Большой цикл капитализма

Выкладываю обобщенную модель функционирования капиталистической экономики, отдельные элементы которой я  рассматривал в своем блоге в жж (выкладывал и здесь, но с той поры кое-что поменял, поэтому лучше все-таки жж). В модели я не отражаю частные детали и ограничиваюсь поведением экономической системы на самом верхнем, макроуровне.

Для описания траектории развития экономики будем использовать следующие параметры: объем национального дохода, объем промышленного (материального) производства и доходы основной части населения, например, 60%-ной доли наименее обеспеченных граждан (которые, тем не менее, представляют большинство населения). Экономическая система замкнута, внешняя торговля не учитывается.

Что можно утверждать наверняка? Капиталистическая экономика развивается циклически, проходя в каждом из циклов через три фазы, схематично показанные на графике:

Фаза 1 (экстенсивный рост) представляет собой этап быстрого начального роста на базе копирования доступных технологий. Примерами этой фазы служат рост во время промышленной революции или послевоенное восстановление экономики в Европе. Высокая скорость роста определяется возможностями привлечения дешевой рабочей силы (в эпоху промышленной революции источником рабочей силы было крестьянство, в послевоенный период - массовая безработица). Организуется множество новых предприятий, в результате чего прибыль распределяется среди широкого слоя мелких собственников, образующих основу среднего класса. Средний класс в состоянии генерировать высокий спрос на товары массового производства, при этом множественность производителей обеспечивает достаточную конкуренцию, чтобы  поддерживать качество выпускаемой продукции. Фаза 1 – самое благоприятное состояние для капиталистической экономики, в ней она проявляет все свои лучшие качества.

Исчерпание резервов для экстенсивного роста (прежде всего рабочей силы) приближает экономику к первой переломной точке и переходу в фазу 2 - инновационному сценарию. Из-за дефицита рабочих рук начинает расти стоимость рабочей силы, становятся выгодными инвестиции в повышение производительности труда. Предприятия начинают в большей степени зависеть от отдачи средств, инвестированных в инновации, конкуренция перемещается в область себестоимости, т.е. эффективности производства, либо разработки новых продуктов, по которым рыночные ниши свободны. Ускоряется процесс ухода с рынка компаний-неудачников, рынки монополизируются. Параллельно стабилизируется уровень оплаты труда.  Вложения в исследования и разработки тормозят прибыльность компаний, деньги начинают уходить в спекуляции на финансовых рынках.

Чтобы понять, где находятся пределы роста в фазе 2, отразим зависимость стоимости инноваций от времени. Очевидно, что чем дальше, тем дороже обходится каждое открытие и изобретение, и вполне разумным будет допущение, что рост стоимости инноваций носит экспоненциальный характер:

Отразим на том же графике линии, показывающие средний объем средств, инвестируемых в новые разработки двумя основными способами – частными лицами и компаниями. Под инвестициями частных лиц мы подразумеваем деятельность отдельных ученых или изобретателей, имеющих независимый источник дохода (например, наследство), позволяющий им полноценно заниматься изысканиями, не отвлекаясь на зарабатывание на кусок хлеба. Очевидно, возможности одного человека совсем невелики, но именно они были главным источником инноваций в годы расцвета промышленной революции.

По мере повышения стоимости исследований потребовалась консолидация средств уже в рамках исследовательских бюджетов компаний или привлечения инвестиций в инновационные компании. Средний размер средств компаний отражает следующая горизонтальная линия. Точку пересечения графика стоимости инноваций с этой горизонтальной линии мы обозначим Т₀ – с этого момента инновации для корпораций становятся в среднем слишком дорогими. Экономика переходит к фазе финансового (фиктивного) роста. Рост производства практически прекращается, но национальный доход продолжает расти. Это рост обеспечивают сектора сферы услуг, в основном финансовый, а также растущие спекулятивные рынки. Реальные доходы населения, которые уже вышли на плато к завершению фазы 2, начинают снижаться из-за роста кредитной нагрузки (потребительское кредитование резко активизируется с началом третьей фазы). С учетом продолжающего роста доходов верхушки картина имущественного расслоения начинает ухудшаться: если в течение 1 и 2 фазы имущественное расслоение было относительно стабильным, на третьей фазе оно резко усиливается. Содержание паразитической верхушки ложится тяжелым бременем на плечи трудящихся, напряжение в обществе растет. Далее возможны варианты, но в целом система переходит в неустойчивое состояние и готова взорваться в любую минуту, чтобы после обрушения вернуться к началу фазы 1.

