Гавайская фактория Шеффера, или как Россия профукала Гавайские острова

Пока некоторые вспоминают про "Аляску, которую мы потеряли", хотелось бы напомнить еще один похожий эпизод из нашей истории. Не такой широко известный.

Все знают, что Россия в 18-19 веках владела Аляской, но мало кто знает, что у России очень недолгое время была своя колония на Гавайских островах. Данная история даёт нам поучительный пример того, как не надо вести внешнюю политику. Предлагаем вашему вниманию главу "Гавайская фактория" Шеффера" из книги Алексея Плотникова "Русская дальневосточная граница в XVIII - первой половине XX века". 

Если точно придерживаться хронологии, «Гавайская фактория» возникла на три года позднее основания форта Росс — в 1815 г., однако стала первой по времени «упущенной» Россией в XIX столетии тихоокеанской территорией. Как и Росс в Калифорнии, появление Гавайской колонии явилось результатом деятельности РАК (Российско-американской компании), выступавшей пионером русских исследований и русского продвижения в Тихом океане вплоть до продажи Аляски в 1867 г.

История ее такова. В 1814 г. главный правитель Русской Америки А.А.Баранов направил к королю Сандвичевых (Гавайских) островов Камеомео (Камехамеха; Томеомео в русском написании XIX в.) для установления с Гаваями торговых отношений компанейское судно «Беринг» под командованием шкипера Бенита (напомним, Гавайский архипелаг был открыт в январе 1778 г. капитаном Куком, который назвал его «Сандвичевыми островами» в честь своего патрона, первого лорда Адмиралтейства графа Сандвича).
Однако у острова Кауай судно попало в шторм и было выброшено на берег. При этом груз был разграблен туземцами. Вождь острова — Томари (давний враг Камеомео, который убил его отца), несмотря на обращения представителей РАК, вернуть товар отказывался, ссылаясь на то, что выброшенное судно является его добычей.

Для разрешения ситуации, Баранов в 1815 г. послал к Камеомео, резиденция которого располагалась на о. Оаху, доктора Е. Шеффера (Schaeffer, врач с корабля «Суворов», оставшийся в Новоархангельске из-за разногласий с командиром корабля М. П.Лазаревым). В задачу Шеффера входило добиться возврата судна и груза или получения соответствующей компенсации сандаловым деревом (имевшим в регионе большой спрос) Вначале Камеомео принял русских очень хорошо, но вскоре, из-за противодействия и интриг американцев, распускавших слухи о том, что Шеффер, якобы, прибыл с разведывательной миссией, имеющей цель подготовить захват русскими островов, отношение короля изменилось.
В этих обстоятельствах Шеффер был вынужден покинуть Оаху и перебраться на о. Кауай к Томари, что, в итоге, принесло неожиданный нужный (и желаемый) результат: вылечив от болезни Томари и его любимую жену, Шеффер приобрел полное доверие и расположение правителя Кауаи.

В результате переговоров, Шеффер заключил с Томари соглашение, которое открывало для Компании реальную возможность закрепиться на Гаваях, создав там свое поселение (о. Кауай — «Сад-остров» — четвертый по размеру среди Гавайских островов).



Соглашение, заключенное Шеффером, включало следующие условия:
1. Корабль «Беринг» и захваченный груз возвращается Компании.
2. Король Томари обязывался ежегодно доставлять в Русскую Америку полное судно сушеной тары (еще одна важная статья гавайского экспорта).
3. Все сандаловое дерево с подвластных Томари островов передавалось в распоряжение Шеффера и торговля им должна была производиться только с РАК.
4. Русским предоставлялось право учреждать фактории (торговые поселения) во всех владениях Томари (кроме Кауай он владел также островом Нигау).
Со своей стороны Шеффер обязывался предоставить в распоряжение Томари для борьбы с Камеомео 500 человек и несколько вооруженных судов, за что Томари должен был заплатить все тем же сандаловым деревом. Кроме того, Шефферу поручалось командование войсками Томари при условии, что Компании будет уступлена во владение половина о. Оаху, на которой также предусматривалось создание укрепленного поселения.
На основании особого соглашения, Томари с подвластным ему населением поступал под покровительство российского императора (обычно, как уже отмечалось, являвшееся первым шагом на пути к реальному «подданству», — вспомним пример принятия Хвостовым «под высочайшее покровительство» айнов на южном Сахалине)

