Самир Амин: Возвращение фашизма в современный капитализм [2014]

Сам заголовок этой статьи далеко не случайно связывает возвращение фашизма на политическую сцену с кризисом современного капитализма. Фашизм не является синонимом авторитарного полицейского режима, отвергающего неопределенность избирательной парламентской демократии. Фашизм - это специфический политический ответ на вызовы, возникающие перед правящими кругами капиталистического общества в определенных обстоятельствах.

Единство и разнообразие фашизма

Политические движения, которые по праву могут быть названы фашистскими, были у власти в целом ряде европейских стран, особенно с 1930х по 1945. Сюда попадают Бенито Муссолини в Италии, Адольф Гитлер в Германии, Франциско Франко в Испании, Антонио де Оливейра Салазар в Португалии, Филипп Пэтэн во Франции, Миклос Хорти в Венгрии, Ион Антоненеску в Румынии, Анте Павелик в Хорватии. Разнообразие обществ ставших жертвами фашизма - как развитых так и подчиненных капиталистических обществ, иногда в связи с победоносной войной а иногда с военным поражением - предостерегают от сваливания их всех в одну кучу. Я рассмотрю различные эффекты, которые это разнообразие социальных структур и обстоятельств породило в данных обществах. Несмотря на все это разнообразие, все фашистские режимы имели две общие черты:

(1) В данных исторических обстоятельствах, фашистские режимы намеревались руководить правительством и обществом  таким образом чтобы не ставить под вопрос фундаментальные принципы капитализма, в особенности частную капиталистическую собственность, включая случай современного монополистического капитализма. По этой причине я называю различными формами фашизма именно "специфический способ управления капитализмом", но не политические режимы ставившие под вопрос легитимность самого капитализма, даже если "капитализм" или "плутократия" подвергались длительному обличению в риторике фашистских речей. Ложь, скрывающая истинную природу таких речей, проявляется как скоро вы рассмотрите "альтернативу" предлагавшуюся различными формами фашизма, которые всегда обходили молчанием главный вопрос - частную собственность капиталиста. Фашизм не является единственным возможным выбором перед вызовом проблемы политического управления капиталистическим обществом. Лишь в определенных обстоятельствах сильного и глубокого кризиса фашистский режим представляется как наилучшее а иногда и единственно возможное решение для доминируюшего капитала. Анализ должен следовательно сфокусироваться на подобных кризисах.

(2) Выбор фашисткого режима для управления капиталистическим обществом во время кризиса всегда базируется (даже просто по определению) на категорическом отказе от "демократии". Фашизм всегда заменяет базовые принципы современной демократии - признание разнообразия мнений, обращение к электоральным процедурам для выявления большинства, гарантия прав меньшинства и т.д. - на противоположные ценности подчинения требованиям коллективной дисциплины и авторитету верховного лидера и его основных представителей. Эта инверсия ценностей всегда сопровождается направленными в прошлое идеями, способными придать мнимую легитимность внедренным процедурам подчинения. Провозглашение необходимости возвращения к ("старинному") прошлому, подчинения по отношению к государственной религии или к некоторой мнимой характеристике "расы" или "нации" составляют панораму идеологических дискурсов развернутых фашистскими правлениями.

Разнообразные формы фашизма из новой европейской истории делят две эти характеристики и попадают в одну из следующих четырех категорий:

(1) Фашизм в основных "развитых" капиталистических странах, нацеленными стать ведущими державами в мире или по крайней мере в региональной капиталистической системе

Моделью этого типа фашизма является нацизм. Германия начиная с 1870 стала крупной индустриальной силой и конкурентом гегемонов той эпохи (Великобритания и, в меньшей степени, Франция) и страны стремящейся к гегемонии (США). После 1918 Германии пришлось иметь дело с последствиями неудачи в преследовании своих амбиций. Гитлер четко сформулировал свой план: установить в Европе, включая Россию и возможно и еще шире, господствующее доминирование "Германии", то есть монополистического капитализма, поддержавшего становление Нацизма. Гитлер был расположен к компромиссу со своими основными оппонентами: чтобы Европа и Россия были отданы ему, Китай - Японии, остальная Азия и Африка - Великобритании, две Америки - США. Его ошибкой была мысль о том что такой компромисс был возможен: Великобритания и США не приняли его, в то время как Япония поддержала.

