Будни одной артели

Собрание крестьян, вышедших из Старо-Щербиновской с.-х. артели.

Председательствует секретарь ячейки ВКП(б) т. Акаемов

29-го Марта 1930 г.

Тов. Акаемов.

Кроме тех, кто непосредственно заинтересован в сегодняшнем собрании, здесь собралось много случайного народу. Должен с самого начала предупредить, что ни продуктов питания, ни земли мы здесь раздавать не будем. Мы должны лишь сообщить здесь то, что уже неоднократно сообщали о тех хлеборобах, которые вошли в колхоз, а затем, разочаровавшись или по чьей-либо злой воле не захотели быть в колхозе, вышли из него.

обязана-ли артель выдать этим хозяйствам имущество, инвентарь и отделить им землю.

Вот, о чем наш сегодняшний разговор. Я уже много говорил на участках, в театре, в партийной организации о том, что у нас имеется устав, по которому все граждане ст. Старощербиновской организовали артель, входили в нее на добровольных началах. Принцип добровольности выразился в решениях земельных обществ. Конечно, на собраниях земельных обществ были не все, но всякое решение земельного общества, принятое, хотя бы и в отсутствии тех или иных граждан, является законным, поскольку оно принимается большинством голосов.

Таким образом, Старощербиновская сельско-хозяйственная артель организована на добровольных началах.

По принципам землепользования, согласно земельного закона, меньшинство обязано подчиниться решению большинства.

Однако, несмотря на это, мы не ставили никаких рогаток, а заявили тот, кто хочет быть в артели, тот, кто не записывался в артель, - получи землю. Но как нам поступить с остальными, которые были в артели, но, может быть, поддавшись кулацкой агитации, или по своим убеждениям выбыли из нее. С остальными мы поступим по уставу: «выходящие из состава сельско-хозяйственной артели земельные наделы могут получить за пределами таковой из свободных земель государственного земельного имущества, если последние в распоряжении станичного совета имеются».

Уже было заявлено, что т.к. государственное земельное имущество передано у нас Совхозу № 20, то свободных земель для вышедших из артели хозяйств у нас сейчас нет. Артельные же земли урезаться ни в коем случае не могут.

Такое разъяснение или такая поправка наводит некоторых на грустное размышление: как же так - раньше говорили, что не хочешь быть в артели, - получишь тот или иной участок земли в конце севооборота.

Я специально ознакомился сегодня со всеми решениями по этому вопросу. В частности, в газете «Молот» за 25-е марта дается разъяснение п. 21 краевого устава: «Выбывающие из колхоза члены наделяются землей согласно земельного законодательства в порядке обмена за счет вновь вступающих в колхоз членов или из запасных земельных наделов[»] (читает) (Шум)

Таким образом, возможность обмена или, в случае отсутствия земельного фонда, получение земли из площади колхоза новым уставом сельско-хозяйственной артели совершенно исключается.

Новый закон, одобренный Наркомземом СССР, утвержденный СНК и Президиумом ЦИК говорит, что единый земельный массив артели ни в коем случае не должен уменьшаться; наделение выбывших из членов артели землей за счет земельной площади артели воспрещается. Выбывающие из артели могут получить землю лишь из свободных земель госфонда. Таких земель у нас нет - на них сидит Совхоз. Выбывшие из колхоза стоят перед фактом отсутствия земли; выход у них в настоящее время в том, чтобы идти работать в настоящее время в том, чтобы идти работать в артель, как они уже работали.

ГОЛОСА: Отдайте нам землю...

АКАЕМОВ - Вы что хотите преступить устав^а что-ли. На-те закон, читайте...

ГОЛОСА: Почему раньше не было закона...

АКАЕМОВ - Наша артель организовалась 8 месяцев тому назад, а закон вышел лишь 7-го марта. (Шум)

ГОЛОСА: А разве раньше ничего не было указано...

АКАЕМОВ - Наш устав говорил: выбывающим из колхоза выделять землю в конце севооборота. А новый закон говорит: не сметь этого делать - артельные земли нерушимы, - давайте землю из государственного имущества...

ГОЛОС: Это - артель, а не артель...

АКАЕМОВ - Насчет не-артели мы вчера говорили. Всякий не-артелыцик имеет право получить землю. У нас для 125-ти дворов земля отрезана. Только здесь маленькая заковыка: не хотят люди выбрать уполномоченного, вводить семипольный севооборот и агроминимум. Ну, а пакостить землю мы никому не позволим. Выберите уполномоченного, обсудите агроминимум, получите землю, семена и сейте.

