Вперёд, в СССР. Немного личного в субботу вечером

Когда я впервые прочитал  такой невообразимо модный, необычный, необщепринитый, животрепещущий  и  так «всеобъясняющий»   роман Василия Аксёнова -  «Остров Крым»,  я не знал , что он еврей.

Я вообще плохо знал кто это – евреи. Это уже потом. Когда увидел в Шереметьево эти сосредоточенные целеустремлённые  семейные  группы.  Группы с огромными чемоданами и узлами. Когда в Пирее хозяин магазинчика, торгующего кожаными куртками,  джинсами и  модными свитерами, попросил меня на  хорошем русском с характерным акцентом  привезти по возможности несколько курток из  Стамбула и  за две минуты объяснившем каких именно (  я на всю жизнь запомнил как правильно выбирать кожу).

 По странному  совпадению этот магазинчик располагался  стенка в стенку с центральным в Пирее,   да и  практически во всех Афинах,  магазином, торгующим разливным вином и  бренди из огромных бочек. Впрочем и метакса всех сортов,  уза и прочее спиртное  в бутылках с яркими  этикетками тоже наличествовали в изрядном количестве. Я, признаться,  не видел такого изобилия даже в фирменных супермаркетах в центре Афин. Нет, был ещё один, в Трапедзони, но  это исключительно для аборигенов. Там раньше  отоваривались только местные  экономные греки. Они , владельцы этой  заурядной точки, не предполагали как могут вырасти их доходы с началом перестройки в СССР.

Смешно, но я впервые вживую увидел членов  группы "Машина времени" именно неподалёку от этого популярного магазина; они поинтересовались  у меня, как найти  дорогу к магазину музыкальных инструментов. Я спросил Кутикова, а что метакса их совсем не интересует?  Да, сказал, он, но потом. К слову, музыкальный магазин тоже был там, неподалёку.

Когда секретарь комсомольской организации одного  из п/я  города стал впоследствии  главным раввином Владивостока ( не знаю точно как называлась эта должность, но по смыслу)

 « Приходи к нам, в комсомол, говорил он раньше: интересная жизнь начнётся",  и был прав. Она таки началась.. Он знал.

 Сначала появились  удобные  и внешне  приятные  непритязательному взору совков  ( без кавычек) джинсы по  завышенным ценам, плоховато сшитые по стыренным забугорным лекалам и радующие жопу и глаз своими, почти,  монтановскими формами.

 Оооо, ковбойская униформа, Ооо.. туфли на платформе небезызвестной армянской фирмы или артели «Масис».

А потом стала кончаться еда,  и деньги. Нет,  деньги стали кончаться  не у населения а у банков. Потому. что население хватало руками, ртом  и всеми изголодавшимися  по долгожданной свободе органами,  это, вроде как изобилие  подделок от разрешённых кооперативов,  разбивая  любимых свинок на комоде и  торопливо разоряя заветные счета  в сберкассах.

Но деньги попадали в липкие ручонки этих кооперативщиков.  (Нет, среди них были вполне нормальные разворотливые, трудолюбивые и предприимчивые люди, но не они делали погоду)  .А не возвращались как было раньше, через инкассаторов в банк, а перетекали толстеющими змеями в  фонды  тех, кто быстренько скупал  заводы, фабрики  и  честных ранее людей,  командующих этими  предприятиями. И не подозревающих насколько всё стало можно. Исключая тех, кто был готов, разумеется.

 А нам с женой  было нечем кормить  двух детей школьников  и двух стариков родителей с пенсиями, стремительно терявшими покупательную способность. Да и за этими пенсиями нужно было выстоять полудневную очередь и  без гарантированного результата.

Из еды был гречневый продел, пшено и овсянка и то не всегда. За хлебом можно было объехать полгорода и  не найти. Какое масло и сметана? Молоко по случаю и кефир, местами и немного. Всё!.

Народ стекался к хлебозаводу №2  на Народном проспекте, ( ага, ирония) и стоял в очереди на полквартала. Да, долго, но  результат был.

Ещё были старые цены на  автобусные билеты. Мы с женой весной ездили в пригород собирая клещей, рвали черемшу, папоротник и солили. Потому, что  все  эти  вкусные и красивые  болгарские, венгерские и прочие консервы  СЭВ моментально исчезли.

Водка по талонам. Огромная очередь и драки. За водкой стояли все кто мог, язвенники и трезвенники. Это была валюта. Шампанское свободно и я было обрадовался, но кончилось и оно.  Ещё в  крае местами почему то оставались запасы рижского бальзама по 12 рублей, настоящего, разумеется, а не того, что позже  стало так много в Риге.

Повсеместное кидалово на деньги. Зарплату, личные займы, одалживания и частные мелкие сделки вроде покупки предметов долгосрочного пользования: гаражей, авто, позже квартир и даже стиралок и холодильников.

Я два раза дрался на местной барахолке, чтобы отбить кожаную куртку, которую продавала моя подруга. Мнимый покупатель её надел и пытался скрыться.

Где Чубайс? Я хочу содрать с него живого эту кожаную куртку и со спокойной душой умереть в ней. Фасон не важен.

Владивосток спасли от вымирания японские автомобили. Не сразу. Сначала был тотальный рэкет, избиения, убийства, массовая мелкая коррупция и  всеобщее недоверие – предтеча капитализма. Медленно стал расцветать нотариат, адвокатура и мздоимство в узаконенной форме. Вся передняя линия местных кладбищ состоит из характерных надгробий.

 Кто сказал госкапитализм? Либкнехт?  Нет, это было разрушение  надежд  на будущее.