22 июня

Накануне войны западные страны проводили соглашательскую политику поощрения захватнических устремлений фашистской Германии по отношению к Советскому Союзу. На мюнхенском сговоре в сентябре 1938 года под предлогом защиты мира, свобод и демократии (звучит по-современному) Гитлеру были сданы Чехословакия и еще 12 других стран Европы.

Гитлер, уверовав в полную безнаказанность и твердо зная, что Англия, Франция, да и США не окажут никакой помощи Польше («Договор о взаимопомощи» между Великобританией и Польшей был подписан 25 августа 1939 г.), 1 сентября 1939 года напал на эту страну. Началась Вторая мировая война — самое крупное по масштабу, размаху, ожесточенности и потерям кровавое побоище, в котором приняли участие 72 государства мира с населением около двух миллиардов человек. Под ружьем оказалось 110 млн солдат, погибло более 60 млн человек, из них в Советском Союзе 27 миллионов, в том числе 16 миллионов мирных жителей. Многострадальная Беларусь понесла самые большие потери из всех воюющих стран.

Как известно, история не знает сослагательного наклонения, но все же…

Если бы в то время «демократические» европейские государства, начиная с Мюнхена, не умиротворяли фашистскую Германию, а объединили свои усилия и применили имеющиеся немалые вооруженные силы для пресечения агрессора, не было бы этих потерь, не было бы тех ужасов и лишений, которые понесло мировое сообщество. Но этого не случилось.

100 французских и английских дивизий против 23 немецких (почти пятикратное превосходство) так и не тронулись с места на помощь Польше.

К тому же сама Польша ранее отказалась от предложенной ей Советским Союзом военной помощи.

28 сентября 1939 года Варшава пала. Немецкий генерал-фельдмаршал Манштейн отмечал: «Причиной неожиданно быстрого окончания польской кампании были ошибки побежденной стороны, но и главное — полное бездействие западных союзников, спокойно следивших за поражением Польши».

В апреле 1940 года немецко-фашистские войска оккупировали Данию, Норвегию, вторглись в нейтральные Бельгию, Нидерланды, Люксембург. Затем пали Югославия, Греция, Крит. Немецкий корпус Роммеля оказался в Северной Африке. И ни одна из так называемых демократических держав так и не выступила против агрессора.

10 мая 1940 года немцы вторглись на территорию Франции. 14 июня пал Париж. Через неделю, 22 июня, Франция полностью потеряла свою государственность и независимость. Вот к чему привела политика «умиротворения» агрессора.

После того как Западная Европа оказалась в руках Гитлера, а экономика государств заработала на войну, боевая техника и вооружение захваченных 90 французских (5 тысяч танков, 3 тысячи боевых самолетов), 12 английских, 22 бельгийские, 18 голландских, 6 норвежских и 30 чехословацких дивизий (всего 178 дивизий) были обращены для нужд вермахта, появилась реальная возможность нападения и на Советский Союз.

Из письма Гитлера Муссолини 21 июня 1941 года: «Дуче! Я пишу Вам это письмо в тот момент, когда нервное выжидание начала нападения на СССР закончилось принятием самого трудного в моей жизни решения. Устранить Америку у нас нет возможностей, но устранить Россию — это в нашей власти. Я счастлив, что освободился от этого бремени».

Еще 18 декабря 1940 года Гитлер подписал секретный план вероломного нападения на СССР — план «Барбаросса». В основу плана были положены идеи теоретика германского милитаризма Людендорфа. Согласно его теории, для достижения победы в войне допустимы все средства: обман, шантаж, вероломство и террор. Массовое уничтожение мирного населения считается законным. Война должна начаться нанесением внезапного мощного первоначального удара и вестись беспощадно, без соблюдения международных норм и обязательств. Ошеломив противника, необходимо стремительно вклиниться в глубь его территории, устрашить и парализовать его волю к сопротивлению и, используя предательскую деятельность «пятой колонны», вынудить противника к скорой капитуляции.

Так в основном и произошло.

Законодательными актами Германии солдат и офицеров вермахта (в нарушение Женевской конвенции, требующей от воющих сторон гуманного отношения к военнопленным и мирным жителям) снималась всякая ответственность за преступления на советской земле, а комиссары и политработники Красной Армии подлежали расстрелу на месте. Читаем памятку немецкому солдату: «Помни и выполняй. У тебя нет сердца и нервов, на войне они не нужны. Уничтожай в себе жалость и сострадание, убивай всякого русского, не останавливайся, если перед тобой старик или женщина, девочка или мальчик. Ни одна мировая сила не устоит перед германским напором. Мы поставим на колени весь мир. Германец — абсолютный хозяин мира. Завтра перед тобой на коленях будет стоять весь мир».

