщей движухи никто видеть не желает. У всех только одно желание – срубить побольше бабла вперёд всех, а всё прочее – похрен!

4. Рабочая гипотеза.

Сперва мне придётся на какое-то время покинуть экономику и обратиться к сугубой философии, которая поможет нам правильно анализировать мотивы экономических игроков. Я позволю себе привести в конспектном изложении часть малоизвестного широкой публике ”Трактата о добре и зле” Баруха Спинозы, который он написал на несколько лет до ”Этики”, и который на русский язык никогда не переводился. Трактат был написан на латыни, которой автор не владеет. Прошу прощения за вольный перевод с найденного мной в библиотеке Конгресса США английского перевода латинского текста. Итак, согласно Спинозе:

4.1. Отрешаясь от всех частностей, можно утверждать, что зло есть человеческая тенденция использовать других людей для своего блага, несмотря на причиняемый им при этом вред. Добро же, напротив, есть желание принести другим людям благо, даже во вред себе.

4.2. Логично предположить, что совершать зло человека заставляют его пороки, а творить добро – добродетель.

4.3. Исходя из такого предположения, мы будем в дальнейшем обозначать совокупность пороков как зло а сонм добродетелей как добро.

4.5. Движущей силой истории является не борьба добра и зла, а тотальное столкновение разнонаправленного зла, при том что роль добра крайне ограничена.

4.6. Зло – это волк, который любит рядиться в овечью шкуру, в коей ему бывает легче добиться желаемого. Поэтому зло чрезвычайно заботится о том, чтобы официальные летописцы трактовали историю борьбы одержимых злом племён, кланов, религиозных конфессий, стран и государств как победное шествие добра.

4.7. Делается это весьма просто: постыдные факты утаиваются, их свидетели устраняются, и сотворяется миф, угодный сильным мира сего. Зло весьма умно и умеет использовать к своей выгоде невероятную страсть людей к мифотворчеству.

4.8. Добро и зло несопоставимы по масштабам. Добро существует лишь в едином человеке, оно не успевает объединить людей между собой, потому что их немедленно разъединяет зло. Зло столь же успешно разъединяет добро сколь успешно объединяется между собой. Зло не имеет ограничений по масштабу и поэтому оно безгранично.

4.9. Всё что сверх одного человека и видится как порождение добра, не есть истинное добро, но создаётся в процессе столкновения зла с другим злом. В арифметике два минуса неизбежно рождают плюс. В диалектике человеческого бытия столкновение двух зол может породить ещё большее зло, но иногда случайно может породить и то, что впору почитать за добро.

4.10. Добро столь же не абсолютно как и зло. Слепая добродетель, умело направляемая злонамеренным умом, может с высочайшей благонамеренностью уничтожить мир. Несколько зол, удачно сдерживающие друг друга, могут принести немало полезного, чего добром никогда не добиться.

4.11. Зло вездесуще, и никакая часть мира не свободна от зла. Посему всё то, в чём нет вреда, и есть польза, существует не в тех местах где нет зла, но там где силы зла надёжно уравновешены в борьбе, и баланс сил устойчив. Этот баланс почитается умными людьми за благо, и к нему одинаково стремится и умное зло, и умное добро.

4.12. Эпоха перемен – это период нестабильности, когда прежде сбалансированные силы зла потеряли свой прежний баланс и отчаянно ищут новый в неистовой борьбе друг с другом. Горе тем, кому выпало жить в эпоху перемен. Нет им ни ни покоя, ни утешения, ни надежды.

4.13. Когда новый баланс достигается путём искоренения одного зла другим, и победившее зло не имеет соперников, мир становится беспощаден. В этом мире правде и свободе нет места, и выживает лишь тот, кто вполне искренне отрешился от искренности и в совершенстве овладел искусством лицемерия.

4.14. Зло соединённое с мудростью осознаёт, что отняв у людей без остатка надежду на лучшее, оно вызывает в них отчаянную решимость, которая сокрушит это зло и вызовет к жизни новое зло, которое довершит победу.

4.15. Поэтому зло соединённое с мудростью знает пределы, до коих оно может испытывать людское терпение, и пресекает попытки других зол нарушать эти пределы, а зло, не признающее границ – уничтожает.

4.16. Зло же лишённое мудрости становится беспредельным и умирает под ударами ещё пущего зла, взращённого им по гордыне и неведению.

4.17. Везде где только возможно зло маскируется под добро. Там же где зло не может скрыть своей природы, оно искусно приводит всевозможные доводы в пользу того что зло свершается ради добра.

4.18. Зло настолько искусно в этой риторике, что многие верят в то, что это вовсе не зло, а добро организует и направляет этот мир, и поддерживает в нём необходимый баланс сил.

4.19. В то время как осмысленное зло есть движущая сила, организующая мир, добро есть не более чем простая животная потребность, которая неподвержена осмыслению. Потребность творить добро существует на тех же основаниях что и потребность время от времени опорожнять кишечник.

4.20. Люди никогда не садятся опорожнять кишечник совместно и не помогают друг другу в этом занятии. Точно так же люди не споспешествуют друг другу творить добро. Поэтому, как было сказано ранее, добро можно найти только в отдельном человеке, но никогда – в толпе. Любая толпа – это зло.

4.21. Зло порождает недоверие, а недоверие порождает зло. Обманутое доверие порождает зло десятикратно.

4.22. Кто-то может раскаяться в причинённом зле, но никто и никогда не раскаивается в своём недоверии к людям, ибо недоверие основывается на прошлом опыте, а прошлое не меняется.

4.19. Поскольку недоверие, как было сказано, порождает зло, а зло порождает недоверие, и то и другое могут только расти.

4.23. Естественное уменьшение зла и недоверия происходит только со сменой поколений, когда умирают старики, накопившие за свою жизнь обиды и недоверие, и рождается молодёжь, у которой всё это ещё впереди.

4.24. Зло по природе своей не может обойтись без того чтобы не обидеть и оскорбить людей. Обиды и оскорбления взывают о мести.

4.25. Обиды и оскорбления объединяют вокруг отмщения нанёсшего их злу множество людей, которых раньше ничего не объединяло. Поэтому зло постоянно следует древнеримской максиме ”разделяй и властвуй”.

