Добро и зло в «Гарри Поттере»

Когда мы говорим о добре и зле в «Гарри Поттере», мы должны очень четко представлять себе, что Роулинг не писала поучение, проповедь, дидактику и так далее. Это книга, которая развивалась по своим законам и в той ситуации, в которой Роулинг ее писала. И естественно, как и художественный текст, проблематика книги тоже имеет несколько очень любопытных и важных уровней.

И самый первый — это вопрос о жертвенности и спасении. Когда Роулинг работала над сюжетом «Гарри Поттера», она пережила потерю матери. На нее это повлияло колоссально, и мы понимаем, что Гарри во многом транслирует те чувства, которые пережила автор книги. Это первый момент. А второй момент — Роулинг, конечно, следует за классической идеей мифа о покровительстве ушедшей матери. Это есть и в русских сказках — кстати, та же самая «Крошечка-хаврошечка», — и в сказках братьев Гримм, буквально тот же самый сюжет.

У Роулинг эта тема трансформируется, тема посмертного благословения переходит в идею защиты. Как мы помним, Гарри защищен вплоть до конца четвертой книги. Он защищен физически от Волан-де-Морта. И, более того, до тех пор, пока он находится в доме, делит кров с родственниками матери, он тоже неуязвим. Вокруг дома Дурслей тоже развивается достаточно много забавных сюжетов. Гарри, как мы помним, недоумевает, почему он обязан возвращаться в этот дом каждое лето, и только потом выясняется, что это залог его безопасности.

Второй момент — это фигура, конечно, Снегга, одна из самых загадочных и дуалистических. Снегг — это, собственно, первый волшебник, с которым знакомится Лили, и, с другой стороны, это такой одновременно друг-враг, антагонист-протагонист по отношению к Гарри. Существует огромное количество версий — философских, религиозных, эзотерических, юнгианских, которые объясняют поведение Снегга. Конечно, во многом это юнгианская фигура, фигура такой тени, которая преследует Гарри. С другой стороны, это двойник Гарри. Также у Гарри есть еще один двойник, и это сам Волан-де-Морт. Получается очень загадочная ситуация: они все похожи — либо рано остались без матери, как Гарри и Волан-де-Морт, либо мать была подавляема, как в ситуации у маленького Снегга. Также они все полукровки, не волшебники на сто процентов (кстати, идея того, что Гарри — полукровка, конечно, не касается его напрямую, потому что формально у него оба родителя волшебники, но его мама неволшебного происхождения).

Все в целом рождает очень сложную структуру отражений: у нас есть Гарри, отражение его — Снегг, отражение его — Волан-де-Морт. Снегг — это до какой-то степени «ангел», но все-таки хранитель, потому что он защищает Гарри, как мы это потом выясняем. И помножьте на абсолютно фрейдистский мотив проекции отцовства на Гарри, потому что Снегг все время видит в Гарри своего вечного соперника Джеймса — счастливого соперника Джеймса, который женится в результате на Лили, а Снегг остается ни с чем, но продолжает ее любить.

Параллельно давайте посмотрим на идею защиты со стороны отца через абсолютно мифологического оленя, через принимающего облик оленя патронуса Гарри. Этот патронус и есть проекция Джеймса. Он же анимаг, оборотень по сути, только такой оборотень по своему желанию, и он трансформируется именно в оленя. А параллельно мы вспомним, что патронус Снегга — это лань, а лань — это патронус Лили. Иначе говоря, это не просто бесконечная система отражений, а система смыслов. Именно поэтому, наверное, Роулинг удается избежать плоской дидактичности в своей книге. Смыслы очень сложно уложить в прокрустово ложе притчи или даже аллегории — они существенно шире.