1. В знак «вступления» Томари под «высочайшее покровительство» на острове был поднят русский флаг.
Условие об уступке РАК половины о. Оаху полностью отвечало намерениям Баранова, который в дополнительной инструкции Шефферу поручал ему обсудить вопрос об учреждении на острове, где уже существовало поселение американцев — братьев Виншеп, — русской фактории [2].


Вход в Елизаветинскую крепость на острове Кауай - один из трёх фортов, основанных на Гавайях Шеффером


План Елизаветинской крепости 

Заключив соглашение, Шеффер энергично приступил к реализации договоренностей: приобрел для Томари два судна и приступил к строительству укрепленных факторий, используя лес, доставленный на Гаваи компанейским судном из Ново-Архангельска.

Строительство факторий шло весьма успешно (поселения создавались одновременно на Кауай и Оаху), и уже в 1815 г. создание русского форпоста на Гаваях было практически завершено. Причем здесь мы явно опережали иностранцев, поскольку русское «утверждение» на Гаваях, в отличие от временных поселений американцев, обещало быть основательным и долговременным (первые иностранные миссионеры прибыли на острова только в 1820 г.).


Внутри остатков Елизаветинской крепости


Вид из крепости на океан и впадающую в него реку

Это обстоятельство и послужило в дальнейшем главной причиной яростного противодействия «русскому водворению» на Гаваях со стороны американцев, увидевших в представителях РАК реальных и серьезных конкурентов (что и подтвердили дальнейшие события). Итак, казалось бы, дело сделано, и нужно лишь продолжить и развить успешно начатое.

И вот тут начались трудности, которые, как это ни странно, первоначально возникли не из-за конкурентов-иностранцев, а от действий собственных властей. Сначала Баранов, до этого неизменно поддерживавший инициативу и смелые предприятия, направленные на укрепление позиций Компании, отказался без санкции Главного правления РАК (с 1800 г. располагалось в Петербурге) утвердить покупку судов и сами договоренности, сославшись на то, что Сандвичевы острова, по сведениям, состоят под покровительством Англии (лишнее свидетельство важности этого формально- правового института с точки зрения определения статуса («страновой принадлежности») колониальной территории) [3].

Затем из Петербурга пришел отказ Александра I принять Томари под российское покровительство с предписанием вернуть последнему составленный в этой связи акт (что фактически означало бы отказ от заключенного соглашения), которое, правда, позднее было отменено (подобная непоследовательная, «шарахающаяся» политика второго периода александровского правления весьма характерна, — известно, что Александр I активно вмешивался в дела МИД, проводя зачастую собственную, «личную» внешнюю политику — политику, часто, противоречивую, непоследовательную и, самое главное, малопрофессиональную, что только вредило делу; в середине 1810-х гг.
Это вызвало настоящую «министерскую чехарду», когда за внешнюю политику России, помимо самого императора, фактически отвечало четыре человека, — факт в истории отечественной дипломатии беспрецедентный, отмечавшийся многими современниками и последующими исследователями) [4].

По настоянию руководства РАК (которому, надо отдать ему должное часто удавалось переубеждать Александра и удерживать его от опрометчивых шагов), акт о «высочайшем покровительстве» Томари возвращен не был, а самому «королю» была пожалована золотая медаль на аннинской ленте с надписью «Владетелю Сандвичевых островов Томари в знак дружбы его к россиянам», а также пожалованы традиционные в таких случаях подарки.

