Налогообложение от Пророка

«Каждый верующий был обязан лично творить милостыню, а также отдавать часть своего имущества Мухаммеду для распределения среди бедняков. Размер этого налога в пользу бедных не был точно установлен, и это раздражало имущих мусульман, ибо над каждым из них тяготело постоянное подозрение в недостаточном усердии в делах веры, в преступной греховности, а очередной взнос не гарантировал, что вскоре не последуют новые настойчивые напоминания, что творить милостыню есть первейшая обязанность верующего.

Мухаммед счел нужным отказаться от такой практики. Он подразделил милостыню на обязательную (закат) и добровольную (садака) и установил, что размер заката не должен превышать двух-трех процентов стоимости имущества уплатив эту сумму, каждый верующий отныне знал, что на год пророк оставит его в покое.»[1]

В начале пути ислама Пророк требовал от своих немногочисленных последователей неограниченной милостыни в пользу бедняков-мусульман. В период гонений немногие (точнее – единицы) зажиточные среди мусульман полностью разорились, оказывая поддержку своим братьям. Потом, конечно, они с лихвой вернули свои состояния и мы видим из цитаты, что позже обязательная часть милостыни составила 2-3% от стоимости имущества и не была привязана к доходам, т.е. представляла собой аналог налога на недвижимость.

Однако для разных племен налогообложение было разным.

«- Посланник Аллаха - племенам Джухайна и Джурмуз, - диктует Мухаммед, - если вы станете мусульманами и будете выполнять обряды, и давать закат, и повиноваться Аллаху и Его посланнику, и давать пятую часть добычи и долю пророка; если вы провозгласите ислам открыто и отойдете от многобожников - безопасность ваша под покровительством Аллаха и под покровительством Мухаммеда. Размер милостыни, причитающейся с вас, - десятая часть урожая и приплода от стад...» [1]

Здесь мы видим обложение дохода. 20% от военной добычи и 10% - от мирных доходов. Если военная добыча была получена без боевых действий в результате переговоров, она полностью поступала в распоряжение Мухаммеда.

А вот как облагались иудеи (яхуди):

«- Посланник Аллаха - племени Джанбах и всем яхуди города Магна, диктует Мухаммед по-арабски, и писец записывает по-арамейски.- Как только мое письмо дойдет до вас, вы в безопасности: вам покровительство Аллаха и покровительство Его посланника. Посланник Аллаха будет защищать вас, как самого себя. Посланнику же Аллаха принадлежат все дорогие одежды ваши, и все рабы ваши, и все лошади, и все оружие - кроме того, что не потребуется посланнику Аллаха и посланникам посланника Аллаха. Посланнику Аллаха четвертая часть того, что соткут ваши женщины. А после этого вы свободны от всех налогов...»[1]

Тут подход пожёстче. Иудеи и христиане (люди писания) по мнению Мухаммеда тоже верили в Аллаха – единого Бога. Только книги у них были устаревшими.

«Люди писания в городах и оазисах давно привыкли к государственности и связанным с ней налогам; испокон веков они платили кому-нибудь дань - собственным князьям и царькам, персам и арабам, грекам и эфиопам. Теперь они платили Мухаммеду примерно столько же, и особой перемены в своей судьбе не ощущали; причин для враждебного отношения к исламу у них не было, на их веру Мухаммед не посягал, на их внутренние дела тоже - как и встарь, должны они были жить и творить суд по предписаниям своих священных книг.»[1]

«…положение язычников и мусульман не было одинаковым: мусульмане платили только закат, налог в пользу бедных, все немусульмане <вероятно, имеются ввиду язычники - b> обязаны были вносить подушную подать. Размер этой подушной подати определялся в момент заключения письменного договора. С жителей оазисов Мухаммед чаще всего взимал по одному дирхему с человека в год, и этот налог можно было вносить натурой - зерном, финиками, тканями и оружием. Кочевники платили подать скотом.

Впрочем, взыскать с кочевников налоги было почти немыслимо: испокон веков они никому не платили налогов, сама идея налога оскорбляла их честь. Мухаммеду приходилось довольствоваться теми "подарками", которые присылали шейхи племен.»[1]

Если налогом облагался доход язычников, то ставки были совершенно другие:

«Расположенный к северу оазис Фудак сдался без боя - жители его предложили уплачивать Мухаммеду половину всего урожая ежегодно, и на этих условиях пророк обещал им мир и безопасность.»[1]

«…племена Хайбара, купившие жизнь и свободу в обмен на обещание покинуть родные края, и они известили Мухаммеда о своем согласии остаться на тех же условиях, что и жители Фудака, - в качестве арендаторов, обязанных отдавать половину собранного урожая мусульманам.»[1]

А вот каким образом взимался подушный налог с язычников-зороастрийцев на территории завоеванной Персии (Мухаммеда уже не было в живых).

