Представляю вашему вниманию обзор событий Венесуэлы за авторством экономического обозревателя-либерала Александра Зотина. Несмотря на предвзятость обзор изобилует любопытными деталями описывающими жизнь страны. Из актуальных новостей: оказывается президент Мадуро еще в прошлом году планировал провести денежную реформу, изъяв из обращения купюры номиналом 100 боливаров с 11 декабря 2016 г, однако не смог ее осуществить, и она откладывалась уже дважды.

Венесуэла: боливар не выдержал своих

Хроники пикирующей экономики

Гиперинфляция кажется недостаточно головокружительной? Добавьте к ней абсурдную денежную реформу. Именно к такому рецепту прибег президент Венесуэлы Николас Мадуро на рубеже 2016 и 2017 годов.

Поздней осенью взлет цен (в месяц на 50% и выше) в Венесуэле достиг уровня гиперинфляции. По данным Hanke-Krus World Hyperinflation Table, это 57-й пример гиперинфляции в мировой истории (месячный уровень инфляции в ноябре 2016 составил 221%, дневной — 3,96%). Курс боливара к доллару за несколько недель девальвировался более чем на 400% (пик — VEF4587 за доллар 1 декабря 2016-го, хотя еще в начале октября курс был чуть больше VEF1000 за доллар).

И гиперинфляцией денежные приключения Венесуэлы не ограничились. 11 декабря 2016-го 6,1 млрд купюр в 100 боливаров (48% всех купюр в стране и 77% от номинала всех наличных денег), за печать которых Венесуэла заплатила десятки или даже сотни миллионов долларов (см. материал "Деньги и отвращение к ним в Каракасе"), оказались ненужными. В этот день президент Мадуро объявил в эфире еженедельной телепрограммы En contacto con Maduro денежную реформу.

 

Практику популистского еженедельного общения с народом ввел еще Чавес с многочасовой передачей Alo presidente, во время которой он объявлял многочисленные программы социальной поддержки и решал частные проблемы дозвонившихся в эфир счастливчиков. Мадуро продолжил традицию, а 11 декабря сделал самое яркое заявление за всю историю программы — заявил о прекращении оборота купюры в 100 боливаров.

Ее хождение ограничивалось 72 часами с момента объявления реформы, после этого граждане имели право обменять старые купюры на новые, более высоких номиналов (до 20 тыс. боливаров) в течение 10 дней.

 

100 боливаров — это самая крупная купюра в Венесуэле, по рыночному курсу в момент объявления реформы она стоила около 2 центов США.

Причину реформы Мадуро объяснил тем, что международная мафия в Колумбии, Бразилии, Чехии, на Украине и в Германии специально накопила множество купюр номиналом в 100 боливаров. Выступление Мадуро перемежалось кадрами: столы уличных менял и помещения, заполненные венесуэльскими купюрами. На вопрос, зачем мафии деньги, которые за месяц до реформы обесценились к доллару в четыре раза, у Мадуро был готов ответ. Деньги мафия копила со злым умыслом — чтобы разогнать инфляцию в Венесуэле. Одновременно он объявил о закрытии воздушной, наземной и морской границы страны — чтобы не дать международной мафии обменять ее купюры.

Реальные мотивы реформы неясны. Журнал The Economist назвал ее "экспериментом лунатика" и одним из объяснений считает попытку имитации реформы по изъятию купюр в Индии, произошедшей за месяц до венесуэльской. 8 ноября 2016 года в Индии было объявлено о прекращении оборота купюр самых высоких номиналов в 500 и 1000 рупий, около $7,3 и $14,6 соответственно (86,4% от объема всех наличных денег в денежном выражении). Индийский опыт оказался не слишком удачным (хотя в отличие от Венесуэлы в Индии хотя бы были готовы новые банкноты): он на время парализовал деловую активность в стране и спровоцировал общественное недовольство.

Видимо, президент Мадуро заинтересовался передовым опытом и решил поэкспериментировать на привыкших ко многому согражданах. Венесуэльское онлайн-издание Caracas Chronicles видит возможную причину в отчаянной попытке сбить девальвацию и гиперинфляцию. Либо просто в глупости Мадуро.

Саботаж врагов, бунт и импичмент

Мгновенным эффектом конфискационной реформы стало неожиданное укрепление боливара к доллару. С пика в VEF4587 за доллар 1 декабря, курс спустя три дня скорректировался до VEF2500 за доллар, но потом опять стал опускаться.

Причина в том, что нелегальные менялы отказывались принимать эти купюры. А резко усилившийся дефицит наличных боливаров обернулся падением спроса на доллары.