ГОЛОС: По скольку земли приходится в артели на душу.

АКАЕМОВ - По 2 десятины.

ГОЛОС - А где же наша остальная земля. Вы говорили, что наделяете землей одинаково - как единоличников, так и артель. Значит земля есть, только ее артель захватила.

АКАЕМОВ - Ваша земля находится в артели и артелью засеяна.

ГОЛОС: (человек в рыжей шапке) - Говорят: земля приготовлена, а кто захватил, тот и прав. Артель... А что такое артель...

(Шум)...

ГОЛОСА: Читайте газету (передают газету)...

АКАЕМОВ - Есть пункт, интересующий колхозников: считать меня колхозником или нет.

«Каждый колхозник, считающий себя насильно втянутым в колхоз, должен прежде задуматься сам, надо ли ему выходить из колхоза, следует ли снова отходить на единоличие - к бедности, каторжному труду. Если у таких колхозников нет желания оставаться в колхозе, Правление должно вернуть им обобществленное имущество. Как по уставу должен проходить возврат имущества... [»] (читает).

Ну, что же тут страшного. Здесь русским языком говорится: каждый нежелающий пребывать в артели или считающий себя неправильно зачисленным в нее, пусть подает заявление в артель.

ГОЛОСА: Мы же вам подавали...

АКАЕМОВ: Не нам вы должны подавать, а артели.

Нужно доказать, что вас насильно зачислили в артель. Но даже и при этом условии в той газете, которую вы мне подсунули[,] сказано. Но и тут такому единоличнику надо уяснить, что сейчас в разгар сева немедленный возврат имущества невозможен.

Также стоит вопрос и относительно земель.

Итак, каждый единоличник, не желающий быть в колхозе или считающий себя неправильно втянутым, должен доказать артели, что он втянут насильно. Тогда на основании всех существующих положений артель обязана выделить ему землю.

ГОЛОС: А как доказать.

АКАЕМОВ: Ну, я за вас доказывать не буду - вы сами должны доказать.

Должен сказать, что сегодня ночью кто-то немало поработал над этим делом. Подавайте заявления, идите и доказывайте, что вас насильно затянули в колхоз.

ГОЛОСА: Заявление не принимают - я три раза носил...

АКАЕМОВ - Пойдите и договоритесь с Проскуриным лично - почему Проскурин не может с вами говорить - может говорить.

А теперь видите, что у вас получилось - полное поражение.

По сравнению с теми 18-ью тысячами населения, которое находится сейчас на степи и дома, здесь - жалкая кучка. Ведь вся станица работает - сеет, пашет, боронит - делом занимается.

Кто сказал, что колхоз - кабала, что колхоз - такая организация, в которой мужик останется без штанов. Кому что не понравилось. Ленин говорил: широко и глубоко кооперировать русское население, это - все необходимое для построения социализма. Мы вам говорим: если не хотите строить социализм, - не стройте; идите в артель, докажите, что вас насильно затянули в колхоз и получите землю. Никто вам противоречить не будет. Вы послали делегацию в район в округ. Мы знаем[,] кто ходил - у нас есть все документы. Но эта ваша ходьба оказалась несостоятельной и окажется несостоятельной в дальнейшем, потому что вы занимаетесь не тем делом.

Из 300 зарегистрированных хозяйств - 230 хозяйств 4-ой и 5-ой категории и только 70 - второй и первой категории. Ведь все же ясно. Ваши разговоры не новы, как и мои - не новы. Вы облазили все газеты - искали, где написано слово «единоличник». Слова «общественный труд на общественной земле» вы не видите, а когда на самом конце микроскопическими буквами написано: «единоличник», то за этот крючок вы цепляетесь.

В прошлый раз вели организованную атаку по пяти параграфам:

1)    Мы старые, мы - инвалиды; работать в обобществленном хозяйстве, в артели мы не можем, а в единоличном - можем.

2)    Мы - христиане. (Как будто все граждане станицы стали нехристями). Мы сказали: христианину в его праздники предоставляется полная свобода действий - хочешь работай, хочешь гуляй.

3)    У вас засели те, кто не хочет работать на степи.

Мы сменили половину. Теперь как-будто бы ничего.

