Добрый день, уважаемые коллеги, уважаемый Вячеслав Викторович (Володин. — Ред.)!

Прежде всего позвольте поблагодарить депутатов за тщательную подготовку к рассмотрению Основных направлений денежно-кредитной политики. Готовясь к этому заседанию, я и мои заместители провели встречи со всеми фракциями в дополнение к ответам на добрую сотню письменных вопросов. И на рабочей группе, и на совместном заседании трех комитетов обсуждение проходило с участием заместителей министров финансов и экономического развития. И сегодня с нами министры. Это был общий запрос на более системный взгляд, и я могу только поддержать этот подход Государственной Думы. Банк России и Правительство работают в тесном взаимодействии друг с другом, и денежно-кредитную политику нужно рассматривать во взаимосвязи с усилиями Правительства по развитию экономики, в том числе экономики предложения.

Что объединяло все обсуждения во всех фракциях? Они очень точно отражают настроения в обществе. Выросли опасения, что высокая ключевая ставка может навредить экономике и подорвать импульс к ее росту, который она показывала в последние два года. С другой стороны — и наш диалог с депутатами это ясно подтверждает — очень сильно выросла и степень озабоченности неснижающейся инфляцией. И в части общего роста цен, и, конечно, по наиболее социально чувствительным товарам. Не только потребительские цены, но и растущие издержки бизнеса, повышение регулируемых тарифов — все это звенья одной цепи, прямое следствие высокой инфляции.

Дискуссия вокруг денежно-кредитной политики сейчас часто сводится к дилемме: или решение задач по развитию экономики, или снижение инфляции. Мое глубокое убеждение — такой дилеммы нет и делать такой тяжелый выбор нам не придется.

Наша политика направлена на сдерживание роста цен. Без этого устойчивый рост экономики невозможен.

Инфляция остается высокой уже четвертый год подряд. За эти четыре года накопилась большая инерция в инфляционных ожиданиях граждан и бизнеса. Это заставляет нас действовать решительно, чтобы недуг не стал хроническим.

Для оценки денежно-кредитной политики важно видеть все особенности текущей экономической картины.

С одной стороны — быстрый рост спроса, который был поддержан и кредитом, и бюджетным стимулом, привел к столь же быстрому росту экономики. С 2022 года очень значительный импульс получили важнейшие отрасли, ориентированные на внутренний спрос, в первую очередь машиностроение.

В этом году активный рост продолжается. Да, он неравномерен по отраслям, что отражает структурную трансформацию экономики. Но он продолжается в большинстве отраслей.

С другой стороны — рост цен по подавляющей части товаров и услуг говорит о том, что спрос заметно опережает скорость, с которой расширяются производственные возможности экономики, ее потенциал.

Знаете, многие сравнивают нынешнее повышение ставки с тем, что было в 2014–2015 годах и в 2022 году. Но хотела бы сказать, что это абсолютно разные ситуации. Высокая ключевая ставка сейчас имеет совсем другую природу, чем в предыдущие эпизоды повышения ставки в 2014 и 2022 годах. Тогда мы реагировали на внешние шоки — нужно было не дать раскрутиться инфляции, справиться с набегом на банки, удержать финансовую стабильность в условиях санкций. При этом из-за этих же шоков происходило тогда очень сильное снижение спроса и ВВП, что делало не просто оправданными, а необходимыми и быстрое снижение ключевой ставки, и льготные программы кредитования как так называемые контрциклические меры. Все это позволяло быстрее восстанавливать спрос, чтобы с максимальной пользой задействовать физические ресурсы экономики.

Сейчас мы впервые находимся в ситуации, когда задействованы практически все ресурсы в экономике. Такой низкой безработицы — 2,4% — у нас не было никогда, и мало найдется стран, где она когда-либо столь сильно опускалась. Мы внимательно отслеживаем ситуацию в реальном секторе и по нашим опросам видим, что 73% предприятий испытывают нехватку кадров. Да, доступность кредитов также снижалась в последнее время, но вплоть до октября значительно уступала дефициту кадров как главном фактору, сдерживающему производство.

На наших встречах депутаты, напротив, часто называли дорогой кредит главным барьером для развития бизнеса. В том числе приводя конкретные примеры, где это действительно так.

Но мы не можем на отдельных примерах принимать системные решения в макроэкономической политике. Наши инструменты воздействуют на всю экономику, на все предприятия сразу. Мы работаем на основе данных, которые позволяют судить именно об общей картине экономической ситуации. В том числе мы опираемся на ежемесячные опросы 15 тысяч предприятий, на прямое обсуждение с бизнесом наболевших проблем. Руководители наших региональных учреждений — они находятся в постоянном контакте с предприятиями самого разного масштаба, разных отраслей, и их взгляд на то, что происходит в регионе, мы всегда учитываем при каждом решении по ключевой ставке.