17 декабря вспышки народного недовольства прокатились по всей стране. Город Сьюдад-Боливар (столица штата Боливар на юго-востоке страны) фактически перешел в руки протестующих. Однако восстание, вначале поддержанное оппозицией, через некоторое время переросло в китайские погромы (торговцев--выходцев из Китая в городе достаточно много). Погромы эти, по мнению автора Caracas Chronicles Франсиско Торо, были срежиссированы криминальными авторитетами, контролирующими тюрьмы и значительную долю городской экономики. Заметим, исправительные учреждения в Венесуэле практически полностью контролируются заключенными, полиция не вмешивается во внутренние порядки и охраняет лишь периметры тюрем.

Возможно, криминальные авторитеты (в Венесуэле их называют pran) перехватили инициативу в восстании с подачи самих чавистов и действовали сообща с ними с целью запугать возмущенные экономическими экспериментами население и оппозицию. А возможно, и нет, так как именно в криминальной среде оборот практически полностью зависит от наличных денег (как и в бедных районах городов — баррио), соответственно, криминалитет действительно сильно пострадал от анонсированной денежной реформы. Это наблюдение привело Торо к мысли о том, что чавизм может закончиться не победой образованной и либеральной оппозиции, а фактическим захватом страны бандитами. Впрочем, те мало чем отличаются от чавистов и давно действовали с ними заодно. К концу года "порядок" в Сьюдад-Боливар был восстановлен.

Между тем Мадуро объявил о саботаже реформы врагами, которые не привезли в страну заказанные новые деньги, и продлил оборот купюр в 100 боливаров до 2 января 2017-го. Враги, однако, не завезли купюры и позже — 2 января Мадуро продлил хождение старых купюр до 20 января.

На фоне беспорядков парламент Венесуэлы (с конца 2015-го контролирующийся оппозицией) 9 января по результатам голосования объявил Мадуро "оставившим свой пост".

Однако Верховный суд тут же признал это решение антиконституционным. Что неудивительно: когда оппозиция взяла контроль над парламентом, оружием президента стал Верховный суд. Последний еще в январе 2016-го аннулировал избрание трех оппозиционных депутатов, обвиняя их в подкупе избирателей. Без них оппозиция теряет конституционное большинство. С тех пор Верховный суд считает все решения парламента незаконными и будет считать таковыми до тех пор, пока в парламенте будут эти три депутата. Оппозиция аннуляцию не признавала и весь 2016-й пыталась провести процедуру импичмента Мадуро, но безуспешно. К переговорам между ветвями власти в качестве посредника подключалась и католическая церковь, но тоже безрезультатно — переговоры еще в октябре 2016-го закончились ничем.

Новых купюр между тем так и не завезли — 16 января Мадуро продлил хождение старых уже до 20 февраля 2017-го.

 

Венесуэла: борьба за выживание

Как венесуэльцы охотятся за товарами и валютой

Людям приходится жить в нерыночной системе с регулируемыми ценами на базовые товары. И с регулируемым же обменом валюты.

Добыча товаров по "справедливым ценам"

Заниженные цены (базовые товары продаются по precio justo — "справедливой цене", которая, как правило, в несколько раз или даже десятков раз ниже рыночной; списки таких товаров устанавливаются государством и постоянно меняются) приводят к дефициту. Голода нет, однако недостает лекарств, риса, муки, мыла, сахара, даже туалетной бумаги по государственным ценам. Зато цены эти очень низки: килограмм кукурузной муки стоил в 2016 году от 2 до 20 центов (в зависимости от колебаний precio justo и курса боливара).

По рыночным купить можно многое (как у кооператоров в СССР в конце 1980-х). Но товары по рыночным — заоблачным — ценам, которые зачастую изрядно выше американских, абсолютно недоступны подавляющему большинству населения. Например, зарплата профессора химии в университете в Каракасе — 40 тыс. боливаров в месяц, или $15 по рыночному курсу, масса людей получает минимальную зарплату 27 тыс. боливаров, правда, к этому положены еще и товарные талоны Cestaticket на 63,7 тыс. боливаров (по данным на декабрь 2016 года).

В итоге чуть ли не основное занятие простых венесуэльцев — покупка товаров по precio justo и их перепродажа уже по рыночным ценам. Люди практически профессионально стоят в очередях по несколько часов в день, а потом перепродают добытое на рынках либо переправляют в Колумбию (сами или через посредников). В Венесуэле их называют bachaqueros — неологизм произошел от слова "bachaco" — муравей-листорез, таскающий на себе куски листа, в разы больше его самого. Быть bachaquero — почти единственный способ выжить и даже заработать в условиях сильно искаженного ценового механизма.