4)    Нужна поравнительность. Я внес имущества на 400 рублей, - пусть и батрак внесет на 400 рублей. Если он не может, то дайте ему меньший заработок.

5)    А скажите вы мне, почтеннейшие правители, я подписывался, что обобществлю имущество. Докажите, что я - в колхозе. - Веский как будто бы параграф. Но здесь видна же вся подоплека, - видны инициаторы этого дела. Ведь у нас есть определенные места, где ночью собирается народ, ведется агитация, обрабатываются женщины, которые заявляют своим мужьям: если не выйдешь из артели, - разведусь с тобой.

ГОЛОС ЖЕНЩИНЫ: А вам позволительно говорить нашим мужикам, чтобы нам бубны^б выбивали. Скажите спасибо, что не выбил. А если бы выбил... «Пусть разведется с женой - другую найдет» - разве закон так говорит, разве закон так позволяет?

АКАЕМОВ - Ты дурость не пори. Секретарь ячейки никогда не скажет, не может сказать, чтобы муж жену бил.

Вот вам, товарищи, еще одна провокация: секретарь ячейки говорит бейте жен. Что за новости. Где это секретарь ячейки говорил такие вещи. Ведь ясно же, что эта женщина не своим языком говорит...

ГОЛОС: Давайте, значит, обсуждать вопрос: кто добровольно, кто не добровольно...

АКАЕМОВ - Здесь много такой случайной публики, которая собралась специально подвинтить. Что же я могу говорить, когда у вас такое несерьезное настроение. До тех пор, пока не будет порядка, говорить невозможно.

ГОЛОС: Вы должны заседать, как положено, а не так, чтобы газеты бросать. Нужно так спрашивать: ты что хочешь - отвечай...

АКАЕМОВ - А вы не учите, как вести собрание. Я не обязан вам читать газеты, а читаю. А то, что я бросил газеты, так это - мое личное дело, дело моих личных качеств.

ГОЛОС: Вы говорите, что здесь выставляют такой параграф: я - инвалид, в артели не могу работать, а дома - могу. Я действительно инвалид, а дома могу работать: два часа работаю, потом лежу, а дело стоит. А в артели мне лежать нельзя. Кроме того, семейство мое неспособно работать в артели, а дома оно мне помогает. Ну, а с моей работой в артели я буду всех задерживать и мне не только что-нибудь засчитают, а даже оштрафуют.

АКАЕМОВ - Вот видите: нетрудоспособным в артели работать нельзя. Дома можно поработать и полежать, а в артели будут подгонять плеткой. Это неверно. И семья ваша может работать в артели. Никто не будет препятствовать работе семьи. Наоборот, даже и труд малолетних будет оплачиваться. Кроме того, на вопрос, как быть с нетрудоспособными, есть прямой ответ: «Артель оказывает материальную помощь всем нетрудоспособным, а также временно потерявшим трудоспособность своим членам. Условия и размер этой помощи определяются и утверждаются общим собранием сельско-хозяйственной артели, но не выше среднего заработка...»

ГОЛОС: Мы будем кормиться. Зачем вы нас принуждаете. Мы советскую власть признавали и признаем. Мы все это приветствуем. Но в колхоз ваш не пойдем, - хоть голову отрубайте, не пойдем. Зачем вы меня берете за шиворот и тянете. Неужели за то, что я 54 года был хлеборобом[,] я не заработал у советской власти кусочка земли и должен умереть. Ведь говорят же, что нужно помочь беднякам, середнякам и даже зажиточным...

АКАЕМОВ: Это - другая песня, но она схожа с разговорами о нетрудоспособных. Артель вам оказывает материальную помощь не только кусочком земли.

ГОЛОС: А хлеб последний, даже тот, что оставался на харчи, забрали, это - закон...

АКАЕМОВ - Если у вас забрали без основания, - докажите. Но, свободная вещь - вы не выполнили даже нормы.

ГОЛОС: Я еще с осени вывез...

АКАЕМОВ - Если так забрали, то вы обратно получите. Если бы мы так ставили вопрос, как вы сейчас, мы не посеялись бы, а сейчас посеялись...

ГОЛОС: В вашем-то кожушке и я бы ходил...

АКАЕМОВ - А вы не видели, как я в самые сильные морозы ходил в летнем пальтишке. Шубу эту я надел открыто, а у тебя, может быть, получше спрятана. А землю-то мы все-таки посеем...

