Мифы и факты первой индустриальной пятилетки Казахстана

В последнее время в обществе, особенно на интернет-просторах, все ожесточеннее разгорается критика Госпрограммы форсированной индустриализации на 2010–2014 годы.
Раздаются упреки в адрес авторов программы, исполнявших ее министерств и конкретных чиновников, а порой и просто упреки и недовольство непонятно в чей адрес. Причем 90% этой критики основано на эмоциях по принципу «все плохо, потому что по-другому быть не может». Оставшиеся 10% — явно ангажированные эксперты, выдирающие из общего массива информации отдельные цифры и трактующие их вне общего контекста проистекающих процессов.

Понятно, что процессам серьезной трансформации общества и экономики всегда сопутствует неконструктивная критика, на которую, в принципе, можно было бы и не реагировать. Но, к сожалению, вокруг программы индустриализации сегодня складывается такая ситуация, что все чаще такие выпады не просто дискредитируют президентский курс на диверсификацию страны, но и формируют негативное восприятие в обществе любых действий по развитию промышленности.

Приведу пример. Один из наиболее критикуемых аспектов — проекты Карты индустриализации, которую часто путают собственно с самой госпрограммой, хотя это лишь один из ее инструментов. Так вот, очень распространено мнение о том, что все 770 введенных проектов — сплошь мистификация, а на самом деле — все проекты простаивают, все провалились, все деньги разворованы. На каждой встрече с журналистами, блогерами, бизнесменами, экспертами, когда начинаются разговоры на эту тему, я задаю всего один вопрос: «А сколько из 770 проектов — проблемные? Назовите хотя бы пять из них, пожалуйста».

Никто ни разу не смог ответить на вопрос. Типичный ответ: «Ну уж точно больше половины…», а в числе проблемных всегда называли только два «широко разрекламированных» проекта — пресловутые производства малой авиации в Караганде и планшетных компьютеров в Актау. Эти два несчастных проекта общей стоимостью около 0,05% от стоимости всех введенных проектов Карты индустриализации уже несколько лет мусолят и расписывают и делают выводы о провале ни много ни мало всей программы индустриализации.
Каково же удивление и недоверие всех, с кем я общаюсь, когда оказывается, что проблемных, «дефолтных» проектов на сегодня всего 14 — это менее 2% от общего количества введенных проектов, а инвестиции в них меньше 0,7% от суммарного объема инвестиций во все проекты Карты!
Но отказываться от тщательно лелеемых заблуждений не так легко, поэтому оппоненты идут в новую атаку: «Ok. Проблемных всего два процента. Зато остальные построены, но простаивают!»
И опять никаких цифр, фактов — все основано на негативном фоне, раздуваемом вокруг некоторых проектов Карты.

(Примечание. как я понял это сумма за 5 лет относительно 5 лет с прозводительностью базового года)
А что же на самом деле? По состоянию на 1 января 2015 года более 70% всех предприятий работают по плану, из них более 300 уже вышли на полную максимальную мощность. По оставшимся проектам необходимо учитывать не только сложности со сбытом, но и сезонность работы (для многих проектов пищевой промышленности), необходимость для большинства сложных производств наработки технологического процесса уже после запуска (например, битумный завод тестировался и подбирал оптимальный режим еще около 8 месяцев после ввода в эксплуатацию — и это абсолютно нормально) и другие объективные факторы.

В целом необходимо понимать, что ошибки при отборе и реализации проектов — практически всегда это ошибки самого инициатора-бизнесмена или банка, профинансировавшего проект. Конечно, имеются и исключения, например, если речь идет о крупных технологически сложных проектах, которые реализуются нацкомпаниями совместно с ТНК. Но в целом 9/10 всех финансовых решений принимались и принимаются бизнесом и банкирами без участия госорганов.