Перепродажа товаров по рыночным ценам дает прибыль в тысячи процентов, что делает ее гораздо более выгодным занятием, чем практически любая официальная работа.

По данным венесуэльской аналитической компании Datanalisis на начало 2015-го, две трети людей, стоящих в очередях,— bachaqueros.

Масштабы контрабанды из страны настолько велики, что оказывают серьезное влияние на внутренние цены в соседних государствах, прежде всего в Колумбии. Так, постоянно жалуется на снижение цен колумбийская ассоциация производителей риса Fedearroz. Причина — контрабанда риса из Венесуэлы в объеме около 300-400 тыс. тонн в год (до 30% внутреннего потребления). Также через границу идет поток курятины (18 тыс. тонн в год), сахара (50 тыс. тонн в год), бензина (по разным оценкам, 840-1700 млн литров в год) и многого другого.

Погоня за валютой по "справедливым ценам"

Если есть бизнес по добыче товаров по precio justo, то логично предположить существование бизнеса и по добыче долларов по precio justo. Система валютных курсов в стране крайне запутанная и к тому же часто меняется, что оставляет лазейки для заработка.

Официальных валютных курсов сейчас всего два — огромный прогресс. Фиксированный DIPRO --10 VEF/$ (в марте 2016 года заменил фиксированный курс CENCOEX — 6,3 VEF/$, а также аукционный SICAD I, колебавшийся с декабря 2013-го по март 2016-го в узком диапазоне 11,3-13,5 VEF/$). По курсу DIPRO (а ранее CENCOEX) боливары обменивают у государства — в идеале — импортеры продовольствия и медикаментов. По прежнему курсу SICAD I государство иногда, по остаточному принципу, проводило аукционы для импортеров других товаров. С августа 2015 года аукционы SICAD I прекратились из-за нехватки долларов. Существовал также аукционный курс SICAD II, более высокий (около 50 VEF/$), но доступный для широкого круга участников, в феврале 2016-го его упразднили в пользу другого курса — SIMADI. Существующий сегодня второй официальный курс — плавающий DICOM — "потомок" SIMADI. В теории этот курс определяется спросом и предложением, и по нему могут покупать доллары бизнес и население. В марте 2016 года курс DICOM составлял около 300 VEF/$, во второй половине января 2017-го — около 670 VEF/$. Однако по курсу DICOM обмен затруднен, забюрократизирован и ограничен квотами. Наконец, существует не признаваемый властью рыночный курс. На вторую половину января 2017-го — около 3500 VEF/$, в начале 2016-го был около 830 VEF/$.

До момента прекращения аукционов в августе 2015 года каждый венесуэлец имел квоту на обмен денег в заграничных туристических поездках по курсу SICAD I. И хотя перед поездками туристы брали обязательство совершать только оправданные траты, по факту деньги обналичивались — на популярных направлениях валютного туризма (вроде столицы Эквадора Кито) возникла целая индустрия фальшивых чеков для последующего государственного аудита отчетности "туристов".

В ответ на утечку валюты по "туристическим каналам" государство срезало квоты (с $3,9 тыс. в год до $3 тыс.) и вводило ограничения на ближние направления (Колумбия — $1 тыс., остров Кюрасао — $700).

Это привело к бизнесу raspao ("скобление, чистка") —

один или группа "туристов" выезжали за границу с десятками, если не с сотнями, чужих кредитных карточек и обменивали деньги либо совершали покупки по курсу, в разы отличающемуся от рыночного.

В многомиллионном бизнесе активно участвовали люди, часто выезжающие за рубеж, например спортсмены.

Поиски кредитов

Стратегией выживания в условиях высокой инфляции стало накопление как можно больших долгов. При фиксированной государством и значительно меньшей, чем инфляция, ставке по кредитам займы у банков стали чрезвычайно выгодным инструментом обогащения (как компаний, так и населения). Брать надо максимум того, что дают. Например, в 2015 году банковская ставка по кредитам по закону не могла превышать 29%, в то время как инфляция дошла до 275%.

"Если вы не берете деньги в кредит, вы абсолютно ничего не понимаете в венесуэльской экономике",— отмечает глава Datanalisis Луис Висенте Леон.

Венесуэла: бизнес на фоне кризиса

Чем зарабатывают предприниматели

Как и для граждан, для компаний чуть ли не основным бизнесом становится борьба за доступ к валюте по преференциальным курсам.