ГОЛОС: Чужим зерном и чужими лошадьми все можно.

ГОЛОС: А я, граждане, в артели работал, сеял хлеб и посевной хлеб сдал, а у меня корову съели... Отдайте...

БОНДАРЬ: А сало кто отдаст...

ЖЕНЩИНЫ - А чье сало-то. Наше же и сало...

ГОЛОС: Наверно много таких есть, которые могут доказать, что они действительно насильно втянуты в артель, потому что приходят раз, второй: давай коняку, давай хлеб, иди в участок. Пошла жинка, ее взяли в работу: берут ее за руки, пишут протокол за нее. Она приходит, все рассказала. На другой день я поднялся, отдал коняку и никому ничего не сказал.

ГОЛОСА: Довольно спорить. Давайте ближе к делу. Давайте спросим, дадут нам землю и делу конец. Чего нам ругаться.

ГОЛОС: Я присоединяюсь к той газетке. Пусть зерно посеют, а культуру мы желаем сами посеять. Отдайте нам лошадь[,] и мы посеем культуру сами.

МОГЕЛАТ - Давайте нам лошадей, мы будем сеять. Время прошло уже. Мы не спекулянты какие-нибудь. Мы хотим работать. Я всегда был хлеборобом.

ГОЛОС: Насколько я знаю, в артели хорошие лошади только по станице ездят, остальные все валяются...

ГОЛОС: А как с этим быть: артель загнала лошадей - лошади негодные стали...

ГОЛОС: Я хотел спросить. Помните вы были в ІІ-м участке в первый раз, вызвали 10 человек, которые не хотели сразу входить в колхоз, и наметили три хозяйства, в которых сделали изъятие -забрали имущество. Теперь посмотрите на то имущество: один -без ног, другого - из амбулатории не ведут, а гонят. И 7 гарб^в половы взяли и много другого.

ГОЛОС: Относительно лошадей. В артели теперь кончается для лошадей корм - кормить нечем. А их гоняют, гоняют беспрестанно. А если бы каждый желающий взял свою коняку, он не допустил бы до этого, он не дал бы ей сдохнуть.

ГОЛОС: Я хотел бы спросить: а вот те граждане, которые принимали участие в работе на участке, они работают на поле.

ГОЛОС: Я сам пахал, от соседей не отставал. Я пахал под зябь. Я желаю теперь взять только ту землю, которую я обрабатывал. А если вы куда-нибудь меня пошлете на другую землю, то чем я ее пропахаю...

ГОЛОС: А как ту озимь, которую я сам лично сеял, возвратят мне или нет.

ГОЛОСА: Нам не надо ничего - отдайте нам только наше...

АКАЕМОВ - Те, кто внимательно слушал, тот мог разобрать в этом гвалте два направления: 1) голоса тех, кто никогда не был в артели - их никто не «грабил», у них ничего не брали, 2) голоса бывших в артели. Артельщики говорят: дайте нам землю и лошадей, а не-артелыцики говорят: мало того, что вы дадите землю -дайте мою собственную землю, которую я пахал. Артельщики не хотят нарушать устав артели, не хотят мешать ей: пусть артель работает. А единоличники, которые не были в артели, которых никто не «грабил», не бил, не ругал, требуют: даешь именно мою землю; если, например, его земля находилась под станицей - там, где находится сейчас 1 «г», то дайте ему землю в 1-м «г», он будет там сидеть жердочкой^г. Вы же понимаете, что нельзя этого делать. Идите, если вы имеете право, на ту землю, которую мы оставили для 125 хозяйств. Что же из того, что она неважно обработана; ведь если не вы на ней работали, то ваш сосед. Выбирайте уполномоченного или присоединитесь к группе тринадцати (я вам вчера об этом русским языком говорил), введите семипольный севооборот агроминимум, - идите пашите и сейте. (ГОЛОСА: Не хотим уполномоченного...) - Не хотите, — гуляйте.

ГОЛОС: Зачем нас до сих пор держали, а теперь говорите: идите - орите...

АКАЕМОВ - Вы одно просите - землю, а чем будете орать неизвестно; другие имеют чем орать, но — говорят, - что пахота на отведенной им земле плохая. Зяблевую вспашку, как вам известно, все были обязаны произвести. Ну, кто же виноват, если вы друг друга подвели. Исправьте это дело. Вы получили землю - извольте сеять. Ведь время уходит. Подойдет момент, когда сеять будет поздно - это ясно, а вы будете расхаживать и говорить: дали землю, а она не благоустроенная...