Готовя агрессию против Советского Союза, фашистская Германия укрепила свои международные отношения. 27 сентября 1940 года был подписан военный союз против СССР — тройственный пакт между Германией, Японией и Италией. В ноябре к пакту присоединились Венгрия, Румыния, Словакия, вскоре — в нарушение мирного Договора — Финляндия, а в марте 1941 года — Болгария и Хорватия. Эти страны выставили свои вооруженные силы против Советского Союза.

В самой Германии проводилась всеобщая мобилизация. Вооруженные силы были доведены до гигантских масштабов — 7 млн человек. Вермахт полностью обеспечили всем необходимым для широкомасштабной войны, в войска поступили новое современное оружие и боевая техника, по своим тактико-техническим характеристикам превосходившая советскую.

На государственной границе с Советским Союзом развертывается огромная группировка войск: численность — 190 дивизий, 5,5 млн человек, 4.300 танков, 5 тысяч боевых самолетов. На планируемых направлениях главных ударов создается шести-восьмикратное превосходство в силах и средствах.

Чтобы скрыть непосредственную подготовку к вероломному нападению, ввести советское руководство в заблуждение, проводится широкомасштабная дезинформация. В директиве от 15 февраля 1941 года, разработанной Гитлером, говорилось: дескать, развертывание ударных группировок войск на советско-германской границе обосновывается необходимостью выведения войск из-под английских бомбардировок и введения в заблуждение англичан перед нападением на Англию. И действительно, в войска вермахта прибыли переводчики, поступили карты островной части Англии, справочники английского языка, побережье Ла-Манша оборудуется для проведения крупномасштабной десантной операции. Туда перебрасываются десантные корабли.

К дезинформации подключается аппарат Геббельса. 24 мая 1941 года в своем дневнике Геббельс записал: «Мы прилежно распространяем слухи о вторжении в Англию. Надеемся, что на эту удочку многие поймаются». 31 мая 1941 года: «План «Барбаросса» разворачивается. Начинаем большую волну его маскировки. Необходимо мобилизовать весь государственный и военный аппарат. Истинное положение вещей известно очень немногим». 6 июня: «Наша маскировочная деятельность срабатывает безупречно». В это время публикуются экстренные сообщения — об уходе с 21 июня Гитлера в отпуск, о том, что в середине июля в Берлине якобы состоится международный форум по организации безопасности и сотрудничеству в Европе. Звучит очень даже современно — ОБСЕ… На форум приглашена представительная делегация от Советского Союза.

Накануне войны, 18 июня, Геббельс записал в своем дневнике: «Маскировка наших планов против России достигла наивысшей точки. Мы настолько погрузили мир в омут слухов, что и сами в них не разберемся».

Для большей убедительности проводимой дезинформации Гитлер обратился к Сталину с тремя письмами. В письме от 31 декабря 1940 года он пишет: «Борьба с Англией вступила в решающую фазу. Я намерен не позднее лета решительно покончить с этим затянувшимся вопросом». Во втором письме — 14 мая 1941‑го: «Вдоль границ с Советским Союзом скопилось большое количество моих войск, что породило циркулирующие ныне слухи о вероятном конфликте между нами. Уверяю Вас, честью главы государства, что это не так». И далее: «Убедительным образом прошу Вас не поддаваться ни на какие провокации, которые могут иметь место со стороны моих забывших долг генералов. Прошу Вас проявить выдержку, не предпринимайте ответных действий».

Вступив в дезинформационную игру, Гитлер стремился навязать Сталину свою волю, вынудить его предпринять ответные меры — объявить мобилизацию, развернуть главные силы Красной Армии в приграничной зоне и, таким образом, объявить Сталина агрессором, а самому уйти от ответственности за нападение.