В чем же тогда состояла роль государства? Как и во всех странах с рыночной экономикой — прежде всего в обеспечении инфраструктурой и повышении доступности кредитных средств для проектов по приоритетным направлениям деятельности (возмещение части процентов по кредитам, выдаваемым коммерческими банками и т.п.). Поэтому можно смело сказать, что большая часть возникающих проблем проистекает от недостатка компетенций частного топ-менеджмента в структурировании проектов, финансовом планировании, правильном изучении рынка, стратегии продвижения своих товаров и т.д. Обычно после такой информации начинается нормальный конкретный разговор — а что же еще дала индустриальная пятилетка Казахстану, какие еще мифы оказываются несостоятельными?

Для начала приходится объяснять, какие цели были поставлены на первые пять лет долгосрочной политики индустриализации. К сожалению, и тут много заблуждений, путаницы, откровенно дилетантских домыслов.Я бы выделил 3 основных.

Миф № 1. За пять лет Казахстан должен был стать новой Германией или Японией, или Южной Кореей. И основной задачей являлась реализация проектов и активный выход на экспортные рынки с высокотехнологичными товарами и конкурирование наравне с мировыми грандами.

Налицо завышенные ожидания. Ни одна страна не способна за пять лет настолько модернизировать свой реальный сектор, по крайней мере, без серьезных социально-экономических потрясений (национализация, репрессии, мобилизация и т.п. — готовы ли мы платить такую цену?). Даже в самых успешных странах, которые все ставят в пример, процесс индустриализации занял не менее 30 лет. И это в условиях мягкого протекционизма XX века (век XXI — век либерализации торговых ограничений).

Создание сильной конкурентоспособной промышленности в стране со сравнительно маленькой экономикой и внутренним рынком — это задача, как минимум, нескольких пятилеток упорного труда всего общества. Ни за пять, ни даже за 10 лет догнать ведущие страны, которые тоже не стоят в своем развитии на месте, практически невозможно, какие бы гениальные мысли и идеи не предлагались «диванными аналитиками».

Для завершенной Госпрограммы основной задачей являлось создание инфраструктурной (энергетика, транспорт, промышленные зоны, логистика) и институциональной (законодательство, реформа институтов, запуск инструментов поддержки) базы для индустриализации. И это было сделано. Например, полностью решена проблема энергодефицита, нехватки вагонов на железнодорожном транспорте (начинающие бизнесмены, наверное, и не понимают о чем речь), наконец-то достроена инфраструктура первых специальных экономических зон и началось их активное заполнение проектами.

Были внесены изменения в более чем 50 законов, сотни других нормативно-правовых актов. Созданы и оптимизированы под задачи промышленности десятки инструментов поддержки, которыми воспользовалось более 70 тыс. бизнесменов.

Массово начали появляться новые заводы, началось реформирование инвестиционного климата. Бизнес-элита получила устойчивый сигнал о смене государственных приоритетов — поддержка будет направлена в первую очередь на обрабатывающий сектор, именно здесь открываются новые перспективы и возможности.

Этому не верили. Многие считали программу очередной информационно-пропагандистской кампанией — мол, пошумят и забудут. Но на пятый год последовательной реализации озвученных подходов уже мало кто сомневался в серьезности намерений нашего правительства. Поэтому, на мой взгляд, самая главная цель пятилетки, поставленная главой государства Нурсултаном Назарбаевым, остановить процесс деиндустриализации, была достигнута.

МиФ № 2. Об успехе или провале индустриальной программы как основном драйвере диверсификации экономики можно судить по росту доли обрабатывающего сектора. Однако этого не происходит.

Действительно, доля обрабатывающей промышленности снижается, причем если сравнивать 2000 и 2013 год — снижение достаточно серьезное — с 17,7% до 11,5%, т.е. более чем на 6%. Давайте разберемся в причинах такой ситуации.

