О чем вам никто не расскажет...
Обсуждая «сталинские репрессии» против военных, историки-пропагандисты тщательно скрывают от вас причины этих (завышенных по численности) репрессий. 
Между тем, главной причиной было острое противостояние сторонников военной реформы 1935 года, смысл которой состоял в отказе от территориально-милиционной системы организации Красной армии к армии кадровой (которую удалось завершить только в 1939 году, после того, как противники реформ были зачищены) и теми, кто организовывал и получил серьезные выгоды от реформы армии 1920- 1925 года, реализовавшей практически идеи Троцкого и Фрунзе.

Но, можете проверить: есть диссертации, посвященные реформе 1924 -1925 годов, есть детальные работы по самим «репрессиям» в отдельных областях... но практически ничего о реформе 1935 года, которая и обеспечила стране возможность победить в войне и, уж тем более, о связи борьбы за кадровую армию с репрессиями тех, кто этому сопротивлялся. 

Не то, что нет совсем. Что-то, где-то, как-то, конечно, есть но... И уж, конечно, без всякого анализа кто за, кто против и почему и главное что было бы со страной, если бы не..?

А история интереснейшая и поучительная, ибо затрагивает глубинные проблемы пост-революционного времени и позволяет лучше понять движущие силы предвоенной истории .
Сразу обозначу причину того, что происходило в 30-е годы XX века. А происходила серьезнейшая борьба между двумя кланами военных, двум я походами к строительству армии. 

С одной стороны это были Фрwнзе, Уборевич, Якир, Гамарник (и стоящий за ними в тени Троцкий), с другой – Сталин, Ворошилов и – в середине 30-х годов, - Семен Константинович Тимошенко.

Исходно, столкновение этих двух групп восходит к столкновению Троцкого и Тухачевского со Сталиным и Ворошиловым во времена гражданской войны, к Царицыну и, главное, к провальному Польскому походу. Но историю тех времен отложим на потом. А пока обратимся к началу 20-х, к первой реформе вооруженных сил молодой страны.

Главной причиной реформы 1925 года была необходимость демобилизации огромной по армии, численность которой составляла более 5 миллионов человек, что для мирного времени было практически непосильно для бедного, не вышедшего еще из тотальной разрухи государства. 

Мое поколение и то уже имело о состоянии страны в начале 20-х весьма смутное представление, но, все же, благодаря любимым фильмам и книгам: «Два капитана», «Флаги на башнях», «Республика ШКИД», и т.д, мы слышали о беспризорниках, о том внимании, которое уделяла Советская власть борьбе с бездомностью да и просто массовым и послевоенным бандитизмом. Кое-что добавляли и документальные кадры из неуместно и намеренно забытого сегодня фильма великого немецкого фильма: «Русское чудо» ( к слову сказать, так и не переведенного до конца на русский язык – по понятным сегодня причинам). Но даже большинству из моего поколения воспитанного на Первом Спутнике и полете Гагарина, не то что людям, рожденным с ай-фонами в руках, было трудно вообразить, что совсем еще недавно, по историческим меркам, в 1913 году, Россия по своему развитию была в лучшем случае сравнима с Мексикой, а если брать не Москву с Санкт-Петербургом, то аналогом тела страны надо бы рассматривать, скорее, Африку, даже не Мексику.

Судите сами: в 1913 году среднеафриканский ВВП на душу населения составлял 18% от ВВП на душу населения США, а российский ВВП на душу населения – 22% от ВВП на душу населения США. Неудивительно: около 84% населения России составляли крестьяне (в отличие от 17% в начале XIX века у Англии), треть из которого была безлошадной и около 40% которого пахали пресловутой сохой.

Так вот, после Первой мировой войны, после революций и гражданской войны, и без того убогий уровень экономики катастрофически снизился: индустриальное производство упало в 12 (!) раз по сравнению с 1913 годом, а средний ВВП – с учетом сравнительно малой доли индустрии, стал вдвое-втрое ниже среднеафриканского. 

