"Утечка богатства". Развёрнутое исследование ограбления Индии британской империей

"Утечка богатства". Развёрнутое исследование ограбления Индии британской империей.

Колониализм перед Первой мировой войной
Автор: Уца Патнаик и Прабхат Патнаик

---

Утса Патнаик - почётный профессор, а Прабхат Патнаик - почётный профессор Центра экономических исследований и планирования при Университете Джавахарлала Неру в Нью-Дели. Среди книг Утсы - <Аграрный вопрос в эпоху неолиберализма> и <Республика голода и другие эссе>. Среди книг Прабхата - <Накопление и стабильность при капитализме>, <Ценность денег> и <Переосмысление социализма>.

Эта статья адаптирована из главы 9 их новой книги <Капитал и империализм: теория, история и современность>, опубликованной издательством Monthly Review Press.

Западноевропейские державы присваивали экономические излишки своих колоний, и это существенно и значительно способствовало их собственному промышленному перевороту, начиная с XVIII века, а также распространению капитализма в регионах новых европейских поселений. Однако в литературе, посвящённой экономическому росту, мы находим мало упоминаний о существовании таких трансфертов, не говоря уже об их масштабах или конкретных реальных и финансовых механизмах, с помощью которых осуществлялись эти трансферты. В этой области ещё предстоит провести множество исследований. Однако в случае с Индией уже более ста лет ведётся обширная дискуссия о трансфертах, называемых <утечкой капитала>, инициированная двумя выдающимися авторами, Дадабхаем Наороджи и Р. К. Даттом.1 Здесь мы ограничимся обсуждением трансфертов только в контексте Индии.

За редким исключением, в литературе, посвящённой промышленному перевороту в странах Европы и Америки в XVIII и XIX веках, игнорируется отток богатств из колоний.2 Согласно общепринятой точке зрения, капиталистическая индустриализация развивалась исключительно за счёт внутренних ресурсов, а некоторые авторы даже предполагают, что колонии были обузой для метрополий, которым без них было бы лучше.

Концептуализация утечки богатства
В случае с Индией концепция вымывания основана на том факте, что значительная часть, до одной трети от общего объёма налоговых поступлений в рупиях, не расходовалась обычным образом, а использовалась для приобретения товаров, которые экспортировались и приносили золото и иностранную валюту. Однако эти доходы, представляющие собой международную покупательную способность, никогда не поступали в страну, а присваивались правящей властью. Исследование Фольке Хильгердта о структуре мировых торговых балансов и подробное эмпирическое исследование региональной торговли Великобритании, проведенное С. Б. Солом, говорят нам, что золото и иностранная валюта, получаемые в качестве положительного сальдо экспорта тропическими колониями и преимущественно Индией (и рассматриваемые Великобританией как свои собственные доходы), стали настолько большими с последней четверти девятнадцатого века, что стали основой процесса быстрого распространения капитализма.3 Это происходило за счет крупномасштабного экспорта капитала Великобританией с использованием положительного сальдо экспорта ее колоний, что ускорило индустриализация Европы и регионов нового европейского расселения. Другой стороной этого процесса было снижение доступности продовольствия на душу населения и обнищание масс в колониях.

Эта утечка была многоаспектной. Во-первых, существовало внутреннее измерение, то есть изъятие экономических излишков у производителей посредством ренты и налогов. В Индии самым важным методом было изъятие налогов государством в денежной форме, при этом большую часть налогов на протяжении большей части периода составляли земельные налоги. Независимые производители платили земельный налог непосредственно государству, в то время как арендаторы-земледельцы были обязаны платить ренту из своих экономических излишков лицу, назначенному землевладельцем, которое, в свою очередь, платило земельный налог. Государственная монополия на опиум и соль, бремя которой ложилось на крестьян и рабочих, была дополнительным важным источником дохода. Однако налогообложение само по себе не приводило к оттоку средств. Это стало возможным благодаря сочетанию с другим, внешним аспектом, на который обращали внимание Наороджи и Датт, а именно: значительная часть налоговых поступлений в бюджете была обозначена как <расходы за рубежом>, то есть не в рамках обычных расходов внутри страны, а как компенсация производителям за их экспортный профицит, который хранился в Лондоне. Этот профицит экспорта приносил звонкую монету и фунты стерлингов, которые колонизирующая держава полностью присваивала для собственных нужд с помощью манипулирования механизмами бухгалтерского учёта.

Использование государственного бюджета таким образом - для выплаты производителям экспортной продукции из их собственных налоговых поступлений, в то время как международные доходы от экспортной продукции никогда не зачислялись в бюджет страны, - не встречается ни в одной суверенной стране; это характерно для колониальной системы. По-видимому, всем производителям экспортной продукции выплачивались деньги. Часть колониального экспорта оплачивалась за счёт импорта британских товаров, в основном текстиля, но этот импорт возник в результате либерализации торговли в колониальной экономике. Товары завозились в ущерб местным прядильщикам и ткачам-ремесленникам, в то время как метрополия более века практиковала протекционизм в отношении колониальных производств. После вычета этих практически обязательных к ввозу товаров образовавшаяся чистая прибыль от экспорта не выплачивалась производителям на регулярной основе, поскольку выплачивалась из налоговых поступлений внутри страны. Подавляющая часть таких налогов взималась с тех же самых производителей в виде арендной платы/земельных налогов и косвенных налогов, особенно с соляной монополии. Это означало, что производители облагались налогом на свои товары, даже если казалось, что им платят.

Чтобы проиллюстрировать это утверждение, предположим, что крестьянин-ремесленник в Индии в период правления Ост-Индской компании заплатил 100 рупий налога государству и продал местному торговцу десять ярдов ткани и два мешка риса общей стоимостью 50 рупий. Эта продажа была бы обычной рыночной сделкой и никак не связана с уплатой налога крестьянином-производителем, поскольку торговец авансировал бы покупку личными средствами, рассчитывая продать ткань и рис и окупить затраты с прибылью. Теперь предположим, что агент компании, а не местный торговец, купил у крестьянина-ремесленника дополнительно десять ярдов ткани и два мешка риса для экспорта, заплатив производителю 50 рупий из собственных средств производителя, из общей суммы 100 рупий, удержанной в качестве налогов. Это означает, что в данном случае производителю вообще ничего не заплатили. Производитель мог бы задать вопросы, если бы агент компании, который собирал налог, также покупал товары производителя на эти деньги. Но это были разные агенты, и эти два действия - сбор налога и покупка продукции - выполнялись разными агентами в разное время, поэтому производитель не связал их между собой. Для производителя покупка, совершённая агентом компании, выглядела бы как обычная рыночная сделка, ничем не отличающаяся от покупки, совершённой внутренним трейдером, но она была качественно иной, поскольку часть налога, уплаченного производителем, возвращалась в качестве замаскированного <платежа> - о чём производитель не знал, - в то время как ткань и рис производителя были изъяты. В этой сделке форма половины уплаченного налога в размере 100 рупий изменилась с 50 рупий наличными на десять ярдов ткани и два мешка риса. По сути, крестьянин-производитель передавал эти товары на экспорт Компании совершенно бесплатно, в качестве товарного эквивалента налога в размере 50 рупий, что составляло, скажем, 5 фунтов (по тогдашнему курсу 10 рупий за 1 фунт). Затем ткань и рис экспортировались в Англию и продавались, скажем, за 7 фунтов стерлингов с учётом доставки, страховки и торговой наценки. (Продавался только рис, а ткань реэкспортировалась, потому что с 1700 года в Англии действовал официальный запрет на потребление азиатских тканей.)

Поскольку крестьяне и ремесленники вносили основной вклад в общий объём налоговых поступлений, это означало, что на самом деле они не получали денег; всё, что происходило, - это то, что соответствующая часть их налога просто превращалась из наличных в товары для экспорта. Такая прямая связь налоговой системы с торговой системой - суть <утечки

в колониях, где производителями были не рабы, а номинально свободные мелкие производители, а именно крестьяне и ремесленники, платившие налоги.

