Итоги 2015 года. Нефть и экономический кризис

Предисловие. Ниже представлен дискуссионный материал, затрагивающий такие актуальные темы, как цены на нефть, сланцевая нефть и экономический кризис. Не стоит сходу называть статью бредом по тому основанию, что она не соответствует неким сложившимся мировоззрениям. Предлагаю ограничиться конструктивной критикой.

Настоящий год – особый. Он, по сути, закрывает целую эпоху, длившуюся более четверти века, эпоху, которую можно обозначить, как «постсоветизм», но которая началась намного раньше, нежели СССР рухнул и затронула не только постсоветское пространство, но и весь мир. Впрочем, еще точнее будет сказать, что данный процесс «закрытия» является определяющим явлением последних несколько лет (с 2013 года, как минимум), однако в этом году произошло событие, которое сделало указанный процесс хорошо заметным даже «непосвященным» людям. Имя ему – кризис. Вернее, Кризис – с большой буквы «К».

Разумеется, может показаться, что нынешний кризис не является чем-то особенно из ряда вон выходящим на фоне иных своих «собратьев». Вот относительно недавно был же «кризис 2008» года, еще за десять лет до этого «кризис 1998», так хорошо запомнившийся всем россиянам. Так чего же тут нового? Однако есть в данном кризисе одна тонкость, которая все меняет. Речь идет о том, что если не основным механизмом, запустившем данный процесс, то, по крайней мере, его важнейшим признаком выступает падение нефтяного рынка. Почему это так важно? А потому, что вплоть до этого года в мире бытовало устойчивое мнение, что все кризисные явления вызываются исключительно действиями спекулянтов. И затрагивают, в основном, кредитно-денежную сферу. К примеру, падение 2008 года иначе, как финансово-экономическим кризисом и не называли, старательно отделяя «спекулятивный сектор» и реальное производство, и объясняя падение последнего исключительно влиянием первого.
Собственно, и в этом году подобные высказывания не редкость – однако их прежняя непоколебимость уже потеряна. Слишком уж «классическим» получился данный кризис, словно списанный из советского учебника политэкономии. Рост производства нефти, вызванный высокой ее ценой, привлечение в данный рыночный сегмент огромного числа новых участников, в частности, американских «сланцевых» фирм, приведшее к классическому же развитию новых технологий – и закономерное падение всего этого. Если добавить невозможность работы в данных условиях привычных «регуляторов», вроде ОПЕК, то можно сделать вывод: здравствуй, век XIX. Ну, или начало XX – кому как нравится. При этом все созданные за последнее время теории и идеи показали свое полное несоответствие реальности. Зато истины далекого прошлого оказались удивительно точными.

Самый эпический фейл в данном случае постиг даже не идеи современных экономистов. А один из базисов «современного представления» - концепцию «ограниченности ресурсов». Между прочем, ей уже более полувека – со времен создания «Римского клуба» и появлении концепции «Устойчивого развития». Сколько по этому поводу было сказано, сколько написано. Сформулированная еще в «Пределах роста» мысль о том, что ресурсов на всех не хватит, за последние десятилетия стала мэйнстримом – причем, что забавно, особенно часто ее применяли как раз  к нефти. О том, что пик нефтедобычи пройден, а потребление ее растет, не писал только ленивый. Ну, и соответственно, считалось, что высокая цена на «черное золото» представляет собой не что иное, как естественное следствие  подобного обстоятельства. Доходило до того, что нефть начинала восприниматься чуть ли не единственной сверхценностью существующего мира, с ней связывали важнейшие политические события нынешние и прошлые, она даже представлялась неким мистическим проклятием нефтедобывающих стран - пресловутой «нефтяной иглой». (Была еще более абсурдная идея «нехватки чистой воды», но она за пределы известного «клуба конспирологов» не вышла – слишком очевидна была ее бредовость.)

При этом тот факт, что цена на указанный товар менялась несколько раз за последние десятилетия, не то, чтобы игнорировался, но считался не применимым к текущим условиям. Дескать, это раньше, когда «потенциальных» месторождений было много, падение цен являлось допустимым. Теперь же, когда все, что можно, разведано, мы имеем дело с исключительно «справедливой» ценой, связанной с природным дефицитом. И единственное, что может привести к ее снижению – действия «спекулянтов». Впрочем, о «спекулянтах» будет сказано ниже. Пока же следует отметить, что самое главное тут то, что указанные представления (об ограниченности ресурсов вообще, и нефти в частности) мыслились не чем иным, как фундаментальным изменением миропредставления, в частности, отменяющим один из основных постулатов марксизма – трудовую теорию стоимости. Ведь если существуют некие изначально ограниченные и при этом важные для человечества ресурсы, то их стоимость определяется не столько усилиями, затраченными на их извлечение, сколько самим фактом их существования. В 1970 годы это казалось правдоподобным. В 2000 стало выглядеть неопровержимым фактом.

