В поисках правды на развалинах Думы – и сомнения одного врача относительно химической атаки

Военкор британской The Independent Роберт Фиск посетил сирийскую Думу (Douma), что в пригороде Дамаска. Напомню, что 7-ого числа в городе якобы произошла химическая атака, послужившая предлогом для ракетного налёта, осуществлённого в прошедшие выходные на Сирию нашими вероятными союзниками. Результат визита оказался несколько неожиданным (для меня уж точно). Язык у автора непростой, букв много.

Это история о городе под названием Дума, опустошенном, вонючем месте разбитых жилых кварталов – и о подземной клинике, картины страданий из которой позволили трём наиболее могущественным странам Запада провести бомбардировки Сирии на прошлой неделе. В ней даже есть дружелюбный доктор в зеленом халате, который, когда я нахожу его в той самой клинике, бодро говорит мне, что "газовая" видеокассета, ужаснувшая мир – наперекор всем сомневающимся – абсолютно настоящая.

Однако военные истории имеют привычку становиться мрачнее. Тот же 58-летний сирийский доктор добавляет нечто глубоко беспокоящее: той ночью, когда сильный ветер и артобстрел вызвали пыльную бурю, пациенты в своих заваленных мусором туннелях и подвалах были поражены не газом, а кислородным голоданием.

Пока доктор Ассим Рахаибани объявляет о своём экстраординарном заключении, стоит отметить, что он, по его собственному признанию, не был непосредственным свидетелем событий, а также, говоря на хорошем английском, он дважды ссылается на джихадистов Джаиш-эль-Ислам (Армии Ислама) [ОЗ РФ] в Думе как на "террористов" – используя правительственное слово для обозначения врагов государства, которое так же входу у многих жителей Сирии. Неужели я расслышал правильно? В какую версию событий мы должны верить теперь?

К несчастью, в наш приезд врачи, дежурившие ночью 7 апреля, оказались в Дамаске и давали показания по расследованию применения химического оружия – по расследованию, которое должно окончательно разрешить этот вопрос в ближайшие недели.

Между тем Франция заявила, что имеет "доказательства" химической атаки, а американские СМИ цитировали источники, в которых говорилось о том, что анализы мочи и крови доказали то же самое. ВОЗ заявила, что ее партнеры на местах лечили 500 пациентов, «проявляющих признаки и симптомы, согласующиеся с воздействием токсичных химических веществ».

В то же время инспекторы Организации по запрещению химического оружия (ОЗХО) в настоящий момент не могут прибыть непосредственно на место предполагаемой газовой атаки, якобы из-за отсутствия правильных разрешений от ООН.

Прежде чем двинуться дальше, читатели должны знать, что это не единственная история из Думы. Множество людей, с которыми я беседовал среди руин города, говорили, что они "никогда не верили" в истории с газами. Истории, как они утверждают, распространяемые вооруженными исламистскими группировками. Теми конкретными джихадистами, которые уцелели под вьюгой артиллерийского огня, живя в домах других людей или в обширных и широких туннелях с подземными дорогами, вырезанных в камне на три уровня вниз под городом узниками с кирками. Вчера я прошел через три таких туннеля: огромные каменные коридоры, в которых по-прежнему остаются российские – да, российские – ракеты и выгоревшие машины.

Итак, история Думы – это, не просто история о газе – или о его отсутствии, что тоже вполне возможно. Это история о тысячах людей, которые не согласились эвакуироваться на прошлой неделе из Думы в одних автобусах с боевиками, вместе с которыми им, как троглодитам, приходилось месяцами жить бок обок, чтобы выжить. Вчера я прошел через этот город совершенно свободно – без солдат, полицейских или наблюдателей, следующих по моим следам. Только два сирийских друга, камера и ноутбук. Иногда мне приходилось карабкаться по валам высотой в 20 футов, вверх и вниз по почти отвесным стенам земли. Счастливые увидеть иностранцев рядом с собой, и еще более счастливые от того, что осада наконец закончилась, жители Думы в основном улыбаются. По крайней мере, те, чьи лица возможно увидеть – удивительное количество женщин Думы по-прежнему носят длинные черные хиджабы.

Сперва я приехал в Думу в сопровождении конвоя журналистов. Но как только скучный генерал перед разрушенным зданием местного совета объявил "У меня нет информации для вас" – самая расхожая отговорка арабского чиновника – я просто ушел. Ещё несколько журналистов, в основном сирийских, сделали то же самое. Даже группа российских журналистов – все в военной одежде – откочевала прочь.