4.26. Даже совершенная месть, точно поразившая насмерть обидчика, ранит других людей, вызывая в них желание мести, и тем самым умножает зло и недоверие.

4.27. Уцелевший в результате мести мстит своим мстителям десятикратно вовлекая в план своей мести множество непричастных людей. Поэтому разумная месть должна не наказывать, а уничтожать, чтобы не пострадали непричастные и в свою очередь не возжелали мести.

Очень жаль, что в дальнейшем Спиноза отошёл от своих первоначальных принципов и начал доказывать в Этике “геометрическим способом”, что разум может преодолеть аффекты, то есть другими словами, зло. Те мне менее, обобщая данный трактат в экономическом русле, можно сказать следущее: человекообразная скотина устроена так что желает получать от окружающей среды всё самое лучшее, с наименьшими усилиями, и как можно быстрее. Эта биологическая особенность и есть корень человеческого зла.

Поскольку люди живут не поодиночке как ежи, а в сообществе, они хотят получать все желаемые блага от других людей, причём в идеальном случае сразу и даром. Если даром не отдают, можно попробовать отобрать силой, потому что так и проще и быстрее. Если силой не тоже получается, то можно попробовать хитростью. То есть, как-то уболтать, выцыганить или просто украсть желаемое. А ещё лучше – украсть денег, на которые можно купить всё что требуется.

И уже только когда ни украсть, ни отжать невозможно, только тогда человекообразная скотина начинает производить какой-то продукт или оказывать какие-то услуги, зарабатывать деньги и вступать в честный экономический обмен.

Человекообразная скотина вступает в экономические отношения только в том случае, если она не имеет никакой возможности получить желаемое вышеописанными внеэкономическими методами. Человек остаётся в экономическом поле и производит товары и услуги не благодаря каким-то моральным качествам, а потому что его удерживает закон, предусматривающий суровое наказание, лишая его свободы на длительный срок и принуждая к тяжёлым работам.

Основное поголовье человекообразной скотины застревает где-то на полпути между честным товарообменом и воровством. То есть, где-то подработал, а где-то подворовал если повезло, или даже у кого-то что-то отжал по ходу. Несмотря на суровость закона, тюрьмы всегда забиты до отказа, и довольно часто приходится строить новые, поскольку население растёт.

Экономика работает и производит товары и услуги только благодаря хрупкому балансу сил между гоповатыми гражданами, принуждаемыми законом честно работать, и крышующим их государством, которое состоит из тех же самых гопников, и поэтому воровать и отжимать ништяки у граждан нисколько не стесняется. Это как раз и есть тот самый баланс злых сил, создающий некоторую жизненную стабильность, который, согласно Спинозе, мы должны почитать за добро.

Тем, кто считает описанную картину слишком мрачной, напомним, что случается в период государственных кризисов, когда вышеописанный баланс нарушается, и какие типажи появляются на улицах и громко заявляют о себе пистолетными выстрелами и автоматными очередями.

Тем же, кто считает, что большинство людей предпочитают честно работать, напомним, сколько в интернете подмётных писем о различных схемах интернет-заработка, предлагающих купить вебсайт, который будет сам зарабатывать тебе деньги. Напомним, сколько людей азартно играют в лотерею, желая разбогатеть, сколько людей потеряли свои деньги в финансовых пирамидах, и так далее.

Таким образом, ЖЕЛАНИЕ ЧЕЛОВЕКА НЕ РАБОТАТЬ И ПОЛУЧАТЬ ВСЁ НА ХАЛЯВУ НЕИСТРЕБИМО, И ПРИНУДИТЬ ЕГО К ТРУДУ МОЖНО ТОЛЬКО СИЛОЙ НЕПРЕОДОЛИМЫХ ОБСТОЯТЕЛЬСТВ.

Это положение является основной аксимой экономики, и именно из него мы будем исходить, проводя сценарный анализ экономических ситуаций, в которых часть субъектов экономики, исходя из ряда непреодолимых условий и обстоятельств, вынуждена продавать свою рабочую силу, или использовать капитал и нанимать рабочую силу, чтобы производить материальные ценности с целью получения коммерческой прибыли, в то время как остальные субъекты используют различные внеэкономические способы присвоения себе чужих материальных благ.

Безвозмездный отъём материальных благ у их собственников с помощью различных схем, как формально не нарушающих закон так и преступных, условимся называть параэкономическими действиями, в том смысле, что эти действия имеют своим результатом перераспределение экономических ресурсов, но при этом они не связаны ни с производством материальных благ, ни с их экономическим обменом.

Самым древней и наиболее широко известной параэкономической деятельностью является война, которую воюющие стороны ведут для того чтобы победить в этой войне и ограбить побеждённого. Уличный бандитизм, рэкет, рейдерские захваты предприятий, вооружённые ограбления и прочие преступления против собственности с применением насилия есть не что иное как рудиментарные формы войны.

А теперь пришёл момент прямо применить философские выкладки Спинозы к экономике. Почтём производство товаров и услуг благом, а их внеэкономический отъём у производителя и собственника злом. Если исходить из того что миром управляет добро, предприятия должны работать на полную мощность, их количество и размеры должны увеличиваться, а ВНД должен непрерывно расти. Кризисов и рецессий в экономике не должно случаться.

Если же исходить из постулата о том, что видимое добро есть следствие определённого баланса из нескольких зол, то очевидно, что экономика способна произвести ровно столько товаров и услуг и продать их по ровно такой цене, при которых обеспечивается силовой баланс между всеми субъектами экономической деятельности, в том числе и теми, которые контролируют экономику внеэкономическими методами.

То есть между работниками и их профсоюзами, предпринимателями, государством, олигархическими кланами, мафией, организованной преступностью и так далее. Любое движение экономики во благо населению будет немедленно пресечено если оно при этом уменьшает доходы какой либо из крышующих её организаций, законных или незаконных.

Очевидно что душевой доход наёмных работников будет увеличиваться при росте ВНД и пропорциональном ему росте заработной платы или снижении цен на товары и услуги. Но поскольку этого не происходит, очевидно, что существуют причины, не дающие экономики возможности дальнейшего роста.

Это может быть неспособность работников увеличить производительность труда, нежелание предпринимателей увеличивать зарплату работникам даже при возросшей производительности, чтобы выжать из бизнеса сверхприбыль, вероятность финансовых потерь у олигархических кланов от тотального снижения цен в экономике, и так далее.