ГОЛОСА: Граждане получили землю вспаханную, оборудованную. А сейчас позднее время и нам даете землю необустроенную.

ГОЛОС: Мы не просим, чтобы вы нас посадили на каком-нибудь именно участке. Но об этом надо было думать, когда артель выезжала в поле...

АКАЕМОВ - Я все люблю выслушивать и даже иногда - глупости. Но когда начинается очковтирательство - терпения нет. Землю отвели две недели тому назад, а вы все ходите. За это время уже сев прошел. Мы сами с Бондарем вызывали землемеров и отвели землю. Вас три раза Бондарь вызывал, вчера я с вами разговаривал в присутствии представителя «Донской Правды», говорили о том, следует-ли выбрать уполномоченного. А вы сегодня опять здесь и завтра будете разговаривать.

ГОЛОС: Мои кони подохли, - чем я буду сеять...

АКАЕМОВ - Видите: за то, что он не был в артели, очевидно, нужно дать ему худобу и ту землю, которую он сам орал. Нет, товарищ, получи ту землю, которая есть.

ГОЛОС: Я прослушал все ваши слова - вы правильно говорите. Но вот я что расскажу: были мы в Стансовете, был межевой. Каноненко говорит: есть кто-нибудь из Саленого землю единоличникам вырезать... Дали нас и одного лишенца (для лишенцев тоже нужно было землю выделить), сели и поехали. Отвели часть земли II-го участка и три клина зяби под яровое. Говорят: зайдите и получите. На третий день получили повестки. Приходим с повестками. Кучеренко высчитал, кому земля и говорит: идите домой, завтра придете. Пришли на другой день; тов. Бондарь говорит - идите домой; как раз ту землю, которую вам в II-м участке вырезали, артель уже засеяла. Почему артель засеяла...

АКАЕМОВ - Эта земля артельная. На 125 дворов земля есть.

ГОЛОСА: А зачем же межевой отрезал...

АКАЕМОВ - II-ый участок - хозяин на своей земле, он имеет на нее право, как производственный участок.

ГОЛОСА: - Значит зябь артель засеяла, а не зябь — нам.

АКАЕМОВ - 240 хозяйств II-го участка больше прав имели воспользоваться землей, чем 22 единоличных хозяйства.

ГОЛОС: А зерна нам нет...

АКАЕМОВ - Ты — старый старик, а врешь. Если ты получил землю, я сейчас дам тебе записку - иди и получи зерно. Вы спросите своего уполномоченного - тоже с подолянки и такой же старик; он получил зерно и тут же из[-]под ленты стал сеять. А ты что же это, старичок...

С единоличниками, которые здесь присутствуют, я покончил.

Теперь о тех, кто был в артели. Вы правильно сказали, что нужно решать вопрос серьезно.

ГОЛОС: Я тоже единоличник. Есть повестка, а мне землю не дали.

АКАЕМОВ - Ну, что же - вчера 10 единоличников записались, пошли в артель - 7 пропустили, 3-х забраковали.

ГОЛОС: А для чего повестки слали...

АКАЕМОВ - Учет у нас плохой.

Теперь насчет лошадей. Говорят, что в артели лошади дохнут. У нас дохнут мало. В единоличном хозяйстве больше дохли. Помните, как осенью лошади дохли. Гнали вы их в плавни и они там грузли^д, или гнали в степь с записочкой, или за пять рублей давали расстреливать лошадей ради шкуры. В артели меньше лошади дохнут - я это оффициально^е говорю. Правда, у нас стоит 380 лошадей, но это естественно, если учесть, что всего лошадей у нас 3.500. Никто не отрицает, что корма недостаточно. Концентрированных кормов мало, но все-таки даем; грубых кормов тоже разыскиваем и понемножку достаем. Но пака ни одна лошадь не вставала без корма. Некоторым единоличникам нечем кормить своих лошадей, но колхозники корма не дадут - им самим с этим кормом еле-еле справиться. Повторяю, что можно достать, артель достает и корм постепенно поступает. Сейчас трудная пора - это верно, но все-таки артель выходит из положения, кое-как сев заканчивает вовремя.

ГОЛОС: Пограбили лошадей, теперь можно...