А в 2015 году рассыпалось в прах. Американские «сланцевые компании» своими действиями обесценили «пророчества» второй половины XX века и доказали полную правоту «устаревших» идей Карла Маркса вместе с Адамом Смитом. Собственно, все пошло так, как и должно было пойти: стоило цене на нефть перейти определенный «барьер рентабельности», как «неожиданно» открылись невидимые до того возможности. А именно – «из-под сукна» была извлечена технология, известная к тому времени более чем полвека, и быстренько введена в оборот. Кстати, очень хорошая иллюстрации бредовости очередной конспирологической байки о том, что «капиталисты прячут в стол современные технологии». Оказалось, совсем не прячут, скорее наоборот, готовы выпустить ее в любой момент – но только тогда, когда данный шаг несет однозначную прибыль.

Однако именно это, с точки зрения среднего человека, однозначно положительное действо, в итоге и привело к началу современного кризиса. В течение нескольких лет – где-то с 2010 года – число буровых установок в США росло в геометрической прогрессии. В результате  к прошлому году эта страна стала мировым лидером в производстве нефти, обогнав Венесуэлу, Мексику, Россию и даже Саудовскую Аравию, которая обычно считается лидером в данном деле. Подобный рост добыче в стране, нефтяную отрасль которой считали давно «похороненной» (все, что могло быть добыто – было добыто еще в 1920-1950 годы) добивал концепцию «конца нефти» окончательно. Оказалось, что «черного золота» в мире полно – вопрос только в тех затратах, которые могут быть допустимыми для его добычи.

Самое же интересное тут то, что при данном бурном росте добычи снижение нефтяной цены становилось событием, более чем  неизбежным. В связи с чем, разумно было бы ожидать определенных действий производителей, направленных на борьбу с подобным процессом – т.е., ограничения добычи (эффективность которой уже была доказана ОПЕК – вернее, так считалось). Причем, особую важность данная задача приобретала для указанных выше «сланцевых компаний» США – ведь само их существование могло быть исключительно при высоких нефтяных ценах. Однако этого не случилось – более того, даже работавшие ранее ограничители, вроде упомянутого ОПЕКа, оказались в данном случае неизбежны. Рост числа буровых продолжался даже тогда, когда указанное падение стало ясно не только специалистам, но и «последнему землепашцу». В итоге весь 2014 и первую половину 2015 года можно было наблюдать парадоксальную ситуацию: несмотря на то, что цена на нефть стабильно снижалась, инвестиции в ее добычу, причем в добычу дорогую, вроде «сланцевых технологий» или морских платформ, росла. (Кстати, эта беда затронула и Россию, только место «сланца» у нас занимает Арктика.)

Почему это происходит – надо разбирать отдельно. Пока же можно отметить, что в данном процессе нет ничего нового и непонятного: ровно то же самое происходило с капиталистической экономикой, начиная с самого начала ее появления. Собственно, как и сказано выше, мы имеем дело с классическим кризисом перепроизводства, так хорошо описанным классиками. И так же, как и сто или двести лет назад, оказывается, что от этого кризиса невозможно защитится. Кстати, наиболее забавный момент тут состоит в том, что наши современники, так же, как и их предки, стараются вывести причину кризиса за пределы существующего экономического базиса, выводя ее из действий неких «дельцов» и «спекулянтов». Причем, что самое важное – действия уникального, выступающего результатом неудачного стечения обстоятельств. Ну, вот захотели некие силы, и снизили цену на нефть.

Впрочем, о конспирологии надо говорить в другом месте. Что же касается спекулянтов, то как раз нынешний кризис является крайне «удачным» в прояснении ситуации с ними, поскольку видна связь его оказалась с «реальной» индустрией, представляющей «реальные» буровые установки и «реальную» нефть, которую «реально» добыли столько, что неизвестно, куда девать. Хранилища реально заполнены реальным «черным золотом», которое можно потрогать, понюхать и попробовать на вкус – чтобы убедиться, что это не «потоки цифр» в банковских и биржевых компьютерах, а вполне материальный продукт. А значит, сводить данный процесс исключительно к биржевым и банковским вопросам – как это удалось сделать с кризисом 2008 года – уже не удастся.

А значит – нам, volens nolens, но придется возвращаться к представлению о том, что даже самое, что ни на есть реальное производство, дающее реально нужный людям продукт, но осуществляющееся в условиях капиталистической экономики, не спасает от экономических кризисов. Что последние, со всеми своими «прелестями», вроде роста безработицы и падения дохода - совершенно нормальное ее явление. Более того, чем дальше, тем яснее станет, что нынешний кризис – это еще не самое страшное из всего, имеющего возможность реализации при этом. Чем дальше –тем страшнее, тем ближе для современного человека становится относительно недавнее прошлое (вроде «Великой Депрессии»), считающееся еще вчера полностью невозможным.

Вот именно это понимание и является главным итогом года. Впрочем, одной экономикой наше «возвращение в XIX века – начало XX не исчерпывается. Нынешний год выступил разрушителем привычных представлений (относящихся к послевоенному времени) и в других сферах. К примеру, в политике...

ИСТОЧНИК