Более того, Гитлер все делал для того, чтобы информация о готовящемся нападении Германии как можно быстрее поступала к Сталину. На секретном совещании военного руководства Германии 31 июля 1940 года Гитлер заявил: «Весной 1941 года Россия должна быть ликвидирована стремительным ударом. Начало военной кампании — май 1941 года. Продолжительность кампании — 5 месяцев». Сообщение об этом стало известно Сталину буквально на следующий день. Несколько позже Гитлер объявил и день нападения — 30 июня 1941 года. Военно-морскому атташе в Берлине адмиралу Воронцову очень легко удалось узнать эту дату. Немецкий посол в Москве Шуленбург открыто заявлял, что Германия в самое ближайшее время без объявления войны нападет на Советский Союз…

В нападении Германии на Советский Союз были заинтересованы и Рузвельт, и Черчилль. Втянув Германию и Советский Союз в вооруженный конфликт, США и Англия стремились тем самым отвести непоправимый удар немцев по Англии. Правительства этих стран предупреждали Сталина о скором нападении Германии, а Гитлера — о подготовке Советов к нападению на Германию и экспансии коммунизма в Европу. Такая политика стравливания имела конкретную цель: «Пусть они убивают друг друга как можно больше, а затем мы предъявим им свои условия» — это цитата из выступления Черчилля. «Рано утром 22 июня Черчилль, узнав о нападении Германии на Советский Союз, радостно улыбнулся и потер руки» — свидетельство из дневника личного секретаря Черчилля Д. Колвила.

Обосновывая очередную агрессию — вероломное нападение на Советский Союз, Гитлер в своей декларации № 173 от 22 июня 1941 года обратился к народу: «Германский народ, национал-социалисты! Москва предательски нарушила условия, которые составляли предмет нашего Пакта о дружбе. Правители Кремля притворялись, симулируя позиции мира и дружбы. Теперь настал час, когда нам необходимо выступить против этих иудейско-англосаксонских поджигателей войны, а также евреев из московского большевистского центра».

Сталин был хорошо осведомлен о дезинформационной игре, знал о подготовке Германии к войне и сроках ее начала. Он правильно оценивал огромную военную мощь Германии, поэтому всеми силами стремился выиграть время, оттянуть начало войны, подготовить страну и Вооруженные Силы к отражению агрессии.

Советская разведка в основном правильно определила цели войны, сроки ее начала, направления главных ударов. Однако полного анализа боевых возможностей противника сделано не было. Г. К. Жуков свидетельствовал: «Для нас оказалась неожиданной ударная мощь немецкой армии. Неожиданным было и 6–8‑кратное превосходство в силах на решающих направлениях. Это и есть то главное, что определило наши потери первого периода войны».

Правильной оценке возможностей противника мешали многочисленные, зачастую противоречивые, преднамеренно-ложные разведсведения, поступавшие с Запада, и откровенно угодническое поведение начальника Главного разведуправления Голикова и самого Берии: «Я и мои люди, Иосиф Виссарионович, твердо помним Ваши мудрое предначертание: в 1941 году Гитлер на нас не нападет». Но и без этих докладов Сталин от своих источников знал все, о чем говорилось почти на всех секретных совещаниях у Гитлера, знал о двойственной игре Рузвельта и Черчилля, был осведомлен о замыслах Японии. Секретный план «Барбаросса» уже через 11 дней лежал на его столе.

На встрече c Черчиллем в августе 1942 года, где тот обещал открыть второй фронт на Западе, на вопрос о внезапности нападения Сталин ответил: «Мне не нужно было никаких предупреждений. Я знал, что война скоро начнется, но я думал, что мне удастся выиграть еще месяцев шесть или около этого».

Вот почему перед самой войной запрещалось поддаваться на провокации, сосредоточивать войска, выводить их по боевой тревоге, занимать предполье и укрепрайоны, подводить резервы из глубины страны. Средствам ПВО было запрещено вести борьбу с многочисленными нарушителями воздушного пространства.

А в это самое время на государственной границе и в приграничной зоне уже развернулось настоящее сражение со шпионами, диверсантами, с бандформированиями, переодетыми в форму Красной Армии и снабженными весьма достоверными документами вышестоящих штабов.

В конце мая 1941 года на расширенном заседании Политбюро ЦК ВКП(б) начальник Генерального штаба Жуков доложил: «Обстановка обостряется с каждым днем. Мы можем подвергнуться внезапному нападению фашистской Германии в любое время». В заключительном слове Сталин подтвердил выводы, сделанные Жуковым.

2.