Частностей может быть много, но в целом очевидно одно: если экономика работает не на полную мощность и может легко увеличить производство товаров и услуг, но этого не делает, значит какие-то субъекты в структуре экономики понесут от этого убытки, а поэтому они искусственно сдерживают экономическое развитие, оптимизируя свой доход ценой сдерживания роста или даже уменьшения национального благосостояния.

Что делает индийскую азартную игру Шахматы столь азартной? То, что в ней, как и в человеческом обществе, существует материальные и позиционные ресурсы, и соотношения между первыми и вторыми весьма неоднозначны и проясняются только в процессе игры, что и придаёт ей такой необыкновенный азарт.

Итак, материальные ресурсы – это обладание различными материальными активами, такими как средства производства, земельные участки, интеллектуальная собственность, денежные средства и так далее. Позиционные ресурсы – это политическая, военная и идеологическая власть.

Отдельно стоящим политическим, а точнее, популистским ресурсом, известным ещё в древнем Риме, является любовь и почитание толпой своего лидера и готовность этой толпы следовать за ним в силу этой любви, а не в результате подчинения власти. В нынешние времена эту любовь научились измерять в процентах и переименовали в рейтинг.

Поэтому только наивные лидеры полагаются на одну лишь любовь толпы, а практичные властители располагают внушительными отрядами нукеров, готовых по одному слову расстрелять эту толпу из пулемётов, если её горячая любовь внезапно сменится столь же горячей ненавистью, как это часто бывает. Кроме того, они всегда имеют наготове судей и тюрьмы, свору тайных осведомителей и провокаторов, а также нигде официально не существующих убийц, которые тихонько подсыпают яд в шампанское или в текилу тем, кого по каким-то причинам нельзя заставить замолчать иными методами.

Не сомневаюсь, что древние авторы, прежде всего китайские, неоднократно рассматривали диалектику взаимоотношений между материальными и позиционными ресурсами во всей её полности и постараюсь отыскать эти материалы и использовать их в дальнейшем.

Пока что ограничусь общим замечанием о том, что правящая элита может ограничивать рост экономики даже если оно ведёт к заметному увеличению её материальных богатств, если в процессе качественных изменений в обществе, обеспечивающих этот рост, таковая элита может потерять своё позиционное преимущество, то есть, власть, а вместе с ним и материальное преимущество. В связи с этим элита вынуждена искусственно сохранять экономическую и политическую стагнацию в обществе, а иногда даже и искусственно вызывать регресс общества с целью упрочения своей власти.

Больше всего репрессивным властям мешает вольнодумство, истинная а не показная духовность, независимость поведения и суждений, чётко поставленное мышление, грамотность, образование, эрудиция и профессионализм населения, потому что такое население не чтит властную элиту и не желает пребывать в рабском подчинении у кучки необразованных и духовно неразвитых негодяев с примитивными животными потребностями, удовлетворяемыми на широкую ногу с использованием ресурсов всей страны.

5. Лирическое отступление о добре и зле и о сопутствующих понятиях.

Для того чтобы привлечь теоретические наработки Спинозы к современному анализу человеческого потенциала, необходимо далее исследовать используемые им категории добра и зла и сделать их как можно более операциональными. Оставим религиозно-догматические представления о добре и зле тем, кто кропит ракеты святой водичкой, и сосредоточимся на прагматике.

Прежде всего отметим, что добро и зло – это не сущностные, а оценочные категории. Другими словами, их невозможно выделить в чистом виде как железо из руды или крахмал из картошки. Это всего лишь два противоположных полюса оценочной шкалы. Принято считать, что добро – это всё что приносит определённому субъекту пользу, а зло – это всё что наносит ему вред.

Что приносит пользу, а что вред, а что оба сразу, и как оно конкретно проявляется, можно понять только в конкретной ситуации, и только в отношении выбранного нами конкретного объекта, и только с определённых позиций.

Вот допустим, ситуация, пацан пришёл из школы и принёс двойку по математике. Пришел с работы папаня, увидел у отпрыска в дневнике гуся, да ещё по такому предмету, вынул из штанов ремень и очень душевно расписался у сына на жопе. И смартфон отобрал нахрен. Ремнём по жопе – это очень больно. Самого отец бил, знаю. А когда больно – это вред. Без смартфона в игрушки не поиграешь, скучно. Значит, тоже вред.

Зато пацанчик понял, что прежде чем играть в игрухи надо выучить уроки, чтобы не опять выхватить ремнём по жопе. Так он мало-помалу втянулся в учёбу и вышел в отличники. Отличника в классе уважают. А уважение – это польза. Хорошие знания завсегда пригодятся. Ещё одна польза.

После школы пацан поступил в политехнический и стал толковым инженером. Инженер – профессия зачётная. Значит папанин ремень принёс в первый момент как бы вред, потому что пацанчик от боли орал, и жопа в синяках, но в оконцове польза всё-таки перевесила. Потому что так бы вырос пацан гопником и попал бы на зону. Или отслужил в стройбате, вернулся и работал бы на бетономешалке со всякими ублюдками.

Бездарная работа и бездарное окружение. Значит, вред. А папашин ремень помог сыну этого вреда избежать. А то, что помогает избежать вреда, приносит пользу. Хотя бы даже и ремень. Но если считать, что было это в советские времена, так рабочий на бетономешалке получал втрое больше чем инженер в конструкторском отделе. Деньги – это польза, если их правильно тратить. Упустить пользу – это вред. Получается, что во всём есть где-то польза, а где-то вред.

Вот только пацанчик, не приученный работать головой, да при таких деньгах непременно бы спился и все свои заработки пропивал, да так бы и сдох от пьянки. Получается, что одна и та же вещь, взять хоть и деньги, могут принести пользу, а могут и вред – смотря как с ними обходиться. И от больших денег может быть один сплошной вред, а от маленьких денег не так много и пользы, зато нет никакого вреда, если не считать того, что во всём надо ужиматься. А ужиматься – тоже вред. Но спиться и подохнуть – гораздо больший вред. Значит, из двух зол надо выбирать меньшее.

