Ты опять не опустил стульчак или Откуда прилетит?

Ну раз уж пошла такая пьянка тема Феминизм и ипотека в древнем Вавилоне [пятничное], то можно в продолжение поговорить и о современных российских реалиях. Только, для разнообразия, не о законах, а о быте.

Когда я был совсем мальчишкой и занимался борьбой, одним из первых моих главных соперников был Петров. Он хорошо делал скручивание (прием такой), и всех побеждал. Победил он с помощью этого нехитрого приема и меня. А потом мне объяснили, мол, ногу выставь и руку сбрось – всё! Больше меня Петров победить не мог. К чему это я? Вот представьте, что вы про своего соперника все знаете: слабые места, сильные стороны, что он хорошо делает, против чего плохо защищается, и готовитесь к поединку с ним, делая акценты на то, чтобы подтянуть в своей подготовке защиту под его главные атакующие приемы и атаку на слабые места. А он (ваш соперник) ни ухом, ни рылом, вообще в полном неведении, что вы под него готовитесь. Такой вот, растяпа! Думаю, победить вас ему будет почти невозможно. Или даже другой пример. Вы готовились к соревнованиям по бегу, каждый день трусИли в лесу, приехали, переоделись, подошли к старту, а вам в руки дали шест, и говорят – прыгайте! Так и мы, мужескапол, против женщин. Идем к алтарю, рты разинув, не ожидая подвоха, верим в любовь взаимную и «в печали и в радости» собираемся «все пополам» принять. Нам, конечно, говорят «старшие товарищи», что будет притирка, первый год, как правило, но никто из этих старших товарищей даже представить не может, почему эта притирка, и что это вообще такое.

А притирка – это не когда женщина имеет свои привычки, которые не нравятся мужчине (допустим, она в ухе ковыряет и почесывает срамные места), и наоборот, его привычки не нравятся ей (он сидит «нога-на-ногу» и иногда крутит головой, разминая шею). Такое бывает, но нет. Чаще притирка – это якобы устранение в мужчине того, что раздражает его женщину. Будто его в ней все устраивает, а вот он все какой-то чмырдяй, и лыбится криво, и ест с подхрустом. Ходит медленно, думает громко, спит некрепко – ну сплошное наказание. Идет наш горемыка к «старшим товарищам», женатикам многоопытным, которые уже не то, что карбюратор тестю с закрытыми глазами делают, и левой рукой за спиной движок перебирают (опять же, машины тестя), но и тещины желания без слов отгадывают; и жалится, что вот, ничего его благоверной в нем не нравится, и прилетает – то справа, то слева.

А кореши – «притирка, мол, нормально, это пройдет». Наш бедолага проснется ночью, гонимый малою нуждой, а как справит ее, и улегшись обратно под теплое одеяло, заснет тяжелым сном; так тут же и проснется в холодном поту окошмаренный – стульчак-то не опустил! Он мигом в уборную, а оттуда уже жена выходит, взлохмаченная, подбоченилась и цедит сквозь щербину в зубах: «Опять не опустил, я ж на холодное попой, ты чем думаешь?! Или трудно элементарную вещь запомнить!»

Жил-жил себе парень, все было понятно, а тут, в одночасье, написали ему свод, да если бы написали, а то по одному пункту в день выдают, каждый день новый, и хоть бы раз повторились! Только через полгода пускают свод на второй круг, да за каждый косяк вламывают по полной программе, а уж за третий косяк на каком-либо пункте благоверная грозит, что чуть ли не к маме от него уедет, раз он такой непробиваемый и не способен простые вещи себе в голову вбить и жене своей комфорт обеспечить.

Он – тайком друзьям звонит, пока жена в ванне, советуется, а те «притирки, мол, временно».

В какой-то момент муж включается! Психует, пытается воззвать к здравому смыслу, мол, разве это так важно, что я не на той ложкой щи помешал, а колбасу поперек порезал, а не в диагональ? Важно, дорогой! Он вскипит, разойдется, матерком жахнет, и уже все – не то, что вечер, неделю его жена будет тиранить за мужланскую выходку и за неуважение к ее слуху тончайшему, который не то, что бранное слово вынести не способен, а даже первую букву или многоточие… (Вот как сейчас).

