Веселые пятидесятые

Представьте себе страну, где не запирают дверей, дети играют на улице и люди помогают друг о другу.

«У нас еще не было центрального отопления, и мы ходили в школу пешком», — вспоминает женщина старшего поколения.

«Мы без опаски играли на улице с друзьями, лазили по деревьям, обдирали коленки, дрались и рвали одежду, но при этом никто ни на кого не подавал в суд. Конфеты были редким угощением. За скверное поведение получали подзатыльник, а утром перед  школой - чайную ложку рыбьего жира. Мы играли в карты и в настольные игры, а в  дни рождения нам разрешалось поговорить по телефону». Так в 2007 году высказалась от имени большинства авторов исторического сайта BBC домохозяйка из Олдершота Джилл Морган, - «Верните пятидесятые!!!» 

Многие британцы сохранили добрую память о пятидесятых годах, несмотря на трудности той эпохи. По словам писателя Иэна Джека, это были «лучшие времена» : устойчивый материальный прогресс, отсутствие безработицы, и широко распространенное чувство уверенности в жизни.

Однако, его ровесник, драматург Дэвид Хэйр, считает их очень плохими. «В обществе царила гнетущая скука, все соблюдали формальные приличия и следили, чтобы никто не отклонялся от них». Возврат к пятидесятым, по мнению Дэвида, «стал бы лишь возвратом к репрессиям, лицемерию и к своего рода преднамеренной, всепроникающей тупости, которая является отрицанием жизни».

Над страной еще витал призрак Второй мировой войны, хотя она закончилась десять лет назад.... В 1953 году с помощью карточной системы всё еще ограничивалось потребление мяса, масла, сыра, сахара. Значительная часть городского населения, потерявшего жилье в результате немецких бомбежек, была эвакуирована, однако руины оставались нетронутыми. В кинотеатрах шли в основном военные фильмы — «Разрушители плотин», «Жестокое море», «Дотянуться до неба». Дети играли в войну, у многих были деревянные автоматы.Самолеты Airfix Spitfire, продаваемые Woolworths за 2 шиллинга, оказались самой популярной моделью этой игрушечной фирмы, в то время как комиксы для мальчиков были полны историй о «Брэддоке, летчике-асе», «Сержанте Аллене из 15-го боевого полка» и «Глазах, которые никогда не закрывались» (об охоте на немецкие подводные лодки).

От военной эпохи сохранялась определенная степень демократичности, поскольку солдаты и гражданские лица всех классов разделяли опасности и лишения. Главными качествами в человеке считались надежность, исполнительность, сдержанность. В британском обществе еще долгое время поддерживалось уважительное отношение к традиционным институтам, руководителям в иерархических организациях, видным местным деятелям (учителям, управляющим банка, врачам общей практики), к более образованным или пожилым людям.

Когда в 1954 году воскресная газета спросила читателей, в какую школу следует отдать пятилетнего принца Чарльза, четверть опрошенных заявила, что это не их дело и не дело газеты.

В ту пору любому человеку было трудно избежать или обойти культуру конформизма и респектабельности.

BBC — медлительная, крайне бюрократическая и не склонная к риску или оскорблениям — была олицетворением респектабельности. Новостные бюллетени оставались столпами грамматической правильности. Обычно резкий Кингсли Эмис был рад последовать совету своего редактора и смягчить явные упоминания секса в своем романе 1955 года «Это неопределенное чувство»,  из опасения, что библиотеки могут запретить его. Другой редактор  не допускал в своем журнале упоминания алкогольных напитков и грубых слов. Писатель Барри Ансворт вспоминал : «Взять зонтик или попросить вина в пабе означало поставить под сомнение свою мужественность. Замшевые туфли были для хлыщей«любителей отдыха» . О бородах не могло быть и речи».

Несмотря на доставляемые неудобства, неукоснительно соблюдался дресс-код.  На фондовой бирже один брокер вспомнил, что все ходили на работу в котелках, коротких черных куртках и полосатых брюках. В Westminster Bank сотрудник, носивший рубашку с мягким воротником вместо жесткого считался недостойным повышения.

Выросший в Бристоле Дерек Робинсон вспоминал «униформу» из спортивного пиджака и фланелевых брюк или однобортного костюма. Снятие мерок для первого костюма в Burtons оставалось классическим мужским обрядом посвящения для «стажеров-взрослых», которыми в те дни обычно была британская молодежь.

Мэри Куант, только что окончившая художественный колледж в середине пятидесятых, считала одежду большинства женщин слишком скучной, несексуальной, лишенной фантазии.

