Гросс-адмирал Альфред фон Тирпиц. "Воспоминания". Избранные цитаты.

После ВОВ 1941-1945 г.г. в нашем обществе надолго закрепилось резко-отрицательное отношение к Германии, как к самому главному, жестокому и нетерпимому врагу.  Пост-перестроечное потепление в отношениях было продиктовано общностью экономических интересов, которые, к сожалению, так и не оказались подкреплены политическим союзом или, хотя бы, тесной координацией внешней политики обеих держав.
Публикуемая подборка цитат из воспоминаний одного из выдающихся германских политических деятелей рубежа 19-20 веков рассказывает нам горькую историю Германии, которую мы потеряли. Германии, которая могла бы быть нашим верным союзником в построении многополярного мира, основанного на ответственности великих держав за общее благополучие. Печальная история патриотической партии Тирпица, потерпевшей поражение от гибельного для страны англофильства, даёт также немало тревожных аналогий и для нашей современной России.

Альфред Фон Тирпиц, краткая биографическая справка.

Альфред фон Тирпиц (нем. Alfred von Tirpitz, 19 марта 1849, Кюстрин, провинция Бранденбург — 6 марта 1930, Эбенхаузен) родился в Кюстрине, в семье высокопоставленного государственного чиновника Рудольфа Тирпица (1811-1905), вырос во Франкфурте-на-Одере. В 1865 году в возрасте 16 лет Альфред поступил на службу в прусский флот. В 1869 году он успешно окончил Морскую школу в Киле. В 1871 году, после создания германского флота, Тирпиц служил в эскадре миноносцев. В 1877 году в результате повышений Тирпиц стал главой миноносных сил, которые реорганизовал в миноносный инспекторат.
Деятельность в штабе флота
В 1892 году капитан Тирпиц вошёл в состав штаба флота, а в 1895 году получил звание контр-адмирала. В 1900 году он получил дворянство и приставку «фон» к фамилии. Тирпиц подготовил план создания мощного флота, который позволил бы Германии добиться авторитета на мировой сцене, так называемый «план Тирпица». Благодаря его реализации к 1914 году флот Германской империи по своей мощи занимал второе место в мире, уступая при этом британскому флоту по размерам на 40 %. В состав германского флота входило семь новых дредноутов, пять линейных крейсеров, двадцать линкоров, двадцать пять крейсеров и более сорока субмарин. Укрепление германского флота вызвало беспокойство Великобритании, которая провела дорогостоящую программу перевооружения своего флота.
Далее здесь: http://www.people.su/108056

Более развёрнутая статья о политическом положении Германии начала 20 века и взглядах гросс-адмирала: http://www.stoletie.ru/geopolitika/admiral_tirpic_i_rossiya.htm
И, наконец, сама книга воспоминаний на русском в формате RTF:  http://www.libok.net/getfile/14458
HTML-версия: http://thelib.ru/books/tirpic_alfred_fon/vospominaniya-read.html

К цитатам.

Под цитатами коментарии автора настоящей статьи.

Англичане далеко не имели такой добросовестной и умной работы (строительство ВМФ - прим.). Поскольку, однако, англичане – не немцы, им будет трудно признать, что иностранные изделия лучше их собственных. Мне было трудно заставить себя подчеркнуть это. Но если наш народ захочет извлечь уроки из своей судьбы, ему придется отыскать в себе черты самоубийцы. Ибо лишь после битвы у Скагеррака многие поняли, какое оружие они имели в лице германского флота. Но из его существования не были своевременно сделаны исторические выводы.

Самоедство и слепое восхищение западным продуктом, оказывается, присуще не только нашим всепропальщикам. Иных губило оно и раньше.

Германскому народу в общем очень повезло с запоздалым, но целеустремленным, а потому еще своевременным строительством его флота. Но последняя, решающая удача не была суждена ему; этому способствовала и его собственная склонность придираться ко всему отечественному и восхищаться всем заграничным.