Следующий вопрос — это, собственно, вопрос о добре и зле. Гарри, как мы понимаем, объединяет в себе и добро, и зло по той самой причине, что, с одной стороны, Гарри защищен материнским благословением, Гарри абсолютно позитивный образ, но, как мы помним, он же носитель, он же крестраж для самого Волан-де-Морта. Как с этим быть? Если первоначально Гарри точно знает, на какой он стороне — света или тьмы, добра или зла, — затем все меняется. Кстати, психологически это оправдано. Когда он проходит этапы подросткового протеста и так далее, мы обнаруживаем, что он внезапно видит в себе все больше и больше негативных проявлений. Очень любопытно, что фильм решает эту проблему слишком плоско. Есть злобное влияние Волан-де-Морта, актер нервно дергает шеей или головой, как-то конвульсивно, и всем все понятно: это влияние злобного Волан-де-Морта.

В книге все сложнее. Гарри сам не понимает очень многих своих поступков. Он не понимает, почему он поступает так или иначе. Гарри может вести себя достаточно жестко без всякого указания со стороны Волан-де-Морта. Это, собственно, поведение в шестой книге «Гарри Поттер и Принц-полукровка», когда Гарри чуть не убивает Малфоя. Да, он бывает жестоким без всякого Волан-де-Морта. Это просто этапы развития личности.

И самое главное, что Роулинг очень четко, устами Дамблдора дает нам ключ к пониманию и образа Гарри Поттера, и всей ее книги. В одной из ситуаций Дамблдор объясняет Гарри: «Вопрос не в том, какие в тебе начала, — вопрос в том, какое начало ты выбираешь, какой выбор ты сделаешь». И это важная идея свободы воли. Предопределения нет. Мир волшебников, вселенная Роулинг действительно колеблется на определенных весах. Это момент в самой первой книге, когда Гарри решает, на какой факультет он пойдет, потому что по сути это и есть его решение, он выбирает определенную сторону. И он прекрасно может учиться на Слизерине, потому что он умен, отважен, в нем есть эта скрытая жесткость, если не сказать жестокость. Но параллельно он выбирает дружбу, путь своего отца и своей матери.

И точно так же будет несколько раз повторяться эта идея выбора, когда Гарри совершает определенный поступок, причем не столько физический, сколько моральный. В этом плане самый главный выбор, перед которым стоит Гарри, — это та система дуальности, которую Роулинг подает через образы Даров Смерти и крестражей. Конечно, это традиция даже не столько Клайва Льюиса, сколько Толкиена. Важная проблематика — это вопрос бессмертия. Что человек выбирает? Он выбирает бессмертие тела или бессмертие души? Потому что вся суть идеологии Пожирателей смерти в том, что они выбрали бессмертие тела и к тому же копируют Волан-де-Морта. Он выбрал бессмертие тела, более того, он выбрал, если угодно, вожделение тела. Он привязал себя к материальному миру через расщепление души. Это, кстати, очень глубокий образ, отчасти соотносящийся с концепциями некоторых учителей в иудаизме: после того как Адам совершил грехопадение, его душа была разделена на множество частей. И когда Волан-де-Морт совершает преступление, его душа расщепляется.

И второй момент — это бессмертие не телесное, но духовное. Парадокс в том, что оно тоже дублируется. Те Дары Смерти, которые хочет приобрести Гарри, — это определенное искушение. Как мы помним, Дамблдор этого искушения не выдерживает в своей юности. Это еще один парадоксальный двойник Гарри Поттера, потому что, когда он находится ровно в том же возрасте, в котором находится Гарри в седьмой книге, он поддается искушению собрать все Дары Смерти, абсолютно эзотерические по сути, поскольку они обозначают классический глаз в треугольнике, око Бога.

Дамблдор пытается собрать Дары, для того чтобы избежать физической гибели, — и они ему не даются. Гарри получает эти Дары буквально на блюдечке, потому что они нужны ему не для себя. Они нужны ему для того, чтобы одолеть своего негативного двойника, свою юнгианскую тень, поэтому эти Дары приходят к нему практически сами. Плащ ему отдает Дамблдор, этот плащ пришел к Гарри по наследству, плащ-невидимка. Волшебная палочка — это тот самый артефакт, который одновременно является и Старшей палочкой, и Бузинной палочкой (у Роулинг это очень хорошо обыграно).

