О возможном Русском глобальном ударе. Мнение противной стороны

Когда в 1990 году воздушное оповещение было отменено, ситуация была следующей. Советские подводные лодки с баллистическими ракетами, патрулирующие у побережья США, могли поразить самолет на земле всего за восемь минут, и в этом случае у самолета не было бы времени скрыться. Однако ракеты подводных лодок (БРПЛ) того времени были относительно плохо приспособлены для атаки на защищенные цели, такие как подземная штаб-квартира Стратегического авиационного командования (теперь STRATCOM) в Омахе или Командование противовоздушной обороны Северной Америки (NORAD) в Шайенн-Маунтин, штат Колорадо . Уничтожение этих более сложных целей с высокой степенью уверенности требовало запуска межконтинентальных баллистических ракет (МБР) наземного базирования с российской территории, которым требовалось тридцать минут, чтобы прибыть, и которые были бы обнаружены американскими спутниками вскоре после запуска. Система имела определенный смысл, поскольку самолеты наземного оповещения и подземные командные пункты дополняли друг друга. Если бы русские запустили МБР, чтобы уничтожить подземные командные пункты, у самолета было бы достаточно предупреждения, чтобы скрыться; В то время как если бы русские запустили БРПЛ, чтобы уничтожить самолет, между ударом первых боеголовок и уничтожением подземных командных пунктов прошло бы не менее пятнадцати минут, в течение которых можно было бы отдать приказ на ответный удар. Ни в том, ни в другом случае США не пришлось бы полностью полагаться на свои системы раннего оповещения, которые могли бы пропустить атаку, если бы они были нарушены, или начать случайную войну, если бы они дали ложную тревогу.
Естественно, технический прогресс не остановился в 1990 году. Сегодня современная гиперзвуковая ракета с планирующим двигателем, запущенная с территории России, может поразить Соединенные Штаты за пятнадцать минут — в пределах досягаемости наземных самолетов. Более того, даже это недостаточное окно предупреждения может быть закрыто современными противоспутниковыми возможностями, которые могут вывести из строя американские спутники обнаружения запуска до запуска вражеских ракет.
Но, возможно, хуже всего опасность космического ядерного оружия, такого, которое рекламировала Россия в начале этого года. В то время как администрация преуменьшила угрозу, сосредоточив внимание на потенциале орбитального ядерного оружия для уничтожения спутников США, такое оружие может также напрямую атаковать Соединенные Штаты - производя всплески ЭМИ для отключения американских систем управления и контроля, и внезапно сходя с орбиты, чтобы обрушить на них и уничтожить их. В любом случае, говорит конгрессмен Бэкон, Соединенные Штаты вообще не получат полезного предупреждения. Доктор Марк Шнайдер, бывший главный директор по политике вооруженных сил в Пентагоне и эксперт в этой области, согласен с оценкой конгрессмена и заявил, что такие атаки, вероятно, находятся в пределах нынешних возможностей России. Более того, в отличие от оружия ближнего действия эпохи холодной войны, современные ракеты с планирующими ракетами и многоцелевые орбитальные бомбардировочные системы (MOBS) обладают возможностями одновременно уничтожать как наземные самолеты оповещения, так и укрепленные командные пункты, что обезглавит Соединенные Штаты и не оставит никого, кто бы командовал американским ядерным оружием.
Более того, даже если бы 15-минутное время предупреждения, которое сейчас предусмотрено для наземной тревоги, было достаточным, на саму наземную тревогу нельзя полагаться, говорит Бэкон. Вспоминая свой опыт, он сообщает, что при получении приказа подняться в воздух самолет не запускался примерно в одном случае из трех, и экипажу приходилось пересаживаться на другой самолет, на что, как он говорит, «нет времени». По мнению конгрессмена, «ответ в семьдесят пять процентов не является достаточно хорошим». Автор этой статьи, скорее всего, согласится.
Хуже того, США никогда не инвестировали в относительно живучие подземные командные пункты, как это сделала Россия. Вместо этого во время Холодной войны США всегда полагались на избыточность. В дополнение к воздушному дежурству, которое длилось с 1961 по 1990 год, отдельный наземный мобильный командный центр - MCCC - поддерживался с 1980-х годов до 2006 года. Поскольку обе программы были свернуты, теперь остались только уязвимые самолеты наземного дежурства и столь же уязвимые укрепленные командные пункты.

Один из популярных аргументов в пользу статус-кво заключается в том, что США могут ожидать получения стратегического предупреждения (то есть разведывательных показателей, не обнаруживающих фактическую атаку) до того, как произойдет какая-либо атака. Обработка этих показателей была именно ролью конгрессмена Бэкона, когда он был лейтенантом в 1980-х годах, и поэтому он в высшей степени хорошо квалифицирован, чтобы судить об их ценности. Поэтому мы должны принять во внимание, когда человек, который действительно должен был выполнять эту работу, говорит нам, что стратегическое предупреждение крайне ненадежно и на него никогда не следует рассчитывать. Фактически, успешные внезапные атаки исторически гораздо более распространены, чем случаи, когда государства получали стратегическое предупреждение и действовали в соответствии с ним. Соединенные Штаты были знамениты тем, что были застигнуты врасплох в Перл-Харборе, а затем восемь лет спустя в Корее. В 1991 году США получили множество стратегических предупреждений о вторжении Ирака в Кувейт, но решили проигнорировать их. Чудеса современных технологий не смогли предоставить Израилю стратегическое предупреждение 7 октября прошлого года. Самым очевидным случаем, когда государство действовало в ответ на стратегическое предупреждение, была Шестидневная война 1967 года, когда Израиль узнал, что арабские государства собираются вторгнуться, и нанес упреждающий удар; но всего шесть лет спустя израильтяне были полностью застигнуты врасплох в войне 1973 года. Другими словами, ставить выживание страны на стратегическое предупреждение — это бесперспективная затея.

