Очень говорящий ник у человека, который на один из комментариев(не мой если что) в своей статье (копипаста текста авторства Прилепин - Лавлинский)ответил таким вот образом:

цезарепапипзм

Термин, введённый латинской, романогерманской, западноевропейской, римокатолической историографией XIX века для обозначения таких отношений между императорской властью и церковью в Христианской империи, в которых глава государства (император) считался главой Церкви, также политическая система. Это отражало не столько реалии Византии той, древней эпохи, сколько точку зрения историков XIX века на эти реалии.

Короче натянули сову на глобус.

Но кроме советника из ада  были и другие высказавшиеся в подобном духе:

А теперь о том как собственно большевики понимали мирное сосуществование и религиозное равноправие:

5 августа 1917 года, в день Успения Богородицы, литургией, совершённой митрополитом Владимиром (Богоявленским) в кремлёвском Успенском соборе, открылся Всероссийский Поместный собор 1917—1918 годов. Более половины участников Собора были миряне. Согласно уставу Собора, право голоса было даровано священнослужителям и мирянам наравне с архиереями, но архиерейское совещание имело право вето по отношению к решениям, принятым на пленарных заседаниях. На Соборе разгорелась оживлённая дискуссия о потребном высшем церковном управлении. Далеко не все участники высказывались за реставрацию патриаршества; против выступала значительная группа профессоров-богословов. После революции и прихода к власти большевиков в Петрограде 28 октября (10 ноября) прения по вопросу были прекращены, и было принято решение о восстановлении патриаршества.

Большевики с самого начала не скрывали своего враждебного отношения к религии вообще и к Православной церкви, в частности. Так, в ст. 65 той же Конституции 1918 года, исходя из принципа разделения общества на «близкие» и «чуждые» классы, «монахи и духовные служители церквей и культов» лишались избирательных прав. Храмы, святые иконы, священные сосуды отнимались у Церкви.

Ленин «находясь в плену марксистских представлений, согласно которым религия есть не более чем надстройка над неким материальным базисом», надеялся покончить с РПЦ, просто отняв у неё собственность. Так, Декретом «О земле» 1917 года были национализированы монастырские и церковные земли.

Кампания по вскрытию мощей началась осенью 1918 г. со вскрытия в Олонецкой губернии мощей Александра Свирского. Пик кампании пришёлся на 1919—1920 годы, хотя отдельные эпизоды имели место и в 1930-е годы.

16 февраля 1919 года коллегия Наркомата юстиции приняла постановление об организации вскрытия мощей святых на территории России, был определён «порядок их инспекции и конфискации государственными органами» Вскрытие мощей сопровождалось фото и киносъёмкой, иногда имело место грубое кощунство со стороны членов комиссий (при вскрытии мощей преподобного Саввы Звенигородского один из членов комиссии несколько раз плюнул на череп святого). Некоторые ковчежцы и раки после освидетельствования с участием представителей церкви попали в государственные музеи, о судьбе многих, изготовленных из драгоценных металлов, больше ничего не было известно (например, 29 марта 1922 года из Донского монастыря была разобрана и изъята многопудовая серебряная рака святителя Алексия Московского.

«В первые годы главной была задача удержания власти, достижения победы в разгоревшейся гражданской войне. — отмечал Митрохин. — Поэтому мишенью номер один оставалась Русская православная церковь, открыто осудившая Октябрьскую революцию и жестокость Советской власти.<…> Соответственно, официальные публикации о православии были пронизаны непримиримой враждой и классовой ненавистью. В них особый упор делался на „контрреволюционной“ деятельности церкви — часто весьма тенденциозно. Такой тон сохранился и после того, как церковь объявила о своей лояльности. По иному выглядели статьи о сектантах. Хотя попытки привлечь „возмущённых сектантов“ на сторону социал-демократии серьёзных результатов не дали, в обстановке жесточайшей борьбы за выживание большевистское руководство не могло пренебречь „элементами демократического протеста“ и старалось их использовать, особенно в кооперативном строительстве»

В своей борьбе с РПЦ большевики искали поддержку (или хотя бы нейтралитет) также у мусульман и евреев. С этой целью в 1918 году был создан Комиссариат по делам мусульманских народностей, который возглавил татарский революционер Мулланyp Вахитов.