Японский фашизм принаждежит к той же категории. С 1985, модернизированная капиталистическая Япония стремилась установить доминирование над всей Восточной Азией. Произошел "мягкий" сдвиг от "имперской" формы управления национальным капитализмом — базирующемся на вроде бы "либеральных" институтах (избираемый парламент), фактически полностью контролируемых Императором и модернизированной аристократией — к жесткой форме, прямо управляемой главным военным командованием. Нацистская Германия вошла в альянс с имперской/фашистской Японией, в то время как Великобритания и США сцепились с Токио, равно как и движение сопротивления в Китае где недостатки Гоминьдана были восполнены поддержкой Маоистских коммунистов.

(2) Фашизм в капиталистических странах второго эшелона

Итальянский Муссолини (изобретатель фашизма, включая его название) служит первым примером. Муссолинизм стал ответом итальянских правых (старая аристократия, новая буржуазия, средний класс) кризису 1920х и растущей коммунистической угрозе. Однако ни итальянский капитализм, ни его политический инструмент - фашизм Муссолини, не имел амбиций доминировать в Европе, и тем более в мире. Вопреки всем бахвальствам Дуче о восстановлении Римской Империи (!), Муссолини понял что стабильность его системы зиждется на альянсе (в качестве подчиненного) либо с Великобританией (хозяином средиземноморья) либо с Нацистской Германией. Сомнения в выборы стороны для альянса продолжались вплоть до начала 2-й мировой войны.  

Фашизм Салазара и Франко принадлежит к тому же типу. Оба стали диктаторами, поставленными правыми и католической церковью в ответ на опасность республиканских либералов и социалистических республиканцев. По этой причине оба режима не подвергались бойкоту за анти-демократические расправы со стороны главных империалистических стран (под предлогом анти-коммунизма этих режимов). Вашингтон реабилитировал их в 1945 (Салазар был сооснователем НАТО, Испания согласилась разместить военные базы США), за ним последовало евпропейское сообщество - по природе своей гарант реакционного капиталистического порядка. После революции 1974г и смерти Франко (1980) обе системы присоединились к лагерю низко-интенсивных "демократий" нашего времени.

(3) Фашизм в побежденных странах

Включает правительство Виши во Франции, бельгийское правительство Леона Дегреля поддержанные нацистами. Во Франции верхний класс выбрал "Гитлера скорее чем Народный Фронт" (см. книги Annie Lacroix-Riz). Этот тип фашизма, соединенный с поражением и подчинением "Германской Европе" был вынужден отступить в тень вслед за поражением немецкого нацизма. Во Франции, он уступил Советам Сопротивления, временно объединившим коммунистов с другими борцами сопротивления (Шарля де Голля в особенности). Его дальнешей эволюции пришлось ждать (с началом конструирования объединенной европы и присоединением Франции в плану Маршалла и НАТО, то есть с добровольным подчинением гегемонии США) пока консервативные и социал-демократические правые порвут насовсем с радикальными левыми вышедшими из анти-фашистского и анти-капиталистического Сопротивления.

(4) Фашизм в зависимых странах восточной Европы

Мы спускаемся на несколько градусов ниже рассматривая капиталистические общества Восточной Европы (Польша, прибалтийские страны, Румыния, Венгрия, Югославия, Греция, Западная Украина в польскую эпоху). В данном случае мы говорим о зависимом капитализме. В межвоенный период реакционные правящие классы этих стран поддерживали нацистскую Германи. Рассмотрим по отдельности их политическое взаимодействие с гитлеровским проектом.