В исследовании EY 2015 года показано, что 82 опрошенных предприятия, работающих в Венесуэле, "добывали" доллары по разным курсам — как кому повезет и у кого какие связи с чиновниками. Многие международные компании-конкуренты выбивали соперников с венесуэльского рынка не из-за более высокого качества товаров или успешной маркетинговой политики, а в силу доступа к преференциальным курсам.

Автор книги "Crude Nation: How Oil Prices Ruined Venezuela" Рауль Гайегос приводит пример рынка бритв, на котором в мировом масштабе конкурируют бренды Gillette и Schick. В 2014-м Schick испытала проблемы с доступом к долларам. В итоге компания потеряла долю рынка, а Gillette за считанные месяцы довела свою до 75%.

Торг с властями за доступ к долларам влияет и на ценовую политику компаний (даже для товаров, не входящих в список precio justo). Например, осенью 2014 года испанский производитель одежды Inditex резко снизил цены на свои бренды Zara, Bershka и Pull & Bear. Причину такого хода колумбийская газета La Republica объяснила доступом к преференциальному курсу, испанская газета El Mundo — приказом властей о снижении цен на 50%. Возможно, сыграли оба фактора одновременно.

Вообще, произвольные приказы о снижении цен на те или иные товары чависты используют нередко. Например, осенью 2013 года Мадуро приказал снизить цену на электронику, при этом направил в магазины национальную гвардию, в декабре 2014-го — на игрушки и компьютеры, в декабре 2016-го — на детскую одежду.

Ром без бутылки

Как и в случае с населением, стратегией выживания в условиях высокой инфляции стало накопление как можно больших долгов.

"Мы создаем стоимость посредством накопления долгов" — так описал ситуацию Альберто Вольмер, владелец одного из крупнейших производителей рома в Венесуэле Santa Teresa.

Однако создавать что-то, а не дружить с властью из-за преференциального курса или выигрывать за счет инфляции тяжелее. Созданный нарушением естественного ценового регулирования спроса и предложения дефицит затронул не только потребительские товары, но и компоненты. То же производство рома сталкивается то с дефицитом бутылок, то пробок, то этикеток (частная компания--изготовитель бутылок была национализирована при Чавесе, и Santa Teresa вынуждена была сократить товарную линейку). Возможности импорта имеются, но они ограничены, во-первых, логистикой, во-вторых, обязанностью экспортеров (таких как все та же Santa Teresa) продавать 40% валютной выручки государству по официальному курсу.

Конфискации и вмешательство властей в производственный процесс вредят бизнесу. Государство конфисковало треть земель Вольмера, а на 20% оставшихся земель приказало ему выращивать кукурузу вместо сахарного тростника (чавистам виднее, что нужно растить). В результате компания столкнулась с дефицитом патоки, необходимой для рома, и сократила производство.

Ценообразование и логистика

Основной производитель продовольствия в стране и крупнейший частный работодатель, компания Empresas Polar, испытывает те же проблемы. В отличие от Вольмера, пытавшегося как-то найти общий язык с чавистами, владелец Polar Лоренцо Мендоса с самого начала правления Чавеса стал жестким критиком режима. В линейке Polar много продуктов по регулируемым ценам (в отличие от рома), и компания вынуждена выпускать их в убыток. Например, на производстве флагманского товара, муки Harina PAN (70% венесуэльского рынка, используется для приготовления лепешек арепа, которые по значимости сравнимы с российским хлебом), компания начала терять деньги с 2006-го, три года спустя после введения системы precio justo Чавесом.

Мука (и многие другие продукты) продаются почти бесплатно. В начале 2015 года килограмм Harina PAN стоил 19 боливаров (что по курсу SIMADI составляло около 10 центов США, по рыночному курсу — около 7-8 центов).

Цены подняли только в мае 2016-го, через 15 месяцев после предыдущей адаптации справедливости в феврале 2015-го (к тому моменту мука подешевела до 4 и 2 центов соответственно). В мае "справедливые цены" повысили сразу до 190 боливаров. Но радость производителя была недолгой: девальвация и инфляция опять размыли цену до однозначных центов уже к осени 2016-го. Только в конце декабря 2016-го "справедливая цена" была поднята до 639 боливаров (около 20 центов).

Кроме производства товаров по регулируемым ценам себе в убыток компания сталкивается с задержками поставок сырья. Для кукурузной муки, понятно, нужна кукуруза, 60% кукурузы — импорт. Компания заполняет запросы для покупки долларов по преференциальному курсу и ждет одобрения властей. В конце декабря 2016 года у Polar было 365 таких запросов на $140 млн, необходимых для закупки сырья. Но задержки могут длиться годами, компания предсказуемо сокращает объемы производства.