Вот так непросто она работает, оценочная деятельность человека, даже самая простенькая, только с точки зрения вреда и пользы. А ведь в жизни человеку приходится делать гораздо более сложные оценки и жизнь свою постоянно перемерять со всех сторон. И при этом оказывается, что нет ни абсолютного добра, ни абсолютного зла, а всё зависит от намерений субъекта и от его способности обращать различные ситуации себе на пользу.

Другими словами, чёткий пацан с тренированным телом и некислыми мозгами видит в мире гораздо больше добра и меньше зла, потому что знает как избежать вреда и извлечь пользу из любой ситуации. И наоборот, унылое гавно, который нихрена не умеет, всё хочет, и всем завидует, во всём видит зло. Даже в этом толковом пацане, который, рискуя жизнью, выпрыгнул на проезжую часть и отвесил ему пенделя под жопу, вытолкнув его из-под ЗИЛа, который его уже почти переехал.

Вернёмся теперь опять к философии и рассмотрим категорию воздействия. Рука плотника воздействует на молоток, молоток воздействует на гвоздь, гвоздь воздействует на доску, а доска на на строящуюся стенку сарая, к которой плотник эту доску пришивает гвоздями.

Доска тоже воздействует на гвоздь, и если плотник с утра нахреначился, и молоток у него в руке гуляет, то при кривом ударе от обратного воздействия доски гвоздь согнётся червяком. Таким образом, этиловый алкоголь через посредство организма плотника воздействует на гвоздь.

Этого воздействия конечно можно было бы избежать, если бы плотник был не (ч)удак и не пришёл бы на работу датый. А если плотник вообще по жизни (ч)удак, и за инструментом не следит, то у него от удара головка молотка сорвётся с рукоятки, улетит в угол и расшибёт там чекушку водки, приготовленную на обед. И правильно сделает.

Отсюда следует философский вывод, что нет в природе такой вещи как одностороннее воздействие, а есть взаимодействие. То есть, если одна вещь воздействует на другую, то эта другая воздействует на первую.

Тем не менее, в определённых случаях мы можем пренебречь одним из направлений взаимодействия и брать в расчёт только ту из них, которая включена в рассматриваемую причинно-следственную цепь.

Например, когда топор палача отрубает голову приговорённого к повешению (такие ошибки в судебной практике происходят сплошь и рядом), то обычные граждане думают только про то, как топор воздействует на шею. И только палач знает, что шея казнимого хоть и совсем немножко, а всё же тупит инструмент. Поэтому он проверяет остроту лезвия и подтачивает свой любимый топор по мере необходимости, на то он и профессионал.

Так или иначе, а есть у человека такая особенность мышления – рассматривать только воздействия молотка на гвоздь, топора на шею или повышения налогов на наполнение казны, не заморачиваясь на все сопутствующие воздействия и тем более, их отдалённые последствия, которыми человек решил пренебречь в рамках дискурса. А когда он потом за это пренебрежение поплатился, он так и не понял, за что и почему.

Вот поэтому категория воздействия успешно продолжает существовать в философии. А в философию она пришла из практики – откуда же ей ещё-то придти. Хреновая она, в общем, эта практика, как мы ещё не раз увидим при анализе экономических процессов, а соответственно, и философия не лучше.

Короче, так: при серьёзном анализе категория воздействия должна использоваться только для того, чтобы разложить сложное взаимодействие как бы по векторам, и изучать каждый вектор по отдельности. А вовсе не для того чтобы какой-то из векторов посчитать ненужным и выкинуть из тензорного уравнения к хренам собачьим.

Исключение составляет только тот случай, когда что-то воздействует на тебя так, что после этого воздействия тебя уже ничего не колышет.

Теперь, после того как наш краткий экскурс в философию прояснил, что такое воздействие, мы можем точнее сформулировать понятие добра и зла, пользы и вреда, опасности и безопасности.

Итак, польза (она же благо) – это то, что помогает тебе жить лучше и дольше. А в ситуации когда тебе жизнь в тягость и исправить это не представляется возможным, помогает тебе эту гадость без лишних мучений прекратить. Ну, а вред, соответственно, наоборот.

А если что-то помогает тебе прожить лучше, но меньше? Или наоборот, хуже, но дольше? Это тогда как – польза или вред? Тут всё зависит от того, к чему ты стремишься – пусть меньше но лучше или хуже но дольше. А ты говоришь, ”а если я хочу и лучше и дольше?” Ну, тогда тебе всё во вред, и добра ты в этом мире никогда не увидишь.

А добро – это такой вид воздействия, который приносит пользу тому, на кого оно воздействует. Соответственно, зло – это такой вид воздействия, который приносит вред. Источник воздействия в первом случае называют добрым, а во втором – злым. А есть ещё такая вещь как опасность.

Чтобы понять, чем опасность отличается от вреда, необходимо ввести в модель такое понятие как вероятность. То есть, опасность – это не вред, а только вероятность причинения вреда. Если вероятность реализовалась, и опасный объект уже воздействует на человека, то он кокретно приносит вред. Поэтому выражение ”опасное воздействие” не имеет смысла. Воздействие может быть только вредное или полезное. Или в редких случаях, нейтральное.

Исходя из сказанного источник опасности отличается от источника вреда тем, что источник опасности может принести вред, например, при неумелом обращении. Но есть вероятность, что может и не принести. А источник вреда – это то что приносит вред сразу, со стопроцентной вероятностью.

Итак, опасностью называется вероятность пострадать от какого-то вреда. А безопасность – это отсутствие такой вероятности. А как назвать одним словом вероятность получить какую-никакую пользу? Чтобы жить стало чуток получше. Мысль о такой вероятности, а не сама вероятность, называется светлым женским именем Надежда. А сама вероятность каким словом? А нет такого слова! Есть только выражение ”благоприятная ситуация”.

А есть ещё выражение ”неблагоприятная ситуация”. Это значит, что пока непосредственной опасности ещё нет, но если так дальше будет продолжаться, то она будет. А неблагоприятная она потому что если ничего не делать или делать неправильно или несвоевременно или не в полном объёме, то оно никак не поможет. А если вообще ничего нельзя сделать, то это называется ”безвыходная ситуация”. То есть, писец, если одним словом.

Для чего я выписал все эти ситуации? Для того чтобы показать, как работает естественное мышление в процессе анализа и моделирования явлений, и как оно использует широко употребительные понятия естественного языка, и извлечь из практически бессознательной и потому нисколько не формализованной работы обыденного мышления пусть слабо формализованный, но всё же метод.

