О большевиках (на "Внешний фактор в Русской революции" от Взгляда)

Девяносто восемь лет назад, 17 июля 1918 года, в Екатеринбурге большевиками была уничтожена семья последнего русского императора.

Мы стремительно приближаемся к столетнему юбилею этих трагических событий, и до сих пор в обществе нет не только единства в неприятии этого преступления, но и понимания причин, вызвавших те трагические события, и роли в них различных внешних и внутренних сил.

Когда смотришь на положение Российской империи перед 1917 годом, неизбежно задаешься вопросом, почему государство, находившееся на пике своего могущества, выигрывающее войну, решившее в значительной мере внутренние проблемы, с активно развивающейся экономикой, растущим уровнем жизни, оказалось ввергнуто в тот мрак и ужас, которые наступили после февраля 1917 года? 

На протяжении уже почти ста лет в качестве объяснения обычно используется теория, господствовавшая в советской историографии, которая объясняет крушение государства целым комплексом причин, от «неуспехов» на фронте до социальных противоречий в тылу и нарастания революционного движения.

Однако мне как специалисту, изучавшему этот период истории, ясно, что эти объяснения недостаточно убедительны. И созданы с одной-единственной целью – любым способом замаскировать роль «внешнего фактора» в уничтожении Российской империи, поскольку большевики, пришедшие к власти в 1917 году, сами являлись одним из его ключевых элементов.

Поэтому большая часть советской исследовательской литературы в данном вопросе занимается «заметанием следов» и поиском ложных объяснений для случившихся событий, по заказу тех, кто сам принимал участие в уничтожении русского государства.

Хорошо известно (и это всегда подтверждалось им самим), что Ленин отличался полнейшим макиавеллизмом в политике и был готов принять помощь в революции от кого угодно.

Собственно, для партии, которая, не скрываясь, провозглашала Российскую империю своим врагом, декларировала полный отказ от патриотизма и сделала «пораженчество» основой своей политики в Первую мировую войну, это была совершенно естественная позиция.

О том, что большевики (как и ранее иные революционеры) охотно принимают помощь враждебных России держав, было известно и до начала Мировой войны.

Так, в частности, V съезд РСДРП, проведенный в 1907 году в Лондоне, был профинансирован частично Германией (через каналы Германской социал-демократической партии), частично Англией, посредством фабриканта-мыловара Иосифа Фелса, имевшего репутацию чудака и филантропа, что способствовало тому, почему не задавались вопросы: а отчего это вдруг бизнесмен тратит свои деньги на иностранных революционеров.

Надо отметить, что немецкие социал-демократы были в это время официальной парламентской партией, успешно встроенной в государственную систему Германской империи. Как последователи идей Лассаля, они были абсолютными патриотами Германии и верными сторонниками кайзера, чем принципиально отличались от своих «коллег» в России.

Познавательным фактом является то, что хотя в Интернационале и были члены от Великобритании, все они были представителями не рабочего движения, не социал-демократии, а такими интересными людьми, как интеллектуалы и писатели Бернард Шоу и Генри Гайндман, и Сидней Уэбб, барон Пассфилд (занимавший позднее посты министров торговли, доминионов и колоний с 1924 по 1931 год).Нахождение тех и других в рядах Второго Интернационала и позволяло совершать замечательные комбинации и использовать той же Германии своих «ручных» социал-демократов для работы с социал-демократами недружественных стран.

Документы о финансовых связях большевиков и Германской империи были опубликованы, частично они были переведены и изданы в России.

К сожалению, документы касаются только тех связей, что осуществлялись через каналы министерства иностранных дел, так как архивы немецкого военного ведомства, в том числе военной разведки, не сохранились.

Архив германского МИДа достался союзникам в качестве трофея во Второй мировой войне, а документы, касающиеся связей ведомства с российскими революционерами, были опубликованы в книге А.Б. Замана «Германия и революция в России 1915–1918 гг.», вышедшей в 1958 г. в издательстве Оксфордского университета.  

Из всего массива документов достаточно будет привести одну цитату из телеграммы министра иностранных дел Германии Р. фон Кюльмана:

«Лишь тогда, когда большевики стали получать от нас постоянный приток фондов через разные каналы и под разными ярлыками, они стали в состоянии поставить на ноги свой главный орган «Правду», вести энергичную пропаганду и значительно расширить первоначально узкий базис своей партии».

При этом необходимо учитывать (в том числе по опыту Японии), что основное финансирование и вообще работа с революционерами на стороне противника велись через структуры разведки, а не МИДа.

Согласно данным Григория Алексинского, бывшего сторонника большевиков, порвавшего с ними в ходе войны, уже в 1915 году в эмигрантских кругах стало известно о связях большевиков с Германией. В следующем году Алексинский уже открыто обвинил Ленина и ряд большевистских лидеров в сотрудничестве с Германией.