Хотя очереди на автобус и утратили прежний строгий порядок, но доверие к установленным правилам в основном сохранялось благодаря неформальному контролю общественных пространств кондукторами автобусов, смотрителями парков, работниками туалетов  и полиции, которой в основном восхищались.

«Мне нравились получасовые прогулки по тихим пригородным улицам», — детская писательница Жаклин Уилсон вспоминает о том, как она была шестилетней девочкой в ​​Кингстоне-на-Темзе, добавляя, что дети ее возраста, как правило, ходили в школу самостоятельно.

Кен Блэкмор, выросший в деревне Чешир, помнит, как не только входная дверь его дома не запиралась, но и велосипеды, оставленные на автобусной остановке или железнодорожной станции без присмотра, благополучно дожидались хозяев. А британские мотоциклы стали оснащаться замками или ключами только в 1957 году.

Законопослушные 1950е — не ностальгическая фантазия. На самом деле, после резкого скачка преступности в послевоенные годы она заметно снизилась в первой половине пятидесятых. С 1955 года снова начался рост, но по нынешним меркам - слабый. Например, в 1957 году полиция зарегистрировала чуть более полумиллиона правонарушений. Сорок лет спустя их было почти 4,5 миллиона. Число насильственных преступлений против личности в 1957 году составило менее 11 000, а в 1997 году — 250 000.

Короче говоря, это был другой мир, в котором больше всего доверия вызывал страховой агент Prudential, собиравший страховые премии в Линкольншире в пятидесятые годы. Он приезжал на своем ярко-желтом Austin Seven, даже когда жильцы были на работе: ключ лежал под кирпичом или на гвозде в сарае. «Я входил и находил книги и платеж, который мне оставили. Много раз я также находил наспех написанную записку: «Пожалуйста, возьмите еще шесть пенсов и отправьте эти письма» и «Передайте доктору, что Джонни не так уж и здоров».

Однако, какими бы легкими и доверчивыми ни были люди в таких вопросах, Британия пятидесятых годов также была авторитарной, нелиберальной и пуританской. Тут школьная жизнь задавала тон. Так, учителя заставляли Жаклин Эйткен есть на школьных обедах жирное мясо, от которого она потом блевала в вонючем школьном туалете. А комик Питер Кук в школьные годы подвергался издевательствам и избиениям со стороны другого школьника, хорошо игравшего в крикет, по имени Тед Декстер, который впоследствии стал капитаном сборной Англии.

В школе Колстона в Бристоле, независимой, список строго соблюдаемых правил казался бесконечным: «Мальчики должны снимать шапки при встрече с учителями, женами учителей или дамами из персонала. Ни один мальчик не может держать руки в карманах. Частные радиоприемники и граммофоны запрещены. Футбольные ассоциации запрещены. Ни один мальчик не может иметь при себе сумму денег больше двух шиллингов» и т.д.

Дисциплина была неизменно строгой. В женской монастырской школе Дороти Стивенсон однажды заставили стоять на коленях в течение трех часов на полу в коридоре за то, что у нее не было белого воротничка. «У меня его не было, потому что мы не могли себе этого позволить». Памела Синклер вспоминала, что в ее младшей школе мальчиков регулярно били тростью, а девочек били по костяшкам пальцев линейкой. «Все заучивали наизусть, а еженедельный тест по таблице умножения был кошмаром. Тогда никто не подвергал сомнению авторитет, но это не означало, что мы иногда не возмущались».

В школе Розалинды Делмар учеников били тростью за то, что они находились внутри зданий во время игр. Дерек Робинсон вспомнил, как его учитель физкультуры бил мальчиков по заднице большой настенной картой мира, скрученной вокруг деревянного стержня, на которой она обычно висела. «Он был невысоким и толстым, а карта была длинной, поэтому ему приходилось отступать далеко назад, чтобы сделать свой взмах. Когда он правильно завершал удар, он мог сбить мальчика с ног».

Тем не менее, частота таких случаев начала уменьшаться в пятидесятые годы, и это вызывало тревогу. «В наши дни учителя не осмеливаются трогать маленького Вилли, а учительницы — маленькую Мэри», — жаловался доктор Н. С. Шеррард из Бекклса в июле 1954 года в обращении к родителям в средней школе Саффолка. Поскольку учителя не могут детей наказывать, «вы должны делать это сами».

Однако все менялось. В целом родители пятидесятых были значительно менее старомодными, чем предыдущее поколение, и заметно более снисходительными и терпимыми. Послевоенные отцы были более склонны играть со своими детьми, брать их на выходные и делать для них игрушки.