«Арабы переняли сасанидскую налоговую систему с ее поземельным и подушным (названным арабами «джизйа» ) налогами; последний и был превращен в специальный налог на неверных и в средство их унижения. «В руководстве обязанностей государственного служащего даются следующие указания по сбору подушного налога… Зимми… обязан стоять, уплачивая налог, а чиновник, получающий его, сидит. Зимми нужно дать почувствовать, что он занимает, когда платит налог, более низкое положение…В определенный день он лично отправляется к эмиру, назначенному для сбора подушного налога. Эмир сидит на высоком престоле. Зимми предстает перед ним, протягивая подушный налог на ладони. Эмир берет налог так, что его рука наверху, а рука зимми – внизу. Потом эмир бьет его по шее, а тот, кто стоит рядом с эмиром, грубо прогоняет зимми прочь… Народ допускается на это зрелище.»[2]

Во времена монголо-татарского ига, начиная с 1257 г. (хан Берке) у власти стояли правители – мусульмане. Уместно предположить, что в отношении налогообложения они руководствовались принципами, завещанными Пророком. И вот что мы видим:

«...Поначалу дань называли десятиной, и, возможно, она составляла десятую часть доходов. <так же как и для мусульман в VII веке - b> Однако в дальнейшем, когда татары перестали проводить переписи, дань превратилась в фиксированный налог с «сохи». У В. Н. Татищева сохранилось известие о том, что в 1275 году дань собирали по полугривне серебра с «сохи»; в 1384 году брали полрубля с деревни; в 1408 году – полтину с «сохи». Рубль и гривна, «соха» и деревня – это одно и тоже, таким образом, до середины XV века размер дани оставался постоянным и составлял полтину с «сохи». Много это или мало? В конце XV века на хозяйство приходилось в среднем 5 десятин в одном поле и средний урожай составлял сам-4; посев составлял 1 коробью на десятину, так что общий сбор озимых и яровых можно оценить в 40 коробей ржи. За вычетом посевного зерна на двор остается 30 коробей; «соха» состояла из трех дворов, и общий доход «сохи» равнялся примерно 90 коробей. Дань составляла полтину, а на полтину в Пскове в 1409 году (когда хлеб был дешев) можно было купить 6 зобниц, то есть 8 коробей ржи. Таким образом, в натуральном исчислении дань составляла 8/90 - порядка десятой части крестьянского дохода, это соответствует ее другому названию «десятина». Получается, что дань действительно была «десятиной». Однако… В. Л. Янин и С. М. Каштанов доказывают, что дань собиралась не каждый год, а один раз в 7-8 лет. Таким образом, выходит, что в действительности дань составляла примерно 1,5% крестьянского дохода. То обстоятельство, что завоеватели наложили столь необременительную дань, может вызвать удивление – но следует вспомнить, что монголы принесли на Руси китайскую систему налогов, а в Китае поземельный налог с частных земель составлял около 2% урожая. Что же касается сообщений летописи о «дани великой», то это впечатление, очевидно, связано с нерегулярностью сбора – дань, скопившаяся за много лет, иной раз была серьезной «тягостью». Таким образом, дань отнимала лишь небольшую часть дохода крестьянского хозяйства. Представляет интерес вопрос о том, куда же шли собранные с крестьян деньги – в Орду или в Москву? Княжеские даньщики вели учет населения и составляли налоговые росписи, «дефтери»; по-видимому, на основании этих данных летопись сообщает, что в 1360 году великое княжение насчитывало 15 «тем». «Тьма» – это административная и фискальная единица, установленная в свое время монгольскими численниками и условно содержащая 10 тысяч дворов. Поскольку большесемейный двор соответствовал «сохе», то доход московских князей от дани теоретически должен был составлять примерно 75 тысяч рублей. Между тем, при Дмитрии Донском «выход» Великого княжества Владимирского составлял лишь 5 тысяч рублей. Таким образом, в Орду шла лишь малая часть собираемой дани, львиная доля ее оставалась в Москве. Это несоответствие между  данью и «выходом», конечно, не было секретом для ханов – и его можно объяснить с точки зрения порядков Орды. Дело в том, что в начале XIV века на Ближнем Востоке (и в Золотой Орде) получила распространения система икта, в соответствии с которой эмиры сами собирали налоги в своих владениях, передавая в казну лишь небольшую их часть. Очевидно, ханы рассматривали улусы русских князей как икта, и этим объясняется как незначительная величина «выхода», так и произошедший в то время отзыв баскаков.»[3]

Таким образом мы видим, что дискриминация по конфессиональному признаку к православным в Золотой Орде не применялось. Во всяком случае в отношении налогообложения.

Источники:

1. Панова В.Ф., Вахтин Ю.Б. Жизнь Мухаммеда
2. Бойс М. Зороастрийцы. Верования и обычаи
3. http://www.rusfact.ru/node/1415