В архиве Алексинского также содержатся копии отчетов заграничной агентуры департамента полиции Российской империи, подтвержденные комиссаром Временного правительства Сергеем Сватиковым, который после февраля 1917 года отвечал как раз за ликвидацию заграничной агентуры, то есть являлся лицом, хорошо знакомым с данной темой.

Доклады полиции сообщают, что как минимум с 1916 года финансирование и консультации большевиков осуществлялись через целый ряд лиц в составе партии, причем германские агенты давали конкретные рекомендации по списку контактов для революционеров, методам организации подрывной сети в России и т.п.

Финансирование осуществлялось не только Германией, но и Австро-Венгрией и Турцией, также использовались дипломатические каналы и военные структуры этих стран.

Эта помощь оказалась как нельзя кстати, потому что к 1916 году большевики находились в затяжном кризисе. Партия была мала, теряла своих членов, политическая деятельность сосредоточилась в эмиграции, в руководстве господствовало мнение, что революция – дело отдаленного будущего.

Очевидно, что без щедрого финансирования тот успех, который продемонстрировали большевики в 1917 г., никогда не был бы достигнут.

Революция требует больших средств, как мы знаем уже из современного опыта организации революций на иностранные деньги.

Необходимо содержать организационный и пропагандистский аппарат партии, тратить средства на типографии, распространение газет, на боевиков и их вооружение. Но такое вложение в противника в критический момент всегда окупается, так как способно сломить вражеское государство.

Так, по опубликованным архивным данным, большевики получили только от Германии и исключительно по каналам МИДа (другие данные, как уже упоминалось, отсутствуют) в период с 1914 по 1917 год денег и оружия на сумму 26 млн рейхсмарок, что соответствует сегодняшним 75 миллионам евро.

А что же в это время делала Англия? Британцы, конечно, не финансировали большевиков, в это время они сделали иную ставку: вместо разжигания революции – на тихий переворот, затрагивающий только самую верхнюю часть государства.

Их следы, прежде всего, заметны в организации убийства Григория Распутина и формировании проанглийского слоя в тогдашней элите.

Почему английская разведка убила Распутина? Британия в наши дни объясняет свои действия тем, что Распутин пользовался слишком большим влиянием на императрицу, которая под воздействием «старца» побуждала императора Николая II к сепаратному миру.

Однако Николай II даже не рассматривал возможности сепаратного мира, императрица не допускалась к решению государственных задач, а успехи русской армии и фактически выигранная к концу 1916 года война делали любой разговор о сепаратном мире абсолютно бессмысленным.

Также известно, что Распутин, хотя и имел определенное влияние на императора в качестве духовного подвижника, но на принятие политических решений никак влиять не мог.

Поэтому становится ясно, что такое объяснение является лишь не самым удачным дополнением к используемой революционерами еще в ходе войны довольно примитивной пропаганде: «царь-немец», «царица хочет мириться со своим родственником кайзером Вильгельмом» и тому подобное.

Говоря про Распутина, следует вспомнить тот факт, что формирование его отрицательного образа и специальные пропагандистские кампании против него были организованы в России в значительной степени силами российских масонских структур.

Так, правовед Борис Никольский пишет, что Верховный совет «Великого Востока народов России» еще в 1913 году начал активную агитацию против Распутина, которая продолжалась в ходе всей войны. Вся деятельность «Великого Востока…» интересна тем, что она была подчинена политическим целям с самого момента ее создания в 1912 году, а во главе его стояли левые политики вплоть до А. Керенского.

Таким образом, получается, что на фигуре Распутина сходятся интересы как масонских структур, имевших революционную направленность, так и английской разведки.

Британский историк Р. Камминг сообщает, что в годы войны по прямому указанию главы английской секретной службы М. Камминга в Петербурге была создана группа из английских агентов, входящих в самую верхушку русского общества.

Возглавлял резидентуру в России майор Д. Скейл, а непосредственно с ячейкой, которой было поручено убийство Распутина, работал капитан О. Рейнер, который, по всей видимости, и совершил последний выстрел в голову «старца».

Можно небезосновательно предположить, что целью убийства было вовсе не желание избавиться от «немецкого агента» Распутина, а дестабилизация обстановки в правящих кругах России, для того чтобы следующий удар – заговор против императора и его устранение – прошел без проблем.

Начиная говорить о роли тайной войны в осуществлении Февраля 1917 года, надо прежде всего упомянуть об Александре Гучкове. Этот политик происходил из старообрядческой семьи (перешедшей в единоверие с карьерными целями) и оказал большое влияние на историю Российской империи последних двух десятилетий.

Гучков был из числа тех политиков, которые, придерживаясь либеральных взглядов, на деле ведут революционную работу и оказываются для революции полезнее, чем тысячи агитаторов и сотни боевиков.