Для евреев была создана «еврейская секция» в ВКП(б). Правда, эта секция представляла не иудаизм, как религию, а евреев, как национальность. Более того, эта секция должна была бороться с иудаизмом и поспособствовать секуляризации евреев. Однако если вопросы закрытия храмов, мечетей и молитвенных домов власти могли решать на местах самостоятельно, то закрыть синагогу можно было только с одобрения еврейской секции ВКП(б).

В 1921—1925 годах советская власть была установлена на окраинах Российской империи, что привело к изъятию там церковной собственности и прекращению выплат духовенству. Например, в мае 1924 года было заключено советско-китайское соглашение о передаче под совместный контроль КВЖД. В октябре того же года советские представители закрыли на КВЖД церковный отдел и выселили церковнослужителей из служебного жилья.

Иным было отношение советской власти к «сектантам». В 1921 году при Народном комиссариате земледелия была создана Комиссия по передаче свободных земель и бывших помещичьих угодий старообрядцам и сектантским общинам. 5 октября 1921 г. Народный комиссариат земледелия издал воззвание «К сектантам и старообрядцам, живущим в России и заграницей». Им было предложено приступить к созданию коллективных хозяйств на свободных землях Республики.

В СССР фактически отсутствовало равноправие вероисповеданий, поскольку атеизм стал подобием государственной религии, наделенной множеством привилегий. По сути, Советский Союз никогда не был светским государством, хотя и декларировал это в своих правовых документах.

Боротьба большевиков с голодом:

В 1921—1922 гг., вследствие неурожая, урона, понесенного в результате Гражданской войны, а также политики белогвардейцев и военной интервенции в стране разразился голод. Русская православная церковь с самого начала пыталась организовать благотворительную помощь голодающим. В июле 1921 года патриарх Тихон совместно с писателем Максимом Горьким обратились с воззванием к американскому народу с просьбой помочь нуждающимся. Воззвание было опубликовано в «Нью-Йорк таймс» и других иностранных газетах, а также распространялось советскими дипломатами по дипломатическим каналам. Церковью был предпринят ещё ряд шагов по смягчению последствий голода.

Несмотря на позицию Церкви, под предлогом борьбы с голодом большевики развернули широкомасштабную кампанию по изъятию церковных ценностей.

Кроме того, Ленин полагал, что изъятие церковных ценностей под видом борьбы с голодом заставит замолчать даже представителей русской белой эмиграции, которые в иных условиях несомненно протестовали бы против изъятия. Причём, по планам Ленина, изъятые ценности и не должны были направляться на закупку продовольствия для голодающих — на средства, вырученные от этой операции, необходимо «создать фонд… Без этого никакая государственная работа вообще, никакое хозяйственное строительство в частности и никакое отстаивание своей позиции в Генуе в особенности совершенно немыслимы. Взять в свои руки этот фонд в несколько сотен миллионов золотых рублей (а может быть, и несколько миллиардов) мы должны во что бы то ни стало. А сделать это с успехом можно только теперь». Телеграммы о приостановке изъятия Ленин предлагал не отменять, чтобы «усыпить бдительность» неприятеля. Самих же участников событий в Шуе наказать в ходе судебного процесса, который должен «закончится не иначе, как расстрелом очень большого числа самых влиятельных и опасных черносотенцев г. Шуи, а по возможности также и не только этого города, а и Москвы и нескольких других духовных центров», для чего послать в Шую «энергичного и толкового» представителя, дав ему «устные» инструкции. «Устные директивы» выдать и судебным властям, которые должны организовать процесс над «мятежниками»

Иосиф Сталин откровенно восхищался умелым сталкиванием Церкви и голодающих:

Нам удалось противопоставить религиозным стремлениям попов нужды рабочего населения. Вот имеются драгоценности в церкви, нужно их изъять, продать и купить хлеба. Чувства голода, интересы голода противопоставили религиозным стремлениям попов. Это была ловкая постановка вопроса. Это не против по теоретическим соображениям на попов пошли, а на основе голода, недорода, неурожая в стране. Драгоценности в церкви, дайте их, накормим людей, и против этого крыть нечем, возражать нечего, даже самому верующему человеку, — голод.