Процесс передачи власти в самом начале был относительно прозрачным. Торговая монополия Ост-Индской компании, предоставленная британским парламентом, началась в 1600 году. Компании приходилось платить за излишки импорта из Азии серебром, что вызывало недовольство первых меркантилистов. Компания получила право собирать налоги в Бенгалии в 1765 году, и именно с этой даты начинается масштабный отток средств. В какой-то форме отток средств уже происходил из-за недоплаты за товары и принуждения мелких производителей, но это было ничто по сравнению с прибылью, полученной после 1765 года, когда началось бесплатное приобретение экспортных товаров за счёт местных налогов. Население Бенгалии, составлявшее около тридцати миллионов человек, было почти в четыре раза больше, чем население Великобритании, и алчность Ост-Индской компании, которая в течение следующих пяти лет принудительно увеличила сбор налогов в три раза, привела к тому, что треть этого населения погибла во время великого голода 1770 года. К 1792 году полного восстановления так и не произошло, но в том же году земельный налог, установленный в Бенгалии, превысил налоги британского правительства на землю в Великобритании. В течение следующих восьмидесяти лет налоговые поступления утроились, поскольку Компания, используя Бенгалию в качестве экономической базы, получила политический контроль над несколькими другими индийскими провинциями - Бомбейским Деканом, Мадрасом, Пенджабом и Авадом. Бирманцы вели три войны; плодородная Нижняя Бирма была оккупирована в 1856 году, а вся страна - в 1885 году. Были быстро внедрены системы сбора налогов с земли - должность британского окружного администратора называлась <сборщик>. В Британию поступал постоянно растущий и совершенно бесплатный поток товаров, финансируемых за счёт налогов, - текстиль (до 1840-х годов), рис, селитра, индиго, хлопок-сырец, джут, - который намного превышал её собственные потребности. Этот избыток экспортировался в другие страны.

Трансферт или отток средств заключался в том, что торговый дефицит Великобритании с Индией не создавал для Великобритании никаких внешних платёжных обязательств, в отличие от торговли с такой суверенной страной, как Франция. Постоянный торговый дефицит Великобритании с Францией приходилось покрывать обычным способом: за счёт оттока золота, займов или их сочетания. То же самое можно сказать о её дефиците со всеми другими суверенными регионами, а также о её торговле с Индией до 1765 года. После этой даты, когда начался сбор местных налогов, ситуация изменилась. С точки зрения внешней торговли Великобритании, импорт тканей и риса из Индии теперь не создавал никаких обязательств по оплате, поскольку индийским производителям уже <платили> из их собственных налогов, то есть фактически не платили вовсе. Эта система получения товаров бесплатно в качестве товарного эквивалента экономического излишка, изымаемого в виде налогов, была сутью <утечки> или <перевода>. Она не только приносила выгоду Компании как торговцу, повышая её прибыль до головокружительных высот, учитывая, что её расходы на покупку товаров становились нулевыми, но и приносила выгоду Великобритании как стране. Растущий профицит импорта тропических товаров не создавал платёжных обязательств, а реэкспорт этих бесплатных товаров также позволял Англии закупать товары у других суверенных стран, таких как Франция, сокращая торговый дефицит с ними.

В Англии было чётко осознано, что, казалось бы, негативный фактор торгового дефицита с Индией на самом деле был прибавкой к ресурсам Англии, поскольку доходы, полученные на месте, шли на приобретение товаров для импорта. В отчёте об экспорте и импорте Англии за 1790 год говорилось:

Значительное превышение импорта над экспортом в торговле с Ост-Индией выглядит как баланс не в нашу пользу, но это превышение, состоящее из доходов Компании от торговли с колониями и из переводов состояний, приобретённых частными лицами, вместо того, чтобы быть неблагоприятным, является приобретением стольких дополнительных богатств для нашего общественного фонда.4

Если бы колония была суверенным государством, то её валютная выручка полностью поступала бы в её распоряжение, повышая её международную покупательную способность, в то время как местным производителям экспортной продукции выдавался бы эквивалент их доходов в местной валюте, никак не связанный с налогами, которые они могли бы платить или не платить. Налоги, которые они платили бы, полностью расходовались бы по обычным статьям бюджета.

Колонизирующей державе всегда нужно было в той или иной форме устанавливать права собственности на местное население, потому что это было необходимым условием для извлечения и передачи прибавочного продукта. В Индии это было суверенное право на сбор налогов, но в Вест-Индии рабство на плантациях означало, что извлечение прибавочного продукта британскими владельцами осуществлялось в основном в форме арендной платы за рабов, то есть превышения стоимости продукции за вычетом материальных затрат над стоимостью средств к существованию порабощённых работников. В Ирландии английские землевладельцы-поселенцы захватили земли местных крестьян, и экономические излишки изымались в виде земельной ренты и налогов. (Земельная рента используется здесь в том смысле, в каком её понимали Адам Смит и Карл Маркс, как абсолютная земельная рента, а не в том смысле, в каком этот термин использовал Давид Рикардо.)5 Во всех случаях товары предоставлялись бесплатно как товарный эквивалент присвоенного экономического излишка, независимо от того, в какой конкретной форме этот излишек был получен: в виде платы за рабов, земельной ренты, налогов или их комбинации.

Финансируемые за счёт налогов поставки компании были прямыми и прозрачными. От четверти до трети ежегодных чистых налоговых поступлений использовалось для закупки экспортных товаров, причём до 1840-х годов основную часть составляли хлопчатобумажные ткани. Таким образом, метрополия получала огромный поток товаров, значительно превышающий её потребности. Часть этих товаров она оставляла в стране, а остальное реэкспортировала в другие страны в обмен на товары, которые ей были нужны. Импорт хлопчатобумажных тканей полностью осуществлялся за счёт реэкспорта, поскольку в 1700 году по настоянию ревнивой британской шерстяной промышленности парламент Англии принял закон, запрещающий потребление импортных товаров из чистого хлопка из Индии и Персии, и в 1721 году ввёл запрет, налагая крупные штрафы на тех, кто его нарушал. Все ткани, импортируемые Компанией из Индии, хранились на складах в английских портах и реэкспортировались, в основном в Европу и страны Карибского бассейна. На усовершенствование прядильной машины <Дженни> и ватерной рамы ушло семь десятилетий. Как только в 1774 году в Англии появилась возможность механически прясть хлопковую пряжу, запрет на потребление изделий из чистого хлопка был снят, но ограничение на ввоз азиатских тканей на британский рынок продолжало действовать в форме тарифов, которые резко выросли в период с 1775 по 1813 год, а последние тарифы были отменены только в 1846 году.6

Строгая протекционистская политика Великобритании в отношении азиатских текстильных изделий, проводившаяся на протяжении почти 150 лет, полностью игнорировалась как в Кембриджской экономической истории Индии, так и в широко известных работах историков, изучающих промышленную революцию в Великобритании и технические изменения в производстве хлопчатобумажных тканей. Современные авторы продолжают писать в той же наивно-амнезической манере.7 Чтобы получить истинное представление о британской меркантилистской политике дискриминации в отношении товаров из тропических регионов, которая началась ещё до того, как они стали колониями, нам нужно обратиться к более ранним работам Фридриха Листа, Датта, Поля Манту и Поля Барана. 8 Подробное описание Манту машин для производства хлопчатобумажных тканей, ставших движущей силой промышленной революции в Англии, даёт понять, что запрет на азиатские ткани стимулировал инновации и импортозамещение для удовлетворения неудовлетворённого спроса. . Комментарии Листа о дискриминации индийских тканей говорят о том же. По словам Манту, касающимся запрета на потребление чистого хлопка, <импорт чистого хлопка из любого источника оставался запрещённым. Более полной защиты и быть не могло, поскольку она давала производителям реальную монополию на внутреннем рынке>