И камень — аналог философского камня, тоже отражение. В первой книге философский камень дает бессмертие, в последней книге это камень воскресения. И его тоже просто приносят ему. Вопрос, когда Гарри осознает и соберет их воедино, — это вопрос его внутренней готовности пожертвовать собой ради других. Только в таком случае эти вещи приходят к нему вместе с ответами на эти трудные загадки, которые он должен решить, чтобы собрать все Дары воедино.

Добро и зло присутствуют в книгах о Гарри Поттере, но они никогда не смешиваются. Они как вода и масло: они есть, но это не манихейский дуализм, не идея, что одно перетекает в другое. А это идея их абсолютной разделенности и, самое главное, осознанного выбора со стороны того или иного героя.

postnauka.ru

---

Политические смыслы «Гарри Поттера»

Когда мы говорим о политических смыслах «Гарри Поттера», мы должны четко понимать, что они связаны с темой власти, проблемой власти. Эта проблема показана на самых разных уровнях. Сложно сказать, что по актуальности и злободневности может сравниться с этой книгой. Она не менее злободневна, чем какая-нибудь «Игра престолов».

В книгах о Гарри Поттере власть представлена в первую очередь Министерством магии. Любопытна трансформация этой системы. Сначала эта система административно-контролирующая, которая напоминает бюрократическую английскую систему. Там нет налогов, но зато есть договор, которому много сотен лет. В соответствии с ним волшебники не должны проявлять себя в мире неволшебников, этому посвящено много страниц. Гарри этот договор постоянно нарушает: либо его подставляет эльф-домовик, либо его выдают за виновную сторону в пятой части. Притом что Роулинг иногда сама себе противоречит. Когда Гарри обвиняют в том, что он нарушает этот закон, все забывают, что Гарри вызывает патронуса не перед каким-то соседским магглом, а перед лицом кузена, который в курсе, что Гарри — волшебник. Тут, мне кажется, Роулинг переборщила.

Эта идея, по которой человек априори виновен перед бюрократией, подается очень четко. Она достигает кульминации с появлением Амбридж, представляющей зло системы. Первоначально она подается не как зло, не как ужас, а как бюрократ, который следует всему до буквы, который пытается с помощью бюрократических установок умертвить живой дух Хогвартса. Как мы помним, у нее это не получается, потому что есть нонконформисты братья Уизли, которые начинают антиамбриджское сопротивление.

Это мелочь по сравнению с тем, что происходит в дальнейшем, когда Волан-де-Морт ведет себя как истинный политик в самом неприглядном смысле этого слова. Когда де-факто в седьмой книге он приходит к власти, выясняется, что он не хочет открывать себя сообществу волшебников. Четко сказано, что он держится на периферии, вместо себя министром магии назначает абсолютную марионетку, ничего не значащую. Но Волан-де-Морт управляет через страх и, назовем это образно, государственную машину.

Иначе говоря, в седьмой книге Роулинг создает полноценную антиутопию, очень мощную, которая была упрощена в фильме. Если вдумчиво прочитать седьмую книгу, то получается очень печальная картина: мир, где людьми правит страх, где Министерство магии внешне сохраняет привычные обороты, но по сути становится инструментом подавления личности. Самое удивительное — это трансформация фонтана в министерстве и трансформация самой Амбридж. В фонтане сначала стоит политкорректная до слащавости группа, состоящая из волшебника, волшебницы и разных наделенных разумом волшебных существ. Когда в седьмой книге мы попадаем в Министерство магии, мы видим достаточно жуткую картину: волшебник и волшебница сидят на троне, основанием которого служат тела неволшебников. Это идея расизма в абсолютно чистом виде. Еще более удивительно, как это подкрепляется слоганом «Магия — это мощь». Это идея того, что тому, кто владеет магией, все позволено, тот, кто владеет ресурсами, может управлять другими. Это абсолютно злободневная идея, мы понимаем, что каждый день примеры этого мы можем наблюдать. Это первый момент.