Православная церковь получила от советского государства разрешение самостоятельно заниматься сбором средств для помощи голодающим и в период с 19 февраля, когда соответствующее обращение патриарха Тихона было опубликовано в газетах, по 23 февраля 1922 года таким образом было собрано около девяти миллионов рублей. Советское государство под предлогом помощи голодающим изъяло в 1922 году церковных ценностей на четыре с половиной миллиона золотых рублей.

Подавляющая часть изъятых у церкви в 1922 году ценностей пошла в переплавку, а полученные с продажи деньги были потрачены на проведение самой кампании по их изъятию: антицерковная агитация, техническое обеспечение (транспорт, грузчики, упаковочные материалы и т. п.), сверхсметные ассигнования и т. д. Часть золота и драгоценностей была попросту разворована, о чём свидетельствуют суды, прошедшие над сотрудниками Гохрана.

Если поинтересоваться бюджетом СССР на эти годы, то можно увидеть, что во вторую волну там действительно планировалось несметные богатства, но в действительности это были жалкие крохи, которые не покрыли расходов даже на само изъятие. А про долю того, что было направлено на помощь голодающим так же говорить не приходится - она была значительно меньше отправленного на революционную борьбу(25% от собранных 4,5 миллионов).

А вот как  большевики хотели "договориться":

Главным оружием обновленцев в борьбе против сторонников патриарха Тихона было обвинение их в контрреволюционности и нелояльности по отношения к советской власти. С целью выбить у них из рук это оружие патриарх и группа его ближайших соратников по управлению церкви архиепископы Тверской Серафим (Александров), Уральский Тихон (Оболенский) и Верейский епископ Иларион (Троицкий) обратились в августе 1923 г. к верующим с воззванием об отмежевании церкви от контрреволюции... "...Возврат к прежнему строю невозможен, Церковь не служанка тех ничтожных групп русских людей, где бы они ни жили - дома или за границей, которые вспомнили о ней только тогда, когда были обижены русской революцией. Церковь признает и поддерживает Советскую власть, ибо нет власти не от Бога. Церковь возносит молитвы о стране Российской и о Советской власти... Православное Церковное Управление должно считать для себя обязательным соблюдение церковных канонов и законов Российской Республики". Специальный указ о молитвенном поминовении государственной власти во время богослужения патриарх издал в январе 1924 г.... "О стране Российской и властях ея"

Таким образом, руками живоцерковников была реализована задача отстранения патриарха Тихона от престола и захвата церковной власти лояльным советской власти обновленческим духовенством.

Тем временем власти продолжали заниматься приговором по московскому процессу. Закончив "разбивку" приговоренных, М.Бек, И.С.Уншлихт и П.А.Красиков представили 14 мая 1922 г. в Политбюро ЦК РКП(б) заключение, подкрепленное подписью Л.Д.Троц-кого. "Идя на встречу ходатайству прогрессивного духовенства", они предложили расстрелять священников Х.А.Надеждина, В.И.Со-колова, А.Н.Заозерского, иеромонаха М.Телегина и мирянина С.Ф.Тихомирова. Шестеро осужденных были исключены из списка приговоренных к высшей мере наказания.

Одновременно 14 мая 1922 г. Л.Д.Троцкий направил письмо членам Политбюро ЦК РКП(б) и копии в редакции газет "Правда" и "Известия", в котором он склонялся к прямой поддержке обновленческого движения и делал очередную накачку прессе с разъяснением "главной политической задачи" всей пропаганды в отношении церкви. Л.Д.Троцкий возмущался тем, что "малейшая генуэзская дребедень занимает целые страницы", а воззванию обновленцев уделяется мало внимания, "глубочайшей духовной революции в русском народе", как определено было им обновленческое движение, отводятся задворки газет. Он потребовал, чтобы пресса как можно больше давала информации о движении в церкви, "всемерно оглашая, поддерживая и комментируя сменовеховские голоса". Л.Д.Троцкий приходил к выводу, что ради успеха обновленцев партия может на время поступиться даже своими принципами... "не выдвигать... в ближайшее время нашего материалистического отношения к религии", чтобы не сплотить духовенство в едином отпоре материализму, критиковать обновленцев не с материалистически-атеистической точки зрения, а за робкую борьбу с "тихоновцами"