Согласно Навигационным актам, принятым в 1650-х годах, все важные колониальные товары, независимо от их конечного пункта назначения, должны были сначала прибывать в британские порты, а затем реэкспортироваться. Товары должны были перевозиться только на британских кораблях, управляемых британскими офицерами. Существует ошибочное мнение, что самым важным импортом из колоний было сырьё. Продовольствие было самым важным импортом на протяжении всего XVIII века и оставалось таковым до середины XIX века, когда импорт хлопка-сырца быстро рос.10

Филлис Дин в 1965 году в книге <Первая промышленная революция> подробно описала, насколько важным был реэкспорт в XVIII веке, позволивший Великобритании закупать стратегические материалы для военно-морского флота в Европе (чугун, смолу и дёготь, древесину).11 Это обсуждение было вырезано из ее книги, написанной совместно с У. А. Коулом в 1969 году, и реэкспорт был исключен как из показателей импорта, так и экспорта, когда авторы представили то, что они назвали "объемом британской торговли".12 Они рассчитали это, взяв нераспределенный импорт плюс внутренний экспорт, концепцию, называемую специальной торговлей, которую нельзя найти ни в одном учебнике макроэкономики, и она никогда не применяется международными организациями, представляющими данные о торговле (ООН, Всемирный банк, Международный валютный фонд), которые всегда принимают за основу данные о торговле. объем торговли - сумма общего объема импорта и общего объема экспорта, включая реэкспорт, если он присутствует. Это правильная концепция, поскольку реэкспорт финансировал импорт, будь то конечные потребительские товары или сырьё, точно так же, как и внутренний экспорт страны. Рассчитав на основе данных Дина и У. А. Коула, используя общепринятую концепцию торговли, а именно общий объём импорта плюс общий объём экспорта, мы обнаружили, что соотношение общего объёма торговли Великобритании к валовому внутреннему продукту достигло 58 процентов к 1800 году, по сравнению с 36 процентами, которые рассчитали Дин и Коул, используя свою особую концепцию торговли.13 Путаница усугубилась тем, что Саймон Кузнец воспроизвёл более раннюю версию данных Дина-Коула, не упомянув, что они не сопоставимы с торговыми показателями других стран, которые он представил.14 Критика этих торговых показателей, введших в заблуждение многих экономистов, занимающихся вопросами развития, представлена в исследовании Утсы Патнаик.15

Асимметрия производственных мощностей между Севером и Югом
Страна, расположенная в холодном умеренном регионе Европы, которая контролировала тропический регион, по сути, владела неисчерпаемым золотым рудником. Это было выгоднее, чем золото, потому что золотые залежи могли в конце концов истощиться, а производственные и налоговые возможности крестьян и ремесленников - нет, если только они не были полностью уничтожены чрезмерной эксплуатацией. Они могли бы выращивать больше тропических (и субтропических) культур, таких как тростниковый сахар, рис, тапиока и специи; стимулирующих веществ, таких как кофе, чай, какао и табак; растительных масел, таких как арахисовое, льняное и пальмовое; наркотиков, таких как опиум; сырья, такого как индиго, джут, сизаль и хлопок; а также вырубать больше тропических твёрдых пород древесины (тик, красное дерево, палисандр, эбеновое дерево) в лесах или на лесопосадках - всё это товары, которые невозможно производить в странах с холодным климатом.

Северные народы в Европе с умеренным климатом не могли ни тогда, ни в наши дни <заменить импорт> этими товарами, и именно по этой причине они ценили их, испытывая к ним всё больший интерес. И наоборот, в странах с умеренным климатом не было особых товаров, которые тропические страны хотели бы импортировать в значительных объёмах, поскольку они могли производить всё необходимое для своих традиционных потребностей. Они выращивали как минимум два урожая в год, в то время как в странах с холодным климатом из-за климата можно было выращивать только один урожай в год. Более крупные страны на юге могли выращивать зимой все культуры, которые выращивают в странах с умеренным климатом, а также тропические культуры в сезон муссонов. Китайский император Цяньлун, отвечая Георгу III, который отправил посланника для переговоров о торговых уступках, написал знаменитую фразу: <Наша Поднебесная империя обладает всем в изобилии и не испытывает недостатка ни в чём в пределах своих границ>.16

Эта важная материальная реальность асимметричных производственных мощностей, которая объясняет стремление европейских стран подчинить себе тропические регионы и заставить их торговать под дулом пистолета, была не только проигнорирована Рикардо, но и явно отвергнута им.

В своей модели сравнительного преимущества Рикардо предположил, что <обе страны производят оба товара> - на самом деле он предположил, что <все страны производят все товары>, - и показал, что специализация и обмен в соответствии с сравнительным преимуществом в издержках приводят к взаимной выгоде. При этом игнорировался тот факт, что удельные издержки производства не могут быть определены для тропических товаров в европейских странах с холодным климатом, где производство таких товаров было и всегда будет нулевым, а значит, нельзя определить абсолютные издержки, не говоря уже о сравнительных издержках. Предложение товаров из внутренних источников по большому количеству товаров было нулевым при любой цене, и так продолжается и в настоящее время. Теория Рикардо содержала простую логическую ошибку, обратную ошибку, основанную на случайности, когда предполагается особый случай (обе страны производят оба товара) и используется для вывода (торговля взаимовыгодна), который затем неправильно применяется к случаям, когда предположение неверно.17 Поскольку основное предположение Рикардо было неверным, вывод о взаимовыгодности не следовал. Напротив, исторические свидетельства показывают, что менее развитая страна, вынужденная специализироваться на экспортных культурах, проигрывает из-за перераспределения площадей (поскольку для увеличения посевных площадей требуются государственные инвестиции, которых нет), что приводит к снижению внутреннего производства продовольственных культур. Кроме того, снижается внутреннее производство и растёт безработица, если страна вынуждена открывать границы для импорта промышленных товаров, поскольку незанятых земель мало и они не могут поглотить тех, кто остался без работы.18

По сравнению со спросом на британские товары, тропические товары были более востребованы северным населением - в большей степени из-за того, что эти товары не производились внутри страны, - и спрос был более эластичным по доходам. Реэкспорт значительной части общего объёма импорта повысил покупательную способность британского внутреннего экспорта на 55 процентов в период с 1765 по 1821 год.19 Четыре пятых реэкспортируемых Британией товаров были из тропических регионов, и реэкспорт осуществлялся в основном в континентальную Европу. В XVIII веке реэкспорт импортных товаров из Нидерландов превышал экспорт товаров, произведённых внутри страны.20 Таким образом, отток капитала приносил двойную выгоду: метрополия не только бесплатно получала ценные тропические товары для собственного использования, но и могла обменивать их на товары из стран с умеренным климатом, в которых метрополия нуждалась.

На Азию, Вест-Индию и Ирландию в совокупности приходилось половина всего британского импорта в период с 1784 по 1826 год. Общий трансферт, измеряемый избытком импорта в Великобританию из ее тропических колоний в Азии и Вест-Индии (который включал налоги и арендную плату за рабство и, следовательно, не создавал внешних обязательств), составлял от 5,3 до 6,1 процента от валового внутреннего продукта Великобритании (ВВП) с 1801 по 1821 год.21 Данные Ральфа Дэвиса аналогичным образом показывают, что совокупный дефицит Великобритании с этими колониями составлял от 4 до 6 процентов от ее ВВП в течение большинства трехлетий между 1784 и 1786 годами и 1824 и 1826 годами.22

Мы можем приблизительно оценить отток капитала из Индии за период с 1765 по 1836 год, используя данные о торговле Великобритании. Временные ряды с 1765 по 1822 год в данных Б. Р. Митчелла и Дина и индексы цен в работе А. Х. Имлы ранее использовались для оценки положительного сальдо импорта в Великобританию из Азии в качестве показателя оттока капитала.23 Используя данные Дэвиса, мы доводим оценку до 1836 года, вычтя стоимость торговли с Китаем.24