Будучи лидером депутатской фракции партии октябристов в Государственной думе, Гучков стал влиятельным политиком и за период своей парламентской деятельности смог создать целый ряд неформальных структур, способствовавших падению русского государства.

Так им во время работы в комиссии государственной обороны был сформирован «офицерский кружок», собиравший недовольных правительством офицеров, в том числе из Генерального штаба, и ставший впоследствии одним из важных узлов заговора против Николая II.

Гучков начал готовить заговор в 1916 году (об этом пишут П. Милюков и С. Мельгунов). Как раз в это время Великобритания теряет смысл в наличии России как полноценного партнера и союзника.

В заговор был вовлечен весь «прогрессивный блок» Думы, составлявший большинство парламента. В мае 1916 года Европу посетила делегация русских парламентариев во главе с Милюковым.

Жандармский генерал А. Спиридович сообщал, что им получены оперативные данные о том, что «во время посещения некоторых стран кое-кто из депутатов получил руководящие указания от масонского центра с обещанием моральной поддержки в борьбе с правительством».

Фрейлина императрицы А. Вырубова писала о словах Николая II: «…английский посол сэр Бьюкенен принимает деятельное участие в интригах против Их Величеств и что у него в посольстве чуть ли не заседания с великими князьями по этому поводу».

Здесь мы снова выходим на «английский след», который от убийства Распутина ведет к заговору против императора.

Глава государства не мог прямо выступить против союзников, а участие в заговоре элиты государства делало его положение крайне опасным. Историк П. Мультатули, анализируя ситуацию, сложившуюся к концу 1916 года, полагает, что Николай II собирался нанести удар по заговорщикам после планируемого весеннего наступления 1917 года, когда успех на фронте должен был бы уничтожить шансы оппозиции.

Заговорщикам была необходима военная поддержка. Ее обеспечивал Гучков через «офицерский кружок», так как многие из его членов в ходе войны выдвинулись на значимые должности и работали, в том числе в Ставке.

Также, став в годы войны главой военно-промышленного комитета, он установил тесные контакты с генералитетом, который в 1916 году подвергся тщательной обработке. К заговору были привлечены генералы Алексеев, Брусилов, Рузский.

Фактически к февралю 1917 года в России сложилась ситуация, когда заговорщики неизбежно должны были ударить по Николаю II, независимо от того, насколько хорошо подготовлен переворот, так как время работало против них. Именно это и произошло.

Искусственно организованный недостаток хлеба в столице, пассивность петербургских военных и гражданских властей в условиях организованных «народных выступлений», провокации, удивительно напоминающие «киевский Майдан», участие в заговоре ключевых фигур генералитета.

Вместе взятое это привело к тому, что удалось успешно реализовать задуманный ранее план: беспорядки в столице, изоляция императора от армии и органов власти, давление военной верхушки с требованием отречения.

Безусловно, часть заговорщиков была плохо осведомлена о планах своих лидеров и считала, что действует на благо империи, а часть руководствовалась патриотическими побуждениями («скинем царя и победим Германию»), но в реальности Россию ждали страшные времена.

Британию полностью устраивала ситуация, которая создалась в России после Февраля. Нестабильное правительство, беспорядки внутри страны, дестабилизация, но при этом сохранение Восточного фронта.

Выполнять взятые на себя обязательства перед Временным правительством было уже не обязательно, тем более что оно само в итоге пришло к объявлению республики. Прежние договоры, заключенные с Российской империей, становились уже не жесткими обязательствами перед союзниками, а предметом торга или сомнений.

Но как раз в это время в историю вмешалась вторая сила – радикальные революционеры, в которых была крайне заинтересована Германия, так как только революция в России и полный ее выход из войны давал Германо-австрийскому блоку шанс на успешное завершение войны. Поэтому после Февраля Россию ждал Октябрь.

Чуть более года после этого император Николай II с семьей и остатками свиты был расстрелян большевиками в Екатеринбурге.

После отречения императора существовал план отправки Николая II в Англию, где правил его двоюродный брат Георг V. Но британское правительство отказалось принять императора, тем самым фактически обрекая его на смерть. Николай II с семьей после отречения содержался под арестом в Царском селе, затем был отправлен Временным правительством в Тобольск и уже весной 1918 года был перевезен в Екатеринбург.

Арест и убийство императора были событием в европейской истории исключительным, такого не случалось со времен революций в Англии и Франции.

Правители, по итогам Первой мировой войны потерявшие трон, были мирно отпущены новыми властями в эмиграцию. Вильгельм II уехал в Голландию, а Карл I – в Швейцарию.

Убийство Николая II с семьей и свитой на этом фоне является не только ужасным злодейством, но и фактически местью бывшему правителю России со стороны тех, кто всеми силами препятствовал его возвышению.