Таким образом, результатом московского процесса стало решение властями сразу нескольких важных политических задач в деле подавления церкви. Была организована небывалая до селе террористическая акция против священников под личиной правосудия. Массовыми расстрельными приговорами власти пытались усмирить оппозиционное духовенство. Используя московский процесс, значительно укрепили свои позиции обновленцы, при поддержке ГПУ и Политбюро ЦК РКП(б) организационно оформив создание одной из групп движения - "Живая Церковь". Ценой предательства и обмана обновленцы попытались захватить патриарший престол и, получив санкцию от властей, фактически отстранили патриарха Тихона, узурпировали церковную власть. Приговором по московскому процессу объявлялось одно очень важное положение, а именно, устаналивалась незаконность существования православной иерархии, тем самым признавалось незаконным существование самой старой церкви.

Судебные процессы над духовенством прошли в 1922—1923 гг. по всей России. В литературе указывается, что было рассмотрено 250 судебных дел в связи с сопротивлением изъятию церковных ценностей. В 1923 г. в VI отделении («церковном») секретно-политического отдела ГПУ находилось в производстве 301 следственное дело, было арестовано 375 человек и выслано в административном порядке, в том числе за границу, 146 человек. К концу 1924 г. в тюрьмах и лагерях побывало около половины всего российского епископата — 66 архиереев. По данным Православного Свято-Тихоновского богословского института, общее количество репрессированных церковных деятелей в 1921—1923 гг. составило 10 тысяч человек, при этом был расстрелян каждый пятый — всего около 2 тысяч.

Вторым ударом по церкви после московского процесса стал показательный суд над митрополитом Петроградским и Гдовским Вениамином и значительной группой петроградцев.

Один из влиятельнейших иерархов церкви, очень популярный и наиболее чтимый в рабочей и молодежной среде Петрограда, митрополит был неугоден властям своей неуступчивостью и отрицательным отношением к обновленчеству. Митрополиту удалось на время нейтрализовать действия обновленцев, вовлекая их в процесс переговоров с властями. Попытки скомпрометировать и вовлечь его в газетную дискуссию с группой А.И.Введенского после выхода 24 марта 1922 г. "письма 12-ти" не увенчались успехом. Дипломатичными шагами по достижению компромисса в вопросе об изъятии церковных ценностей митрополит предотвратил неизбежные волнения в Петрограде и не дал повода для ареста и дальнейшего судилища. Но это не остановило власти. Спровоцировать на "контрреволюционный выпад" митрополита Вениамина пытались при вскрытии святых мощей князя Александра Невского в Лавре 12 мая 1922 г., когда обнаружилось, что мощи частично уже изъяты ранее. Однако во время произведения акта вскрытия митрополит сохранял полное спокойствие.

Реванш был взят после московского процесса и не без помощи обновленцев. Захватив самочинно церковную власть, обновленцы попытались привлечь на свою сторону митрополита Вениамина. А.И.Введенский, вернувшись из Москвы в Петроград, 25 мая 1922 г. встретился с митрополитом и предъявил ему подписанное епископом Вернским Леонидом "Удостоверение", свидетельствовавшее о том, что согласно резолюции патриарха Тихона он, А.И.Введенский, является членом Высшего Церковного Управления и командируется в Петроград по делам церковного управления. А.И.Введенский потребовал от митрополита Вениамина подчинения этому обновленческому органу. Никакой подписи патриарха Тихона на документе разумеется не было, кроме того митрополит Вениамин уже знал об аресте патриарха. Он усомнился в подлинности мандата и отказался признать его каноничность. 28 мая 1922 г. владыка объявил об отлучении А.И.Введенского и Е.Белкова от церкви впредь до принесения ими покаяния. Немедленно в петроградских газетах появились раздраженные статьи с выпадами в адрес митрополита Вениамина. На следующий же день Председатель Петроградского ГПУ Бакаев в сопровождении В.И.Введенского потребовал от митрополита Вениамина отмены постановления об обновленцах, а в случае отказа угрожал митрополиту расстрелом. Владыка не отказался ни от одного своего слова. И 29 мая 1922 г. Петроград облетела весть об аресте митрополита.