Горькая аналогия. Замени немцев на советских людей, строительство флота на сталинскую индустриализацию, и остаток фразы можно не трогать. Она будет верна на все сто.

Война с Россией была кардинальной ошибкой нашей политики, и скорейшее заключение мира с царем должно было служить целью государственного искусства, стремящегося к победе.

Уже в середине июля 1914 года в связи с предстоящим вручением ультиматума Сербии, я из Тараспа письменно выразил своему заместителю в Берлине опасение, что непонимание английской политики Бетман Гольвегом (5-й рейхсканцлер Германской Империи) может привести нас к непоправимому разрыву с Россией.

В этом несчастье (инфантильная англофилия вместо стратегической переориентации на Восток - прим.) повинно также и тяготение нашей интеллигенции к западной культуре. Сама по себе эта культура является односторонней, ибо мы уже давно усвоили образованность Запада, а его нынешняя однообразная утилитарно капиталистическая массовая культура, быть может, менее способна оплодотворить германский дух, нежели упрямый идеализм русских и Востока (Sic!). К тому же здесь дело шло не о культуре, а о политике; чтобы мы могли усилить и развить германскую культуру, нам требовалась прежде всего политическая независимость от западных держав (Sic!). Никакая политика, стремившаяся к образованию окраинных государств (!!!), не могла хотя бы приблизительно гарантировать эту независимость столь же крепко, как всемерное поддержание согласия Германии с великими не англо саксонскими державами Востока.

Вообще, абзац грандиозный. Он один стоит того, чтобы собрать в закрытой аудитории весь современный германский политикум вместе с некоторыми нашими фанатами "уважаемых партнёров", и заставить их перечитать всю книгу 17 раз пока не дойдёт. Вот так видел великий германец начала 20 века политическую задачу своей страны: сражаться за место под солнцем с духовно выхолощенной цивилизацией Запада, к которому он Германию не причислял, и искать союза с теми, кого спустя 30 лет раскрученное Западом чудовище будет называть унтерменшами. Под молчаливое согласие немецкого народа инсталлированная в его политическое пространство т.н. демократия привела этот народ к такому положению дел, которое адмирал не мог представить в кошмарных снах. Последствие немецкого выбора в пользу доброй и мудрой Британии поныне расхлёбывает всё человечество.

В будущем я не видел для нас никакой угрозы даже и в том случае, если бы Российская империя вновь достигла былого могущества. Опасность возникла бы лишь в том случае, если бы нас отрезали от нашей заморской торговли, которой кормилась почти треть немцев, а невозможность вернуть себе наше положение в мировом хозяйстве обрекла бы нас на ужасное обнищание. Даже если бы предположения Бетмана оправдались и нам удалась бы военная экспансия на Восток, ничто не смогло бы вознаградить нас за изгнание Германии с морей, которое Англия ставила себе целью. С какими угодно русскими людьми, даже и с Керенским я постарался бы ценою значительных уступок заключить любое соглашение, которое действительно развязало бы нам руки против другой стороны. 

А вот и договорной базис для наших держав глазами Тирпица: никаких принципиальных противоречий с Россией нет! Дайте немцам спокойно работать и торговать к общей выгоде и повод для войны абсолютно исчезает. Кого это может не устраивать? Только тех, кто привык больше торговать, чем работать. Много больше.

Следующей строкой ещё одно жестокое откровение:

Я не знаю, найдется ли в мировой истории пример большего ослепления, чем взаимное истребление русских и немцев ad majorem gloriam (к вящей славе - прим.) англо саксов.

Согласитесь, этот немец радикально отличался от своих политических оппонентов и, в его лице, в лице его единомышленников, Россия потеряла исключительно много.

Некоторые полагают, что в наше время Германия имела возможность установить прямо таки дружественные отношения с Англией и что только промахи германского государственного искусства, особенно строительство флота, помешали реализации этой возможности. Если это представление укоренится в головах немцев, то оно явится лишним подтверждением того правила, что историю пишет победитель; побежденному же придется в этом случае фальсифицировать ее, чтобы его историческая совесть смогла склониться перед мировым господством англо саксов.