Этот метод нам пригодится, когда мы будем создавать набор управляющих переменных для моделирования такой сложной сущности как человеческий капитал, и в его составе – человеческий потенциал. Напомню, мы уже пришли к выводу о том, что характер вывихов в современной экономике заставляет заподозрить, что нехорошее происходит именно в этой сфере.

6. Социально-политические и социально-экономические мегатренды.

В этой главе я постараюсь обозначить наиболее значимые изменения в человеческом социуме, которые в свою очередь изменили глобальные экономические условия. Эти изменения придётся анализировать со всех сторон, чтобы понять где они принесли пользу, а где вред, и каковы перспективы.

Первое изменение я уже отметил – это глубокое проникновение агрессивного маркетинга в частную жизнь. Это проникновение объясняется возросшей материальной обеспеченностью платёжеспособной части населения. У людей, продающих более-менее квалифицированную рабочую силу, всё есть – еда, одежда, жилище, транспортные средства, бытовая техника, средства для развлечения. Они уже накупили дорогостоящий крупняк, и теперь в основном покупают только расходные материалы, а на них много не наторгуешь.

Чтобы заставить покупателя продолжать тратить деньги, когда у него уже всё необходимое для жизни есть, надо заставить его поменять что-то, что у него уже есть. На это направлен соответствующий технический подход. Перечислим основные варианты:

Предложить что-то внешне намного более привлекательное, чтобы владелец трейданул имеющийся аппарат и взял новую цацку. Поменять дизайн, отделку салона, увеличить зеркала.

Или более навороченное по функциям. Поставить на руль телефон, экран навигатора размахнуть на всю панель, воткнуть спутниковое радио, вторую пепельницу, подруливатель для сохранения рядности и парковочного ассистента. В идеале – автопилот.

Или впарить что-то более брендовое и понтовое, чтобы обладатель этой вещи мог гнуть пальцы. Вместо Тойоты предложить Лексус, вместо Хонды – Акуру.

Или придумать что-то новое, чего раньше не было. Например, Теслу на электрической тяге с шайтан-аккумулятором.

Или лепить голимое гавно в конфетной упаковке, чтобы оно рассыпалось в труху как только отходило по гарантии, без надежды отремонтировать. Это Киа с Хундяем.

Или сделать так чтобы ничего не могли ремонтировать своими руками даже по мелочи, и тащили в дилершип по каждому пустяку и платили конские бабки. Опломбировать основные узлы или сконструировать их так чтобы они разбирались только специнструментом, который нигде не продают, поставить секретные коды на бортовой компьютер и тому подобные подлянки.

При любом ремонте вместо замены вышедшей из строя детали, которая стоит сорок баксов, заменять весь модуль за полторы тысячи.

Гарантию продавать только на те модули, которые практически не ломаются, а всё что сыплется исключать из гарантийной замены мелким шрифтом.

Разумеется, подобный подход к потребителю можно увидеть не только в автопроме, а практически везде.

Кроме технического подхода к деньгам потребителя есть ещё и рекламно-маркетинговый подход. Он заключается в том чтобы во-первых, доставать потребителя рекламой всюду где можно – в телевизоре и радио, в интернете, в офисе, наружной рекламе. Чтобы у человека от рекламы рябило в глазах. Рекламщики вероятно считают, что человека надо прессовать рекламой до тех пор пока у него не начнётся эпилептический припадок.

Вторая часть атаки на свободу воли потребителя заключается в том чтобы окружить его частную жизнь плотнейшей слежкой. Шпионить за ним в социальных сетях, нашпиговывать его компьютер следящим софтом, изучать все его привычки, социальные предпочтения и интересы, изменения жизненных условий и финансового статуса, чтобы не пропустить момент когда по всем признакам он может что-то купить. И в этот момент, не дожидаясь пока потенциальный покупатель созреет, с лютым напором попытаться впарить ему всё что можно выжать из ситуации.

Получается интересная вещь. По мере усложнения технологической, юридической и социально-политической составляющей экономики, финансово-технократическая элита выбрасывает из активной творческой деятельности всё больше людей, не способных справляться с возросшими информационными нагрузками. Квалифицированный труд вымывается их экономики и всё больше подменяется унылым сидением в офисе на простейших трудовых операциях. В то же время труд оставшейся творческой части интенсифицируется, требования к объёму и глубине знаний растут, и ведущие корпорации выискивают и переманивают суперспециалистов как футбольные клубы суперталантливых игроков.

Можно также проследить тенденцию уменьшения стоимости промышленного производства за счёт глобальной унификации базовых элементов. Как программисты больше не пишут код, используя операторы языка программирования, а собирают его из библиотечных классов, так и инженеры конструируют изделия не из отдельных элементов, а из готовых модулей. При этом уменьшается время и стоимость разработки нового изделия, а промежуток времени между окончанием НИОКР и началом серийного выпуска становится всё короче.

Всё увеличивающаяся модульность современной индустриальной системы изменила основные принципы распределения и хранения знаний в обществе. Когда инженеры-конструкторы начинали обдумывать решения с физических характеристик наиболее подходящих материалов, фундаментальные знания и системный характер мышления были необходимы, и ими обладал весь инженерный корпус. На всех основных предприятиях работала масса квалифицированных и широко эрудированных специалистов.

С приходом модульных технологий в основные сферы экономики фундаментальные знания оказались не нужны большинству прикладников, и они инкапсулировались в горстке ведущих лабораторий, где и на них был наложен гриф секретности как и на любую интеллектуальную собственность компании. На наших глазах происходит приватизация фундаментальной науки и всё ускоряющаяся имущественная поляризация в области знаний. Распределение знаний в обществе происходит не менее уродливо чем распределение национального дохода. Образование, как и все прочие услуги, дорожает, становится всё менее доступным, при этом вместо фундаментальных академических знаний и постановки системного и профессионального мышления студентов накачивают популистской либеральной идеологией, уродливо смешанной с элитарностью, и выдают никчемные дипломы, с которыми нельзя получить нормальную работу.