Текущая стоимость профицита импорта за период с 1765 по 1836 год составляет 270,254 миллиона фунтов стерлингов.25 Мы можем рассчитать текущую стоимость оттока средств, приведя оценку оттока средств за каждый год к определённой процентной ставке на любую недавнюю дату, а затем сложив отдельные цифры. Однако мы используем упрощённую процедуру, которая немного отличается. Мы приводим общую сумму оттока средств к настоящему моменту по 5-процентной процентной ставке с середины периода. И мы делаем это вплоть до (1) обретения независимости в 1947 году и (2) 2020 года. При начислении процентов по низкой ставке 5% годовых с середины периода, то есть с 1800 года, включая этот год, мы получаем сумму в (1) 369,65 миллиарда фунтов стерлингов до обретения независимости и (2) 12 400 миллиардов фунтов стерлингов до 2020 года. Если принять за начальный год середину периода полного истощения, то оценка, полученная при правильном суммировании показателей каждого года до конечного года, будет занижена.26

Острый на язык Монтгомери Мартин в своей книге 1838 года и во время дачи показаний специальному комитету в 1840 году выразил сожаление по поводу истощения Индии. Взяв в качестве меры годовую плату за жильё в размере 3 миллионов фунтов стерлингов, он применил преобладающую процентную ставку в 12% и рассчитал общую стоимость в 724 миллиона фунтов стерлингов за период с 1833 года до 1833 года27. Он отметил, что если взять ежегодные расходы, которые за предыдущие 50 лет немного превысили 2 миллиона фунтов стерлингов, и применить ту же процентную ставку, то получится <огромная сумма> в 8 400 миллионов фунтов стерлингов. <Такая постоянная и накапливающаяся утечка средств даже в Англии вскоре привела бы к её обнищанию; насколько же серьёзными должны быть последствия для Индии, где заработная плата рабочего составляет от двух до трёх пенсов в день?>28

Присвоение глобальных валютных поступлений колоний
В 1833 году монополия Ост-Индской компании на торговлю с Индией и Китаем окончательно прекратилась из-за требований английских производителей, которые, вытеснив индийские ткани с европейских рынков, хотели получить свободный доступ к индийскому рынку. Однако компания продолжала править до Великого восстания 1857-1859 годов. Экспорт Индии в Великобританию сократился, а импорт пряжи и тканей из Великобритании быстро вырос, и к концу 1840-х годов в торговле Индии с этой страной образовался дефицит. Но индийский экспорт в другие страны продолжал расти и намного превышал новый дефицит с Великобританией, так что общий рост положительного сальдо торгового баланса сохранялся (см. таблицу 1). 29 Даже после вычета импорта золота сальдо оставалось положительным.

Таблица 1. Дефицит торгового баланса Индии с остальным миром в 1833-1940 годах в текущих ценах в крорах (1 крор = 10 миллионов)
Период    X - M        Период    X - M
1833-35    3.35        1887-89    29.14
1836-38    6.82        1890-92    35.77
1839-41    5.37        1893-95    35.42
1842-44    6.74        1896-98    30.85
1845-47    6.37        1899-01    32.24
1848-50    7.12        1902-04    52.60
1851-53    8.73        1905-07    50.00
1854-56    8.81        1908-10    55.34
1857-59    8.00        1911-13    73.74
1860-62    16.23        1914-16    61.90
1863-65    38.08        1917-19    87.21
1866-68    15.41        1920-22    -14.62
1869-71    23.84        1923-25    141.23
1872-74    21.56        1926-28    71.58
1875-77    22.18        1929-31    51.09
1878-80    23.55        1932-34    18.57
1881-83    32.38        1935-37    39.77
1884-86    27.49        1938-40    35.62
Источник: К. Н. Чаудхури, <Внешняя торговля и платёжный баланс в 1757-1947 годах>, в <Кембриджской экономической истории Индии>, т. 2, ок. 1757-ок. 1970, под ред. Д. Кумара (Дели: Orient Longman, издательство Кембриджского университета, 1984).

Возникшая в результате проблема, которую Ирфан Хабиб называет <реализацией дани>, была решена на тот момент путём стимулирования экспорта Индии в страны, с которыми у Великобритании был торговый дефицит.30 Стремление расширить экспорт опиума в Китай, где торговля была незаконной, и насильственно открыть его порты во время Опиумных войн было частью процесса развития трёхсторонней торговли. В Индии местные крестьяне были принуждены в рамках государственной монополии выращивать опиум по очень низкой цене, а серебряные таэли, вырученные Компанией от экспорта опиума в Китай (через частных грузоотправителей), использовались для компенсации дефицита Великобритании в отношениях с Китаем.

К 1820-м годам валовой доход увеличился в три раза по сравнению с 1800-ми, поскольку Бомбейский Декан и Мадрас были включены в систему налогообложения, а монополии на соль и опиум приносили больше доходов. Отток средств увеличился, но теперь он осуществлялся более окольными путями, чем раньше, когда был профицит в торговле с Британией, поскольку этот профицит превратился в дефицит.

Необходимо было найти более универсальное решение проблемы <реализации> дани. Решение было найдено в 1861 году, после того как управление Индией перешло к короне. Оно было простым и эффективным: государственный секретарь по делам Индии в Совете (министр британского правительства, находившийся в Лондоне) предлагал иностранным импортерам индийских товаров вносить на его счет золото, фунты стерлингов и свою валюту в качестве оплаты за импорт из Индии в обмен на официальный вексель на эквивалентную сумму в рупиях, который можно было обналичить в Индии. Обменный курс (рупии по отношению к фунту стерлингов, который, в свою очередь, был привязан к золоту), по которому продавались эти казначейские векселя, периодически тщательно корректировался с точностью до доли фартинга, чтобы иностранные импортеры никогда не сочли более выгодным отправлять золото в качестве оплаты напрямую индийским экспортерам, неся при этом соответствующие транспортные расходы, даже если это золото могло быть привезено из Египта или Австралии, по сравнению с использованием казначейских векселей Лондонского совета. Таким образом, обменный курс варьировался между <золотыми пунктами> и регулировался для предотвращения ввоза финансового золота в Индию (а также для предотвращения его вывоза, за исключением случаев, когда этого требовала метрополия). Иностранные импортеры индийских товаров, как правило, предпочитали правительственные векселя любым другим частным способам перевода средств, поскольку могли быть уверены, что векселя всегда будут оплачены, поскольку они выпускались министром британского правительства, что означало суверенную гарантию от дефолта.

Счета Совета можно было обналичить только в рупиях. При предъявлении счетов через обменные банки индийские экспортёры, получившие их (по почте или телеграфом) от иностранных импортёров, получали оплату от индийского казначейства из бюджетных средств, уже выделенных на расходы за рубежом.31 Экспортёры, в свою очередь, платили производителям, у которых они закупали товары. Таким образом, основная особенность прежней <утечки 

сохранилась: производителям, по-видимому, платили, но не за их экспортный профицит, потому что выплаты производились из налогов, которые в основном поступали от тех же самых производителей. Экспортный профицит продолжал оставаться лишь товарной формой налоговых поступлений.

Однако масштабы этого официального механизма были шире, чем у Компании, поскольку он позволял присваивать весь доход от экспорта Британской Индии по всему миру. В рамках этого механизма перераспределения доходов также происходило внутреннее перераспределение доходов от производящих классов к торговым классам, поскольку экспортёры получали довольно большую долю от цены, установленной производителем, так что определённая сумма, уходившая в Британию, ещё больше снижала доходы производителей.