Здесь аналогия прямая. Без комментариев.

Как это всегда бывает, прошел известный промежуток времени между переменой фронта закулисными руководителями и ее (английской политики - прим.) открытым проявлением. Затем последовала предпринятая в широком масштабе обработка английского общественного мнения, направление которой может быть примерно указано лозунгом Germaniam esse delendam (Германия должна быть уничтожена); под этим боевым кличем «Сатердей ревью» уже в 1897 году напечатал следующие строки, привлекшие большое внимание: "Бисмарк уже давно признал, что, как начинает, наконец, понимать и английский народ, в Европе существуют две великие, непримиримые, направленные друг против друга силы, две великие нации, которые превращают в свое владение весь мир и желают требовать с него торговую дань. Англия… и Германия… немецкий коммивояжер и английский странствующий торговец соперничают в каждом уголке земного шара, миллион мелких столкновений создает повод к величайшей войне, которую когда либо видел мир. Если бы Германия была завтра стерта с лица земли, то послезавтра во всем свете не нашлось бы англичанина, который не стал бы от этого богаче. Прежде народы годами сражались за какой нибудь город или наследство; неужели им теперь не следует воевать за ежегодный торговый оборот в пять миллиардов?"
Читая такие пророческие изречения, авторы которых не оставались одинокими, а являлись лишь запевалами тысячеголосого хора ненависти, со всей серьезностью, какой они заслуживают после свершившегося, непосредственно чувствуешь, что англичанам не могло быть приятно обосновывать ненависть, внушавшуюся народу, одной лишь откровенной и отвратительной завистью к конкуренту, хотя фактически именно эта последняя имела решающее значение. Им нужны были предлоги.

Вернёмся к нашему времени: заменим Англию на США, Германию на Китай и... что изменилось? Только выше ставки, напряжение, пришедшие в движение силы и капиталы, и тем страшнее последствия вероятного конфликта.

Грей и британский кабинет определенно знали, что Бетман приложит все усилия, чтобы избежать войны с Англией. Кроме того, они знали, что в Германии лишь немногие политические деятели ясно представляют себе способность англичан беспощадно уничтожать другие народы. Лишь немногие из нас были способны вникать в душу Англии, холодное равнодушие которой к подчиненным ею народам вроде ирландцев или индийцев стало понятно для среднего немца только в 1919 году.
До этого многие воображали, что чем беззащитнее будет Германия, тем большее жизненное пространство предоставит ей Англия. Если бы наши деятели распознали истинную сущность английской политики, они, с одной стороны, вооружились бы до предела, а c другой стороны, стали бы соблюдать величайшую осторожность и в дипломатии, чтобы не дать Англии повода уничтожить наш народ. Британские же министры знали, в каком ужасающем заблуждении находились многие немцы относительно опасности положения Германии.

Это про Германию или?... Или всегда одно и то же? Да и зачем менять, если работает?

Однако когда в течение июля Англия поняла, что Бетман зашел в тупик, она отказалась от деловой мирной политики соглашения, которой, если можно положиться на ее уверения, она придерживалась вплоть до греевского проекта конференции, и перешла к не менее деловой военной политике, чтобы, выступая отныне в качестве «коварного Альбиона», заставить немцев и русских истреблять друг друга.
Более удобного случая, чем тот, который мы им предоставили (нарастание конфронтации вокруг Сербии - прим.), они ожидать не могли. На сей раз они имели возможность взвалить на нас моральную ответственность, а промахи нашей дипломатии истолковать, как разжигание войны. Они могли бросить на нас силы всего мира и благодаря тому, что мы казались агрессорами – о чем Бетман совсем не подумал, лишить юридической силы наши же союзные договоры.