Однако этим все и ограничилось. Никакой реальной государственной поддержки «проект Шеффера» не получил. И дальше все развивалось по известной формуле — «не забиваешь ты, забивают тебе». Инициативу перехватили американцы, которые воспрепятствовали нам закрепиться на Гаваях. В результате созданная в рекордные сроки русская фактория оказалась фактически брошенной на произвол судьбы даже РАК, чем не преминули воспользоваться иностранцы.
Они сделали все, чтобы «извести» русские фактории, дававшие России неоспоримые права на занятые территории (напомним: уступка территории под строительство на основе договора с местным владетелем, поднятие флага, создание поселений, принятие местного вождя под «высочайшее покровительство» — акт о покровительстве, напомним, Томари возвращен не был), что им и удалось.
Первое, что попытались сделать американцы — добиться спуска русского флага, поднятого, повторим, в знак поступления Томари под покровительство России (еще одно подтверждение формального «публично-правового» значения этого акта-символа), чего, однако, им сразу сделать не удалось.
Далее, в 1816 г. американцы перекупили у Томари все то, что он обязался поставлять РАК по соглашению с Шеффером, а потом подкупом и интригами начали напрямую «изживать» русских. Сначала удалось истребить факторию на Оаху и изгнать с острова Шеффера, затем то же повторилось на Кауаи.
Как и всегда, американцы (как, впрочем, и другие европейцы в борьбе за колонии) действовали бесцеремонно, цинично и напористо, что не раз отмечали исследователи РАК. Когда с первой попытки уничтожить русскую факторию на Кауаи не удалось, был распущен слух, что если на острове не будет спущен русский флаг, американцы пришлют суда и перебьют всех жителей остров; затем этим же жителям «помогли» захватить русское имущество.
Ситуация еще более осложнилась, когда американский капитан компанейского судна «Ильмень» Воздвит, как пишет Тихменев, «без церемонии бросил свое судно» [5].


Шеффер Георг Антон Алоис

Под угрозой расправы Шеффер со своими спутниками был вынужден перебраться на суда (кроме «Ильменя» на Гаваях находилось судно «Кадьяк»), а когда попытался высадиться на берег и отбить имущество, русские подвергались обстрелу из пушек. Пробыв в такой осаде длительное время, Шеффер на одном из судов был вынужден уйти в порт Гонолулу, послав второе с извещением о произошедшем в Ново-Архангельск к Баранову.
В июле 1817 г. Шеффер, не дождавшись помощи из Ситки и оставив служащих РАК на о. Оаху под началом промышленного Тараканова, на иностранном судне отправился в Кантон, через который ему удалось вернуться в Петербург.
Так закончился первый этап борьбы за русское присутствие на Гаваях. По возвращению в столицу, Шеффер в 1818 г. подал министру внутренних дел Козодавлеву (РАК, как полуправительственная компания, находилась в ведении МВД) записку, в которой, обосновывая выгодность торговли с Сандвичевыми островами, вновь поставил вопрос о занятии РАК одного из гавайских островов и учреждении там русской фактории [6].

Совет при главном правлении Компании (создан в 1814 г.) поддержал проект, делая при этом особый упор на важность налаживания бесперебойного продовольственного снабжения не только Русской Америки, но также Камчатки и Курил (находившихся также в ведении РАК). Впрочем, руководствуясь логикой и здравым смыслом, проект было трудно не поддержать.
Однако в Петербурге опять возобладала иная точка зрения: Александр вновь не утвердил «Гавайский проект», указав, «что мысль о водворении русских на одном из Сандвичевых островов имеет весьма мало оснований» (?) и предоставив Компании право распорядится «назначенными владельцу островов от Высочайшего имени» подарками по своему усмотрению [7].

Причины подобного странного «решения» (если боялись «междуусобной войны», то зачем нужно было вручать Томари медаль с такой «провокационной» — с точки зрения Камеомео — надписью) возможно, еще предстоит выяснить, однако ясно одно — в угоду тем или иным «политическим установкам» выгодный во всех отношениях «купеческий проект» (а проблема продовольственного снабжения Аляски была одной из самых острых с первого момента существования Русской Америки; напомним, известная экспедиция Резанова в Калифорнию в 1806 г. была вызвана в первую очередь острой нехваткой хлеба в колониях) был в очередной раз «утоплен» бюрократическим государственным аппаратом.
Так Россией вторично — и на этот раз уже окончательно — была упущена реальная возможность создать себе опорную базу в самом центре Тихого океана, в результате чего

«сношения компании с Сандвичевыми островами ограничивались впоследствии только приобретением там, при удобном случае, продовольственных запасов, в особенности, соли» [8].