В постиндустриальной среде со знаниями произошла та же самая метаморфоза что и с персиками и с клубникой. Раньше они была местные и вкусные, а потом их стали выращивать централизованно и развозить в супермаркеты по всей стране. В результате персиками можно забивать гвозди, клубнику приходится резать ножом, а твердокаменные несъедобные яблоки хотелось бы запихать в жопу производителям.

Увеличение модульности производства и тесно связанный с ним процесс вымывания знаний из трудовых ресурсов имеет сугубо экономические корни. Дешевле платить миллионы небольшой группе суперспециалистов-разработчиков и жалкие гроши всем остальным всем участникам производственного процесса чем достойную зарплату всей массе производственников.

Поэтому ведущие разработчики обязаны создавать предельно технологичные конструктивные решения. Технологи стали более важной фигурой на производстве чем конструктора. Они тщательнейшим образом разрабатывают технологические процессы, с упором на удешевление производства и эффективный аутсорсинг, так чтобы производственный процесс мог без ущерба обходиться дешёвой рабочей силой, приученной безукоризненно следовать инструкциям и жёстко соблюдать технологическую дисциплину, при минимуме знаний и умений.

Точно так же фундаментальные знания вымываются из медицины, где врачи из клинически думающих специалистов превратились в клерков в белых халатах, сверяющих результаты обследования с инструкциями и лечащих больных по официальным протоколам (вспоминается немеркнующее Гашековское “касторка и клистир!” “промывание желудка и хинин!”).

Централизация конструкторско-технологической мысли и повышение её материальной вооружённости делает производство всё меньшей проблемой в экономике, а эффективный и прибыльный сбыт готовой продукции всё большей проблемой. Поэтому производственники всё меньше в цене, а продавцы, торговые агенты, маркетеры и рекламщики, которые толкают продажи, ценятся всё больше.

В жестокой борьбе между конкурирующими компаниями за потребителя всё больше повышается роль корпоративных адвокатов, которые бодаются за права компании на торговые знаки, патенты и прочие спорные предметы.

Важно понимать, что у продавцов условия работы совершенно иные. Несмотря на то, что существует великое множество корпоративных методик впаривания и убалтывания для торгового персонала, невозможно инкапсулировать разработу методик продаж в элитных подразделениях и спускать сверху набор инструкций тупой неквалифицированной рабочей силе, работающей за копейки и делающих продажи на многие миллионы.

В отличие от производственников, хорошим продаванам надо платить соизмеримо с денежными объёмами их продаж, иначе продаван перебежит к конкуренту, и продаж просто не будет, потому что продавать станет некому.

Умение продавать гораздо более связано с индивидуально-психологическими особенностями продавца. Нельзя стать хорошим продавцом без врождённых способностей, таланта, как нельзя без таланта стать хорошим художником или музыкантом.

Таким образом, в постиндустриальных условиях фундаментальные знания в массе работников стремительно заменяются вульгарной наблатыканностью в области психологии продаж, и менталитет населения по качеству всё более смыкается с менталитетом тюремных ветеранов, признанных экспертов жёстких психологических тёрок.

Широкий спектр знаний и умение системно мыслить в постиндустриальных условиях потеряли ценность. Зато резко поднялись в цене знания психологии потребителя, умение втереться в доверие, уболтать, поднажать, обмануть когда можно, и таки впарить товар лоху, там где все остальные не смогли.

Получается весьма уродливая картина развития. Фундаментальные знания, которыми всегда гордились специалисты, стремительно изгоняются на задворки цивилизации, а мутное умение добиваться желаемого от людей всеми правдами и неправдами становятся всё более ценной и массовой суммой знаний. Технологический полюс экономики становится всё более инкапсулирован в элитарных сферах, а социальный её полюс всё более дегуманизированным и агрессивным, поистине иезуитским.

Образно выражаясь, население не только обобрали, но ещё и опустили, как в беспредельной хате.

Несомненно, к таким уродливым последствиям привела неизменная парадигма капитализма, согласно которой движущей силой экономики является только чистая прибыль и постоянно самовозрастание капитала. Но в условиях ограниченных ресурсов самовозрастание не может продолжаться бесконечно.

По исчерпании экстенсивных ресурсов развития, то есть новых рынков, капитал отчаянно ринулся на стезю удешевления производства. Произошло небывалое в истории ограбление трудящихся в плане знаний, умений и квалификации, инспирированное с целью уменьшения существенной статьи производственных расходов – заработной платы. Но поскольку работник является также и покупателем, уменьшение его доходов подкосило платёжеспособный спрос, что свело на нет все усилия производителей по удешевлению себестоимости за счёт заработной платы.

Я пока не буду вдаваться в социальный аспект и описывать социально-культурные последствия беспрецедентного вымывания знаний у населения. Ограничусь лишь указанием на резкое возрастание невротизации и депрессивных состояний у населения, потерю нравственных ориентиров, тревожность и неуверенность, свойственную неинформированным и необразованным людям, расцвет всяческих культов, мифов и суеверий, повышенная внушаемость и зависимость от социальных индукторов – всяческих медийных идолов, селебритиз, телепроповедников, социальных сетей и так далее.

Потерявший навыки социальной навигации, объедаемый со всех сторон кровожадной стаей маркетинговой пираньи, уродливый кит постиндустриального общества осатанело бьёт хвостом и готов выброситься на берег. Каков будет этот берег, никому не ведомо.

7. Влияние постиндустриальной экономики на человеческий потенциал.

Религия и маркетинг чрезвычайно схожи в том, что они являются ловцами человеческих душ. Более того, они и ловят-то их с одной и той же целью: подсадить клиента на свой продукт и регулярно изымать у него бабло. Разница только в продукте. У коммерсов это разные ништяки и прибамбасины, а у божьих людей – голимый базар, и ни хрена более.

Во всём остальном рыночная конвергенция свела разницу на нет. Религиозные организации коммерциализованы до предела, а религиозному накалу корпоративного духа в компаниях могут позавидовать даже радикальные исламисты. И вся эта агрессивная, по-армейски организованная шобла-гребла непрерывно давит на слабые мозги массового потребителя со страшной индустриальной мощью, как не умеют самые отмороженные выгребки из зомбоящика.

И надо сказать, давить на дремучее мутное сознание необразованного плебея эта религиозно-маркетинговая блядвотура умеет весьма искусно. Вот, к примеру, что означает ещё не забытый в народе простенький с виду лозунг ”Кто не в Праде, тот лох”? Сперва ведь думаешь по наивности, что он лох, потому что у него нет бабок купить Праду. Но на самом деле всё не так просто.