До доктора Рахаибани было всего несколько минут ходьбы. От дверей его подземной клиники – "Пункта 200", как она называется в странной геологии этого полуподземного города – под гору идёт коридор, где врач показал мне свою скромную больницу на несколько кроватей, с плачущей маленькой девочкой, порез над глазом которой  обрабатывали медсестры.

"Той ночью я был со своей семьей в подвале своего дома, в трехстах метрах отсюда. Но все врачи знали, что тогда произошло. Было много обстрелов (правительственными войсками), а самолеты по ночам кружили над Думой. Но той ночью поднялся ветер и мощные пылевые облака стали проникать в подвалы и убежища, где жили люди. Людей начали доставлять сюда с признаками гипоксии, недостатка кислорода. Затем кто-то у дверей, "Белая каска", закричал: "Газы!" И началась паника. Люди начали разбрызгивать воду друг над другом. Да, видео было снято здесь, оно подлинное, но то, что вы видите, – это не газовое отравление, это люди, страдающие от гипоксии".

Как ни странно, после общения более чем с 20 людьми я так и не смог найти человека, проявившего хоть малейший интерес к роли Думы в истории о воздушных атаках Запада. На самом деле, двое даже сказали мне, что не знают ни о какой связи.

Я вступил в странный мир. Два человека, Хуссам и Назир Абу Айше, сказали, что они не знают, сколько людей погибло в Думе, хотя Назир признал, что у него был двоюродный брат, "казненный Джайиш эль-Ислам (Армией Ислама) за, якобы, "связь с режимом". Они пожали плечами, когда я спросил о 43 людях, по-видимому, погибших в печально известной атаке Думы.

"Белые каски" – медицинская группа экстренного реагирования, уже легендарная на Западе, однако с отдельными темными закоулками в своей истории – сыграли известную роль в битве. Их частично финансирует Министерство иностранных дел [Великобритании – прим.переводчика], а большинство местных отделений укомплектовано людьми из Думы. Я нашел их разрушенные офисы недалеко от клиники доктора Рахаибани. Противогаз лежал рядом с пищевым контейнером. Одно из смотровых стёкол было пробито. В той же комнате лежала груда грязного военного камуфляжа. Подброшено, спросил я себя? Вряд ли. Место было усыпано капсулами, разбитым медицинским оборудованием и файлами, постельными принадлежностями и матрасами.
Конечно, мы должны были бы выслушать и их часть истории, но сейчас этого не произойдет. Женщина сказала нам, что после достижения окончательного перемирия в Думе все члены "Белых Касок" решили покинуть главный штаб и, вместе с вооруженными группами, воспользоваться организованными правительством и защищаемыми Россией автобусами до контролируемой повстанцами провинции Идлиб.

Теперь здесь открылись продуктовые лавки, а город патрулируют российские военные полицейские – отныне это факультативное приложение к любому перемирию в Сирии, – и никто даже не потрудился взять штурмом исламистскую тюрьму перед Площадью Мученика, в подвалах которой  обезглавливали пленных. За одетым в жутковатую военную форму пополнением гражданской полиции сирийского МВД приглядывают русские, за которыми, в свою очередь, могут следить, а могут и не следить гражданские лица. И снова, мои вопросы о газовой атаке были встречены чем-то сильно напоминающим откровенное недоумение.

Как возможно такое, чтобы добравшиеся до лагерей в Турции беженцы Думы, во всех красках описывали газовую атаку, о которой, как ни странно, в самой Думе никто и не вспомнил? Но в какой-то момент – когда я прошагал уже больше мили через эти выкопанные пленниками туннели – мне пришло в голову, что жители Думы жили настолько долго и настолько изолированно друг от друга, что сама концепция "новости", в нашем понимании этого слова, утратила для них смысл. Сирия не родилась демократией Джефферсона – как цинично говорю я порой своим арабским коллегам. Сирия – беспощадная диктатура. Но это не отпугнуло этих людей, счастливых видеть посреди себя иностранцев, от того, чтобы обронить несколько слов правды. Так о чем же они мне рассказали?

Они рассказали об исламистах, под правлением которых они жили. Они говорили о том, как вооруженные группы украли гражданские дома, чтобы избежать сирийского правительства и российских бомбардировок. Джаиш аль-Ислам сожгла свои офисы перед тем, как уйти, но массивные здания в зонах их контроля  были вмяты в землю воздушными ударами. Сирийский полковник, которого я встретил за одним из таких зданий, спросил, не хочу ли я посмотреть, насколько глубоки туннели. Я сдался после полутора миль, и тогда он загадочно заметил, что "этот туннель может тянуться до самой Британии". Ах да, госпожа Май, я вспомнил, чьи именно воздушные удары были так интимно связаны с этим местом туннелей и пыли... И газа?