_____________________

Некоторые комментарии под текстом:

- Сегодня есть вещи получше, чем в 50-х, я рос в ту эпоху, мы оставляли двери открытыми, и это правда, у нас никогда не было ничего, что стоило бы украсть, хотя в 60-х мы получили «убийц на болотах». Мы играли на улице до темноты, и тогда мы чувствовали себя в гораздо большей безопасности, так как я помню, как ходили в лес Блубелл, чтобы набрать цветов. Мы гуляли по полю фермера, и он не возражал,по пути в лес пока мы не топтали его урожай. Я вырос в городе, но жил в новом жилом комплексе, который выходил на поля, которые мы использовали как игровую площадку. Мы проходили много миль, ссорясь и т. д., были непослушными тогда, и за это меня гонял фермер. Но в целом у нас была свобода, которая изменилась, когда у меня появились дети и я переехал в Бирмингем

- После вчерашней аварии мы заехали на парковку многоквартирного дома, чтобы съехать с главной дороги и осмотреть повреждения. Мы обругали друг друга, и другая машина уехала. Я пошла по подъездной дороге, чтобы развернуться, и остановилась на мгновение, чтобы позвонить мужу. К моему окну подошла женщина и начала отчаянно махать рукой и смотреть на мою машину. Закончив короткий разговор (меньше минуты), я опустила стекло и получила шквал грубостей. Она говорила, что это частная собственность, и как я смею там находиться... Я крикнула в ответ, что только что попала в аварию, и она сказала: «Мне все равно! Вам бы не понравилось, если бы кто-то въехал на вашу подъездную дорожку!» Я ответила, что если бы кто-то попал в аварию, мне не было бы все равно, и я предложила бы свою помощь, если бы могла!» Почему люди такие грубые? Немного сострадания в этом мире не повредило бы.

 -  Все началось с того, что миссис Т(этчер). заявила, что нет такого понятия, как «общество», и люди играют в игру «я победитель, все остальные — проигравшие».

- (комментатор из Греции, Корфу) Представьте себе страну, где двери оставляют незапертыми, дети играют на улице, а люди действительно заботятся друг о друге... Вам не нужно это представлять, здесь это повседневная жизнь! Местные жители постараются вам помочь, дадут вам вещи, побегут за вами, если вы где-то оставите свой кошелек/мобильный телефон/ценности. Люди предложат более дешевые альтернативы, отправят вас в другой магазин, если это будет выгодно для вас, — они позаботятся о вас, если вы заболеете, и у них есть все эти «старомодные» ценности, описанные в статье. Вот одна из причин, по которой нам здесь нравится... 10 месяцев лета — это еще одна!

- О, счастливые дни! Конечно, они не были идеальными, но в целом более безопасными, счастливыми и с чувством защищенности. Теперь у нас нет дисциплины, уважения и чувства, что мы - часть целого. Если то, что у нас есть сейчас, является прогрессом, то чем быстрее мы регрессируем, тем лучше! Мои дети были воспитаны с тем же чувством уважения, что и я, и, к счастью, они оба применяют это к своим детям.

- ....Зарубежные поездки сделали нас обществом смешанной расы, и у нас больше нет того, что все заботятся обо всех на деревенский манер. Кредитные карты и жадность сделали нас Верукой Солтс (развратница из «Чарли и шоколадная фабрика») ... Теперь у нас,  как у общества, есть отношения «каждый сам за себя» - это грустно, но это так, и пути назад нет, если только кто-то не работает над теорией путешествий во времени.

- (комментатор из США) Я рассказывала это своим ученикам, и они считали, что я «выдумываю». Они тоже не могли представить, что не нужно запирать машину. Все матери в моем районе работали, включая мою собственную, и мы не имели ничего против того, чтобы в пол-пятого поставить еду в духовку на разогрев. Летом все спокойно оставляли окна открытыми, а все двери — незапертыми. У нас в районе также были бродяги, которые получали еду от моей бабушки и чистили обувь моего отца, зарабатывая на этом. Они были голодными, но никогда не пытались зайти в дом и что-то украсть.

- (комментатор из Британии) Я рос в 40-х и 50-х годах, и да, это правда, что с тех пор мы прошли долгий путь. Тогда самым скучным днем ​​было воскресенье, и единственное, чего можно было ждать, — это двадцатка лучших на радио Люксембург в 11 часов вечера. Но единственное, что я бы вернул, — это  дисциплину, манеры и уважение , которых у нас нет сегодня, Я больше не чувствую себя в безопасности и после наступления темноты никуда не хожу, потому что люди намного моложе меня часто грабят одиноких прохожих.