В Польше, застарелая враждебность с российскому господству (царистской России), переросшая во враждебность к СССР, поддерживаемая популярностью католического папства, располагала к тому чтобы сделать страну вассалом Германии, по французской модели Виши. Гитлер однако видел ситуацию иначе: поляки, как и русские, украинцы, сербы, были народами предназначенными к уничтожению, наряду с евреями, цыганами и несколькими другими. Для польского фашизма в союзе с Берлином не было места.

Венгрия Хорти и Румыния Антонеску, по контрасту, рассматривались как подчиненные союзники нацистской Германии. Фашизм в этих двух странах стал результатом специфичных для них социальных кризисов: боязнь "коммунизма" после периода Бела-Куна в Венгрии, и националистическая шовинистская мобилизация против венгров и русичей в Румынии.

В Югославии, гитлерововская Германия и вслед за ней Италия Муссолини поддержали "независимую" Хорватию, которой вверили контроль над анти-сербскими усташами при решительной поддержке католической церкви, в то время как сербы назначались к уничтожению.

Русская революция очевидно изменила перспективы борьбы рабочего класса и ответ реакционных имущих классов не только на территории СССР до 1938г, но также и на потерянных им землях - государства прибалтики и Польша. После Рижского соглашения1921 Польша аннексировала восточную часть Беларуси (Волынь) и Украины (Южная Галичина, ранее бывшая землями Австрии; и Северная Галичина, ранее бывшая провинцией Царистской Империи).

Во всем этом регионе с 1917 (и даже с 1905, с 1-й русской революции) сформировались два лагеря: про-социалистический (ставший про-большевистским), популярный по большей части среди крестьянства (которое жаждало радикальной земельной реформы в своих интересах) и в среде интеллектуалов (еврейских в особенности); и анти-социалистический (и соответственно склонный к сговору с анти-демократическими правительствами под фашистким влиянием) во всех землевладельческих классах. Реинтеграция государств прибалтики, Беларуси, Западной Украины в 1939 усилила контраст между ними.

Политическая карта кофликтов между "про-фашистами" и "анти-фашистами" в этой части Восточной Европы была размыта с одной стороны, конфликтом между польским шовинизмом (который упорствовал в проекте "ополячивания" населения аннексированных беларусских и украинских земель) и преследуемым им населением; и, с другой стороны, конфликтом между украинскими "националистами", которые были и анти-польскими и анти-русскими (вследствие анти-коммунизма) и проектом Гитлера, рассматривавшего украинское государство как союзника низшего сорта, коль скоро его народ был просто предназначен к уничтожению.

Здесь я отсылаю читателя к авторитетной работе Ольги Остричук "Украинцы перед лицом своего прошлого"[1]. Ее тщательный анализ современной истории этого региона (Австрийская Галичина, Польская Украина, Малороссия ставшая Советской Украиной) даст читателю понимание ставок на кону в происходящих конфликтах равно как и места занятого локальным фашизмом.

Снисходительное отношение Запада к фашизму прошлого и настоящего 

Между двумя мировыми войнами в европейских парламентах правые всегда были любезны по вопросу фашизма, равно как и более отвратительного нацизма.Черчилль, несмотря на свою исключительную "британскость", никогда не скрывал своих симпатий к Муссолини. Президенты США и эстеблишмент Демократической и Республиканской партий, лишь запоздало открыли опасность гитлеровской Германии и, особенно, империалистской/фашистской Японии. С цинизмом, присущим эстеблишменту США, Труман открыто продекларировал то о чем другие помалкивали: позволить войне истощить основных участников - Германию, Советскую Россию и побежденные европейские страны - и затем вмешаться насколько возможно позднее чтобы пожать ее плоды. Совсем не похоже на принципиально антифашистскую позицию. Не было никаких колебаний при реабилитации Франко и Салазара в 1945. Потакательство фашизму было постоянной политикой католической церкви. Не будет натяжкой назвать папу Пия 12 коллаборационистом Муссолини и Гитлера.