*** Украина - жертва. Россия - агрессор. #Russia isolated. Похоже?

Если бы в 1909 году мы сделали из роста русского могущества тот вывод, что нам нужно идти в ногу с вооружениями противника, мир и основанные на уважении добрососедские отношения с Россией были бы обеспечены. С нашей стороны было роковой методической ошибкой при невыгодности нашего дипломатического и географического положения не довести свою обороноспособность до предела. Что стало бы с Пруссией Германией, если бы Фридрих Великий и его отец испугались «гонки вооружений» с Австрией. Народ, который участвовал в столь горячем экономическом соревновании, как мы до войны, не должен бояться подозрений конкурентов и пацифистов, если он не хочет потерять решительно все.

Si vis pacem, para bellum. Это у нас, вроде бы, наконец, стали понимать.

Правда, только люди с твердой волей и холодной кровью, о которых известно, что они могут вести войну, способны сохранить мир и в столь напряженной обстановке. Кто слишком настойчиво и открыто ищет соглашения, тот как раз удаляется от него, а кто не ставит выше всего национальное достоинство, тот при наличии крайнего эгоизма у соседних народов неизбежно приходит к постепенному упадку национального благосостояния и процветания.

В уже упомянутой беседе рейхсканцлера с Вангенгеймом канцлер согласно сообщению Вангенгейма от 23 апреля 1914 года говорил также о политике без войны и об опасности превентивной войны; при этом он заметил, что наше национальное богатство растет столь быстро, что через десять пятнадцать лет мы обгоним все другие нации. Тогда мы будем иметь прочное место в мировой политике, сводящейся в конечном счете к экономической политике. Наша задача, по его мнению, состояла в том, чтобы пережить этот промежуток времени без больших конфликтов.

А вот вам и аналог нашего Столыпина с его "Дайте государству 20 лет покоя внутреннего и внешнего, и вы не узнаете нынешней России ". Тут уж задумаешься, не должна ли наивность на некоторых должностях квалифицироваться, как уголовное преступление.

Целый народ, который в массе своей не может считаться виновным в ошибках правительства, даже если таковые и были, с дьявольской жестокостью подвергнут англичанами, французами и их сателлитами тягчайшим физическим и моральным страданиям, какие когда либо приходилось терпеть какому либо народу христианского Запада. Нация господ должна была быть унижена до состояния парии, у которого отняли человеческое достоинство, оставив ему голодное, жалкое существование заключенного и то лишь затем, чтобы он мог неопределенно долго нести барщину и оброк в пользу рабовладельцев.

Простим г-ну гросс-адмиралу распространённые предрассудки его времени. В конце концов, величие человека относительно - оно лишь надстояние над нормой эпохи. Однако, кроме рудиментов присущего европейцам расизма, в его фразе читается и более страшное: проиграть англо-саксам нельзя. У них нет моральных ограничителей на счёт побеждённого народа, какую бы высоту в прошлом он ни занимал. И высота эта, скорее, станет даже отягчающим обстоятельством, если дело дойдёт до судилища над поверженной нацией.

Так то и удалось старому пиратскому государству – Англии – опять вызвать резню в Европе и с помощью собственной мощи и применения грубейших методов обеспечить победу той стороне, с которой были связаны ее материальные интересы. Со свободой и самостоятельностью народов европейского континента теперь покончено, а развитие их культур тем самым остановлено, быть может, навеки.
Но именно этот успех приведет Англию к судному дню.

Очередная констатация итогов британского политического метода. Ни убавить, ни прибавить.

Англичане надеялись раздавить нашу страну с помощью русского парового катка, причем франко бельгийско британская армия должна была сдерживать наше наступление; в случае, если бы появилась опасность слишком большой победы России, она намеревалась прекратить войну.