Во-первых, все-таки я бы охарактеризовал процесс диверсификации (в условиях изначально сырьевой экономики) не через увеличение доли обрабатывающей промышленности, а через снижение горнодобывающей. А этот процесс имеет место быть (19% в 2008 году до 15,5% в 2013 году — и это при очень высоких ценах на нефть). Во-вторых, нужно понимать, куда перераспределились эти 6% снижения доли обрабатывающей промышленности. Если посмотреть на таблицу 2, то становится понятно — в сектор услуг. Причем это глобальный тренд — практически все страны мира подвержены этому влиянию (исключение — Южная Корея, но анализ ее исключительности — тема отдельной статьи). В США за последние 14 лет обрабатывающий сектор «просел» на 3%, Евросоюз — более чем на 4%, Австралия — на 5,5%, Малайзия — на 6,9%. Причем практически во всех случаях перераспределение шло именно в сектор услуг.Таким образом, речь идет о глобальном тренде так называемого постиндустриального общества, в котором именно услуги занимают большую часть мировой экономики.

Однако устойчивость экономической системе придает именно реальный сектор, создающий реальную, а не спекулятивную добавленную стоимость — сектор промышленности, сектор АПК и сектор профессиональных и торгуемых услуг (инжиниринг, транспорт, туризм и т.п.) в противовес финансовому, торговому и другим посредническим видам бизнеса.

Поэтому развитие промышленности и является важнейшим показателем эффективной сбалансированной экономики. Причем приоритет отдается обрабатывающему сектору как менее зависимому от ценовой волатильности и создающему сравнительно большие технологические компетенции.

Третье — если брать абсолютные показатели, то за пятилетку объем производства обрабатывающей промышленности вырос в ценах 2008 года на 124,1%. В то же время цена на нефть практически до середины 2014 года росла и увеличилась более чем в 2 раза. Физически нефти за это время стало добываться всего на 2% больше, однако в стоимостном выражении — в 2,1 раза. Понятно, что в такой ситуации динамика соотношения долей обрабатывающего и горнодобывающего секторов не дает реальной картины. Например, сейчас, когда цены на нефть упали вдвое, доля обрабатывающих секторов несомненно вырастет, а возможно, и перекроет исключенные ранее показатели, соответствующие госпрограмме — однако это точно так же не будет означать, что обрабатывающие отрасли на подъеме и задача по диверсификации выполнена.

Миф № 3. Госпрограмма индустриализации — это и есть национальная экономическая политика.

Или, перефразируя классика: «Говорим индустриализация — подразумеваем экономическую политику, говорим экономическая политика — подразумеваем индустриализацию».

На самом деле программа является частью национальной экономической политики, отвечающей за развитие нефтехимии и нефтепереработки (ответственность Минэнерго), производство продуктов питания (ответственность Минсельхоза) и других отраслей обрабатывающей промышленности (ответственность Министерства по инвестициям и развитию). Причем совокупно данные сектора составляют всего лишь около 10,4% ВВП Казахстана. И тем не менее именно эта небольшая сегодня часть экономики способна стать драйвером развития, основой для процветания страны. Но для этого вся экономическая политика должна ориентироваться на комплексную трансформацию под нужды обрабатывающего сектора. Огромное влияние имеет развитие конкуренции, денежно-кредитная, фискальная, бюджетная, научно-образовательная политика, техническое регулирование, геология, развитие инфраструктуры, прозрачность и декриминализация экономических судов и др.

Теперь, высказав свое мнение по существующим мифам индустриализации, хотелось бы перейти к обещанным цифровым показателям, ознакомившись с которыми, вы сможете сами решить — успешной или провальной оказалась ГПФИИР для Казахстана. Если исходить из поставленных основных задач, повторюсь, они были достигнуты в полном объеме: создана практически вся инфраструктурная, законодательная и институциональная база для дальнейшей индустриализации. Если говорить о формальном исполнении — 3/4 из порядка 190(!) показателей и индикаторов (по которым на сегодня имеется статистика) были достигнуты (кто может, пусть приведет более достойный результат в нашей и мировой практике). Если же говорить о структурных изменениях в экономике и отраслях, то я для себя выделяю несколько основных.