Трибунал вынес десять смертных приговоров... митрополиту Вениамину, епископу Кронштадскому Венедикту (Плотникову), архимандриту Сергию (Шеину), настоятелю Казанского Собора протоиерею Н.К.Чукову, настоятелю Исаакиевского Собора протоиерею Л.К.Богоявленскому, настоятелю Троицкого Собора протоиерею М.П. Чельцову, Председателю Правления Союза православных приходов профессору Ю.П.Новицкому, члену Правления И.М.Ковшарову, секретарю Правления Н..А.Елачичу, протоиерею профессору М.Ф.Огневу. Других обвиняемых приговорили к различным срокам заключения.

участвовавшие в процессе защитники Я.Гурович, А.Жижиленко, М.Равич и другие подали в Верховный Ревтрибунал кассационную жалобу, указав на допущенные судьями нарушения в установлении состава инкриминируемых преступлений и процессуального характера, на очевидное несоответствие меры репрессии деянию осужденных, а порой и на полную голословность.

12 июля 1922 г. приговор Трибунала рассматривался на совещании особой комиссии, надзирающей за процессом, в составе М.В.Галкина, Т.П.Самсонова и Н.Н.Попова, которая нашла, несмотря на все протесты защитников, приговор вполне правильным и целесообразным. Но идя навстречу ходатайству "Живой Церкви", по политическим соображениям комиссия сочла возможным смягчить приговор только в отношении 6 приговоренных. В отношении митрополита Вениамина, Ю.П.Новицкого, И.М.Ковшарова и архимандрита Сергия решено приговор оставить в силе.

В ночь с 12 на 13 августа 1922 г. были расстреляны митрополит Вениамин, архимандрит Сергий, Ю.П.Новицкий и И.М.Ковшаров. Опасаясь волнений в Петрограде, власти распустили слух, что осужденных увезли в Москву. Перед расстрелом их обрили и переодели в лохмотья, чтобы нельзя было узнать и отбить у конвоя.

Следующей жертвой террора стал митрополит Ярославский Агафангел (Преображенский Александр Лаврентьевич), назначенный временно замещать патриарха Тихона. 15 июня 1922 г. ГПУ предъявило ему обвинение в подрыве советской власти, в том, что в 1917-1922 гг. он распространял слухи о гонениях властей на церковь, тем самым восстанавливал верующих против советской власти, с целью противодействия изъятию ценностей распространял воззвание Тихона, организовывал протесты собраний верующих против мероприятий властей.

22 августа 1922 г. митрополит Агафангел был заключен под стражу в Спасском монастыре, а затем переведен в Ярославскую тюрьму. Коллегия ГПУ постановила 30 октября 1922 г. передать дело митрополита Агафангела на рассмотрение в Комиссию НКВД по административным высылкам. 25 ноября 1922 г. семидесятилетнего Владыку, страдающего пороком сердца и удушьем, выслали этапом в Нарымский край сроком на 3 года. Умер митрополит Агафангел после освобождения из ссылки 16 октября 1928 г. и похоронен в Леонтьевской церкви в Ярославле.

А вот как большевики разрешали патриаршество

Процесс по делу "Смоленских церковников" явился примером того, как в ходе судебных разбирательств 1922 г. велась подготовка к главному процессу - процессу над патриархом Тихоном. Уже в ходе предварительного следствия по процессам 1922 г. "собирались" данные о "признаках преступного характера" в действиях патриарха. Их можно суммировать следующим образом... подготовка образцов протестов против изъятия, организация общих собраний для обсуждения декрета ВЦИК об изъятии и составления протестов и т.п. Не случайно Трибунал привлек в качестве свидетеля по делу "Смоленских церковников" особо доверенного единомышленника патриарха Тихона ректора и профессора Московского Археологического Института А.И.Успенского, распространявшего воззвание патриарха от 28 февраля 1922 г.