Общая сумма прибыли от экспорта товаров за период с 1871 по 1901 год (428,58 млн фунтов стерлингов) была равна общей сумме расходов в Англии, покрываемых за счёт доходов от Индии (428,93 млн фунтов стерлингов), как показано в таблице 2. Важно отметить, что эта прибыль, покрываемая за счёт счетов Совета, представляет собой сальдо внешней торговли товарами плюс сальдо движения золота. Также имели место дополнительные финансовые потоки золота, которые относятся к счёту движения капитала. На графике 1, изображающем эти две серии данных, видно, что доходы Индии от экспорта сильно колебались в зависимости от внутренних факторов и условий на мировом рынке, но расходы Англии в фунтах стерлингов, которые она использовала для этих доходов, росли гораздо более стабильно. Это было связано с тем, что для сглаживания колебаний в торговле осуществлялась своего рода буферная операция с валютой: фунтами стерлингов в Англии и рупиями в Индии. Если в какой-то год чистый доход Индии от внешней торговли резко вырос, превысив расходы, необходимые Англии, то к балансу в фунтах стерлингов, поддерживаемому государственным секретарём, добавлялись средства, которые изымались в другие годы, когда ситуация была противоположной. В таком случае резкого роста доходов от внешней торговли в Индии будет предъявлена необычно большая сумма векселей Совета, и, таким образом, возникнет избыточный спрос на рупии. Поэтому в дополнение к основной части запланированных выплат по векселям из бюджета будет израсходован резерв бумажных денег (и, реже, резерв золотого стандарта), который будет пополняться в другие годы, когда доходы Индии от внешней торговли снижаются и, следовательно, спрос на рупии падает.

Диаграмма 1. Прирост товарного экспорта Индии (стоимость векселей Совета) и расходы в Англии, 1871-1901 (в миллионах фунтов стерлингов)

https://p4r4f7y4.rocketcdn.me/wp-content/uploads/2021/02/PatnaikChart1-8...

Таким образом, новая система, действовавшая с 1861 года, сохранила основную особенность прежней прямой системы, существовавшей при Компании: излишки товарного экспорта продолжали <выплачиваться> колонизированным производителям из их собственных налогов, то есть вообще не оплачивались. Метрополия продолжала получать их бесплатно, а глобальные доходы от них, а также золото и иностранную валюту оставались у метрополии.

Небольшое количество золота, которое иностранцы использовали в качестве платёжного средства за индийский экспорт, могло обойти эту систему экономического контроля и попасть в Индию, возможно, через порты княжеств. Но, скорее всего, это было незначительное количество, и его невозможно оценить. Подавляющая часть платежей остального мира за излишки товарного экспорта Индии успешно перехватывалась и присваивалась метрополией и никогда не доходила до колонизированных производителей, которые заработали эти деньги, либо в виде физического золота для финансовых расчётов (в отличие от товарного золота, импортируемого как любой другой товар), либо в виде иностранной валюты, обозначенной как чистый кредит для Индии. Даже колониальному правительству не причиталась какая-либо часть внешних доходов Индии, на которые оно могло бы выпускать рупии, как это было бы в суверенной стране. Напротив, у государственного секретаря в Лондоне была официальная претензия на часть индийского бюджета, обозначенную как <Расходы в Англии> или иногда как <Расходы за границей>. Выпуск рупий для покрытия всех внешних доходов из этой части бюджета привёл не только к обесцениванию доходов, но и к ужесточению денежно-кредитной политики, нехватке ликвидности и, следовательно, к постоянно высоким процентным ставкам.

С точки зрения бухгалтерского учёта, большой и растущий профицит торгового баланса Индии был полностью компенсирован управляемыми государством невидимыми дебетами (данью), которые включали в себя все статьи расходов бюджета, выраженные в рупиях, а теперь - в фунтах стерлингов на внешнем счёте. Но управляемые, контролируемые дебеты не обязательно ограничивались только повторяющимися статьями расходов.

За период с 1837-1838 по 1900-1901 годы мы оцениваем отток средств в размере 596,757 миллиона фунтов стерлингов, взяв за основу серию расходов за рубежом в индийском бюджете, которые были выплачены. С 1861 года это были счета Совета, выставленные на сумму товарного экспорта Индии. Эта серия данных доступна как в фунтах стерлингов, так и в рупиях в <Статистических справочниках по Британской Индии>. Середина этого периода - 1868 год. Накопив, как и прежде, 5-процентные проценты за 79 лет до 1947 года и за 152 года до 2020 года, мы получаем общую стоимость утечки средств к этим датам в размере 28,17 миллиарда фунтов стерлингов и 992,14 миллиарда фунтов стерлингов соответственно. Добавив эти оценки к нашей оценке за более ранний период с 1765 по 1836 год, мы получаем цифры из таблицы 3.

Чтобы получить представление об относительной важности оттока капитала, также приводим ВВП Соединённого Королевства в текущих ценах за 1836, 1900 и 1947 годы. Сумма оттока капитала с 1765 по 1900 год, накопленная к 1947 году, составляет 397,8 миллиарда фунтов стерлингов, что почти в 38 раз превышает ВВП Соединённого Королевства в 1947 году. Поскольку здесь используются номинальные значения без поправки на изменение цен, стоимость утечки капитала до 1900 года была бы намного выше, если бы она была выражена в ценах 1900 года. Совокупная утечка капитала до 2020 года составила 13,39 триллиона фунтов стерлингов, что более чем в четыре раза превышает предполагаемый ВВП Великобритании за тот год.

На протяжении большей части этого периода обменный курс доллара США по отношению к фунту стерлингов составлял в лучшем случае 1 фунт = 4,84 доллара. Таким образом, в период с 1765 по 1900 год совокупный отток средств в долларах составил 1,925 триллиона долларов, а в период с 1947 по 2020 год - 64,82 триллиона долларов. Первая цифра превышает совокупный ВВП Великобритании, США и Канады в 1947 году. Последняя цифра также намного превышает совокупный ВВП этих стран в 2020 году.

Наложение долга в фунтах стерлингов
Наши оценки являются минимальными и ни в коем случае не отражают в полной мере фактические суммы, поступающие из Индии в пользу Великобритании. На протяжении многих лет общая сумма скрытых требований всегда превышала способность Индии удовлетворять их за счёт валютных поступлений, независимо от того, насколько быстро они росли, поэтому задолженность перед Великобританией была неизбежной. Огромные доходы Индии от внешней торговли не только волшебным образом исчезали в ненасытной пасти государственного казначейства в Лондоне, но и страна, как оказалось, постоянно находилась в состоянии дефицита. Если бы её собственные доходы от экспорта в золоте и иностранной валюте действительно зачислялись на её счёт, хотя бы частично, если не полностью, то, учитывая большой размер этих доходов, Индия могла бы импортировать технологии для создания современной промышленной структуры гораздо раньше, чем Япония после революции Мэйдзи в 1868 году, или экспортировать капитал и не быть вынужденной брать кредиты. Индийские железные дороги можно было бы построить в несколько раз быстрее, если бы Индия получала исключительно высокие доходы от экспорта во время бума на хлопок-сырец в 1860-х и 1870-х годах (см. таблицу 1). В период с 1860 по 1876 год прибыль от экспорта товаров составила 135 миллионов фунтов стерлингов, в то время как инвестиции в железные дороги и ирригацию составили всего 26 миллионов фунтов стерлингов. Но поскольку все доходы Индии от продажи золота и иностранной валюты присваивались Великобританией с помощью метода, описанного ранее, Индии приходилось брать кредиты на Лондонском денежном рынке для строительства железных дорог по процентной ставке, гарантированной колониальным правительством иностранным частным кредиторам, независимо от фактической рентабельности железных дорог.

В то время как все доходы Индии от внешней торговли поступали напрямую на счёт государственного секретаря в Лондоне, они компенсировались в бухгалтерском учёте за счёт управления большим количеством условных обязательств, выраженных в фунтах стерлингов. К ним относились все ежегодные расходы, которые списывались с индийского бюджета в разделе <Расходы в Англии> и выражались как в фунтах стерлингов, так и в рупиях. Они также были известны как внутренние расходы и состояли в основном из военных расходов и процентов по долгу. Существует ошибочное мнение, что расходы на содержание войск состояли из выплат иностранным администраторам в фунтах стерлингов за пенсии, отпускные и тому подобное. Но все эти административные расходы в совокупности, согласно бюджетным данным за период с 1861 по 1934 год, в среднем составляли всего 12,7% от расходов на содержание войск.

