Логика геополитики. Как бытие определяет сознание. Часть I

Геополитика заставляет служить себе любого нового правителя, как бы он не отрицал опыт предыдущего и каких бы взглядов не придерживался. География, которая формирует логику геополитики и далее всей остальной государственной политики, властвует над человеком подобно инстинкту размножения. Отрицание этих двух вещей чревато гибелью для отрицающего. Каноничный пример – русский писатель дневников Николай II и австрийский искусствовед Адольф Гитлер. Геополитика – дама жестокая и беспощадная. Она не прощает измен и предательства, особенно измен с англичанкой.

Это Ахеменидская империя и халифат Аббасидов, Византийская империя и Османская империя, Российская империя и СССР. Найдите десять отличий, как говорится:

Казалось бы, трудно себе представить более антагонистичные и непересекающиеся режимы, но внешняя и часто внутренняя политика этих государств во многом копируют политику своих предшественников. Парадокс? Отнюдь. Начнем с самой древней пары – Ахемениды и Аббасиды. Вот что пишет об этом один из выдающихся историков 20 века Арнольд Тойнби в своей книге «Постижение истории»:

«Если наложить карту одной империи на карту другой, то бросается в глаза поразительное сходство, причем не только географическое. Распространяется оно и на административное устройство, и даже на более частные проявления социальной и духовной жизни. Историческую функцию халифата Аббасидов можно назвать реинтеграцией или возобновлением империи Ахеменидов, реинтеграцией ее политической структуры, которая была надломлена ударом внешней силы, и возобновлением той фазы социальной жизни, которая была прервана в результате иноземного вторжения.

Не выглядит ли фантастичной возможность связи между институтами, разделенными временным интервалом в более чем тысячу лет? Если на первый взгляд это и кажется фантастичным, то необходимо учесть, что тридцать шесть поколений людей были подчинены одному историческому процессу – противоборству эллинского общества с местным ближневосточным, которое проявило себя и в Ахеменидской империи и в Аббасидском халифате».

Поэтому не случайно «наши западные партнеры» никогда не отделяли СССР от России. Им со стороны было все прекрасно видно. Также как и грекам-фанариотам в Османской империи, хоть они и были внутри нее. Общность Византии и Турции заключалась не только в завоеванных территориях, но и в культуре, идеологии и правопреемственности. У халифов-султанов и василевсов-автократоров даже была общая мечта – завоевание Рима, только султанам не удалось ее осуществить. Их короткая экспансия на Аппеннинском полуострове ограничилась лишь городом Отранто.

Именно Османская империя являлась «новой Византией», ее геополитической и духовной преемницей. Главный храм Византии, ее сакральное сердце и резиденция византийских патриархов храм Святой Софии не потерял своей функции при османах, а стал главной мечетью империи, новым сердцем новой империи. Османы вдохнули новую жизнь в ее древние стены. Идеология же османов вплоть до середины-конца 19 века во многом повторяла идеологию Византии времен ее расцвета, а именно – «нет ни эллина, ни иудея». Основа идентичности жителей империи была религия, а не язык или происхождение. Такой подход, конечно же, характерен для всех империй, поскольку их власть не может держаться только на штыках и титульной национальности. Нужна скрепляющая идеология, чтобы все жители империи ощущали себя частью империи. Это диктует опять же логика геополитики. Это необходимое требование для любой империи и все нынешние и прошлые империи проводили такую политику. Именно поэтому наша нынешняя власть обречена на восстановление в стране государственной идеологии, приемлемой для каждого гражданина России. Иначе за нее это сделают другие.

Также, как и в первой паре, становление Османской империи являлось естественной реакцией Востока на многовековой католический Drang nach Osten. Посмотрите на предыдущие века – континентальная Европа, подобно анаконде, последовательно прижимала Византию к Константинополю и даже смогла на полвека полностью захватить ее столицу. Этот натиск не мог продолжаться бесконечно, поэтому, когда на сцену вышли османы, народ Византии предпочел видеть в Царьграде чалму султана, а не папскую тиару. Однако, как это часто бывает у умирающих империй, византийский император Иоанн III Палеолог считал себя умнее своего народа, подписав в обмен на призрачное обещание реверсных поставок сланцевого газа западной военной помощи в 1439 году унию с Римом, отвергнутую большинством восточных христиан. После изгнания турками присланного Римом кардинала-власовца Исидора, султан Мехмед II по своей инициативе предложил избрать патриархом известного византийского ученого Геннадия Схолария, решительного противника унии и собственноручно, по древней традиции византийских императоров вручил ему патриарший жезл, что еще раз доказывает преемственную сущность обоих империй.

Как уже было упомянуто выше, греки-фанариоты, которых многие историки считают беспринципными временщиками, хорошо понимали преемственную сущность Османской империи. Их хитрый план состоял в том, чтоб захватить в свои руки все рычаги власти империи и постепенно трансформировать ее в неовизантийскую, медленно сварив турецкую лягушку в греческом вине.

«Большая часть греческой и армянской деловой элиты поддерживала империю как наследника Византии и хотела улучшить свое положение в Османской империи, а не уничтожить ее. Когда западные концепции национализма проникли в христианские сообщества и выросла светская, радикальная и популистская интеллигенция, и греки, и армяне пережили острый конфликт между этой новой интеллигенцией и старой религиозной и торговой элитой.

Отношение османов к христианам и евреям продолжало традиции Магомета и раннего халифата, а также доисламской империи Ближнего Востока. До тех пор пока те или иные религиозные сообщества платили налоги и проявляли политическую лояльность, им разрешалась автономия и к ним относились толерантно во всем, что касалось их религиозной и культурной жизни». (Д. Ливен «Российская империя и ее враги»).

Любопытный факт: турки восстановили каноничную территорию византийского патриархата, поделив страну на милеты – религиозные общины. Власть в каждом христианском милете была отдана в руки греческого духовенства и подчинена константинопольскому патриарху, тогда как в последние века существования Византии власть греческий иерархов ограничивалась исключительно Константинополем и его окрестностями. Так что, греки стали фактически вторым государствообразующим этносом, типа венгров в Австро-Венгрии. И если бы у фанариотов было достаточно времени, может быть, их отчаянный план бы и выгорел. Но тут появился национализм и все заверте…

Исходя из этого, восстановление Греческой империи на обломках Турции противоречит нашим геополитическим интересам, ведь эта империя естественным образом станет нашим старым новым геополитическим врагом, каким была Византия и Турция. Какому бы богу ни молились в Царьграде, наши геополитические интересы никогда не будут совпадать. Поэтому Царьград и проливы должны быть русскими – по типу Гибралтара или же в виде миниатюрного государства-города, связанного с Россией военно-политическим или экономическим союзом. Только так Россия сможет разрешить тысячелетний геополитический спор у своих юго-западных рубежей.