Пацифизм или инфантилизм?

По улицам Ракки катились отрубленные головы алавитов, под Авдеевкой догорало подорванное укронацистами здание школы, а над Москвой на гигантском голубе кружил с козлиной бородой Борис Гребенщиков.

Свысока он блеял в громкоговоритель легендарную:

«Я не знаю, зачем и кому это нужно,
Кто послал их на смерть недрожавшей рукой,
Только так беспощадно, так зло и ненужно
Опустили их в вечный покой…»

Борису с земли подпевали последние из непрогнувшихся рокеров: Юрий-не-стреляй-Шевчук и Андрей-в-говне-Макаревич:

«Но никто не додумался просто стать на колени
И сказать этим мальчикам, что в бездарной стране
Даже светлые подвиги - это только ступени
В бесконечные пропасти к недоступной весне!»

Редкие прохожие, подозревая в инсталляции похабный умысел, старались свернуть от нее в переулки, но Борис с высоты птичьего полета ни черта не видел и потому пел самозабвенно, как если б выступал перед полным стадионом...

Впервые Гребенщиков исполнил эту композицию в конце 80-ых. Тогда интеллигенция кухонного нонконформизма подхватила ее в качестве пацифистского гимна, как упрек опостылевшей власти за бессмысленную войну в Афганистане. Не всякий, правда, знал, что слова песни Борис позаимствовал у другого поэта, и что написаны они были в 1917 «под впечатлением смерти московских юнкеров».

Автор строк, Александр Вертинский, присутствуя на похоронах этих мальчиков, действительно, не находил ответов на те вопросы, которые тревожат общество, оказавшееся на пороге братоубийственной гражданской войны. 

Не разделяя большевистских лозунгов, Вертинский покинул страну в 1920. Покатилась «жизнь в скитаниях без сроку» - Стамбул, Варшава, Берлин, Париж, Нью-Йорк, Иерусалим, Шанхай – Вертинский колесил по свету следом за отторгнутыми Родиной соотечественниками. Он был вхож в высшие аристократические и творческие круги эмиграции, имел за рубежом и славу и признание, но в 1935 вдруг бросает публике:

Проплываем океаны,
Бороздим материки
И несем в чужие страны
Чувство русское тоски.

И никак понять не можем,
Что в сочувствии чужом
Только раны мы тревожим,
А покоя не найдем.

И пора уже сознаться,
Что напрасен дальний путь,
Что довольно улыбаться,
Извиняться как-нибудь.

Что пора остановиться,
Как-то где-то отдохнуть
И спокойно согласиться,
Что былого не вернуть.

И еще понять беззлобно,
Что свою, пусть злую, мать
Все же как-то неудобно
Вечно в обществе ругать.

А она цветет и зреет,
Возрожденная в Огне,
И простит и пожалеет
И о вас и обо мне!..

И в ответ получает овации! А еще через несколько лет, в 1943 Вертинский напишет:

…мстительный ветер Отчизны
Заносит в серебряный прах
Останки покойных дивизий,
Усопших в российских снегах.

И сквозь погребальную мессу,
Под вьюги тоскующий вой,
Рождается новая песня
Над нашей Великой Страной.

А в 1945, через два года после возвращения в СССР, которые Вертинский провел на фронтах с гастролями, появятся такие строки:

Родина моя, в своей простой шинели,
В пудовых сапогах, сынов своих любя,
Ты поднялась сквозь бури и метели, 
Спасая мир, не веривший в тебя.

И ты спасла их. На века.
Навеки. С Востока хлынул свет! Опять идут к звезде
Замученные горем человеки,
Опять в слезах поклонятся тебе!

И будет мне великою наградой 
И радостно и драгоценно знать,
Что в эти дни тишайшею лампадой 
Я мог пред ликом Родины сиять.

В 1989 году гребенщиковы ликовали, Горбачев, созревший для Нобелевской премии мира, закончил вывод войск из Афганистана. С тех пор минуло 28 лет. Гребенщиковы по-прежнему живут в бездарной стране, им все еще не понятно зачем погибли ребята из 9 роты на высоте 3234. Боюсь, не успеют уже понять за что погибли Родионов Евгений, Прохоренко Александр, Павлов Арсен, Толстых Михаил. 28 лет... Ровно столько же отделяет 1917 год от 1945-го. Это пропасть длинною в жизнь, отделившая совестливую интеллигенцию 80-ых от нации. 

https://twitter.com/sdelanounih