Остановитесь здесь и постарайтесь представить себе страну, вдвое, а местами, и втрое более бедную, чем Африка начала века. Представили? – Ну и как? – Очевидно, что в этих диких условиях у страны не было иного выхода, кроме как демобилизация армии. Армия в 5 миллионов человек съедала бы все ресурсы страны и восстановить страну, вывести народ из критической нищеты не было никакой возможности, кроме ее сокращения. 

Неудивительно, что решения о реформе армии принимались практически одновременно с переходом к НЭПу. 

Первым шагом к сокращению армии и связанных с ее содержанием издержек, стала программа сокращения Вооруженных Сил, разработанная Троцким. 

Программа была представлена в «Сообщении VIII съезду Советов о сокращении армии 29 декабря 1920 года». И принята к исполнению. Сокращение армии – всегда процесс крайне болезненный. В частности, та же проблема после Отечественной войны послужила, на мой взгляд, главной причиной событий последовавших за смертью Сталина.

Однако, сокращение армии и экономия средств были не единственными целями реформы. Вместе с сокращением, Троцкий предложил отказаться от принципа постоянной кадровой армии в пользу армии, организованной по милиционно-территориальному принципу, согласно которому жители в мирное время служат по месту своего жительства. 

Эта идея была одной из сторон более общей одной идеи Троцкого: идеи трудармий. 

Фактически речь шла о том, что трудящиеся должны «днем работать на рабочих местах» и там же проходить военную подготовку, с тем, чтобы в случае войны превратиться в регулярные боевые подразделения. 

С прицелом на такое видение общества, создавались организации с весьма специфическими названиями, такими как "Совет труда и обороны СССР", в который был преобразован естественный для революции "Совет рабочей и крестьянской оборо́ны" (почувствуйте разницу в акцентах!).

Более того, во всем этом, помимо прочего, был безусловный элемент марксистского начетничества и отзвук восторга от французской революции: "Каждый гражданин страны, завоевавший свободу от капитала должен ее защищать с оружием в руках". Отсюда – милиционная идея: «победивший народ от мала до велика, все, как один, встает на защиту революционного отечества"... Троцкий утверждал, на этом основании, что поскольку милиция – это истинно «народная армия» то в ходе революционной войны за победу мировой революции, она покажет свое преимущество перед обычной, «кадровой» армией.

Позже, году в 1923, даже до Троцкого дошло, что «единая трудо-боевая армия» - это ... эээ… Мягко скажем, неэффективное образование. Как говориться, "универсальная утка умеет плавать, ходить и летать, но и то, и другое, и третье она делает плохо". Но осознание пришло поздно: армия уже к 1923 году оказалась полностью дезорганизаованной. 

В начале 1924 года, специальная Комиссия ЦК РКП (б) (см. Ситуацию с Балтийским флотом сегодня) обследовавшая состояние Вооруженных Сил пришла к выводу, что «в настоящем своем виде Красная Армия небоеспособна». В январе 1925 года Пленум ЦК РКП (б) признал невозможным дальнейшее пребывание Л. Д. Троцкого на руководящей работе в армии. На основании этого решения Президиум ЦИК СССР 26 января 1925 года назначил Председателем Реввоенсовета СССР и Народным комиссаром по военным и морским делам СССР М. В. Фрунзе.

Будучи заместителем и соратником Троцкого, Фрунзе, апеллируя к экономической необходимости, продолжил, с некоторыми изменениями, перевод армии на предложенные Троцким (а, на самом деле, в значительной мере им самим) территориально-милиционные рельсы. В своей речи от 14 марта 1924 г., выступая на Всесоюзном совещании по территориальным формированиям, Фрунзе отметил, что обстановка не благоприятствует переходу от постоянной армии к милиции. Однако, учитывая экономические преимущества милиционной системы, он утверждал, что все же можно начать переход к ней в строго определенных пределах, но при этом ни в коем случае полностью не отказываться от кадровых частей. 