Процентные платежи в фунтах стерлингов составляли самую крупную статью расходов, более половины внутренних расходов, не потому, что было много притока инвестиций (к 1913 году весь субконтинент получил едва ли десятую часть от общего объёма британских иностранных инвестиций), а потому, что практически все крупные дополнительные расходы частично или полностью списывались на доходы Индии, а их превышение над доходами от экспорта Индии учитывалось как увеличение долга Индии в фунтах стерлингов. Эти дополнительные расходы включали расходы, связанные с многочисленными захватническими войнами Британии за пределами Индии; стоимость подавления Великого восстания 1857 года в Индии в фунтах стерлингов; возмещение убытков Ост-Индской компании, поскольку управление перешло к короне и гарантировало возврат средств из индийского бюджета ее акционерам; стоимость телеграфных линий от Красного моря и Маврикия до Кейптауна; стоимость содержания британских представительств в ряде стран; стоимость импорта монетарного золота в 1890-х годах для удовлетворения резервных требований золотого обменного стандарта, большая часть этого золота позже была поглощена Великобританией. против выпуска ценных бумаг; и многие другие подобные предметы.

Эти расходы, которые всегда превышали быстро растущие доходы Индии от экспорта, были показаны как накапливающийся долг Индии. Только в период с 1856 по 1861 год долг в фунтах стерлингов вырос в девять раз - с 4 до 35 миллионов фунтов стерлингов - из-за расходов на подавление Великого восстания. В 1870-х годах долг в фунтах стерлингов снова вырос, удвоившись до 70 миллионов фунтов стерлингов, и превысил долг в рупиях в середине 1880-х годов, снова резко увеличившись в 1891 году, когда правительство импортировало золото для выполнения резервных требований. К 1901 году общий долг в фунтах стерлингов составлял 135 миллионов фунтов стерлингов, что составляло более одной пятой ВВП Британской Индии и в восемь раз превышало годовой доход от экспорта.

С начала XX века четыре пятых монетарного золота, импортированного Индией за большие деньги для обеспечения своей валюты, физически перемещалось в Лондон в обмен на выпуск британских государственных ценных бумаг путём внесения соответствующих изменений в положения о резервных требованиях. Приток этого <индийского золота> в течение нескольких лет, которого с нетерпением ждали частные инвестиционные компании в Лондоне, стал основой для выдачи кредитов этим компаниям по низкой процентной ставке, а именно для вливания дешёвой ликвидности на лондонский денежный рынок. 32 Тем временем Индия продолжала выплачивать проценты по долгу, возникшему в результате импорта золота. На графике 2 показано движение долга в фунтах стерлингов с 1837 по 1902 год.

График 2. Долг Индии в фунтах стерлингов, 1837-1838 - 1901-1902 (в миллионах фунтов стерлингов)
График 2. Долг Индии в фунтах стерлингов, 1837-1838 - 1901-1902 (в миллионах фунтов стерлингов)

Статистические сборники по Британской Индии Источник: (Дели: Департамент коммерческой разведки и статистики, разные годы).

https://p4r4f7y4.rocketcdn.me/wp-content/uploads/2021/02/PatnaikChart2-8...

Поскольку британское правительство контролировало характер и объём невидимых обязательств, которые оно налагало на Индию, оно могло корректировать эти обязательства в соответствии с ежегодными колебаниями (которые оно не могло контролировать) доходов от экспорта. Более того, оно не ограничивало общий объём обязательств фактическим объёмом внешних доходов, а взимало задолженность всякий раз, когда ему требовались дополнительные средства. Корректировка всегда проводилась асимметричным образом. Когда доходы Индии от экспорта увеличивались до необычных размеров, к обычным статьям расходов быстро добавлялись дополнительные требования, чтобы изъять эти доходы. В 1919 году доходы от экспорта достигли пика в 114 миллионов фунтов стерлингов. Военные материалы на сумму 67 миллионов фунтов стерлингов, импортированные из Индии, не были оплачены Великобританией, что стало принудительным взносом.33 Кроме того, щедрые <подарки> из Индии британцы преподносили самим себе. Например, дополнительные 100 миллионов фунтов стерлингов (очень крупная сумма, превышающая весь годовой бюджет Индии и составлявшая 3 процента национального дохода Великобритании в то время) были переданы в качестве <подарка> из Индии в Великобританию во время Первой мировой войны. Об этом подарке не знал ни один обычный индиец, а в следующем году последовал ещё один <подарок> в размере 45 миллионов фунтов стерлингов, что увеличило долговую нагрузку Индии.34 Однако, если доходы Индии от экспорта падали, скажем, из-за мировой рецессии, сумма, требуемая в качестве дани в фунтах стерлингов, никогда не уменьшалась, и любой разрыв между данью и фактическими доходами покрывался (принудительными) заимствованиями Индии. Даже в годы Великой депрессии, когда доходы Индии от экспорта резко упали, дань не уменьшалась, поэтому в дополнение к принудительным заимствованиям также был предусмотрен большой отток финансового золота.

Такие манипуляции правительства с невидимыми обязательствами гарантировали, что в течение любого периода времени текущий счёт Индии всегда будет оставаться в дефиците, каким бы большим ни был её товарный профицит, за исключением двух лет роста импорта после Первой мировой войны, когда был дефицит товарной торговли. (Отток золота в годы Великой депрессии был нетоварным или финансовым золотом.)

И Наороджи, и Датт прекрасно понимали, что, когда деньги, собранные с производителей в Индии, не тратились полностью внутри страны по обычным бюджетным статьям, это сильно снижало доходы производителей. Датт поддерживал и цитировал влиятельного администратора Джорджа Уингейта, писавшего в 1830-х годах: <Дань, выплачиваемая Великобритании, безусловно, является самой неприятной особенностью нашей нынешней политики. Налоги, которые тратятся в стране, где они были собраны, совершенно отличаются по своим последствиям от налогов, которые собираются в одной стране, а тратятся в другой>. Что касается влияния на национальное производство, то с таким же успехом можно было бы выбросить всю сумму в море, а не переводить в другую страну>.35

Они были правы, поскольку профицитные бюджеты в невообразимо больших объёмах оказывали сильное дефляционное воздействие на покупательную способность населения. (Бюджеты, по-видимому, были сбалансированы только за счёт включения расходных статей.) Такая дефляция доходов была необходимым экономическим механизмом империализма, поскольку не было открытого применения силы для продвижения экспортных культур, за исключением первых лет выращивания индиго и опиума. Дефляция доходов снизила потребление основных зерновых культур производителями и привела как к сокращению посевных площадей под незерновые экспортные культуры, так и к сокращению экспорта зерновых. Устойчивое снижение потребления зерновых на душу населения в Британской Индии было следствием этой дефляции доходов.36 К замечаниям Уингейта следует добавить, что для колониальных правителей налоговые поступления в индийский бюджет, которые явно выделялись на расходы в Англии, не <выбрасывались в море>, а воплощались в огромных объёмах товаров, которые были совершенно бесплатными для Великобритании, которая импортировала их в гораздо большем количестве, чем требовалось для удовлетворения внутренних потребностей, и реэкспортировала излишки в другие страны.

В то время как добританские правители, в том числе захватчики, повышали налоги, они становились постоянной частью местного населения и тратили все государственные средства внутри страны. Не было финансируемого за счёт налогов экспорта, который приводил бы к оттоку капитала, а значит, не было и снижения доходов производителей, как при британском правлении. Наороджи и Датт указывали на то, что само существование большого количества конкретных статей расходов за пределами страны, которые составляли <дыры> в бюджете, было связано с тем, что Индия была колонией, управляемой исключительно в интересах метрополии. Внутренние расходы не были связаны с управлением Индией, поскольку регулярные зарплаты британских гражданских и военных служащих, работавших в Индии, выплачивались из внутренней части бюджета. Сборы в фунтах стерлингов относились к отпускным и пенсиям и составляли в среднем всего 12,7 процента с 1861 по 1934 год. Большая часть, более 77процентов расходов на жилье, составляли процентные выплаты по долгам, возникшим в основном в связи с военными расходами за рубежом и текущими военными расходами, в то время как 10 процентов пошли на покупку государственных товаров. Расходы на колониальные завоевательные войны за пределами Индии всегда частично или в основном возлагались на доходы Индии.37 Эта паразитическая схема с катастрофическими последствиями повторялась вплоть до 1941-1946 годов, когда огромное бремя финансирования военных расходов союзников в Южной Азии легло на плечи индийцев в виде принудительного займа, полученного за счёт быстрой инфляции прибыли, в результате чего три миллиона мирных жителей умерли от голода.