Данный график не содержит каких-либо указаний на масштаб времени, но очевидно, что длительность каждого последующего цикла сокращается: если первый занял около 200 лет (примерно с 1700 по 1900 годы), то текущий – чуть больше 70.  Длительность фаз в циклах определяется суммарным воздействием множества причин, например, фундаментальными открытиями, дающими толчок целому спектру изобретений (как, например, произошло с полупроводниковой электроникой). Такие открытия предоставляют возможности для множества усовершенствований, что понижает финансовый барьер и позволяет включиться в инновационную гонку небольшим компаниям. Тем самым, хотя традиционные отрасли уже переходят в фазу 3, для экономики в целом вторая фаза продлевается.

Модель цикла наглядно объясняет, почему для одних стран переход к капитализму оказывается благом, а для других – бедой. Сравним точки вхождения в рынок России и Китая:

Китай начал путь с самого начала – мелких предприятий и экстенсивного роста, опирающегося на готовые обширные рынки сбыта в развитых странах. Россия с её предприятиями-гигантами сразу попала в фазу постмонополий, то есть фиктивного финансового роста. Не будет исключением и рост российской экономики, показанный в годы дорогой нефти – фактически цена на нефть была следствием финансовых спекуляций на биржевых рынках, аналогично пузырям на рынках недвижимости и деривативов.

Абсолютно ясно, что причина неконтролируемого разрастания паразитизма кроется в институте частной собственности – именно благодаря ему возникает возможность ренты. Поначалу рента имела важный экономический смысл. Предприниматель, ограничивающий своё текущее потребление ради накопления, ожидает получить награду, и эта награда состоит в росте производительности, т.е.  росте будущего потребления. Но со временем вокруг этой схемы сложилось столько странных обычаев, что остается лишь удивляться их абсурдности. Например, если работник делает улучшение в технологии, какая часть дополнительной прибыли должна причитаться ему? По-хорошему, вся, так как без его улучшений не было бы роста прибыли. Но обычно случается наоборот – работника благодарят небольшой премией (или говорят «спасибо»), а вся прибыль идёт в карман собственника. Или почему банки присвоили себе право пользоваться деньгами своих клиентов? Почему нельзя попользоваться чужим автомобилем и вернуть его на место, а деньгами можно? Разве и там, и там – это не воровство?

Собственники оправдывают свое право на ренту тем, что им принадлежит капитал, как накопленная поколениями предков экономия на потреблении. Действительно, если брать, например, производственный капитал, то это труд, материализованный в виде оборудования, инструментов и прочих объективных компонентов производственного процесса. Другими словами, это предыдущий труд, сохраненный в особой форме – форме средств производства. Но труд чей, собственников или рабочих?

Далее, в реальности капитал делится на физический и интеллектуальный. В чем разница? Чтобы произвести любой продукт, необходимо не просто совершить какие-то физические манипуляции, но и знать, какие именно и в какой последовательности. Это знание бывает весьма затратно получить в первый раз, но когда оно получено и подтверждено, дальнейшие расходы на его хранение и воспроизводство стремятся к нулю. Знание, будучи нематериальным продуктом труда, может быть потреблено без ограничений и не имеет срока износа - время не наносит ему никакого ущерба.
Между тем физическая форма любого орудия труда в процессе эксплуатации постепенно приходит в негодность, и со временем необходимо заменять его новым. В финансовом и бухгалтерском учете эта особенность отражается процедурой амортизации – часть стоимости этого орудия труда отражается в себестоимости продукции как перенос будущих затрат на приобретение нового аналога. Именно в таком смысле использовал свое понятие капитала и Карл Маркс. Знания же амортизировать не нужно – если не рассматривать затраты на их первоначальное получение и возможные патентные платежи, в подавляющем большинстве случаев их использование происходит человечеством бесплатно. Причем сумма накопленных знаний постоянно растет – именно она служит источником роста производительности труда, то есть эффективности производства благ и роста благосостояния. То, что они не учитываются в бухучете или формулах, подобных уравнению Маркса, не делает значимость знаний меньше – мы прекрасно пользуемся всем интеллектуальным богатством, накопленным человечеством. И с точки зрения следующих поколений самое ценное, что останется после нынешнего – наш вклад в копилочку общего знания.

Сказанное выше можно визуализировать в виде графика зависимости слагаемых себестоимости производства любого продукта от времени:

Очевидно, что в структуре себестоимости основное значение имеет интеллектуальный капитал как единственный капитал, который постоянно накапливается. Если уж на то пошло, мы все имеем право на ренту (за что низкий поклон нашим предкам). Тот факт, что рента присваивается маленькой группой лиц – всего лишь очередной абсурдный обычай, от которого следует побыстрее избавиться.