Натурально, если у пассажыра нет бабок, то он не лох, а обыкновенный нищеброд, то есть, тупое никчемное жывотное, потому что с него нечего взять. А вот если у него бабки есть, а он, сцуко, до сих пор Праду не купил, вот тогда он конкретный лох. То есть, тупое жывотное с бабками, которое не желает или просто ещё не вкурило, как стать неповторимой личностью.

Вот такой он непростой этот маркетинговый лозунг. Казалось бы, обыкновенная тупая подковырка для дебилов, а смотри как резво она психологически встраивает Праду в ядро личности.

Давайте разберёмся с точки зрения науки, как это происходит. Для этого рассмотрим какую-нибудь уникальную личность и попробуем разобрать её по составу как грамматическое предложение. Сразу выясняется, что таких личностей повсюду дохрена, и перепутать их было бы как нехрен делать. Но по воле Божьей каждая личность имеет опознавательную часть организма на передней поверности головы. То есть, конкретно, хавальник.

Помимо умного красивого хавальника, у неповторимой человеческой личности есть ещё целый ряд уникальных характеристик, таких как рост, вес, анатомические подробности (длина, диаметр и продолжительность эрекции у мужской особи и вагинально-топологические характеристики у женской: коронка, средняя или сиповка). А помимо того, индивидуальные черты характера, такие как тупость, жадность, наивность, наглость, лень и выгрёбистость. А также размер зарплаты или нетрудовых доходов, марка и год выпуска автомобиля, на котором ездит личность, во что одевается, куда ходит, что пьёт и что курит и тому подобная хренотень. А теперь, сцуко, есть ещё и Прада.

Вот так, по отдельности, вроде хренотень, а всё вместе – личность. Давайте теперь выделим среди массы личностных характеристик системообразущие факторы. Другими словами, какие главнейшие признаки делают тупое двуногое жывотное личностью?

Ну понятно, у мужской личности это наличие бабла и умение им пользоваться. А у женской личности это прежде всего отпадные сиськи и умение правильно делать минет, а также юзать кульные словечки в разговоре, элегантно лезть без спроса за пивом в чужой холодильник, предпочитаемая поза в сексе, любимый напиток в баре, манера стряхивать пепел в кофейную чашечку, атасная причёска, чёткие тату, запах дезодоранта, цвет маникюра, задумчивое выражение лица, с которым женская личность смотрит порнофильмы, и так далее.

Одним словом, достаточно немного пообщаться и выяснить, что весь набор необходимых признаков имеется в наличии, после чего можно смело делать вывод: да! Это, бесбалды, личность!

И тут у приценивающегося к тебе субъекта как раз и срабатывает Гениальная Маркетинговая Прошивочка: если у тебя сигареты не Ротманс, а Мальборо, или тачка не Порше, а Лексус, ты всё равно незабываемая феерическая личность, если на тебе есть Прада. Но если на тебе нет Прады, то даже последнему бомжу понятно, что никакая ты, нахрен, не личность, а натуральный лох!

И от этой прошивочки ты никуда уже не денешься. Купи, сцуко, Праду и стань уникальной и неповторимой личностью, как все!

Давайте вспомним теперь, как учёные определяют предмет экономической науки. Экономика, в её классическом определении – это наука о том как человеческое сообщество производит, распределяет и потребляет редкие ресурсы. То есть, по большому счёту, это наука о том как ведут себя люди, когда они не могут получить всё что хотят, и постоянно приходится выбирать то что нужнее всего.

Приведённый выше пример, изложенный для большей убедительности колоритным до гениальности интернет-языком удаффкомовских пАдонков, показывает, что когда умственно недоразвитый никчемный люмпен, составляющий большинство населения, не подыхает от нищеты, голода, холода и болезней, как ему бы следовало, и его потребности в безопасности и в комфорте удовлетворены за счёт высокой автоматизации производства, единственной его актуальной потребностью остаётся статусная потребность в её крайне примитивном понимании.

Соответственно, потребление с целью удовлетворения действительных нужд всё больше замещается неуклюжим, примитивным и разорительным статусным потреблением. Если в средние века плебей был безумно счастлив когда ему удавалось съесть кусочек мясца, то в нынешние времена он счастлив только когда он может напялить на себя дорогую и модную цацку и показать всем окружающим, какая он неповторимая личность.

Ну а если серьёзно, то неповторимость человеческой личности объясняется выраженной вариативностью строения и функции человеческого мозга, которая по мнению специалистов достигает уровня межвидовых различий. В очень незначительном проценте случаев на свет появляются особи с высоким интеллектом, целеустремлённостью и беневолентностью, благодаря которым креативность такой особи на многие порядки выше чем у никчемного говна, составляющего основную часть населения.

Благодаря этой немногочисленной когорте одарённых предшественников произошла научно-техническая революция, укрупнение и автоматизация производства, и человеческая история после многих тысячелетий нищеты и мытарств вышла на виток относительного изобилия. Этот виток сопровождался резким увеличением разрыва в информационной вооружённости между элитой и плебеями, который в свою очередь привёл к наблюдаемому нами имущественному неравенству.

Высокая генетическая вариативность вида homo sapiens делает возможным как быстрое интеллектуальное и эмоциональное развитие отдельных подгрупп этого вида, так и его быструю деградацию. В постиндустриальную эпоху мы наблюдаем дивергенцию homo sapiens, которая может привести к созданию нескольких видов.

Так мы наблюдаем становление крайне немногочисленного вида ”человек интеллектуальный”, к которому надо отнести ведущих учёных, представителей искусства и предпринимателей, работников элитных исследовательских лабораторий, конструкторских и технологических бюро и так далее.

Наиболее же многочисленный вид, назовём его ”человек никчемный”, создаётся быстрыми темпами в результате деинтеллектуализации и дегуманизации труда в эпоху крупного автоматизированного производства. При этом самые никчемные особи, неспособные ни к труду ни к творчеству, не уничтожаются естественным отбором, а напротив, поощряются к усиленному размножению жирным слоем социальных пособий.