Первое. Мы, несомненно, начали наращивать производительность труда в обрабатывающем секторе. Она выросла практически на 60%, достигнув 57 тыс. долларов на одного работника. Это позволило войти в 50 самых производительных стран, а также войти в 20 стран по абсолютному приросту производительности труда.

Кто-то может назвать это эффектом «низкого старта», но тем не менее мы за пять лет сократили на 14% разрыв по производительности обрабатывающего сектора от среднего уровня 17 ведущих стран ОЭСР. Эта же тенденция наблюдается в энергоемкости, которая снизилась на 18,6%. Чтобы было понятней — такое снижение адекватно ежегодной экономии 16,6 млн тонн нефти, или 37,7 млн тонн угля, или 19,2 млрд кубометров природного газа.

Второе. Когда я говорю про воспринятый бизнесом четкий сигнал о приоритетности обрабатывающего сектора, стоит привести четыре факта. За годы ГПФИИР впервые с момента активного развития нефтедобывающей отрасли удалось переломить тренд в пользу обрабатывающей промышленности — индекс физического объема производства последние 5 лет у обрабатывающей промышленности устойчиво больше, чем у горнодобывающей.

Именно благодаря набранным темпам обрабатывающего сектора, несмотря на двукратное снижение цен на нефть, отрицательные тренды по основным металлам, удалось сохранить реальный рост промышленности в 2014 г., что еще раз подтверждает большую устойчивость обрабатывающей промышленности к внутренним и внешним вызовам.

Если проанализировать статистику в разрезе стран Евразийского экономического союза, то и здесь можно увидеть, что за последние годы Казахстан системно и планомерно наращивал ИФО и смог обогнать по данному показателю (если 2008 год рассматривать за базу) даже традиционно промышленно развитую Беларусь.

Теперь давайте посмотрим на динамику привлечения прямых иностранных инвестиций в обрабатывающий сектор. За годы 1‑й пятилетки в него было привлечено в 2,9 раза больше инвестиций, чем за пять предшествовавших лет. При этом доля инвестиций в обработку увеличилась с 7 до 16% .

Третье. Показателен также тот факт, что если раньше 60% всей обрабатывающей промышленности приходился на металлургию и производство продуктов питания, то теперь лидируют уже четыре отрасли — добавились машиностроение и нефтепереработка.

Более того, нашим институтом был проведен анализ, по результатам которого выяснилось, что за эти годы появилось 28 новых секторов обрабатывающей промышленности, в том числе такие, как производство коммуникационного, электроосветительного оборудования, оптоволоконных кабелей, изделий для автомобилестроения и т.д. Кроме того, значительно расширилась номенклатура экспортируемых товаров — с 1865 до 2220 единиц. Все это говорит о начавшихся благодаря 1‑й пятилетке положительных структурных изменениях в самой обрабатывающей промышленности.

Четвертое. Как уже отмечалось выше, были введены 770 новых предприятий, сегодня вклад этих проектов в объем производства обрабатывающей промышленности составляет порядка 13% (2,1 трлн тенге). При этом в 7 из 16 регионов на проекты Карты индустриализации приходится 20 и более процентов обрабатывающей промышленности, что позволяет говорить о том, что за 5 лет в этих регионах начался процесс реиндустриализации .

Причем созданные 75 тыс. новых постоянных рабочих мест позволили Казахстану остаться одной из немногих стран в мире, увеличивших в эти непростые годы численность работников в промышленности, в том числе в обрабатывающем секторе.

Пятое. За прошедшие пять лет, я считаю, все-таки заложены основы инновационной экономики. Об этом свидетельствуют не только данные национальной статистики, говорящие о достижении по всем основным индикаторам исторических максимумов (см. график 9), но и международные экспертные организации. Вдвое выросла доля инновационных предприятий (с 4 до 8%), в семь раз — выпуск инновационной продукции (до 580 млрд тенге), всемеро же затраты предприятия на технологические инновации (с 235 до 432 млрд тенге), внутренние затраты на НИОКР — на 60% (до 61,7 млрд тенге).