О стратегическом — во всех смыслах — значении такого форпоста, имея в виду, прежде всего, обеспечение безопасности (как собственно военной, так и не менее важной, продовольственной) Русской Америки думается, говорить не приходится. Весьма показательно, в этой связи, мнение известного исследователя РАК, капитан-лейтенанта П. К. Головина, посетившего Америку (колонии) в 1860 г.:

«Сандвичевы острова представляют все удобство для содержания там постоянной станции: оттуда пути открыты и в Америку и в Японию, и в Китай, и командиры военных судов наших будут иметь полную возможность ознакомиться с плаванием в местностях в которых, в случае войны, должна будет сосредоточиться вся их деятельность» [9].

Жаль только, что понимание подобных истин приходит у нас часто слишком поздно, когда изменить что-либо уже нельзя и остается только писать мемуары с попыткой объяснить «странные поступки» своих соотечественников, и особенно таковые же решения собственной власти.

В заключение следует отметить, что практически во всех исследованиях, посвященных истории «Гавайской фактории», Шеффер представляется не иначе, как «злой гений», авантюрист (в лучшем случае — «честолюбец», стремившийся завоевать славу основателя новых колоний для компании), чуть было не вовлекший РАК в междоусобную войну, и особенно подчеркивается, что этот «опыт» стоил Российско-Американской компании 230 тыс. руб. ассигнациями «невознаградимой потери» [10].

При этом почему-то ни слова не говорится о том, что благодаря этому «авантюризму» Россия получила почти готовую колонию и прояви здесь Петербург маломальскую инициативу и окажи «Гавайскому начинанию» минимальную поддержку (руководство РАК идею Шеффера - как и другие инициативы, направленные на укрепление позиций Русской Америки, — как мы видели, поддерживало) Россия наверняка утвердилась бы на архипелаге (причем без всякой «междуусобной войны», — все можно было бы решить с помощью переговоров и традиционных в таких случаях «подарков», о которых говорится в приведенном выше «отказе» Александра I).
Думается также, что ссылка на «истраченные впустую» 230 тыс. руб. является не чем иным, как откровенным лукавством, попыткой оправдать очевидную и труднообъяснимую сдачу интересов России, поскольку создание укрепленной «Гавайской фактории», безусловно, стоило весьма скромной — имея в виду «цену вопроса» — суммы в 230 тыс. руб. ассигнациями (в среднем, стоимость грузов, перевозившихся одним компанейским судном; так, к примеру, груз, погибший в результате крушения в январе 1813 г. у берегов Ситки «Невы», стоил 250 тыс. руб. ассигнациями; разбившаяся в 1811 г. у Петропавловска-Камчатского «Юнона» перевозила товары на сумму 200 тыс. руб. ассигнациями) [11].

Вообще же, работая с материалами по истории «Гавайской фактории» создается твердое впечатление, что все отечественные исследователи, объясняя причины нашей «гавайской» неудачи, пытались убедить в их «объективности», в первую очередь, самих себя, в глубине души хорошо понимая всю «надуманность» аргументации, оправдывающую потерю «фактории Шеффера», а также более чем очевидную труднообъяснимость очередной уступки российских интересов иностранцам. То же, что утрата Гавайской колонии была уступкой иностранцам, думается, было наглядно показано выше. Памятником «несостоявшейся» русской фактории на Гаваях до сих пор служат остатки «форта Шеффера», сохранившиеся до настоящего времени в порту Лихуэ на о. Кауай. [12]

________________________

Источник: Плотников А.Ю. Русская дальневосточная граница в XVIII - первой половине XX века. М.: КомКнига, 2007