У нас до сих пор слишком много умников, которые сокрушаются о "большевистском перевороте 25 октября 1917 г". Якобы, он погубил Россию и вышвырнул её из числа государств-победителей, лишив заслуженного трофея. Трофейщики, чей патриотизм заключается в истовой жажде адепта подражать британскому политическому методу, равно как и в наивном ожидании, будто бы учитель позволит кому-то приблизиться к его собственному результату, всё делят и делят в своём воображении поверженную Германию, Турцию, Австрию и усиленно делают вид, будто бы никогда не слышали о г-не Трумене с его легендарной фразой: "Если мы увидим, что Германия побеждает, то мы должны помочь России. А если верх будет одерживать Россия , мы должны помогать Германии. И пусть они таким образом убивают друг друга как можно больше. Все это на благо Америки". Англичане, американцы - разбираться в сортах предоставляю любителям. Но две эти цитаты превосходно раскрывают будущность российских приобретений, если таковые ожидаются при помощи и одобрении англо-саксов.

Пуритански фарисейская и практически утилитарная политика Британии, подчиненная интересам англо саксонского капитала, решила вести борьбу против Германии с особенной суровостью и безжалостностью именно потому, что в июле 1914 года было уже вполне вероятно, что нам удастся достигнуть своей цели мирным путем. Как можно было думать, что Англия не использует полностью представившийся ей шанс в последнюю минуту повергнуть уже почти опередившего ее соперника? Чем больший недостаток решимости вести войну видела у нас Англия, тем сильнее становилась ее собственная решимость.

Да. Всё так. И нам, и китайцам на заметку.

Тот, кто знает англичан, понимает, что лишь твердостью и крайней решимостью можно склонить их к приемлемому соглашению. Какой только вполне справедливой критике не подвергали нас ирландцы, индийцы, египтяне и другие угнетенные народы! Они знали по собственному долгому и мучительному опыту, как нужно обращаться с британцами. Они надеялись получить свободу благодаря нам, а теперь им пришлось видеть, как неверная тактика внутренне превратила нас самих в подданных англо саксов уже тогда, когда наше внешнее могущество было еще непоколебленным.

Ну, вот и ещё одна печальная параллель. С распадом СССР и его внезапным лихим креном в сторону капитализма прахом пошла и вся внешняя политика. Репутацию на международной арене теперь приходится набирать практически с нуля, и трижды подумает любой потенциальный союзник, следует ли доверять России или она в любой момент снова перевернётся, оставив малые государства один на один со свирепыми международными хищниками. Если всё равно придётся принять американское господство, тогда зачем все эти жертвы? Зачем дразнить американского орла дружбой с русским медведем? Только страны с самым отчаянным положением ищут политической связки с Россией. Остальные предпочитают осторожность. Сколько наших "друзей" признали Крым? Вот, то-то.

Но ведь объявили же англичане, что вина за их непримиримость падает лишь на представителей германских военных сил, а не на Бетмана и что мы заживем хорошо лишь после уничтожения этих сил. Многие добрые немцы серьезно принимали подобные речи за чистую монету.

Конечно же, во всём виноват Путин! Русские люди хорошие и только путинский милитаризм мешает всеобщему счастью. Вот, уберёте Путина, и сразу же вернётесь в дружную семью западных народов. Да. Слушайте, слушайте, только не забывайте стряхивать с ушей лапшу.