Таким образом, уже в следующем поколении мы видим массу дегенератов с грубыми психическими отклонениями, которые не способны найти для себя позитивной социальной роли и остаются маргиналами на всю жизнь. Население из трудовых резервов стремительно превращается в массу неспособных к труду дебилов и подонков, озабоченных в основном половыми и статусными проблемами и стремлением развеять постоянную скуку небезопасными для общества способами, чему немало способствует городская скученность населения.

Вышеописанные изменения можно смело характеризовать как ”поведенческую клоаку”, известную из эксперимента Вселенная-25. По сути, это надвигающаяся социальная катастрофа. Но общество, движимое капитализмом, как мы знаем, благотворительностью не занимается. Его цель – увеличивать чистую прибыль, а для этого надо увеличивать продажи. Маркетинговые исследования установили, что стимулировать рост продаж гораздо быстрее и дешевле умелым разжиганием статусных потребностей несчастных ублюдков чем попытками развивать их интеллектуально и духовно и делать их потребление более осмысленным и сбалансированным.

Понятно, что постоянная озабоченность статусной потребностью не только не повышает и без того крайне низкого интеллектуального, а следовательно и трудового потенциала населения, а напротив, ускоряет его и без того быструю деградацию. Да, действительно, мощные средства производства извергают невиданное ранее в истории количество материальных благ. Но при этом вклад населения в это производство становится всё меньше, а вклад машинной части всё больше.

В то же время заработная плата работников, занятых на примитивных трудовых операциях, оценивается по их реальным трудовым усилиям и квалификации. И она слишком мала чтобы работники могли купить все произведённые материальные блага. Хорошо бы конечно если бы промышленные роботы начали получать зарплату и тратить её на покупки, но пока они к сожалению ещё не научились бороться за свои права и работают бесплатно.

В результате вышеописанных изменений сильнее всего страдает распределительная часть экономики. Тупым неквалифицированным работникам не за что платить приличных денег. А таковых подавляющее большинство. Но поскольку им платят мало, то и их покупательная способность крайне низка. В результате экономика задыхается от нехватки позитивного человеческого капитала как двигатель внутреннего сгорания от нехватки кислорода.

Но предприниматели не могут платить массе дебилов за дебильный труд соизмеримо с тем что они платят интеллектуалам за крайне напряжённый и ответственный интеллектуальный труд. Иначе интеллектуалы предпочтут работать на дебильной работе и использовать свой интеллект для собственного развлечения, что им будет гораздо интересней.

Интеллектуалам надо платить намного больше чем дебилам, и поэтому с целью дальнейшего удешевления стоимости продукции интеллектуалов на производстве становится всё меньше, а дебилов всё больше. Соответственно меняются эти пропорции и в обществе. Дебил – он дебил не только на производстве, он везде дебил.

Налицо антагонистическое противоречие, как выражались бородатые классики недоброй памяти марксизма-онанизма. Противоречие между интересом капитала увеличить прибыли за счёт удешевления производства, приводящим к деградации общества, и интересами общества, которое должно развиваться, а не деградировать.

Совершенно ясно, что продолждать кредитные вливания в экономику с целью заработать на кредите совершенно бесполезно. Заёмные деньги могут быть использованы для увеличения объёмов, улучшения качества и расширения ассортимента производимой продукции, но без равенства совокупной оплаты труда и ВНД выпускаемая продукция никогда не будет продана, а следовательно экономика будет обречена на постоянную рецессию вызванную всё большим дефицитом оплачиваемого спроса.

Единственный вид инвестиций, который может преодолеть системный кризис человеческого капитала и со временем оживить экономику – это долгосрочные целевые инвестиции в человеческий капитал. В воспитание и образование будущих работников, в качественное изменение структуры их потребностей, в интеллектуализацию и гуманизацию условий труда и превращение монотонного подневольного наёмного труда в творческий процесс, требующий качественного образования и высокой квалификации.

Такое преобразование общества не под силу ни банкам, ни предприятиям. Оно требует длительных, интенсивных скоординированных усилий гражданского общества и государства. А для этого на чиновничьих должностях должны сидеть не глумливые обезьяны в костюмах и галстуках, озабоченные своими материальными, половыми и статусными проблемами, а умные и патриотичные государственные работники. Но кто повыгоняет мразь с чиновничьих мест, и где взять нормальных людей чтобы их заменить?

Общество, движимое рыночным мотиватором под названием ”чистая прибыль” загнало себя в цугцванг. Наблюдаемые изменения в экономике – это всего лишь видимая часть общественно-политического айсберга, современное общество всё более становится похоже на Вселенную 25, и дальнейшая его эволюция в том же направлении вполне может завершиться катастрофой, сравнимой по ущербу с мировой войной.

Возможно что только такая катастрофа может быть подтолкнуть общественное сознание к качественным изменениям, достаточным для осознания проблемы во всей её полноте и созданию принципиально новых принципов стимулирования экономики, не оторванных от развития личности, как рыночные методы, а полностью интегрированных с всесторонним развитием человека и зависящим от качества всей массы человеческого материала, а не только от его тонкой интеллектуальной прослойки, талантливо организующей производство, и совершенно не способной организовать достойное и справедливое распределение не только материальных благ, но также и знаний, умений, культурных ценностей и всего что нужно человеку для того чтобы он развивался, а не деградировал интеллектуально и духовно, несмотря на всю мощь постиндустриальной экономики.

Грядущая катастрофа вероятнее всего проявит себя в виде коллапса пенсионной системы и систем социальной безопасности и приведёт к вымиранию деградировавшей части населения, полностью утратившей навыки выживания в отсутствии мощной жизнеобеспечивающей инфраструктуры. Тем не менее, колоссальные потери в количестве населения Земли могут оказаться идеальными условиями для тотальной перезагрузки общества и предшествовать началу его развития на более сбалансированных принципах стимулирования труда и общественной деятельности, увеличивающих человеческий капитал и дающих каждому возможность найти позитивную роль в общественном производстве и в частной жизни.

Как будет происходить восстановление, и какие системообразующие детерминанты будут положены в его основу, предсказывать рано. Скорее всего, новое понимание сущности человека и общества и новые принципы общественного устройства будут постепенно найдены лишь после того как окончательно развалится перекошенная до предела общественная и экономическая постиндустриальная инфраструктура.

ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ……

Alex Shlenski, September 7, 2019