Хунвейбины в Диснейленде

Перевозка товаров по precio justo превращается в спецоперацию. На маршрут каждой фуры и машины (их у Polar 1421, а точек дистрибуции — более 34 тыс.) надо получить согласие специального надзорного органа — Superintendencia Nacional de Silos y Depositos Agricolas (SADA). Смысл в том, чтобы не допустить складирования товаров и/или их перенаправления контрабандистам (в руках которых они все равно оказываются через bachaquero и по коррупционным каналам). Возникающие проволочки приводят к постоянным задержкам в дистрибуции.

Еще одно препятствие в деятельности — прогулы. По чавистским законам для увольнения сотрудников требуется согласие властей. Его добиться сложно, тем более классово чуждым компаниям. В итоге люди нередко просто не являются на рабочие места.

Еще одна проблема — бесчисленные проверки контролирующих органов. В основном их проводит Superintendencia Nacional para la Defensa de los Derechos Socioeconomicos (SUNDDE) — Национальный надзор по защите социоэкономических прав. В SUNDDE работают 27 тыс. волонтеров-инспекторов, надзирающих за каждым этапом жизни товара: от производства и упаковки до транспортировки и появления в магазинах.

Действуя совместно с силовыми структурами, экономические хунвейбины могут отправить менеджеров под арест или приказать снизить цены.

С начала 2008-го по конец 2016 года Polar насчитала 3480 инспекций на своих предприятиях. Сотрудники стали называть компанию Диснейлендом, ведь все хотят ее посетить.

Наконец, производство регулярно останавливается из-за сбоев в электроснабжении.

Прозрачность против чавизма

В борьбе с чавистами компания выбрала стратегию максимальной прозрачности. Раз в 15 дней Alimentos Polar публикует на своем сайте подробный доклад, в котором описывает ситуацию с каждым товаром: объем производства, потери в производстве из-за тех или иных факторов, объем запасов.

Например, с 28 ноября по 11 декабря 2016 года произведено 1362 тонны маргарина при месячной норме производства 8 тыс. тонн. Причина снижения выпуска — в отсутствии импорта необходимого сырья (производство майонеза в 5,6 тыс. тонн ежемесячно по той же причине остановлено с марта 2016 года, овсяных хлопьев в 1,2 тыс. тонн — с сентября 2016-го).

793 тонны продовольствия не произведено из-за сбоев электроснабжения, 886 тонн — из-за прогулов.

Работаем дальше?

Мелкие и средние бизнесы сворачиваются, причем массово. Крупные пытаются держаться. У них по определению больше ресурсов и возможных стратегий выживания.

Во-первых, предприятия пытаются компенсировать потери на товарах по нерегулируемым ценам. Отчасти это удается. Polar — непубличная компания и регулярной финансовой отчетности не публикует, но, по косвенным данным, в 2002 году выручка группы Empresas Polar (продовольственная ветвь Alimentos Polar, пивоваренные активы и франшиза Pepsi-Cola) составила $2,5 млрд, в 2011-м — $6,5 млрд, Насколько компания прибыльна — неизвестно.

Стратегия компенсации регулируемых товаров прибыльными позициями не всегда удается. Например, власти приказали Polar прекратить производство других видов муки, аргументируя это тем, что таким образом предприятие хочет обойти ценовые ограничения. Компания возразила, что данные продукты (например, мука из пшеницы) были в производственной линейке задолго до введения precio justo. Не помогло.

Во-вторых, в случае остановки производства Polar рискует попасть под экспроприацию своих предприятий и потерять активы.

В-третьих, Polar остается верна своим клиентам — если социалисты уйдут с политической арены, компания окажется доминирующим игроком на рынке, вероятно, в более дружественных к бизнесу условиях.

В-четвертых,

чавизм стал суперконкурентной средой для бизнеса, в которой выжили либо только самые близкие к власти, либо самые конкурентоспособные.о

Та же Polar увеличила долю на рынке кукурузной муки по сравнению с дочавистским уровнем: было 50%, а теперь — 70%. Национализированные чавистами компании справляются с производством той же муки и других продовольственных товаров гораздо хуже, чем частные предприятия. Это, кстати, частично объясняет то, почему ранее Чавес, а теперь Мадуро всячески поносят Polar, но боятся ее национализировать. Страна может просто остаться без критически важных продуктов.

 

АЛЕКСАНДР ЗОТИН

Источник:http://www.kommersant.ru/doc/3186150

http://www.kommersant.ru/doc/3194970

http://www.kommersant.ru/doc/3194971