АКАЕМОВ - Теперь насчет грабежа. Давайте раз навсегда перестанем выбрасывать такие безответственные слова на ветер. Почему 18 тысяч населения не говорят[,] что их ограбили, а ничтожная кучка - 200 человек ревут, что их ограбили. Неужели ст. Старощербиновская держится на этих двухстах человеках. Почему 18 тысяч пахали и сеяли и сейчас отсеиваются благополучно. Чем это объясняется. Пусть кто-нибудь скажет, что это за ошибка вышла: 200 человек ограблены, придушены, покорябаны, а 18 тысяч населения спокойно здравствуют, молчат и работают. Сами же вы видите, что здесь станицы нет.

ГОЛОС: Это вы верно говорите, что они молчат. Если бы я был в артели, я бы работал, ничего не сказал - там сала, мяса дают. Но мне больно, что у отца забрали лошадей и посмотрите [,] что с ними сделали. Он в артель не вступал. Были товарищи Бондарь, Шевцов и Проскурин и два милиционера и наметили: пусть заберут. Теперь лошадей позагоняли. А за что... Да кто его знает, за что.

АКАЕМОВ - Я полагаю, что это - личное дело, не связанное с артелью. По[-]видимому, имущество забрали за долги или еще за что-нибудь.

ГОЛОС: Я сегодня встретил Проскурина, спросил его, а он говорит: мы не брали и брать не будем - спросите Стансовет.

Если бы за долги, то у нас бывает так - раньше вызывают в участок. Правда, был за нами долг - 10 рублей. Но неужели за 10 р. взяли корову, пару лошадей, инвентарь...

АКАЕМОВ - Корову-то не отдали...

ГОЛОС: Корову отдали...

АКАЕМОВ - Ну, вот - а вы говорите: корову забрали...

(Смех)

Я не знаю - за 10 рублей у вас имущество забрали или за 100.

ГОЛОС: Вы говорите: 18 тысяч довольны, а 200 - недовольны. Так эти 200 хозяйств не хотят добровольно идти в колхоз, - их втянули насильно, - они и кричат: верните нам наше.

АКАЕМОВ - Как это так получилось, что все добровольно вошли, а какие-то несчастные 200 человек затянуты насильно. Нужно прямо сказать, что вы вначале вошли в колхоз, а потом поддались настроению и решили уйти из артели. Мы вас не держим - идите.

ГОЛОСА: Нам наше отдайте... (шум).

АКАЕМОВ - Отдадим осенью. Мало ли что вы хотели бы все получить зараз. Не всегда так бывает. Вот эта газета, которую вы мне дали[,] и эта газета, которая здесь лежит, определенно говорят о том, что сейчас никто ничего не может получить. После сева, сбора урожая вы можете получить свое.

ГОЛОС: Вы сейчас одеты, а если вас разденут и скажут: отдайте шубу куда-то.

АКАЕМОВ - Если тебе свербит глаза, я тебе сейчас отдам шубу - отдам, понимаешь. Мне не привыкать ходить в летнем пальто.

ГОЛОС: А что озимые, на которые договора заключили...

АКАЕМОВ - Я говорю, что осенью при расчете всей артели вы целиком и полностью получите все, даже волосок, который был прицеплен на инвентаре. Если кто работал, как например Могелат, который был конюхом в течение 25-ти дней, тот за свою работу все получит; кто внес зерно, тот зерно получит и озимку получите.

ГОЛОСА: А у вас не считают, что мы землю обрабатывали...

АКАЕМОВ - И ваш труд учтется и труд членов артели учтется...

МОГЕЛАТ - Скажите: возвращаем вам худобу, даем землю и дело все...

АКАЕМОВ - Я вам говорю, что осенью вы все получите, если найдется земля. Может быть, нам прирежут из других юртов...

(Шум).

ГОЛОСА: А где наша земля...

АКАЕМОВ - А может быть в артели урежут для вас землю.

Двери в артель и из артели открыты.

ГОЛОСА: Кони сдохнут...

АКАЕМОВ - Не сдохнут. Если мы пережили самый тяжелый момент, если мы сейчас посеяли и вылезаем из весенней посевной кампании, то остальное будет легко. Вы говорите: не будет чем лошадей кормить, а я вам заявляю: будет чем кормить. Если хотите знать, мы очень мало съели корма, принадлежащего хозяйствам, - мы много завезли, завозим и еще завезем. Вам глаза запорошило, - вы не видели, как мы сено развозили по производственным участкам; вы не видели, что мы 1.800 пудов кукурузы смололи, да 3 тысячи пудов овса скормили.