Анти-семитизм Гитлера вызвал осуждение лишь на позднем этапе, достигшем кровавого безумия. Акцент на ненависти к "иудео-большевикам", раскрученный в речах Гитлера, был распространен среди многих политиков. И только после поражения нацизма пришла необходимость осудить анти-семитизм в принципе. Задача облегчилась тем что само-провозглашенные "жертвы Холокоста" стали сионистами Израиля, союзниками западного империализма против палестинского и арабского народов - которые, однако, не имели ни малейшего отношения к ужасам европейского анти-семитизма!

Очевидно, коллапс нацистов и фашистской Италии заставил самые правые силы в Европе (к западу от "занавеса") дистанцироваться от тех кто - внутри них самих - был соучастниками и союзниками фашизма. Однако же, фашистские движения были вынуждены лишь отступить в тень и спрятаться за кулисами, в реальности не исчезнув.

В Западной Германии, во имя "примирения", местное правительство и его патроны (США и, во вторую очередь, Великобритания и Франция) оставили на месте почти всех тех кто совершал военные преступления и преступления против человечности. Во Франции были инициированы судебные преследования против Сопротивления за "злоупотребительные казни за коллаборационизм" когда вишисты снова вышли на политическую сцену с Антуаном Пинэй. В Италии фашизм замолчал, но присутсвовал в рядах Христанских Демокрратов и католической церкви. В Испании, компромисс "примирения" навязанный европейским сообществом (ставшим позднее Европейским Союзом) просто запретил любое упоминание франкистских преступлений.

Поддержка социалистических и социал-демократических партий Западной и Центральной Европы в анти-коммунистических кампаниях консервативными правыми несет свою долю ответственности за последовавшее возрождение фашизма. Эти "умеренно" левые партии были искренне и решительно анти-фашистскими. И однако же все это было забыто. С конверсией этих партий к социал-либерализму, с их безусловной поддержкой европейской конструкции - систематически организованной как гарант реакционного капиталистического порядка - и их не менее безусловной подчиненностью гегемонии США (через НАТО, и другими средствами), был образован реакционный блок, консолидировавший классических правых и социал-либералов; блок, который мог, при необходимости, принять новых крайних правых.

Впоследствии, реабилитацию Восточно-Европейского фашизма быстро предприняли в 1990. Все фашистские движения рассматриваемых стран были верными союзниками и сообщниками Гитлеризма. С приближением поражения [во 2-й мировой войне], многие лидеры этих движений были передислоцированы на Запад и затем "сдались" войскам США. Никто из них не был выдан Советским, Югославским и иным властям в новых народных демократиях для расследования по обвинениям в их преступлениях (в нарушение союзнических соглашений). Все они нашли убежище в США и Канаде. И всех их власти лелеяли за их лютый анти-коммунизм!

В "Украинцы перед лицом своего прошлого" Острийчук представляет все необходимое для того чтобы неопровержимо доказать согласованность целей политики США (и вслед за США - Европы) и локальных фашистских движений Восточной Европы (в частности, Украины). К примеру, "профессор" Дмитро Донцов, до самой своей смерти в 1975 публиковал в Канаде все свои работы, каковые не только резко анти-коммунистичны (термин "иудео-большевизм" у него част), но также фундаментально анти-демократичны. Правительства так-называемых демократических западных стран поддержали, более того - финансировали и организовали "Оранжевую Революцию" (т.е. нео-фашистский переворот) на Украине. И все это продолжается и далее. Ранее, в Югославии, Канада проложила дорогу Хорватским Усташам. 

Способ которым "умеренные" медиа (которые не могут открыто признать что поддерживают явно продекларированных фашистов) прячут свою поддержку этих фашистов прост: они заменяют термин "фашист" на "националист". Профессор Донцов отныне не фашист, он украинский "националист", также как Марин Ле Пен больше не фашист но националист (как это написал к примеру Le Monde)!