Хуже всего было то, что эта политика была связана с иллюзиями относительно победы на Востоке. Если Англию считали непобедимой, а потому желали сразу же примириться с нашим поражением, то это все же было бы лучше многолетней истощающей войны с тем же исходом. Но часть германской прессы боролась с царизмом, руководствуясь партийными соображениями. К сожалению, наше политическое руководство действовало в том же направлении. Предполагаемую непобедимость Англии хотели положить в основу германской победы над «царизмом». Я хотел бы привести характерный образчик этого настроения. 12 апреля 1916 года один чиновник с Вильгельмштрассе следующим образом обрисовал это будущее Германии, покоящееся на победе Англии: "В качестве державы, занимающей центральное положение в Европе, нам прежде всего важно одержать победу на континенте и сгруппировать вокруг себя наших соседей. Мы не должны компрометировать эту цель, бросаясь в ненужные авантюры. Обеспечив себе твердую базу в Европе, мы сможем планомерно укреплять свои позиции во всем мире и расширять внешнюю торговлю. То, что предпринималось до сих пор в этом направлении, носило печать дилетантства. Конечно, следует приветствовать любой ущерб, нанесенный Англии, но совершенно уничтожить ее мы не можем. Поэтому мы должны сохранить столько сил и кредита во всем мире, чтобы иметь возможность по окончании войны перегнать Англию. Опасные неиспользованные силы, которые могут проявить себя в будущем, надо искать в русской почве, а не в продырявленном денежном мешке англичан. Я полагаю, что вопрос может быть решен путем заключения мира за счет России. Поскольку он будет заключен за счет реакционной России, такой мир не закроет нам путь к будущим соглашениям с другими русскими правительствами. Если мы превратимся в сильный форпост Европы на Востоке, достигнуть соглашения с Англией будет нетрудно, и может даже случиться, что интересы Альбиона совпадут с интересами сильнейшей континентальной державы".

Ну, а это уже из глубины веков отрисовывается современная "формула успеха" Германии. Политика, которую теперешние немцы вынуждены, кусая локти, вести в интересах США, поскольку партия германского самостояния провалилась еще сотню лет назад, а выводы до сих пор так и не сделаны.

Мировоззрение Вильгельмштрассе характеризовалось далее неукротимой и пылкой верой в то, что Германии, лишенной флота, будет добровольно предоставлена возможность «перегнать» Англию, а сильной на море Германской империи такой возможности не предоставят.

Да, господин гросс-адмирал. И у нас очень многие считают также. Вот, если мы откажемся от бездарного расходывания денег на оборону, то англо-саксы нас расцелуют. И откроют нам рынки, чтоб мы процветали им на радость.

Далее обширная цитата - просто, крик души автора. Комментировать нет смыла, аналогии предельно ясны.

Еще хуже было то, что враги воспользовались незнакомством немецкого Михеля с внешним миром и его склонностью к самоуничижению, которая красной нитью проходит через всю нашу тысячелетнюю историю. Им пришел на помощь и проникший в некоторые области Германии международный капитал и тот фермент разложения, который был столь хорошо представлен органами печати вроде «Франкфуртер Цейтунг».
Что же противопоставило политическое руководство Германии этому духовному и экономическому оружию наших врагов? Оно могло сказать:
Вы, англо саксы, вот уже много веков натравливаете друг на друга народы европейского материка. Пруссия воссоединила Германию, раздробленную на остатки племен и клочки земель; чем сильнее мы становились, тем больше проникались мы уверенностью в том, что нашей миссией является защита свободы Европы от возникающих по ту сторону морей гигантских держав. Ибо омываемая морями и сильно раздробленная Европа будет по прежнему производить величайшие духовные ценности, если ее многочисленным и сталкивающимся на ограниченном пространстве культурам будет обеспечено свободное развитие и возможность взаимно оплодотворять друг друга. Германия возвышается и падает вместе с Европой, а Европа – вместе с нею. Поэтому Германия крайне заинтересована в том, чтобы народы европейского материка сохранили полную свободу, а с нею вместе и способность к творчеству. Вы же англо саксы, надеваете на народ материальное и духовное ярмо. Посмотрите, народы мира, скольких из вас они уже заставили прозябать, низведя в той или иной степени на положение вассалов, и поймите, как велика станет эта опасность в будущем. Поэтому мы боремся за свободу всех народов земли против всеобъемлющей тирании англо саксов.
Вы обвиняете нас в милитаризме и господстве произвола в то время, как у вас для поддержания воли к войне установлена самая неограниченная диктатура, какую знала история, и отдельные лица с драконовской строгостью применяют военную силу, не считаясь ни со свободой личности, ни с демократическими принципами. Крича о нашем милитаризме, вы в действительности имеете в виду единственную еще сохранившуюся в мире независимую силу, которая идет своим путем и могла бы обеспечить сохранение европейского равновесия. Ваши правители из Лондонского Сити и с нью йоркской Уолл Стрит хорошо знают, что только эта Германия стоит еще у них на пути, мешая им подчинить весь мир их капиталистической «идее соглашения». Если же им удастся устранить это последнее препятствие и завоевать неограниченную мировую монополию, то на всем свете надолго воцарится кладбищенское спокойствие, охраняемое Pax Britannica.
Мысли этого рода следовало всячески распространять еще до войны, ибо наш народ остро нуждался в великих целях, национальное чувство развито у нас неравномерно, могущество англо саксов оценивалось неправильно, а сознание того, что сами мы не можем обойтись без внешнего могущества оттеснялось на задний план космополитическими утопиями.