В конкретном случае наземной тревоги есть еще более фундаментальная проблема, говорит Бэкон: нынешний флот США просто слишком мал, чтобы поддерживать сгенерированную воздушную тревогу бесконечно, независимо от того, получает ли он стратегическое предупреждение или нет. Следовательно, любое решение США о временной воздушной тревоге после получения стратегического предупреждения может быть парировано простой отсрочкой удара до тех пор, пока самолеты больше не смогут продолжать летать. В качестве примера, в настоящее время мы находимся в затяжном ядерном кризисе - войне на Украине - который продолжается уже более двух лет и не показывает никаких признаков стихания. За это время российские ядерные угрозы в адрес НАТО стали настолько обычным явлением, что они больше не являются новостями на первых полосах. Судя по учебникам истории, мы уже получили примерно столько стратегических предупреждений, сколько мы когда-либо могли надеяться получить.

Все эти аргументы можно было бы пересмотреть, если бы затраты на обеспечение выживаемости системы командования и управления были непомерно высокими. Однако верно и обратное: стоимость возобновления воздушной тревоги была бы каплей в очень большом объеме американских оборонных расходов. Например, в 1989 году (когда воздушная тревога все еще продолжалась) флот командования и управления США состоял примерно из 44 самолетов. В нереалистичном наихудшем сценарии, предполагающем, что все 20 существующих самолетов будут немедленно утилизированы, а флот перестроен с нуля до 44 — с использованием совершенно новых планеров вместо переоборудованных — это могло бы стоить около 13 миллиардов долларов, или примерно 1,5% годовых расходов на оборону. Приобретение наземного мобильного командного центра, такого как старый MCCC, может быть еще дешевле. В 1985 году, когда воздушная тревога была в полном разгаре, общая стоимость всех стратегических программ командования и управления США — включая воздушную тревогу и все остальное — составляла около 1% от общего оборонного бюджета.

По всем этим причинам конгрессмен Бэкон, республиканец, говорит, что пришло время рассмотреть возможность возобновления либо воздушной, либо наземной мобильной тревоги - или и той, и другой. Его коллега Сет Молтон, высокопоставленный член Комитета по стратегическим силам Палаты представителей по вооруженным силам (и демократ), согласен с этим. Учитывая перечисленные выше факты и относительно небольшую цену исправления проблемы, трудно понять, почему этому вопросу не следует уделять срочное внимание. Фактически, весь оборонный бюджет будет потрачен впустую, если противник сможет нанести успешный первый удар; потому что в таком сценарии силы общего назначения США - на которые приходится более девяноста процентов расходов - могут быть эффективно парализованы относительно небольшим количеством ядерных боеголовок. В этом свете система командования и управления, которая является безопасной вне разумных сомнений, должна быть первым и важнейшим требованием любой рациональной оборонной политики. 

К сожалению, кажущаяся самоуспокоенность администрации в этом вопросе не является исключением. Уже почти два года США отказываются реагировать или даже должным образом признавать отказ России от Нового договора СНВ, что позволяет России впервые в истории решительно обойти США по стратегическому ядерному оружию. Соединенные Штаты держали большой запас запасных ядерных боеголовок в качестве страховки именно от такой возможности — и эти боеголовки до сих пор хранятся.

Администрация также отказалась финансировать крылатую ракету морского базирования; программа, призванная восстановить минимальный тактический ядерный потенциал, который администрация Обамы в одностороннем порядке демонтировала в 2010 году; эта программа была недавно спасена только благодаря вмешательству Конгресса. Тем временем — как и ожидалось — и Россия, и Китай беспрепятственно продолжали расширять и модернизировать свои собственные ядерные силы. Из-за этой политики сознательного самосаботажа мы пришли к худшему из обоих миров: постоянно обостряющаяся война на Украине спровоцировала беспрецедентный по продолжительности ядерный кризис с Россией, точно так же, как одностороннее разоружение сделало ядерный арсенал Америки слабее, по сравнению с ее противниками, чем когда-либо прежде. Проще говоря, это навлекает разрушение.

Несмотря на это, нынешняя ситуация с командованием и контролем не может быть разумно оправдана даже в рамках политики минимального сдерживания, проводимой администрацией . Независимо от того, сколько ядерного оружия, по вашему мнению, должно быть у Соединенных Штатов, должен остаться кто-то живой, чтобы им воспользоваться, или же это число может быть равно нулю. Неспособность исправить проблему представляет собой безрассудную авантюру; ставка — выживание нации. Никогда в истории Соединенные Штаты не были столь воинственными за рубежом с позиции такой преднамеренной, добровольной слабости. Если авантюра пойдет не так, то страдать и умирать будет американский народ, как никогда раньше; поэтому теперь дело за американским народом и его избранными представителями, чтобы что-то с этим сделать.