Сегодня, как и два десятилетия назад, на Западе очень много пишется по поводу пакта о ненападении в контексте вины СССР наряду с гитлеровской Германией за развязывание войны. Более того, многие даже из оценивающих весьма сложную и противоречивую обстановку того предвоенного периода и в целом одобряющих проводимые Сталиным меры по укреплению обороны и предотвращению войны все же ставят ему в вину то обстоятельство, что он переступил допустимый предел уступок агрессору и соглашений с ним. Можно было, дескать, пойти на заключение 23 августа 1939 года пакта о ненападении, но не заключать договор о дружбе с Германией 29 сентября 1939 года. Негативно оценивается и известное заявление ТАСС от 14 июня 1941 года.

Накануне этого заявления в своем третьем письме к Сталину Гитлер писал: «Я убедительно прошу Вас сделать какое-либо официальное заявление, опровергающее английские домыслы и дающие понять моим доблестным солдатам, что они могут повернуть свои штыки на Запад, не страшась за безопасность своих тылов».

В заявлении ТАСС говорилось: «Слухи о намерении Германии порвать пакт о ненападении и предпринять нападение на СССР лишены всякой почвы». Кое-кто считает, что это деморализовало не только Вооруженные Силы, но и всю страну.

Что можно сказать по поводу самого пакта о ненападении и иных документов?

В результате соглашательско-предательской политики Запада Советский Союз в конце 30‑х годов по существу оказывался в полной политической изоляции, фактически без союзников и перед реальной угрозой войны. Но, по признанию Киссинджера, искусство, с которым Сталин в 1939 году блестяще обвел вокруг пальца Чемберлена, является классикой дипломатического искусства, заимствованной из учебников XVIII века.

Кстати, британцы накануне вели секретные переговоры с Гитлером. Был уже готов самолет, и Геринг должен был лететь в Лондон для подписания сепаратного договора. Тогда Гитлеру на востоке были бы развязаны полностью руки.

Не было бы пакта и иных документов, Гитлер напал бы на нас первым, а война для СССР началась бы в еще более невыгодных условиях, чем в июне 1941 года, и в полнейшей изоляции.

К тому времени уже было известно, что президент США в одном из докладов своему кабинету четко поставил задачу — если начнется война между Гитлером и СССР, Америка не будет вмешиваться, пока не начнутся изменения структурного порядка. То есть пока кто-нибудь не начнет так побеждать, что его потом вообще не остановишь…

«Пакт Молотова — Риббентропа» и последующие решения спасли СССР от гибели. Они развалили возможный союз Британии и Германии, подорвали существующий союз Германии и Японии, Германии и Турции, заставили Британию и Францию воевать с Германией, Японию — с США. Мы заставили наших будущих союзников сражаться с врагом человечества! Это исторический факт.

Можно ли было сделать что-то дополнительно в тот грозный предвоенный период?

Г. К. Жуков признавал: «Мы, военные, не сделали всего, чтобы убедить Сталина и доказать ему необходимость проведения в жизнь срочных мероприятий боевой готовности Вооруженных Сил».

Действительно, военачальники типа генерала Павлова, командующего Западным особым военным округом, не сделали все, что необходимо было сделать, — не привели в полную боевую готовность подчиненные им войска.

Но не надо сваливать всю вину за это на Сталина.

Сталин и так все просчеты предвоенного периода взял на себя, но ведь непосредственную ответственность за них несут и нарком обороны Тимошенко, и начальник Генерального штаба Жуков, и командование военных округов. Ибо во все времена и во всех армиях именно командующий, командир отвечает за то, чтобы вверенные ему войска находились в состоянии боевой готовности.

И в начале войны были соответствующие примеры. Начальник штаба Одесского военного округа генерал Захаров (будущий Маршал Советского Союза) и командующий Балтийским флотом адмирал Кузнецов обеспечили приведение войск и сил флота в полную боевую готовность. Именно эти оперативно-стратегические объединения понесли наименьшие потери.

Часть военных специалистов отстаивает ту точку зрения, что тогда надо было подготовить и осуществить упреждающий удар по изготовившемуся к нападению противнику. С позиции сегодняшнего дня можно вроде бы и оправдать готовившийся упреждающий удар Красной Армии. Ведь в современных условиях Израиль, США и НАТО в целом осуществляют именно «упреждающие» удары (правда, по заведомо более слабым «противникам»).

Кстати, упреждающий удар по изготовившимся немецким войскам планировался в Генеральном штабе Красной Армии. Автор плана — тогдашний заместитель начальника Главного оперативного управления ГШ генерал-майор Василевский.