Одурачивая германский народ, эта газета ловко пользуется космополитическим ослеплением многих наших товарищей по народу, которые совершенно не способны вникнуть в душу других народов, обладающих чувством национальной гордости. Они судят об иностранцах по самим себе. Добродушные и наивные, но в то же время запутавшиеся и халатные, они упускают всякую возможность заключить политическую сделку или укрепить наши силы. Они не понимают, что всякое проявление слабости способствует продвижению врага и вызывает новые наскоки с его стороны; они не понимают, что при нашем международном положении свобода Германии и сносные условия хозяйственного развития могут быть спасены лишь путем укрепления единства народа и готовности его к жертвам.

Внутренняя крепость народа связана с наличием возможности развивать его свободные силы за пределами страны. Немцы, которые внутри страны обратили эти силы против самих себя, тем самым положили начало новому периоду упадка, а бедный народ, потерявший благосостояние, достоинство и великое мировоззрение, должен утешаться печальным зрелищем борьбы демагогов за «власть».

Это к вопросу об автаркии, самоогораживании, уютной региональности, национализме с его "великой Россией от Бирюлёво до Бибирёво" и прочих форм геополитеского и исторического самооскопления.

Если солдат отдает в бою свой меч, он может рассчитывать на пощаду. Но если это происходит в области политики, если побежденный делает себя совершенно беззащитным и сдается без сопротивления, то он возбуждает в победителе чувства, противоположные уважению и скорее внушает ему желание беспощадного «наказания».

Помните главу МИД РФ Андрея Козырева по прозвищу "Мистер Yes"? Ну, и что, кроме презрения, вызывают такие политики? И куда, кроме как обрушения внутрь, будет двигаться управляемое такими людьми государство?

Зато английский флот влияет всей своей мощью Fleet in being. Он оказывает из ряда вон выходящее и все усиливающееся давление на нейтралов, полностью уничтожил германскую морскую торговлю, довел эффективность блокады почти до максимума, обеспечил постоянную переброску войск во Францию. К этому присоединяется нарушение связи между Германией и другими странами и натравливание на нас всего света.

#Russia isolated. Невозможно изолировать Россию, говорите? А запугать, разорить или загнать в угол банковским шантажом всех её основных партнёров? Если до конца и не смогут, то будут стараться. Уровень честности бизнеса "уважаемых партнёров" - это, ведь, тоже функция выгоды.

Исчезновение германского флота лишило жизненной силы также и остальные малые флоты всего мира. Его значение и самостоятельность заключались в том, что союз с ним представлял ценность для всех, желавших бороться против английской монополии, но мы никогда не усвоили вполне этот закон мировой политики. Сохранение равновесия на море теперь всецело зависит от американского флота. Однако я не верю в серьезность противоречий между двумя англо саксонскими державами. Их капитализм совместно порабощает все прочие народы. После крушения германского флота эти народы не имеют более никакой опоры и не могут сохранить свою свободу.

Ну, вот и Тирпиц не желает разбираться в сортах англичан. Наверное, у него на то были причины.