Являются ли все эти аутентичные фашисты "националистами" просто потому что так сказано? Едва ли.  Националисты сегодня заслуживают такое название только в случае если они делают вызов господствующим силам современного мира, то есть США и Европы. Эти же так-называемые "националисты" являются друзьями Вашингтона, Брюсселя и НАТО. Их "национализм" заключается в шовинистской ненависти к их соседним народам, которые никогда не являлись причиной злоключений первых: для украинцев это русские (но не Царь); для хорватов это сербы; для новых крайних правых во Франции, Швейцарии, Греции и далее, это - "иммигранты".

Не следует недооценивать опасность союза между основными политическими силами США (республиканцы и демократы) и Европы (парламентские правые и социал-либералы) с одной стороны, с фашистами Востока с другой. Хиллари Клинтон стала рупором этой коалиции и толкает военную истерию за всякие рамки. Даже больше чем Дж. Буш мл., если это вообще возможно, она требует превентивной войны (а не только повторения Холодной Войны) с Россией - с новыми интервенциями на Украине, в Грузии, Молдавии, среди других мест - в Китае, и против людей восстающих в Азии, Африке и Латинской Америке. К несчастью, этот  прямолинейный полет США в ответ на собственный упадок может помочь Х Клинтон стать "первым женщиной президентом США". Не будем забывать что скрывается за этой фальшивой феминисткой.

Несомненно, угроза фашизма сегодня не является угрозой "демократическому" порядку в США и Европе к западу от "занавеса". Союз между классичесими парламентскими правыми и социал-либералами, для доминирующего капитала делает ненужным использование услуг крайних правых, наблюдавшееся исторически вслед за возникновением фашистских движений. Но какие выводы мы можем сделать из электоральных успехов крайних правых в последнее десятилетие? Европейцы очевидно являются жертвами обобщенного монополистического капитализма [2]. Мы видим, что перед лицом союза между правыми и так называемыми социалистическими левыми, европейцы ищут выход в отказе от голосования или в выборе крайних правых. Ответственность потенциальных радикальных левых в этом контексте колоссальна: если бы у них была смелость предложить реальные шаги за пределы сегодняшнего капитализма, они бы получили доверие которого сегодня не имеют. Такое движение могло бы развернуть социальный баланс сил в пользу рабочих классов и сделать возможным прогрессивные изменения. Доказательством являются успехи народных движений Южной Америки.

В текущем контексте, успехи на выборах крайних правых растут из самого современного капитализма. Эти успехи позволяют медиа швырнуть вместе, равно браня, "крайних правых и крайних левых популистов", затуманивая тот факт что первые про-капиталистичны и таким образом являются возможными союзниками капитала, тогда как последние являются единственными опасными оппонентами системы власти капитала.

В США, с необходимыми уточнениями, мы наблюдаем аналогичную картину, хотя там крайних правых никогда не называют фашистами [и это появилось с приходом Трампа; ирония в том что Трамп как раз делал попытки противостоять глобальному неолиберальному капитализму производящему фашистские режимы - прим. перев]. Вчерашний маккартизм, также как фанатики чайной партии и милитаристы (к примеру Х. Клинтон), открыто защищают "свободы" - понимаемые как экслюзивные права владельцев и менеджеров монополистического капитала - против "правительства", подозреваемого в уступках требованиям жертв кап. системы.

Последнее замечание о фашистских движениях: они выглядят неспособными понимать когда и как остановиться в своих требованиях. Культ лидера и слепое подчинение, некритическое возвышение псевдо-этнических и псевдо-религиозных конструкций ведущее к фанатизму, набор боевиков для насильственных действий, все это делает фашизм силой которую трудно контролировать. Неизбежны ошибки, даже за пределами иррациональных отклонений от социальных интересов обслуживаемых фашистами. Гитлер был психически больным человеком, тем не менее он смог заставить крупных капиталистов поставивших его у власти следовать за ним до конца своего безумия, и даже получил поддержку очень большой части населения. Хотя это и крайний случай, и Муссолини, Франко, Салазар и Пэтэн не были психически больными, однако большая часть их сортников и приверженцев не колебалась в совершении преступлений.