ГОЛОСА: А чей овес скормили.

АКАЕМОВ - Райполеводсоюза.

ГОЛОСА: А где наш ячмень...

АКАЕМОВ - Сеем...

ГОЛОС: Хиба-ж вы два раза сеете: вы же у нас брали и на посев и на корм.

АКАЕМОВ – Вы думаете вашего корму много. Я вам говорю, что мы, помимо вашего корма собрали 1.800 пудов кукурузы... 

ГОЛОСА: Наше съели, наше... (шум)... отруби^ж

АКАЕМОВ - Подождите глотки драть, - у меня тоже глотка здоровая. Сколько мы с вами намололи за это время, чтобы всю худобу отрубями накормить. Вы знаете, сколько мы прибавили к вашим жалким крохам. Вы меня спрашиваете о корме, я отвечаю: вашим кормом кормили, теперь 2.000 пудов ячменя перерабатываем. 

ГОЛОСА: А ячмень чей...

АКАЕМОВ - Получили из Ейска - из Райполеводсоюза.

Мы с вами обобществили лошадей еще задолго до посева, и все время их кормили: сначала вашим кормом, потом - завозили...

ГОЛОСА: Мы не бачили...

АКАЕМОВ - Конечно, вы не бачили, - вы только ходите, стенки подпираете. А я говорю, что самый ответственный момент мы пережили, - корм будет.

ГОЛОСА: Наш корм, наша полова...

ГОЛОС - Вот справку артель-то выдает. Мы в артель не имеем право <вмеши>ваться, - вы нам скажите. Какое мне дело до того, что они кормили и как закормили лошадей - моего дела там нет. Я думаю, что там тоже люди с головами сидят - нам не надо вмешиваться.

АКАЕМОВ - И «Донская Правда» и центральная «Правда» и «Колхозная Правда» - все говорят одно и то же: лошадей сейчас взять нельзя, нельзя сейчас взять и землю. Поэтому нужно или идти в артель и работать или подождать до осени и получить все, что вам по закону причитается.

ГОЛОС: А что я есть буду...

АКАЕМОВ - А кто вас гнал из артели. Когда ты выходил из артели, ты не спрашивал: а хорошо будет или нет.

ГОЛОС: А вы спрашивали, когда втягивали в колхоз: хорошо нам будет или нет.

АКАЕМОВ - Почему 18 тысяч этого не говорят.

ГОЛОС: Они хотят работать в колхозе, а я не хочу.

ГОЛОСА: Мы за 18 тысяч не балакаем - мы за себя балакаем...

АКАЕМОВ - Ваше дело. Но не забывайте, что на всякое самоуправство есть закон. Я ведь знаю, какими вы настроениями живете...

(Шум).

ГОЛОС: Я был в Старо-Минской: у них лошади дома - поехали, поработали и приехали домой. Они куда хотят, туда и едут на своих лошадях, а у нас нужно летать на аэроплане...

ГОЛОСА: Отдавайте наших лошадей... (Шум) ...Сами заберем... Сами... Где не встретим, распряжем и заберем... (шум)...

АКАЕМОВ - «Каждый колхозник, считающий себя неверно втянутым, должен задуматься, нужно-ли сейчас выходить из колхоза, следует-ли оставаться в бедности и каторжном труде» - («Колхозная Правда» № 34 от 27/III-30 г.) - так говорит та газета, которую вы мне подсунули. В ней прямо говорится, что сейчас - в разгар сева лошадей вам отдать невозможно. А после сева... половина войдет в колхоз, а там посмотрим... (Смех)... (Шум)...

ГОЛОС: Я сегодня иду забирать свою лошадь - я не допущу, чтобы она сдохла: если моя лошадь сдохнет, то и я сдохну...

АКАЕМОВ - На это есть власть. Предоставим право вас судить не мне, а советской власти. Если она одобрит ваш поступок, значит вы правы, если не одобрит, то ведь эту стенку лбом не прошибешь.

ГОЛОС: Я думаю, что у советской власти нет закона: взять нахально и задерживать чужое имущество...

ГОЛОС: А вы не пугайте судом - пусть власть судит...