Мы не получали в действительности ни одной из тех практических выгод, которые обещали нам в вознаграждение за уступчивость Бетман, Гельферих, граф Бернсторф и другие. Америка ни разу не сделала нам реальной уступки. Такие уступки заменяла немецкая способность создавать иллюзии. Наряду с понижением нашего собственного престижа и утратой нейтралами веры в нашу победу нам становилось все труднее перейти на единственно правильный путь, заключавшийся в переориентации в сторону Японии и России.

По своей решительности, жестокости и циничному подавлению противника образ действий Англии во много раз превосходит немецкий; то же самое можно сказать и об ее умении делать свою точку зрения приемлемой даже для врага. Таким образом, вследствие наших колебаний германский народ с его безграничным доверием к иностранцам был введен в заблуждение и стал относиться к английской голодной блокаде, внесшей банкротства и потрясения, чахотку и смертельную нужду в нашу дотоле цветущую страну, как к части божественного мирового порядка. Напротив, подводная война объявлялась жестокой и безнравственной, хотя она поражала главным образом вражеские грузы и почти не уносила жертв; во всяком случае за все годы враг потерял от нее меньше жизней, чем теряли немцы на западном фронте за один день войны, и даже меньше, чем ежедневно теряли они от голодной блокады, бесчеловечно продолжавшейся и после заключения перемирия! Ибо англо саксонское ханжество и германское безрассудство не знают границ.

К вопросу о том, уместны ли в "Большой игре" благородные жесты.

Если бы в Германии могли предусмотреть русскую революцию, то возможно, что в 1917 году нам не пришлось бы прибегнуть к подводной войне как к последнему средству. Однако в начале 1917 года не было заметно еще ни одного внешнего признака русской революции.

Это, конечно, частное мнение Тирпица, но, тем не менее, косвенное свидетельство того, что сокрушение обеих держав любым способом, вплоть до самого подлого, готовила третья сторона.

Проиграв мир и войну, погубив нашу силу и честь, виновные стоят теперь на развалинах и фальсифицируют историю; они отнимают у нашего бедного и политически неодаренного народа веру в себя и в закономерность его истории, хулят наше прежнее государство, его расцвет и достижения и в первую очередь его флот, который в действительности был нашим важнейшим козырем в политике последних лет. Они изо всех сил стараются порвать нить, связывавшую нас с прошлым. Наше прежнее государство, конечно, нуждалось в некоторых улучшениях, однако оно обладало такой способностью к развитию, которой хватило бы и для новой эпохи, и для детей наших детей.

Как говорится, ничто под Луной не ново. Мы, русские, на своём недавнем опыте превосходно видим, о чём сокрушается Тирпиц.

Новая эра начала свое господство с того, что в дополнение ко всем несчастьям нашего народа отняла у него честь, отдала его на позор всему миру и позволила нашим врагам беспощадно уничтожить нас, ибо теперь они могли внушить всему свету и более благородным элементам собственного населения, что мы являемся преступниками и не заслуживаем иного обращения.

Горе побеждённым. А другим - наука.

Республиканская идея в том виде, как она развилась у нас, основывается на невыполнимых обещаниях, данных массам. Чтобы удержать массы в своих руках, демократия вынуждена выдвигать на первый план «права», а «обязанности» – отодвигать на второй. Такой путь никогда не ведет к подъему. Даже если республиканская форма правления заключает в себе большую способность к строительству государства, чем я ныне могу признать за ней, нам все таки придется вернуться к принципу нашего прежнего государства, исходя из которого только работа для целого обеспечивает в конечном счете и благо индивида, тогда как безудержное выпячивание партийных или индивидуальных интересов приводит государство к гибели.

Финальная цитата. Итог и главный вывод: игрушки в демократию хороши для тех, кто их придумал. А массам простых людей всегда будет свойственна политическая наивность - грандиозное поле для мошенничества как местных подлецов, так и зарубежных авантюристов, для которых лишённый патриотической элиты народ всего лишь неразумное дитя, беспомощное против самых примитивных, из века в век повторяющихся фокусов - ловушек для доверчивых простофиль.