Конечный итог был таким: около 75% соединений Красной армии были переведены на милиционную систему, остальные 25% остались кадровыми. Запомните это соотношение.

Надо заметить, что уровень мышления Троцкого и Фрунзе замечательно характеризуется одним малоизвестным планом, степень безумия которого очевидна сегодня, но следы которого можно проследить даже в более поздней советской поэзии. 

Еще в августе 1919 года Троцкий представил в Политбюро проект похода ... в Индию! 

Что характерно, архивы говорят, что идея похода принадлежала как раз М.Фрунзе. Фрунзе, устами Троцкого ставил вопрос о создании конного корпуса в 30-40 тыс. Человек (вспоминаем Павла Первого!), отмечая, что «путь на Париж и Лондон лежит через города Афганистана, Пенджаба и Бенгалии» ( См. мою «Зеленую крону»( Так что знаменитое: «...Но мы еще дойдем до Ганга,// но мы еще умрем в боях, // Чтоб от Японии до Англии//Сияла Родина моя», – имеет вполне известные по тому времени корни. 

Так что, нет ничего удивительного, что доводить реформаторские идеи Троцкого до практического применения было доверено именно ему. 

.. Нельзя сказать, что милиционная система не имеет право на жизнь. В значительной степени, она, например, реализована в Швейцарии. Есть однако, разница: Швейцария по географическим размерам – одна из самых маленьких стран мира. Ее площадь равна всего 41 284 км², а «обитаемая» площадь, за вычетом гор, и того меньше. Для сравнения, площадь одной только Московской области, занимающей в России 55 место из 85 регионов, включая города-регионы. Понятно, что в швейцарских условиях разница между территориально-милиционной системой и постоянной кадровой арией, поддерживаемой призывом невелика. 
Более того, даже в условиях СССР милиционная система имела плюсы. Прежде всего, военная подготовка по месту работы позволило обеспечить минимальную подготовку довольно большой доли населения. 

Однако, со стратегической точки зрения для такой гигантской страны как СССР, эта система была совершенно неадекватна хотя бы потому, что в этом случае будет неизбежно отсутствовать инфраструктура, готовая принять войска из других регионов страны, отстоящих на многие тысячи километров от театра военных действий и ограничена возможность обеспечения взаимодействия между ними. Одно дело национальная гвардия, предназначение которой противодействие внутренней нестабильности: ее предназначение – решать местные проблемы, для нее территориальность естественна. Другое дело – армия, задача которой оборона страны от внешней агрессии. 

Но главная проблема территориально-милицейского построения армии в СССР была совершенно иной: мало того, что она по факту закрепляла локальные связи между военными и хозяйственными руководителями (особенно в свете идеи «трудармий») большинство командиров времен Гражданской были, неизбежно, не просто командирами, а «полевыми командирами» - то есть представляли из себя примерно то же, что представлял из себя упокоившийся Музычко на Украине.

В результате, система привела к полному сращивание местной военной верхушки с верхушкой хозяйственной, партийной и... ну... и сами понимаете с кем еще. Опять же, смотри сегодняшний Балтийский флот.

Всё это продолжалось до преддверия войны, до момента, когда стало ясно, что наступило уже предвоенное время. 

Начало – известное Сталинское: "Мы отстали от передовых стран на 50–100 лет. Мы должны пробежать это расстояние в десять лет. Либо мы сделаем это, либо нас сомнут.” (Речь на Первой Всесоюзной конференции работников социалистической промышленности. 4 февраля 1931 г.). Это было утверждение, касалось не только экономической, но и военной жизни страны. Пришло время ломать территориально-милицейскую структуру и возвращаться к ее кадровой организации, поддержанной всеобщей воинской повинностью и мобилизационными мероприятиям.

Источник http://sl-lopatnikov.livejournal.com/1488198.html