И данные нам говорят о том, что в экономике происходят серьезные структурные сдвиги. Мы видим это в том числе по рекордному росту инвестиций — за последние три года они выросли более чем на четверть. Это инвестиции в новые производства, в импортозамещение, в новые транспортные коридоры. На низком старте ряд крупных проектов в добыче, в обрабатывающей промышленности, на транспорте, в сельском хозяйстве. Это проекты, где инвестиции измеряются в миллиардах, десятках миллиардов рублей, и которые закрывают важные потребности экономики.

Сейчас я иногда слышу предупреждения о том, что из-за недоступного кредита инвестиции прекратятся. Это не так. И в следующем году будут отрасли и компании, где они продолжат нарастать. Да, у кого-то, кто уже сделал инвестицию, у кого мощностей уже достаточно для удовлетворения текущего спроса, инвестиции могут и несколько снизиться — это нормально и естественно. Но в целом по экономике они останутся на высоком уровне, достигнутом в последнее время. Даже несмотря на то, что какое-то время кредит будет дорогим.

Еще один серьезный сдвиг — это то, что в большей части отраслей, как производства, так и сферы услуг, происходит рост производительности труда. Никто раньше не спорил о том, что это нужно. Но в полный рост стимулы для повышения производительности, автоматизации производства возникли у бизнеса совсем недавно — когда вырос спрос, а все привычные способы расширения производства через увеличение числа занятых практически перестали работать.

И залог устойчивости реального сектора и сохранения инвестиционной активности, которые очень важны для развитой экономики — это хорошая прибыль предприятий. В прошлом году она превысила 33 трлн рублей, а за последние месяцы, по которым есть данные, вплоть до августа, прибыль составила за 12 месяцев 32 трлн рублей. Да, в середине года наметилось небольшое снижение, но все же эта прибыль остается вблизи рекордных уровней прошлого года и в два раза выше, чем в 2019 году. Для бизнеса это значительный ресурс для инвестиций и запас финансовой прочности.

Конечно, ситуация неоднородна по отраслям и тем более внутри отраслей. Но точно неверно, как иногда делают по инерции, полагать, что высокой прибылью реальный сектор обязан только добывающим отраслям. В добыче же прибыль в реальном выражении, с поправкой на накопленную инфляцию, практически не изменилась. Зато с 2019 года более чем в три раза выросла прибыль в строительстве, выросла она и в сельском хозяйстве, более чем в два раза — в обрабатывающей промышленности.

Теперь посмотрим, откуда берется повышенный спрос, о котором я так часто говорю. Выросли доходы граждан, это можно только приветствовать, выросли расходы бюджета, что было неизбежно, но главное — очень сильно, даже беспрецедентно, выросло кредитование. С начала 2022 года кредит населению, включая 9 трлн рублей ипотеки, вырос почти на 15 трлн рублей, корпоративный кредит вырос на 30 трлн рублей.

И в прошлом году, и в этом кредит продолжает быстро расти. Рост должен продолжаться, но более умеренными темпами. Темпами, которые отвечают возможностям экономики переварить его без ускорения инфляции.

Но затормозить разогнавшийся кредит оказалось не так-то просто. За 9 месяцев этого года, если посмотреть, то кредит населению вырос на 4,7 трлн рублей, корпоративный — более чем на 10,5 трлн рублей.

Признаки замедления, не сокращения, а замедления, я еще раз повторю, проявились только во второй половине этого года и пока только в кредитовании населения. Его рост уменьшился почти вдвое по сравнению с первой половиной этого года. Влияние денежно-кредитной политики было определяющим, но значимую роль также сыграли прекращение безадресной льготной ипотеки и ужесточение мер против закредитованности граждан.

В том числе замедлился и рост ипотеки, но это замедление с очень высоких уровней, которые не могли продолжаться долго. И это не драматичное падение, как его часто представляют, и уж точно не сжатие общего объема кредита. Скорее мы сейчас видим возвращение к уровню первого квартала этого года, когда рынок еще не был так разогрет. Сейчас рынок поддерживает «Семейная ипотека». В октябре более половины выдач (54%) было обеспечено этой программой. Всего по итогам года по ней может быть предоставлено кредитов на 2,2 трлн рублей, что в целом сопоставимо с результатом 2023 года.

Выход рынка жилья из состояния перегрева — это первый шаг к тому, чтобы доступность жилья снова стала расти. Ведь для этого рост доходов граждан должен опережать рост цен на жилье. Вторым шагом станет возвращение доступной рыночной ипотеки. Сейчас она мало кому доступна. Многим пришлось отложить покупку жилья, и мы понимаем, как важно быстрее вернуть рыночные ставки к умеренному уровню. Но этого можно достигнуть только при наличии низкой инфляции, и никак иначе.