Фашизм на современном Юге

Интеграция Латинской Америки в глобальный капитализм в 19 веке основывалась на эксплуатации крестьян, чей статус был снижен до пеона/батрака, и их подчиненении зверским практикам крупных землевладельцев. Наглядный пример - система Порфирио Диаса в Мексике. Дальнейшее развитие такой интеграции в 20 в привело к "модернизации бедности". Быстрый отток населения из сельской местности (который начался раньше и был более выражен в Латинской Америке чем в Азии и Африке) дал новые формы бедности в современных городских фавелах, заменившие прежние формы сельской бедности. Одновременно, формы политического контроля над массами были "модернизированы" через установление диктатур, отмену выборной демократии, запрет партий и профсоюзов и выдачей "современным" секретным службам карт-бланш на аресты и пытки из арсенала спецслужб. Данные формы политического управления очевидно сходны с используемыми фашистскими режима в странах зависимого капитализма Восточной Европы. Диктатуры Латинской Америки 20в обслуживали реакционный блок (крупные землевладельцы, компрадорская буржуазия и часть среднего класса которая выигрывала от люмпенизации), но, главным образом, они служили интересам доминирующего иностранного капитала, в особенности США, каковые по этой причине поддерживали южноамериканские диктатуры вплоть до недавнего взрыва народных движений. Мощь этих движений и социальные и демократические улучшения которые они привнесли исключают - по крайней мере в ближайшем будущем - возврат парафашистских диктатур. Однако будущее не предопределено: конфликт между движением рабочих классов и локальным и глобальным капитализмом только начался. Подобно всем другим типам, фашизм латиноамериканского образца не избежал ошибок, некоторые из которых стали для него фатальными. Вспоминается пример Джорджа Рафаэль Видела, который  ввязался в войну за мальвинские острова в расчете использовать аргентинские национальные чувства в своих интересах [после проигрыша войны за фольклендские острова его режим коллапсировал - прим. перев.].

Начиная с 1980х, распространение обобщенного монополистического капитализма люмпенизирующего характера вытеснило национально-популистскиие системы эпохи Бандунг (1955-1980)  в Азии и Африке [прим. перев. - эпоха Бандунг названа по названию города в Индонезии первой конференции стран Азии и Африки, где представители стран недавно переставших быть колониями впервые объединили свои силы и предложили альтернативу модели мира двух доминирующимих сверхдержав; именно там был рожден термин страны третьего мира; конференция сделала возможным представительство недавних колоний в ООН и признание голосов их народов в мировом порядке, породила Движение Неприсоединения (к доминирующим сверхдержавам), стимулировала поиск модели развития недавних колоний на основе своих собственных народных, национальных и суверенных интересов, см. bandungspirit]. Люмпенизация породила формы родственные к модернизации бедности и модернизации репрессивного аппарата. Эксцессы пост-насеристской и пост-баасистской систем служат хорошим примером. Не следует мешать в одну кучу национально-популистские режимы эпохи Бандунг вместе с их преемниками прыгнувшими в вагон глобализированного неолиберализма лишь потому что и те и другие "недемократичны". Режимы эпохи Бандунг, несмотря на свой деспотический характер, имели народную поддержку и легитимность благодаря как своим реальным достижениям (от которых выиграло большинство работающих) так и своим анти-империалистическим позициям. Диктатуры пришедшие им на смену утратили эту легитимность как только подчинились глобальной неолиберальной модели с присущей ей люмпенизацией. На смену народному и национальному авторитету власти (хоть и не демократической) пришло полицейское насилие как таковое на службе у неолиберального, антинародного, антинационального проекта.