Второй момент, который тоже связан с понятием власти, — это, как ни странно, власть журналистов. Для Британии с ее многовековой историей роль и влияние политической журналистики на людей — ключевой момент. Персонаж по имени Рита Скитер достаточно сложный. Она далеко не такая карикатурная, как мы привыкли видеть в фильме. Рита Скитер — это журналист, которому все равно, о чем писать. Она четко манипулирует общественным мнением, и сначала мы наблюдаем ее в четвертой части, когда в зависимости от ее желания Гермиона то положительный, то отрицательный персонаж, да и сам Гарри Поттер по-разному подается. В зависимости от статей меняется мнение о Гермионе даже родителей Рона Уизли, хотя, казалось бы, они друг друга знают. Это первый шаг. Второй шаг, когда Гарри с Гермионой используют Риту Скитер, чтобы правдиво рассказать о том, как Гарри встретился с Волан-де-Мортом. Тут пресса работает на Гарри Поттера, на светлую сторону силы, что называется.

Самое интересное начинается в седьмой книге. Мы видим всю негативную сторону журналистики как управления общественным мнением. Именно это и делает Рита Скитер, она дает совершенно искаженный образ Дамблдора. Гарри Поттер, как мы помним, в какой-то момент поддается на это. Почему так происходит? Потому что Дамблдор не идеал, он живой человек. И Скитер дает свою трактовку. Если внимательно прочитать, то мы увидим, что она практически не искажает фактов, но подает их так, что из Дамблдора получается старый педофил, который совратил Гарри, а в юности сотрудничал с аналогом Гитлера. Хотя это все не так, но сила убеждения велика. Ведь даже Гарри, который знал Дамблдора, насколько это возможно, в шестой книге при поиске крестражей, начинает сомневаться. Согласитесь, это не имеет ничего общего с детской сказкой.

Третий момент тоже очень интересен. Это не сугубо политические, а общественные смыслы, которые Роулинг закладывает в свою книгу. Это вопрос готовности принять другого. Это вопросы антирасистские. Вопрос расовой ненависти поднимается уже во второй книге, когда речь заходит о чистой или грязной крови и наследниках Слизерина. Оказывается, что люди легко разделяются по этому признаку. Единственный способ этому не поддаться — это не принимать эту идею. Вопрос начинает развиваться, достигает кульминации в четвертой книге. Мы помним, что сама идея Турнира Трех Волшебников — взаимодействие между разными странами и разными культурами. Три школы представлены: абсолютно английский Хогвартс, абсолютно французская Шармбатон и северная школа Дурмстранг, которая обладает культурными очертаниями, напоминающими одновременно Германию и славянские страны. Важно то, что в финале, невзирая на культурные различия, ученики готовы быть вместе, сотрудничать, осознавать и противиться тому, что их может разделить. Для меня это главный момент четвертой части.

Отдельный вопрос — это вопрос культурных моделей, которые я упоминала. Роулинг в своих книгах часто иронизирует по поводу других культур, но никогда не переходит в сарказм и высокомерие. Произношение Флер Делакур пародирует французское произношение. Но это не значит, что Роулинг считает английскую культуру выше всех других. Она постоянно возвращается к идее равенства любых культур перед лицом небытия, абсолютного зла и системы, которая может прокатиться по судьбам любых волшебников и неволшебников. В этом плане особенно интересна седьмая часть, где возникает вопрос личного выбора, готовности пойти или не пойти на компромисс. В какой-то момент главный персонаж — это Амбридж, которая становится образом торжествующей бюрократии. Когда банальный бюрократ получает практически неограниченную власть — а в седьмой книге именно Амбридж определяет, осуждать или не осуждать людей за их брак с неволшебниками, — он становится по-настоящему страшным человеком. Садистские наклонности Амбридж полностью выражены. Мы помним этот зал, где происходит суд, где от дементоров судей охраняет патронус Амбридж. Там четко сказано автором, что Амбридж чувствует себя в своей стихии, она, как дементор, питается ужасом и горем других. Это символ того, что может быть, если закон перестает быть равным для всех. В этом плане это очень английская книга, где есть равенство всех перед законом, каким бы этот закон ни был. И как только кто-то переступает закон ради своих интересов, мир приближается к опасной грани. Это, по-видимому, один из самых взрослых выводов, который мы можем сделать из книг Джоан Роулинг о Гарри Поттере.