Общепринятый рейтинг сравнительной конкурентоспособности стран составляется Всемирным экономическим форумом, по итогам которого за пять лет мы улучшили свои позиции по двум основным факторам, характеризующим развитие инноваций: «Инновационный потенциал» на 16 мест и «Технологическая готовность» на 21 место.

Понятно, что до лидирующих позиций нам еще далеко, но последовательная реализация принципа «через рост производительности промышленности к инновационному росту экономики» уже сейчас дает свои плоды.

Конечно же, приведенные здесь факты далеко не полный перечень достижений ГПФИИР. И наряду с успехами, безусловно, имелись и какие-то неудачи, допущенные ошибки. Но не ошибается только тот, кто ничего не делает. В то же время выявленные недостатки очень внимательно изучаются, чтобы постараться избежать их в будущем, при реализации 2‑й и 3‑й пятилеток индустриализации, акцент в которых будет переноситься с создания инфраструктуры и других базовых условий на непосредственно кардинальное повышение производительности труда и активов в обрабатывающем секторе.

Лично я полагаю, что Казахстану надо постараться к 2025 году полностью сократить разрыв со средним уровнем производительности труда в обрабатывающем секторе стран ОЭСР. Только совершив такой качественный рывок, мы сможем построить сильную устойчивую индустрию, которая станет драйвером экономики. Это очень амбициозная задача — возможно, даже более сложная, чем та, которую Казахстан решил в рамках 1‑й индустриальной пятилетки, когда удалось остановить шедший полным ходом процесс деиндустриализации экономики. Однако заложенный завершенной Госпрограммой фундамент, накопленный опыт ее реализации, появившийся новый класс бизнесменов и государственных управленцев позволяет рассчитывать на успех.

Источник: http://expertonline.kz/a13611/

В настоящее время реализуется вторая пятилетка программы индустриализации.
Как подчеркнул Президент Н.Назарбаев, эта пятилетка будет инновационной – 100 крупнейших компаний мира будут принимать участие в ее реализации.Государственная программа индустриально-инновационного развития на 2015-2019 годы является логическим продолжением Государственной программы по форсированному индустриально-инновационному развитию Республики Казахстан на 2010 – 2014 годы и учитывает опыт ее реализации.Программа является частью промышленной политики Казахстана и сфокусирована на развитии обрабатывающей промышленности с концентрацией усилий и ресурсов на ограниченном числе секторов, региональной специализации с применением кластерного подхода и эффективном отраслевом регулировании.

По результатам анализа были выбраны 6 приоритетных отраслей обрабатывающей промышленности, такие как металлургия, химия, нефтехимия, машиностроение, строительство материалов, пищевая промышленность, которые разделены на 14 секторов: черная металлургия; цветная металлургия; нефтепереработка; нефте-газохимия; производство продуктов питания; агрохимия; производство химикатов для промышленности; производство автотранспортных средств, их частей, принадлежностей и двигателей; производство электрических машин и электрооборудования; производство сельскохозяйственной техники; производство железнодорожной техники; производство машин и оборудования для горнодобывающей промышленности; производство машин и оборудования для нефтеперерабатывающей и нефтедобывающей промышленности; производство строительных материалов.

Инновационные сектора определены согласно приоритетам, указанным в концептуальных и программных документах, посланиях и выступлениях Главы государства, в частности, в Послании Президента Республики Казахстан народу Казахстана от 17 января 2014 года.К таким секторам относятся: отрасли мобильных и мультимедийных технологий, нано – и космических технологий, робототехники, генной инженерии, поиска и открытия энергии будущего.

 http://www.nomad.su/?a=4-201504210020

Ps.Вот, видимо, и причины 97% поддержки на выборах.