Мы говорили о том, что столичная экономика безвозмездно присваивает часть прибыли колонии, что и составляет отток средств. Но поскольку часть этих средств, какой бы незначительной она ни была, расходовалась на конкретные цели, получателями которых были конкретные экономические агенты в столице, получавшие компенсацию за оказанные услуги, возникает вопрос: можем ли мы на законных основаниях говорить о том, что столица <высасывает> средства из колонии?

На этот вопрос можно ответить на двух уровнях. Во-первых, то, как распределяются доходы от <утечки мозгов>, не имеет отношения к самому факту <утечки>, точно так же, как то, как распределяются доходы от рэкета и как различные участники получают вознаграждение за свои услуги, не меняет самого факта рэкета. Колониальная <утечка мозгов> была аналогична рэкету, а заявление метрополии о том, что она обеспечивает <управление>, было аналогично заявлению рэкета о том, что он обеспечивает <защиту>. Во-вторых, даже если бы местные административные функции были полностью переданы индийцам, это, хотя и было бы желательно по независимым причинам, ни на йоту не уменьшило бы отток средств, пока политический контроль сохранялся за Британией, которая продолжала связывать внутренний бюджет с внешними доходами. Как мы видели, все внешние доходы Индии перехватывались в Лондоне и присваивались Британией, в то время как их эквивалент в рупиях <выплачивался> индийским производителям, которые заработали на экспорте, из налогов, собранных с тех же самых производителей. Какие бы конкретные невидимые обязательства ни были указаны в дебетовой части для обоснования этого ассигнования, они не повлияли ни на фактическое существование этой утечки, ни на её стоимость. Даже если бы, гипотетически, в доходы не включались выплаты за отпуск и отгулы, а также пенсии британским администраторам и солдатам (в любом случае, они составляли лишь одну восьмую от расходов на содержание войск), эти расходы можно было бы заменить любыми другими, которые могли бы придумать изобретательные правители, - например, расходами на содержание некоторых из многочисленных дворцов королевы-императрицы в Великобритании, ссылаясь на то, что она правит Индией.