АКАЕМОВ - Вы меня не дослушали. Я сказал, что если будете бесчинствовать, власть вас будет судить и по голове не погладит.

Наконец, мне никто не ответил: почему 200 хозяйств обижены, а 3.600 - не обижены.

Еще раз повторяю: всякий, кто докажет свою непричастность к колхозу, всякий, кто докажет, что его втянули в колхоз насильно, получит свое имущество после сева.

Здесь вы ничего не докажете, - зря кричите... вас ничего не поймешь. Сумеете разумно доказать, что вас насильно втянули в колхоз и виновных привлечем к ответственности.

ГОЛОС: Меня судья судил. Три-четыре раза вымогали сдать лошадей, и дали принудительные работы на год. Я пошел за справкой в Нарсуд; в это время 12 человек пошли, детей перепугали, лошадей забрали. Ведь и закон есть, и в уставе артельном статья такая, а почему меня присудили к принудительным работам. А почему судья не нашел закона - вымогал у меня лошадь три раза. Значит есть закон. Был представитель от артели, уполномоченный, документация всякая, а почему у меня взяли двух лошадей от племенной кобылы; они ходили только 2 г. и 4 мес., а теперь за садилками... Разве это порядки...

АКАЕМОВ - Что-то непонятно.

ГОЛОС: Мой сын пошел в артельную конюшню и взял лошадей. За это меня судили. А почему суд не присудил сдать лошадей, законов нет, а люди пришли и забрали...

АКАЕМОВ - Если неправильно забрали, ты можешь подать жалобу. (Смех) - Ничего здесь нет смешного. Тот, кто считает себя несправедливо обиженным, тот, кто считает, что у него несправедливо, насильно взяли имущество, может обратиться в артель, в Станичный Совет - доказать свою правоту, А если это не помогает, нужно обратиться в суд.

ГОЛОС: Нас много - все будем по судам ходить...

АКАЕМОВ - Тот, кто докажет Станичному Совету или артели или по суду, что его насильно заставили обобществить свое имущество, тот его получит. Все остальные, кто не сумеет этого доказать, получат расчет осенью. Все, что вам причитается по закону, вы получите. Мы возражать против закона не будем, наоборот всячески его поддержим...

ГОЛОС: А вот как насчет тех, кто исключен из артели.

АКАЕМОВ - Если исключены не злостные бедняки и середняки, их можно обсудить и принять, а те, кто исключен из артели по суду или за какие-нибудь злостные действия, - до осени ничего не получат и обратно в артель приняты не будут.

ГОЛОС: Прокурор пишет: немедленно обеспечить землей...

БОНДАРЬ - Тебе - исключенному из артели - писал прокурор. Бывает, что и прокурор неверно напишет. У нас есть законы, обязательные для всех организаций и для прокурора. Если прокурор неправильно написал: отдать твоих лошадей, - Станичный Совет не отдаст, потому что беззаконие творить никому - кто бы он ни был - не положено. «Закон не каже, якой начальник пише...» Кто творит беззаконие, тот отвечает... Судят и прокуроров...

ЖЕНЩИНА - А это закон, что в маслобойной с тех, кто не в артели, берут 12 фунтов, а с тех, кто в артели - 8...

БОНДАРЬ - Артель имеет у себя все средства производства для обработки продуктов крестьянского хозяйства. Закон станичный так и каже: кто член артели - с того 8 фунтов, а кто не член - с того 12 фунтов.

ГОЛОСА: За что...

БОНДАРЬ - За то, что они не члены артели. Я борщ варю себе за пятак, а вам, может быть, продам за 1 р. 20 к. и вы мне не укажете. [Г]ришко спрашивал, за что взяли коней? - За тракторный фонд и за целевые.

[Г]РИШКО - Целевых тогда не было, а тракторных с нас причиталось 10 рублей...

АКАЕМОВ - Товарищи, по таким частным делам можете обратиться непосредственно к Бондарю или Проскурину. А здесь нам больше разговаривать не о чем.

Считаю собрание закрытым...

Конец.

- На л. 190 в правом верхнем углу круглая печать (штамп) Старо-Щербинской с. х. артели с датой «19 апр. 1930» (штампом).

^а Исправлено от руки взамен ранее напечатанного закон.

^б Так в документе, возможно зубы.

^в-е Так в документе.

^ж Далее одно слово неразборчиво.

источник http://istmat.info/node/45369