Говоря об ипотеке, не могу не отметить неизменное внимание Государственной Думы к проблемам заемщиков в целом. И рассчитываю, что в ближайшее время мы сможем обсудить с вами новые шаги для защиты граждан на микрофинансовом рынке. Они назрели. Мы знаем, что депутатов беспокоит защита граждан, которые вынуждены брать взаймы у микрофинансовых организаций. И очень важно на раннем этапе не запустить ситуацию с рассрочкой, которая быстро набирает популярность. По сути, это тот же кредит, но, в отличие от кредита, рассрочка никак не регулируется, права потребителей не защищены. Надеемся, что эта тема станет одним из приоритетов Государственной Думы.

Возвращаясь к текущей ситуации с кредитованием. В отличие от розницы, от кредитов населения, которые замедляются, в корпоративном кредитовании до настоящего момента никакого замедления не просматривается. Предприятия взяли кредиты на 1,6 трлн рублей в августе, столько же в сентябре и, по предварительным оценкам, сопоставимую сумму в октябре. Но ситуация сильно неоднородная.

В целом ряде отраслей кредитная активность действительно замедляется. И это реакция на жесткую денежно-кредитную политику. Но есть отрасли, а также очень крупные заемщики, которые продолжают предъявлять спрос на большие объемы финансирования. Для завершения уже начатых крупных инвестпроектов и для старта новых.

У того факта, что есть круг заемщиков, которые менее чувствительны к процентной ставке, имеются два следствия. Я бы на них хотела обратить внимание. Первое — это то, что при прочих равных ключевая ставка должна быть более высокой, чтобы добиться требуемого влияния на кредитование в целом. Потому что именно общий темп роста кредита, его вклад в денежную массу и спрос определяет инфляцию. И это отражено в наших последних решениях.

Второе, что нас беспокоит, — могут начать расти риски закредитованности крупных компаний. Мы с вами обсуждаем риски и принимаем меры по предотвращению рисков закредитованности граждан, и мы будем ужесточать банковское регулирование. В ноябре мы объявили наш план действий. Эти меры, которые повлияют на возвращение корпоративного кредитования к более умеренным темпам, но главное, предотвратят риск накопления кредитной задолженности у таких крупных компаний.

Коллеги, мы сейчас находимся в переломной точке. По оценке банков и предприятий, уже в ближайшие месяцы можно ожидать общего замедления роста корпоративного кредитного портфеля, уменьшения его вклада в рост совокупного спроса. С некоторым лагом, а здесь очень важны лаги, это приведет к замедлению текущей инфляции, а затем мы увидим перелом и в показателях годовой инфляции.

Это и будет подтверждением того, что денежно-кредитная политика достигла, наконец, требуемой жесткости, чтобы с учетом всех обстоятельств, которые влияют на инфляцию, обуздать рост цен.

Не могу не сказать о распространенном мнении, что рост ключевой ставки только разгоняет рост цен, потому что провоцирует рост расходов по кредитам. Это глубокое заблуждение. Ключевая ставка эффективно противостоит инфляции. Если бы мы оставили ставку на том уровне, какой она была до середины прошлого года, напомню это 7,5%, то инфляция была бы уже давно не просто двузначной, а вполне могла достичь и 20%, и 30%, а вполне возможно, что и больше.

Да, при высоких ставках процентные расходы компаний действительно вырастают. Но не надо упускать из виду, что соотношение процентных расходов к себестоимости продукции последние пять лет не превышало 5%. Это, конечно, опять в среднем. Понятно, что есть закредитованные компании, которые финансировали свой рост за счет долга, а не за счет привлечения акционерного капитала и инвестиций из прибыли. И при этом не слишком обращали внимание на производительность, на издержки, на эффективность. Но в целом по экономике влияние процентных расходов на инфляцию не следует преувеличивать.

А вот охлаждающее влияние жесткой денежно-кредитной политики на избыточный спрос и следом на инфляцию гораздо более существенное. И когда говорят, что высокие ставки увеличивают издержки предприятий, то часто забывают, что рост всех издержек бизнеса — это значимая составляющая высокой инфляции. Это гораздо более серьезная проблема для предприятий, когда дорожает практически все: сырье, комплектующие, логистика, оборудование, труд. И это отражение следствий высокого инфляционного фона в экономике. И если спрос в экономике чрезмерный, то этот галопирующий рост затрат будет перекладываться на конечную продукцию.

Увеличение процентных расходов — это временное явление, они вновь снизятся, когда инфляция будет побеждена. А вот прирост остальных операционных издержек из-за высокой инфляции, увы, останется навсегда.