Последние народные волнения, начавшиеся в 2011, поставили соответствующие дикатуры под вопрос - но и только. Альтернативная модель сможет устоять лишь в том случае если сможет достичь трех целей вокруг которых восстание обычно мобилизируется: продолжение демократизации общества и политики, прогрессивные социальные достижения и утверждение национального суверенитета.

Но ситуация все еще далека от этого. И по этой причине присутствуют множество альтернатив, видимых в краткосрочной перспективе. Возможен ли возврат к национально-народной модели эры Бандунг, может быть чуть более демократичной? Или кристаллизация демократического, народного национального фронта? Или же, прыжок в ретроградную иллюзию, которая в данном контексте принимает форму "исламизации" политики и общества?

В текущем конфликте среди этих трех возможных ответов западные державы (США и их подчиненные европейские союзники) сделали свой выбор: они поддерживают Мусульманское Братство и/или другие "Салафистские" организации политического ислама. Причина такого выбора проста: названные реакционные политические силы согласны властвовать в контексте глобализированного либерализма (этим отменяя все перспективы достижения социальной справедливости и национальной независимости). И в этом единственная цель империалистических держав.

Следовательно, политический ислам принадлежит к типу фашизма в зависимых обществах. Политический ислам имеет две общие для всех типов фашизма фундаментальные черты: 

1. Отсуствие вызова существенным аспектам капиталистического порядка (что в данном контексте означает отсутствие вызова модели люмпенизации, неразрывно связанной с распространением глобализированного неолиберального капитализма)
2. Выбор анти-демократической, полицейской формы управления (как например запрет партий и организаций и насильственная исламизация морали).

Эта антидемократическая опция империалистических держав (которая собственно изобличает про-демократическую риторику в потоке пропаганды льющемся на нас), таким образом допускает "издержки" исламистских режимов. Подобно всем другим типам фашизма и по тем же самым причинам, эти издержки записаны в "генах" образа мыслей присущего режиму: беспрекословное подчинение лидеру, фанатичная приверженность государственной религии, формирование ударных сил используемых для подавления. Фактически, и мы это уже видим, "Исламистская" программа способна продвигаться только в контексте гражданской войны (между, к примеру, Суннитами и Шиитами) и приводит ни к чему кроме перманентного хаоса. Данный тип исламистской власти таким образом гарантирует абсолютную неспособность утверждения страны на мировой арене. Очевидно что находящиеся в упадке США отказались от использования чего-нибудь получше - стабильного и покорного местного правительства - в пользу данной "второй лучшей" опции.

Подобное развитие имеют место и за пределами Арабо-Мусульманского мира, например, в Индии. Партия "Бхаратийя Джаната" [Bharatiya Janata Party - BJP, правая партия], только что выигравшая выборы в Индии - это реакционная религиозная Индуистская партия, которая принимает встроенность в глобализованный неолиберализм. Эта партия гарантирует что Индия под ее управлением отступит от своего проекта становления мировой державой. Описание ее как фашистской, таким образом не будет большой натяжкой.

В заключение: фашизм вернулся на Запад, Востог и Юг; и возврат фашизма связан с распространением кризиса обобщенного, финансиализированного и глобализированного капитализма. Актуальный или потенциальный возврат к использованию услуг фашистских движений доминатными центрами системы испытывающей тяжелые перегрузки - требует большой бдительности с нашей стороны. Настоящему кризису суждено раскрутиться еще хуже и, следовательно, угроза использования фашистских решений станет реальной. Поддержка Х Клинтон милитаризма Вашингтона не предвещает ничего хорошего в ближайшем будущем.

Notes

1. Olha Ostriitchouk, Les Ukrainiens face à leur passé [Украинцы перед лицом своего прошлого] (Brussels: P.I.E. Lang, 2013).

2. For a further elaboration, see Samir Amin, The Implosion of Contemporary Capitalism (New York: Monthly Review Press, 2013).

3. For the spread of generalized monopoly capitalism, see ibid.