Наш бедолага решает перейти в атаку. Мудрая мысль, вроде бы. Готовит свои предъявы, но что предъявить-то? Щи невкусные. Пролёт. Угрозы в ответ, что сам будет готовить. Вещи разбросала. Пролет, наезды в ответ, что «видишь если, че ж не уберешь». Потерян. К другу на обеде заскочил. Тот – притирки, мол, а у самого телефон в нагрудном кармане вибрирует. «Это теща» - угадывает товарищ. «Как угадал?» «Опыт, научишься…»

А зачем этот Ягель, спросите вы, Петрова вспомнил. Да затем. Превентивная подготовка. Вы вашу даму пригласили в гости, пошли ее пальто вешать, а она пробежала кругом, и все зафиксировала: как ложка лежит, как подушка (ромбом или квадратом), какие ножи есть, сколько полотенец в ванной. Чего для? Да чтобы подготовить свод, к чему придраться, на что давить и как доставить максимальный дискомфорт самым ласковым голосом! чтобы вроде любит, а выжить с ней невозможно! Чего ж она тогда эти свои требования сразу в единый райдер не впишет? Да ведь ясно чего: такой явный выпад любого спугнет, да и потом – вдруг ведь выучит. Лучше пусть все в устной форме остается. Тем более, когда в устной, можно потом синим глазом прям в правый глаз посмотреть и заявить, что я тебе ЭТО сколько раз говорила?! А ведь на самом деле нисколько. Сегодня, ошалелая, выдумала!

Туалетная бумага на тебе закончилась – не поменял! Хочется отомстить, он ждет, как Хатико, терпеливый, когда ж она забудет, долго ждет, а потом, вот повезло! – забыла, а он задумался как-то, да и не сказать. А если и крикнул из толчка, что бумаги нет, либо не расслышит как бы, либо скажет, чего ж не взял – знал, куда шел. Вот йопрст!

Зачем это женщине, весь свод этот, постоянное недовольство, брюзжание – в лучшем случае; в худшем – уходы к маме, психи, битье посуды? Это приемы борьбы. С чем? С личностью, которую в мужчине надо стереть (как в фильме «Жена астронавта») и заместить другой, выхолощенной, безынициативной, полубессознательной. На автопилоте чтоб. Как старшие товарищи, опытные женатики, чтобы все делал автоматически, все знал, все куда надо клал, тапочки подносил, мысли угадывал, вопросов не задавал. И ради чего женщине такой недочеловек обезличенный? Она подсознательно чувствует, что ничего в ней нет, что было бы ее мужчине нужно, кроме туловища, и он однажды тоже к этому придет. А когда муж осознает, наступит новая пора – угасания ее туловища. Поползет по горизонтали центральная часть, мордочка ее миленькая раздобреет (или наоборот, скулами выпрет жуткими), - как тогда бесплатный трудресурс удержать? Жажду к жизни и странствиям в нем надо выжечь, а мышление и эмоции – погасить. Сперва он, конечно, брыкается, спорит, на шутку переводит. Хлопает дверью, кидает спагетти в кота. Но все только самому себе во вред. Устает, сердце прыгает, темнеет в глазах. И в какой-то момент вдруг первый раз получается, получается то, что его товарищи давно умеют. Ночью в полузабытьи уже никогда не забудет стульчак опустить (или даже сидя попи..яет), бумага в сортире кончилась, тут же новую повесил. Звонил в течение дня исключительно вовремя, не раздражая жену на работе, вечером все, что надо купил, а вернувшись домой, как водится, отгреб на орехи, что взял не то масло. И это у него тоже было задумано – должна же жена побраниться. Все выходные она мужа чихвостит за оброненный ее шарф, а он ничегошеньки не чувствует. Вот и настала пора. Притерлись! Такой муж уже никогда ни на кого не позарится (нафига ему?), если жена пропадает на курсах повышения квалификации (понимай, с Васьком) – не дергается (с чего еще?). Если даже заведет он Василису раз-другой за десять лет, никогда не подумает оставить жену и ее кота, наоборот, с дуру попадется, и его потом совестя, жена новых ништяков себе поимеет.

Но откуда женщина знает, на что надо давить? Подготовка и постоянное оттачивание навыка. Весь уклад взрослого мужчины нужно со временем перестроить. Важно понимать, что он ценит в своей жизни и постепенно всего этого его лишить. А если он педант? Вещи разбрасывать! А как она чувствует, чтобы не перейти грань, не спугнуть? Да никак! Грани нет. Давить, пока полностью не будет обезволен. Кто-то, конечно, уйдет (да и Бог с ним, не оценил, эгоист проклятый, моей любви и о нем заботы!), а тот, кто останется - отмуштруется, пока способен выделять сок. И потом побегут дни/месяцы/годы счастливой жизни бабораба, которому что воля, что неволя. Большая удача, если доживет наш горемыка до той чудесной поры, когда выдаст вторую тиранку (любимицу-дочь) замуж, и «новая кровь» зять станет чинить его карбюратор...