Дальше о нашем прогнозе. Мы считаем, что наша политика позволит снизить инфляцию до 4,5–5% в следующем году, затем ее стабилизировать на уровне вблизи 4%. И по мере ее торможения мы будем рассматривать и постепенное снижение ключевой ставки. Если, конечно, не будет каких-то дополнительных внешних шоков, снижение начнется в следующем году.

Я хотела бы сказать, что мы обычно в Основных направлениях денежно-кредитной политики представляем и альтернативные сценарии, потому что должны быть всегда готовы к худшему развитию ситуации. Обычно мы просчитывали только рисковые сценарии, в том числе реакцию на глобальный кризис, если он случится. Но сейчас видим предпосылки, я бы хотела на это обратить внимание, и для более оптимистичного сценария — он называется «Выше потенциал». Он исходит из того, что инвестиции последних лет, масштабные инвестиции, которые были, они будут переходить уже в производственную фазу в следующем году и дадут более высокую отдачу для экономики.

В этом случае предложение быстрее догонит спрос, инфляция будет тормозить быстрее, а значит, мы сможем быстрее возвращать ключевую ставку к ее нейтральному уровню. Хочу отметить, что как раз этот сценарий близок к базовому сценарию прогноза Правительства.

Но в Основных направлениях мы рассматриваем также проинфляционный сценарий, чтобы объяснить логику наших действий.

Теперь хочу сказать, почему я не согласна с предложениями быть терпимее к инфляции. Иногда нам приходится это слышать.

Первое. Людей после четырех лет высокой инфляции вновь сильно беспокоит непрекращающийся рост цен. Сильнее всего он бьет по небогатым людям, по тем, у кого доходы не растут или растут далеко не так быстро, как в среднем по статистике. Вы лучше меня знаете, что таких людей много.

Второе. Возвращение инфляции к 4% — это условие для того, чтобы рост экономики был не разовым, пусть и впечатляющим рывком, а продолжался многие годы. И главное — чтобы он вел к росту благосостояния наших граждан. Ведь конечная цель нашей общей с вами работы именно в этом.

Третье. Фактически предложения подождать со снижением инфляции исходят из того, что сейчас макроэкономическая стабильность имеет меньшую ценность, что ею можно рискнуть ради более форсированного экономического рывка. Я убеждена, что ровно наоборот — именно сейчас мы должны дорожить ею как никогда. Скажите, как бы мы прошли 2022 год, если бы не устойчивый бюджет — запас для наращивания расходов, если бы не контролируемая инфляция предыдущих лет, не здоровый банковский сектор? И что не менее важно — скоординированная политика Правительства и Банка России.

На наших встречах депутаты задавали вопрос о том, почему политика Банка России и политика Правительства теперь разнонаправлены.

Действительно, в последний год жесткая денежно-кредитная политика впервые проводится одновременно со стимулирующей бюджетной политикой. Напомню, что после 2014 года и денежно-кредитная, и бюджетная политика были одновременно жесткими, а в 2022 году и вплоть до середины 2023 года и Центральный банк, и Правительство проводили одновременно стимулирующую политику, чтобы поддержать спрос.

И сейчас на поверхности это выглядит так, как будто Центральный банк и Правительство — на разных полюсах. Это совсем не так. Правительство через бюджет финансирует те задачи, которые необходимы для структурных изменений, для наращивания инвестиций в приоритетных направлениях. Эти задачи объективно требуют более высокой государственной поддержки экономики. И вот в таких условиях денежно-кредитная политика приобретает особую роль в сохранении ценовой стабильности, макроэкономической стабильности.

Кстати, возвращение в следующем году к обычному бюджетному правилу будет также сдерживать влияние бюджетных расходов на инфляцию.

Координация Банка России и Правительства сейчас ничуть не менее тесная, чем в 2020 или 2022 годах, когда мы вместе противостояли последствиям пандемии и санкций. Инфляция — это всегда про соотношение спроса и предложения (производства товаров и услуг). Банк России теми инструментами, которые он имеет, влияет на спрос, а у Правительства есть рычаги влияния на предложение, на расшивку узких мест в инфраструктуре, технологиях и на отдельных товарных рынках. И мы в своих решениях учитываем как бюджетную политику, так и структурные меры, принимаемые Правительством.

Завершая, хочу сказать, что наши решения по денежно-кредитной политике необходимы. Любые колебания, отступления только усложняют и затягивают достижение важнейшей для общества цели — низкой инфляции, выигрыш от которой — и в части макроэкономической устойчивости, и в части умеренных ставок, и в части доверия к рублю, а главное — в части поддержания реальных доходов населения — многократно перевешивает временные ограничения.

Поэтому я рассчитываю на поддержку депутатами Государственной Думы нашей готовности решать ту задачу, которая поставлена в законе о Банке России, — поддержать ценовую стабильность, в том числе для формирования условий сбалансированного и устойчивого экономического роста.

Благодарю вас за внимание!

Презентация