Примечания
? Дадабхай Наороджи, Бедность и небританское правление в Индии (Лондон: Swan Sonnenschein & Co., 1901), переиздано Отделом публикаций правительства Индии в 1969 году; Ромеш Чандер Датт, Экономическая история Индии, том 1, При раннем британском правлении 1757-1837 (Лондон: Кеган Пол, 1903), и том 2, В викторианскую эпоху 1837-1900 (Лондон: Кеган Пол, 1905), перепечатано Отделом публикаций правительства Индии в 1970 году. Литература, обсуждающая утечку, прямую или косвенную, включает А. К. Багчи, "Некоторые международные основы капиталистического роста и слаборазвитости", Экономический и политический еженедельник 7, № 31-33 (1972); А. К. Багчи, Президентские банки и индийская экономика, 1876-1914 гг. (Дели: издательство Оксфордского университета, 1989); А. К. Багчи, Опасный путь: человечество и глобальное господство капитала (Дели: издательство Оксфордского университета, 2005); А. К. Банерджи, Индия Платежный баланс: оценки счетов текущих операций и операций с капиталом с 1921-22 по 1938-39 гг. (Бомбей: Издательство Азии, 1963); А. К. Банерджи, Аспекты индо-британских экономических отношений (Бомбей: издательство Оксфордского университета, 1982); Д. Банерджи, Колониализм в действии (Дели: Ориент Лонгман, 1999); С. Бхаттачарья, Финансовые основы британского владычества (Дели: Ориент Лонгман, 1971); К. Н. Чаудхури, "Внешняя торговля и платежный баланс 1757-1947" в Кембриджской экономической истории Индии, том 2, под ред. Д. Кумара (Дели: Ориент Лонгман и издательство Кембриджского университета, 1984); Б. Н. Гангули, Дадабхай Наороджи и теория утечки (Нью-Йорк: издательство Азии Хаус, 1965); С. Хабиб "Колониальная эксплуатация и накопление капитала в Англии на ранних стадиях промышленной революции", Труды Индийского исторического конгресса, Алигарх, 1975; Дж. М. Кейнс, "Обзор книги Т. Моррисона "Экономический переход в Индии"", Экономический журнал 22 (1911); Ангус Мэддисон, "Мировая экономика" (Париж: исследования Центра развития ОЭСР, 2006); Т. Морисон, "Экономический переход в Индии" (Лондон: Мюррей, 1911); А. Мукерджи, "Возвращение колониального в Индию". Экономическая история Индии: последняя фаза колониализма в Индии", Socialist, том 36, № 3-4 (2008); А. Мукерджи, "Империя: как колониализм создал современную Британию", Экономический и политический еженедельник XLV, № 50 (2010); Ю. С. Пандит, <Баланс задолженности Индии> (Лондон: Аллен и Анвин, 1937); Утса Патнаик, <Передача дани и платёжный баланс>, <Социальный учёный> 12, № 12 (1984); Утса Патнаик, <Бесплатный обед: передача дани из тропических колоний и её роль в формировании капитала в Великобритании во время промышленной революции>, в книге <Глобализация под гегемонией: <Меняющаяся мировая экономика>, под ред. К. С. Джомо (Дели: Издательство Оксфордского университета, 2006); Сунанда Сен, <Колонии и империя: Индия 1890-1914> (Дели: Orient Longman, 1992).
? Исключениями являются работы Пола А. Барана <Политическая экономия роста> (Нью-Йорк: Monthly Review Press, 1957); Мэддисона <Мировая экономика>; Х. Хеллера <Рождение капитализма> (Лондон: Pluto, 2011); и Бранко Милановича <Этический аспект и экономическая целесообразность глобальных трансфертов>, документ MPRA № 2587, 2007.
? См. Фольке Хилгердт, <Доказательства в пользу многосторонней торговли>, American Economic Review 33, № 1, часть 2 (март 1943); С. Б. Сол, <Исследования британской внешней торговли 1870-1914> (Ливерпуль: Издательство Ливерпульского университета, 1960).
? Цитируется Б. Н. Гангули, <Дадабхай Наороджи и теория дренажа>, 9. Курсив добавлен.
? И Адам Смит, и Карл Маркс подчёркивали, что земельная рента возникает из-за того, что земля находится в собственности у нескольких человек, что позволяет владельцу, которому не обязательно вкладывать средства в производство, получать прибыль от фактического производителя. Рикардо, однако, перевернул эту концепцию и назвал рентой прибыль, превышающую среднюю прибыль, полученную в производстве. Критику Марксом концепции Рикардо см. в книге Карла Маркса <Теории прибавочной стоимости>, часть 2 (Москва: Издательство <Прогресс>, 1968); Утса Патнаик, предисловие к <Аграрному вопросу у Маркса и его последователей>, под ред. Утсы Патнаик (Дели: Leftword, 2007).
? Поль Манту, <Промышленная революция в XVIII веке>, пер. Марджори Вернон (1928; переиздание. Лондон: Метуэн, 1970); Ромеш Чандер Датт, <Экономическая история Индии>, т. 2 (Лондон: Кеган Пол, 1905).
? Кумар, ред., Кембриджская экономическая история Индии, т. 2. См. Э. Дж. Хобсбаум, Промышленность и империя: с 1750 по сегодняшний день (Хармондсворт: Пингвин, 1972); Дэвид Ландес, Несвязанный Прометей: технологические изменения и промышленное развитие в Западной Европе с 1850 по настоящее время (Кембридж: издательство Кембриджского университета, 1969); П. Дин и В. А. Коул, Экономический рост Великобритании в 1688-1959 годах: тенденции и структура (Кембридж: издательство Кембриджского университета, 1969); и Б. Р. Томлинсон, Новая Кембриджская экономическая история Экономика Современной Индии 1860-1970 гг. (Кембридж: издательство Кембриджского университета, 1993).
? См. Фридрих Лист, <Национальная система политической экономии>, перевод Г. А. Мэтила (Филадельфия: Липпинкотт и Ко, 1856); Датт, <Экономическая история Индии>, т. 1; Манту, <Промышленная революция в XVIII веке>; Баран, <Политическая экономия роста>.
? Манту, <Промышленная революция>, 256.
? Ральф Дэвис, <Промышленная революция и британская зарубежная торговля> (Лестер: Издательство Лестерского университета, 1979); Утса Патнаик, <Глобальная торговля Индии и международное господство Великобритании>, в <Меняющемся облике империализма>, под ред. С. Сена и М. К. Маркуццо (Дели: Рутледж, 2018).
? Филлис Дин, <Первая промышленная революция> (Кембридж: Издательство Кембриджского университета, 1965).
? Дин и Коул, Экономический рост Великобритании.
? См. таблицу B.2 в работе Утсы Патнаик <Новые оценки британской торговли в XVIII веке и их связь с переводами из тропических колоний> в книге <Создание истории: очерки, посвящённые Ирфан Хабиб>, под ред. К. Н. Паниккара, Т. Дж. Байреса и Утсы Патнаик (Дели: Тулика, 2000).
? Саймон Кузнец, <Внешняя торговля: долгосрочные тенденции>, <Экономическое развитие и культурные изменения> 15, № 2, часть 2 (январь 1967 г.). Хотя он противопоставил <специальную торговлю> показателям Дина и Коула, он не объяснил, что означает <специальная торговля>.
? Утса Патнаик, <Вводящие в заблуждение оценки торговли в исторических и экономических трудах>, в <Экскурсе в историю: очерки о некоторых идеях Ирфана Хабиба>, под ред. Прабхата Патнаика (Дели: Тулика, 2011).
? Бэкхаус и Дж. О. П. Блэнд, <Анналы и мемуары Пекинского двора> (Бостон: Хоутон Миффлин, 1914), 322-31.
? Теория Рикардо выполняет очень полезную апологетическую функцию для развитых стран, скрывая от них реальность возможного негативного влияния на благосостояние менее развитых стран, вынужденных торговать по внеэкономическим причинам. И. Кравис в своей статье <Доступность и другие факторы, влияющие на товарный состав торговли> Journal of Political Economy LXIV (апрель 1956 г.) предложил альтернативную теорию сравнительного преимущества, но не дал адекватной критики теории Рикардо.
? Интерпретация Рикардо <линейным программированием> Самуэльсона, согласно которой при свободной торговле вектор мирового производства (а именно для всех торгующих стран вместе взятых) увеличивается, очевидно, не применима к ситуации, когда (если взять только две страны) одна страна вообще не может производить один товар. Если производство этого товара в другой стране ограничено невозможностью увеличить площадь полностью освоенных земель, то общий <мировой> объём производства этого товара после торговли останется неизменным, в то время как в другой стране он сократится; так было в случае с колониальной торговлей. Пол А. Самуэльсон, <Современная трактовка рикардианской экономики: I. Ценообразование на товары, услуги труда и земли>, <Ежеквартальный журнал экономики> 73, № 1 (февраль 1959): 1-35. Критическую оценку см. в работе Утсы Патнаик <Заблуждение Рикардо> в книге <Пионеры экономики развития> под ред. К. С. Джомо (Дели: Тулика, 2005).
? Рассчитано Утсой Патнаик в книге <Бесплатный обед> с использованием данных Б. Р. Митчелла и Филлис Дин, <Обзор британской исторической статистики> (Кембридж: Издательство Кембриджского университета, 1962).
? Мэддисон, Мировая экономика.
? См. Утса Патнаик, <Бесплатный обед>.
? Дэвис, <Промышленная революция и британская заморская торговля>. Рассчитано по Дэвису, статистическое приложение к <Промышленной революции и британской заморской торговле>. См. Утса Патнаик, <Глобальная торговля Индии и международное господство Великобритании>, в <Меняющемся облике империализма>, под ред. Сунанды Сена и Марии Кристины Маркуццо (Дели: Routledge, 2018).
? Х. Имлах, <Экономические элементы Pax Britannica: исследования британской внешней торговли в XIX веке> (Кембридж: Издательство Гарвардского университета, 1958).
? См. Утса Патнаик, <Бесплатный обед>.
? Импорт здесь учитывается по свободным ценам на борту, то есть по ценам в порту отправления, таким образом, фрахт, страхование и комиссионные относятся к доходам Великобритании. Таким образом, эта цифра ниже, чем указанная в более ранней оценке.
? Хотя наша процедура расчёта текущей стоимости <выбытия> (D) за, скажем, пятилетний период в идеале должна была быть такой: D = [d1(1+r)T-1 + d2(1+r)T-2 + ... + d5(1+r)T-5], где T - дата, на которую рассчитывается сумма, мы используем упрощённый способ расчёта D как [(d1 + d2 + ... + d5)](1+r)T-3, поскольку третий год - это середина периода.
? Цитируется по Датту, <Экономическая история Индии>, т. 1, 285. При процентной ставке Мартина в 12% только с 1765 по 1836 год утечка средств составила бы 5200 триллионов фунтов стерлингов (для сравнения: ВВП Соединённого Королевства в 1947 году составлял 10,5 миллиардов фунтов стерлингов).
? Цитируется по Датту, <Экономическая история Индии>, том 1, 285.
? До 1874 года обменный курс был близок к 1 фунту стерлингов = 10 индийским рупиям, поэтому цифры в первом столбце в крорах рупий дают значение в миллионах фунтов стерлингов. Во втором столбце 1 фунт стерлингов = 15 индийским рупиям даст приблизительное представление о эквиваленте в фунтах стерлингов.
? Ирфан Хабиб, <Очерки по истории Индии> (Дели: Тулика, 1995).
? Обратные векселя - это векселя, подлежащие оплате в фунтах стерлингов в обмен на рупии, которые использовались для оплаты импорта в Индии, но за исключением двух лет после Первой мировой войны, когда Индия всегда имела положительное сальдо торгового баланса, чистый приток средств осуществлялся в виде обратных векселей.
? де Чекко, <Международный золотой стандарт: деньги и империя> (Нью-Йорк: издательство St. Martin's, 1984).
? Панандикар, <Некоторые экономические последствия войны для Индии> (Бомбей, 1921), 203.
? И. Левковский, <Капитализм в Индии: основные тенденции его развития> (Дели: Народное издательство, 1966), 96-97, со ссылкой на Панандикара, <Некоторые экономические последствия войны для Индии>.
? Датт, <Экономическая история Индии>, том 2, 154-55.
? Некоторые авторы игнорировали специфику макроэкономики колонизированной экономики, подверженной такой утечке капитала, и поэтому ошибочно применяли к ней стандартные рассуждения. К. Н. Чаудхури, <Внешняя торговля и платёжный баланс в 1757-1947 годах>, в <Кембриджской экономической истории Индии>, под ред. Кумара, например, говорит, что положительное сальдо торгового баланса Индии должно было привести к мультипликативному эффекту внешней торговли. Однако на самом деле, поскольку профицит экспорта сопровождался профицитом бюджета (в обоих случаях для балансировки счетов учитывались расходные статьи), а подавляющая часть налогового бремени ложилась на трудящихся, особенно на крестьянство, склонность которого к сбережениям была незначительной, совокупный спрос в колонии, даже согласно кейнсианским рассуждениям, не увеличивался пропорционально размеру расходных статей. Кроме того, поскольку экспорт состоял из товаров, выращенных на ограниченном тропическом земельном массиве, товаров, объём производства которых, а не уровень совокупного спроса, определял общую занятость и объём производства в экономике, профицит экспорта оказывал дефляционный эффект. См. Прабхат Патнаик, <О макроэкономике колониальной экономики>, в Экскурс в историю для критического анализа.
? Бхаттачарья, <Финансовые основы Британской империи