Обращает на себя внимание один из "признаков", инкриминируемых патриарху в ходе смоленского процесса, выделенный и разбираемый особо. Кроме всего прочего, преступная роль патриарха Тихона заключалась в том, что он являлся патриархом. Осуждалось само учреждение патриаршества в России. Не утруждая себя поиском юридических норм, судьи подготовили специальное постановление, предполагая направить его в Наркомюст. По этому постановлению преступная роль Тихона заключалась в том, что он систематически готовил против советской власти контрреволюционное восстание. "Эта роль б.патриарха во всех событиях гражданской войны была уже всецело предопределена самим учреждением патриаршества, состоявшегося на Московском Соборе, преследовавшего своей целью создание базы для свержения Соввласти и борьбы с большевизмом". Нелепость принятого постановления заключалась в том, что патриарху Тихону вменялось в вину проведение мероприятий, намечаемых Собором еще до октября 1917 г.

Итак, во всех процессах 1922 г. над духовенством на патриарха Тихона возлагалась ответственность за все волнения против изъятия церковных ценностей, таким образом подводилась основа для применения высшей меры наказания.
 

Поставленная перед ГПУ в конце 1922 г. задача лишить церковь той мощи, которой она обладала, ко времени освобождения патриарха Тихона из тюрьмы была выполнена. Русской православной церкви, как целостной организации, не существовало. Храмы были разорены. Видные представители духовенства репрессированы и сосланы. Церковь раздирали на части дорвавшиеся до власти амбициозные лидеры обновленческих групп, находящиеся в непримиримой вражде друг к другу. По свидетельству покровительствовавшего им Е.А.Туч-кова такое положение заставляло их заискивать перед властью и вольно или не вольно прибегать к мерам добровольного доноса и тем самым становиться информаторами ГПУ.

Усугублялось расслоение духовенства и верующих, подрывался авторитет священников, наблюдался подогреваемый властями рост атеизма, который выливался в некоторых случаях в открытую борьбу с верующими. Антирелигиозная пропаганда приобретала грубый и бесцеремонный характер. Ставшее типичным закрытие храмов по постановлениям рабочих собраний, за неуплату налогов, в целях устройства в культовых зданиях клубов и т.п., встречало отчаянное сопротивление верующих. Только за 7 месяцев 1923 г. в Москве было закрыто 61 церковь, 2 монастыря и 4 религиозные общины.

Циркулярное письмо ЦК РКП(б) предлагало всем парторганизациям обратить самое серьезное внимание на ряд нарушений, допущенных в области антирелигиозной пропаганды и вообще в области отношений к верующим и культам, ибо грубые приемы не ускоряют, а затрудняют освобождение от религиозных предрассудков. В качестве примера приводились Иркутский Губисполком, одним росчерком пера прекративший существование всех баптистских обществ в губернии, и Орловский Губисполком, закрывший по всей губернии церкви и молитвенные дома. Во Владимирской губернии дело дошло до вооруженного столкновения верующих рабочих с коммунистами и комсомольцами. Но не забота об униженных чувствах верующих руководила составителями документа. Подобные действия, указывалось в циркуляре, "наносят неисчислимый вред советской власти, грозят сорвать достижения партии в области разложения церкви и рискуют сыграть на руку контрреволюции".

Но этим репрессии против церкви не ограничились и их динамика говорит о возрастании числа жертв с каждым годом. Следующий пик гонений на церковь в 1929-1931гг. дает рост числа жертв в 5 раз больше, чем в 1922 г. Особенно крупные потери духовенство и верующие понесли в 1937 г. - в 20 раз больше, чем в 1922 г.

Неадекватность репрессий содеянным преступлениям против режима даже в трактовке советского законодательства очевидна. Роль Политбюро ЦК РКП(б) и ВЦИК в утверждении вынесенных Трибуналом приговоров показывает насколько смещены были правовые нормы, смешаны власти судебные, исполнительные, законодательные, насколько пренебрежительны были большевики к принципу разделения властей и насколько велик был диктат партии.

Власть беспощадно истребляла духовенство. Кощунственная и непримиримая линия на уничтожение стала основой репрессивной политики государства по отношению к православной церкви.