План состоял из «Соображений по плану стратегического развертывания Вооруженных Сил СССР на случай войны с Германией и ее союзниками» и нескольких приложений к «Соображениям…», часть из которых остаются секретными и до сих пор.

14 мая 1941 года план обсуждался у Сталина. Присутствовало руководство Наркомата обороны и всех приграничных военных округов.

Вот краткое содержание «Соображений…»: «Германские Вооруженные силы находятся в отмобилизованном и развернутом виде, имеют возможность нанести внезапный удар. Германия увязла в войне с Англией. Ситуация благоприятствует для упреждающего удара, имеются Белостокский и Львовский выступы, откуда могут быть нанесены многообещающие концентрические удары Юго-Западным фронтом на Краков, Западным фронтом на Демблин. Для чего необходимо провести скрытую мобилизацию под видом учебных сборов и развернуть войска в приграничной зоне, занять исходное положение для удара».

Но Сталин с предложениями Генштаба о нанесении упреждающего удара не согласился, тот план был отвергнут.

Сталин реально переиграл Гитлера и, как сказано выше, заставил США и Англию сражаться с врагом человечества. Кроме того, и это особенно важно, СССР объективно не был полностью готов к войне. Причем если для Британии поражение означало простое подчинение (как случилось, например, с Францией), то для нашего Отечества это означало всеобщую гибель.

Сегодня некоторые военные историки и исследователи доказывают, что даже без упреждающего удара Красная Армия имела возможности для нанесения решительного поражения Германии уже в самом начале войны, т. к. имела превосходство в силах и средствах вооруженной борьбы.

Это далеко не соответствует действительности.

Обратимся к фактам. Например, соотношение по танкам по чисто формальным критериям многократно было в пользу СССР. К началу войны в Красной Армии было 22.600 танков против 5.700 немецких. Превосходство в четыре раза.

Но это были не танки, а танкетки — с противопульной броней, бензиновыми двигателями и пулеметным вооружением, которые абсолютно не могли вести борьбу с танками противника. Новые, лучшие в мире танки КВ и Т-34 поступили в войска только в конце 1940 года, и было их всего 1.440 единиц. А для формирования создаваемых 20 механизированных корпусов требовалось 16 тысяч таких танков. Промышленность страны выполнить такие потребности просто не могла.

Германия имела 9 тысяч против 22 тысяч боевых самолетов Красной Армии, но каких?.. У нас из 20 типов 80% самолетов было старой конструкции, значительно уступавших по летно-техническим данным немецким. Новые самолеты находились в стадии освоения, а для формируемых 25 авиадивизий самолетов и вовсе не было.

Плохо обстояли дела и в артиллерии. Хотя, казалось бы, имея 112.800 орудий и минометов против 80.000 немецких, можно было бы обеспечить выполнение задач по отражению ударов танковых клиньев и поддержке своей пехоты.

Но противотанковой артиллерии почти не было: бутылка с зажигательной смесью («коктейль Молотова») — главное средство борьбы с танками… Острый недостаток был в зенитных орудиях и в артиллерийских системах крупного калибра, в реактивных системах. Артиллерийская тяга была низкой проходимости. Крупные недостатки были в войсках связи.

Даже приграничные военные округа были укомплектованы лишь на 25–30%. Стрелковые части остро нуждались в пополнении личным составом, особенно командными кадрами (сказывались незаконные аресты многих командиров в 1937–1938 гг.). В апреле 1941 года стрелковые дивизии перешли на новый штат военного времени в 14.000 человек, но из 179 дивизий приграничных округов только 144 имели укомплектованность 50%, остальные находились в сокращенном составе.

И как вывод — нельзя вести подсчет сил и средств только по количеству дивизий и числу боевой техники.

Техника, появившаяся в большом количестве в Красной Армии, абсолютно не отвечала качественным задачам. Это главнейшая техническая и технологическая проблема, спрятанная современными критиками за количественные показатели, из которых некоторые «писатели» делают вывод о желании СССР напасть на «несчастный Запад». Изготовили техники к концу 30‑х годов много, но не совсем той техники и не только потому, что не все понимали, какая нужна военная техника, — и ее, и это главное, просто еще не умели делать… Не следует забывать о том, что СССР за 10 лет — с 1931 по 1941 год — «пробежал» путь развития, равный столетиям для государств Запада!