postnauka.ru

---

Мифологические основы «Гарри Поттера»

Если мы будем говорить о «Гарри Поттере» Джоан Роулинг, то, конечно, это не книга. Это кладезь архетипов, самых разных, потому что госпожа Роулинг — человек образованный, который прекрасно осведомлен о литературной традиции. Она опирается отчасти на «Хроники Нарнии» Клайва Льюиса — по некоторым данным, это одна из ее любимых книг. Поэтому параллелей будет много.

Начнем с самого очевидного. «Гарри Поттер» как сага раскладывается на несколько уровней. Первый уровень — это уровень героев. Второй — это уровень пространства и времени. И третий — это уровень непосредственно сказочных персонажей, тот самый бестиарий, который у нее во множестве представлен.

Понятно, кто такой Гарри Поттер — это аналог обижаемого сироты. Дальше мы открываем «Морфологию сказки» Владимира Яковлевича Проппа и строго по всем пунктам следуем. Гарри Поттер — это обижаемая сирота, они бывают в мужской ипостаси и в женской. В женской — это Золушка, в мужской — Иван Запечник, если брать русскую традицию. Кстати говоря, очень любопытный момент: что у Ивана Запечника, что у Золушки один из важнейших атрибутов — это зола и пыль, которыми они окружены. Где живет Гарри Поттер? Он живет в комоде, под лестницей. И в первом фильме четко отражена та пыль, которая слетает на мальчика, когда его кузен бежит и нарочно топает по ступеням.

Когда Гарри Поттер взрослеет, он трансформируется в более взрослого персонажа, который побеждает антагониста, спасает мир и, как сказано у Проппа, вступает в брак и воцаряется. По поводу воцарения Гарри — это вряд ли, а вот вступление в брак в финале четко маркировано. В результате семейная жизнь сказочного героя в финале удается.

Герой-спаситель тоже представлен, потому что процветание мира волшебников зависит от того, справится Гарри с Волан-де-Мортом или не справится. Акцент на спасении мира здесь тоже сделан. Остальные персонажи прекрасно укладываются в ту же самую логику. У Гарри есть антагонист — это Волан-де-Морт, у Гарри есть волшебные помощники во множестве, о которых мы скажем чуть позже, если берем волшебные существа.

У Гарри есть Гермиона. Гермиона по классификации Проппа — это сестрица из волшебной сказки. Конечно, она претендует на собственный статус, собственную роль в этом сюжете, но, если брать Гарри Поттера как центр и располагать вокруг него персонажей, Гермиона — это классический пример девушки, которая уходит в так называемый мужской дом, потом выходит, оказываясь женой одного из них. Если мы посмотрим на седьмую часть, где Гарри, Рон и Гермиона прячутся от Пожирателей смерти в лесах, то у нас ровно такая система и получается. У них совершенно братско-сестринские отношения до тех пор, пока между Роном и Гарри не возникает такое странное трансформированное соперничество. После этого Рон уходит.

Третий момент — это волшебные персонажи: Дамблдор, МакГонагалл, то есть волшебные помощники. С другой стороны, они же могут быть самостоятельными персонажами, потому что они уравновешивают ситуацию в школе, как инь и ян: как мужчина, который возглавляет школу, и как женщина, такие великий отец и великая мать.

Дамблдор — это колоссально, это целая цепь ассоциаций, которая нам очень интересна. Даже по внешнему описанию это конгломерат Мерлина, Гэндальфа, и от них очень многое зависит. Лорд Дигори из «Хроник Нарнии» до какой-то степени человек, который все знает и владеет пространством, в котором все это происходит. Кстати, МакГонагалл, как мы помним, замещает Дамблдора. Ее лидерские магические функции объясняются тем, что она возглавляет факультет, колдунья, которая трансформируется в кошку, берет на себя множество важных функций, когда Дамблдор погибает. Она же уравновешена домашней женской ипостасью — профессор Стебль, а также мадам Помфри. Еще две такие а-ля Артемиды: Граббли-Дерг, которая замещает Хагрида, и мадам Хуч, которая учит их летать.