Силы гитлеровской объединенной Европы многократно превосходили силы СССР по всем параметрам: экономическим, политическим, военным, интеллектуальным. Захватив Европу, Германия получила не только готовую экономику и рабочую силу, но и много готовых вооружений, позволивших ей сразу удвоить военный потенциал.

Против нас на стороне Германии воевали Италия, Испания, Болгария, Чехословакия, Венгрия, Румыния, Финляндия, даже Франция, Бельгия, Голландия, Люксембург, Норвегия, Швеция, часть поляков, прибалтийцев, западных украинцев и многих других.

Таким образом, упреждающего удара со стороны СССР в 1941‑м, да и в любом другом последующем году не могло быть по причине невозможности победить объединенную Гитлером Европу. Советский Союз был не только многократно слабее, он был еще и не готов к войне ни экономически, ни в военном отношении. Об этом много говорили после войны. Сегодня «модно» об этом «не помнить»…

Отмечая очередную годовщину начала войны, надо извлекать уроки и делать выводы из ее начального периода.

Действительно, тот период был трагичным. Войска несли тяжелые потери, порой находясь в изоляции и без связи. Обстановка резко ухудшилась в результате подавления нашей авиации на аэродромах и завоевания противником господства в воздухе. Взаимодействие авиации с сухопутными войсками отсутствовало. Войска оказались без танков, без должной артиллерийской поддержки, без горючего и боеприпасов.

Из доклада министра обороны Республики Беларусь генерал-лейтенанта Ю. В. Жадобина на торжественном собрании 8 мая 2013 года:

«Мировая военная история еще не знала примеров, чтобы в первый же день войны агрессор бросал в сражение такие огромные силы: 70% всех дивизий, 75% орудий и минометов, 90% танков и самолетов.

Немецкая группа армий «Центр» была нацелена на Москву, на первом этапе ее целью был Минск.

К 28 июня Западный фронт разгромлен. Но дальше для вермахта началось непредвиденное. Советские войска организуют мощные контрудары. В конце июня на Юго-Западном фронте наносится контрудар в районе Дубно — Луцк — Броды. 6 июля на нашей белорусской земле наносится контрудар на Сенно-Лепельском направлении.

Эти контрудары, являвшиеся одними из самых крупных танковых сражений в годы войны, минимум на неделю задержали продвижение противника, а героическая оборона белорусских городов, в том числе Могилева, а также Брестской крепости, продолжалась дольше, чем потребовалось фашистской Германии для оккупации европейских стран.

Через месяц войны стало ясно, что блицкриг трещит по швам, к исходу третьего месяца замысел Гитлера закончить войну к 1 октября окончательно рухнул…».

Срыв планов молниеносной войны символизировал начало конца гитлеровского рейха.

Вторая мировая война — это война моторов. Ценой около 4 миллионов жизней воинов Красной Армии в 1941 году Советский Союз получил возможность перебазировать на восток более полутора тысяч заводов и эвакуировать более 10 миллионов человек. В случае отвода армии оккупация произошла бы на 30 дней раньше, в результате был бы полностью потерян военно-промышленный потенциал западных регионов СССР.

Эвакуация промышленности означала возможность будущей Победы, спасения Отечества, Мира и Будущего.

Величайшая любовь советских людей к своей Родине, их ратный и трудовой подвиг, руководящая роль Коммунистической партии — все это дало возможность преодолеть тяжелейшую обстановку начального периода войны, вырвать у врага инициативу, добиться перелома в ходе войны и завершить ее блестящей победой всемирно-исторического значения.

Уже 24 августа 1941 года Геббельс записал в своем дневнике: «Большевики защищаются с ужасным упорством, и пока не может быть и речи о прогулке в Москву».

Начальник Генерального штаба сухопутных сил Германии генерал Гальдер через семь дней после начала войны пишет: «Противник в приграничной зоне почти всюду оказывает ожесточенное сопротивление. Русские всюду сражаются до последнего человека. Упорное сопротивление русских заставляет нас вести бои по всем правилам наших боевых уставов. В Польше, на западе мы могли позволить себе известные вольности, что теперь уже невозможно». Несколько позже Гальдер записал: «Противник сражается фанатически. Экипажи танков запираются в танках и дают себя сжечь с машиной. Гарнизоны дотов взрывают себя с дотами, не желая сдаваться в плен. Отдельные группы, продолжая оставаться в нашем тылу, являются для нас настоящим бедствием».