И отдельный вопрос — профессор Амбридж, которая не просто старая дева и временный антагонист Гарри Поттера, а это воплощение бюрократии в женском облике. Роулинг признавалась, что у Амбридж есть вполне реальный прототип. Иначе говоря, это система очень любопытных раскладов, которые затем все собираются воедино. По сути, нет ни одного персонажа, который бы был вне этих оппозиций.

Теперь посмотрим на вопрос пространства. Пространство «Гарри Поттера» — это пространство волшебной сказки, где есть четкое разделение между своим миром и чужим. Свой мир — это мир Лондона и мир Дурслей. Чужой мир — это мир за пределами Лондона и, конечно, Хогвартс, мир Косого переулка, отдельно мир банка Гринготтс. Между ними существуют порталы — та же знаменитая платформа 9 3/4. Поезд в Хогвартс — это классический пример странствия между мирами. То же самое мы находим у Клайва Льюиса в «Хрониках Нарнии», потому что герои очень часто попадают туда, когда они едут на поезде: один раз — с железнодорожной платформы, во второй раз буквально из вагона.

Еще есть локус между мирами. Между мирами — это вокзал, на котором происходит встреча в какой-то странной реальности между Гарри и Дамблдором. Этот вокзал — удивительная вещь, потому что это не просто цитата из Клайва Льюиса, но и аллюзия на Чарльза Уильямса, у которого в романе «Канун для всех святых» две героини еще не понимают, что они убиты, но они оказываются в неком непонятном месте, они тоже встречаются на вокзале. То есть вокзал как место между мирами. Именно там происходит разговор, важнейший для сюжета, именно там Гарри обнаруживает предпоследний осколок души Волан-де-Морта.

Самое интересное — это финальный разговор между Гарри и Дамблдором, потому что Гарри выясняет, что у него есть выбор: вернуться, чтобы закончить свою миссию, миссию героя волшебной сказки, или, как сказано, может прийти поезд. «И что тогда?» — спрашивает Гарри. И Дамблдор отвечает, что он может поехать дальше. Это «поехать дальше» и есть то движение души, после которого она уже не может вернуться в тело.

Перед нами опять такой слоеный пирог из универсальных архетипов — сказочных, литературных, кинематографических тоже, потому что самый известный поезд между мирами, на котором путешествуют души, — это поезд из фильма Джармуша «Мертвец». Герой Джонни Деппа также попадает в поезд, не понимая, что он уже умер и это душа его путешествует. И знаменитый поезд из фильма Миядзаки «Унесенные призраками». Таким образом, Роулинг создает свои тексты с опорой на несколько источников, она их трансформирует, безусловно, в своем ключе.

Если мы говорим об источниках, то посмотрим на волшебных существ, которые окружают Гарри. Это эльфы-домовики, они же домовые. Очень любопытно, что Роулинг придерживается не толкиновской традиции, а английской, потому что эльф — маленький народец, который выполняет свои функции, помогая или мешая героям. Это, конечно, огромный пласт персонажей из античных мифов: Клювокрыл, грифон, кентавры, великаны, Хагрид как почти великан. Отдельно мы вспоминаем идею крылатых коней, фестралов. С ними произошла удивительная вещь, это не античный вариант мифа, а общекультурный. Конь, который связывает седока с иным миром, ведь их может видеть только тот, кто видел смерть. Они связывают Хогвартс как иной мир с Лондоном как с миром реальным.

В результате, когда мы читаем книги о Гарри Поттере, в идеале мы должны обложиться справочниками или же просто включить ассоциативные связи, потому что эти книги — иллюстрация общекультурных архетипов.

postnauka.ru