Приведем только два примера. Экипаж танка Т-34 братьев Кричевцовых (из поселка Урицкое Гомельского района) 26 июня 1941 года в бою у пос. Лапы, на Белостокском выступе, уничтожили четыре немецких танка. Когда Т-34 был подбит и загорелся, экипаж пошел на таран — и взорвал себя вместе с немецким танком… Три брата геройски погибли.

Юный партизан Коля Гойшик в 16 лет научился подрывному делу. Он выполнял боевое задание — взорвать немецкий эшелон, но заложенная мина не сработала. Тогда подросток вместе с запасной миной бросился под поезд… Эшелон пошел под откос. Герой погиб.

Таких подвигов самопожертвования было сотни! У наших союзников — ни одного.

…Мы, ветераны Великой Отечественной войны, знаем, что в Беларуси никогда не удастся добиться общественного пересмотра истории, не удастся подвергнуть сомнению значимость великого подвига советского народа в годы войны, принизить всемирно-историческое значение Великой Победы.

Но мы знаем также, что во многих государствах фальсификаторы истории войны о подвигах наших героев не пишут и кино не снимают. Наоборот, в угоду западным хозяевам, за долларовые транши распространяют ложь о якобы желании наших воинских частей под развернутыми знаменами войти в состав вермахта, сдаться без боя в плен.

Пишут о том, что не было ни осады Брестской крепости, ни Могилевского сражения… А наши герои оборонялись там дольше, чем Польша, Франция и все другие страны Европы вместе взятые. Пишут, что в партизанской Беларуси никакого партизанского движения и вовсе не было…

Но как же тогда быть с фактами? Наши партизаны нанесли фашистам 10% из числа общих потерь, в то время как США — только 6%.

Кто-то пишет, что в войне «победу одержали храбрые янки», а русские им только помогали…

Более того, идет восхваление бывших эсэсовцев: им воздвигаются памятники, проводятся парады, издаются книги, выходят на экраны киносериалы. Глумлением над миллионами жертв нацизма, попыткой реабилитировать фашизм, оправдать преступления и зверства на оккупированных территориях явился недавно вышедший в прокат, в том числе на русском языке, трехсерийный культовый немецкий сериал «Наши матери, наши отцы». Он снят режиссером Кальдебаком по примеру позорных кинолент «Сволочи», «Штрафбат», «Четыре дня в мае».

Много публикаций «об интервенции Советского Союза в Польшу», «о сговоре 1939 года и дележе Польши», «о дружбе Сталина с Гитлером». 16 мая с. г. Леонид Гозман в прямом эфире российского ТВ заявил, что «красивая форма — единственное отличие «Смерш» от СС». Другие наши идейные враги кричат об уравнении «СССР — Германия», «Сталин — Гитлер», называют советских солдат, освободивших Европу, оккупантами…

Нам, ветеранам войны, всем честным людям, тяжело и больно смотреть, читать и слушать всю эту наглую и циничную клевету.

Попытка обвинить Советский Союз, Сталина в сговоре с фашистской Германией с целью развязывания Второй мировой войны — не что иное, как реабилитация фашизма, злостное искажение правды о войне, попытка оправдать преступление фашизма перед человечеством, уменьшить вину Германии за разбой и грабежи.

Фальсификаторы истории не говорят о разгроме Красной Армией 507 немецких дивизий и 100 дивизий союзников Германии, что в четыре раза больше, чем достигнуто нашими союзниками. На советско-германском фронте (не на западном) вооруженные силы Германии потеряли 73% личного состава убитыми, ранеными и пленными. На нашем фронте было уничтожено 75–80% всех танков, самолетов и артиллерии вермахта. Советско-германский фронт простирался на 6.000 км, это в четыре раза больше Североафриканского, Итальянского и Западноевропейского вместе взятых. Глубина территории от Сталинграда до Берлина и Вены — 2.500 км.

Перед завершающими операциями Красной Армии противостояли 179 дивизий немцев и 16 дивизий союзников, а против американских войск сражались только 10 дивизий вермахта. Второй фронт просуществовал всего 336 суток, из них в течение только 29% времени там шли бои. Сравните: из 1.418 дней и ночей ожесточенные бои на советско-германском фронте шли 93% и только 98 дней проводились поиски разведчиков и снайперские дуэли.

Но об этом, как и о многом другом святом и великом, в так называемых демократических СМИ — ни слова.

http://vsr.mil.by/2013/06/22/verolomnoe-napadenie-fashistskoj-germanii-n...