[Конспекты…] Чёрный барон Унгерн

Из рассказа Романа Фёдоровича Унгерна фон Штернберга о себе: «Я происхожу из древнего рода Унгерн фон Штернбергов, в нем смешались германская и венгерская — от гуннов — кровь. Мои воинственные предки сражались во всех крупных европейских битвах. Принимали участие в крестовых походах, один из Унгернов пал у стен Иерусалима под знаменем Ричарда Львиное Сердце. В трагически закончившемся крестовом походе детей погиб 11-летний Ральф Унгерн. Когда храбрейших воинов Германской империи призвали в XII в. на охрану от славян ее восточных границ, среди них был и мой предок — барон Унгерн фон Штернберг. Там они основали Тевтонский орден, насаждая огнем и мечом христианство среди язычников. С тех пор среди членов ордена всегда присутствовали представители моего рода. В битве при Грюнвальде, положившей конец существованию ордена, пали смертью храбрых два барона Унгерна. В XVI—XVII вв. несколько поколений баронов фон Унгерн владели замками на землях Латвии и Эстонии. Генрих фон Унгерн по прозвищу Топор был странствующим рыцарем, его прекрасно знали на турнирах Франции, Англии, Испании и Италии. А барон Ральф Унгерн был рыцарем — разбойником, наводившим ужас на территорию между Ригой и Ревелем. Барон же Петер Унгерн обосновался в замке на острове Даго в Балтийском море, где и пиратствовал. В начале XVIII в. жил известный в свое время барон Вильгельм Унгерн, которого за его занятия алхимией называли не иначе как «брат сатаны». Мой дед каперствовал в Индии, где приобщился к буддизму, мы с отцом тоже признали эту религию, и я исповедую ее…».

Историки в этой автобиографии отмечают намеренный перегиб с целью демонстрации «крутизны». Но это никак не меняет «генетической» воинственности присущей самому барону.

И ещё одна любопытная деталь.

Заполняя свою колоритную анкету где-то в 1921 г., он [Роман Фёдорович Унгерн фон Штернберг] еще не знает, что в родовом гнезде подрастает очередной Унгерн, которому предстоит после второй мировой войны под именем лейтенанта Доллерта войти в список военных преступников. Фашист Доллерт, племянник Романа Федоровича, в поисках якобы спрятанных дядей легендарных сокровищ будет последним, с кем встретится собеседник Унгерна, писатель и авантюрист по совместительству Антонин Фердинанд Оссендовский.

«Наш род, в котором всегда преобладали военные, имел склонность к аскетизму и мистике», — добавит к своему рассказу Роман Унгерн, совершен-о справедливо сделав ударение на «мистике».

Почему, чёрный барон? Видимо, потому, что в цветовой символике чёрный цвет олицетворяет зло. Но при этом было Белое движение, ярким представителем которого стал «чёрный барон», и была белая богиня, представляющая в монгольском пантеоне добро. Чего только в нём, этом высоком, тонком, хлестком, как нагайка, бароне в халате с буддийской свастикой на генеральских погонах российского производства, не намешалось! Белокурая бестия, он истово был уверен в царственном предназначении жёлтой расы. … Муж китайской принцессы и аскет в стиле тибетских лам. Хотел сделаться вторым Чингисханом, но, воюя с большевиками, не чурался их взглядов на коммунистическое будущее, поскольку материальными благами для себя самого не интересовался.

«В 1911 г. Монголия попыталась освободиться от китайского владычества, и Унгерн отправился туда добровольцем, — пишет Борис Воробьев в журнале «Чудеса и приключения» («ЧП») … — именно в это время он познал и полюбил нравы и обычаи местного населения, поскольку пробыл в этой стране до 1914 г.»

… Роман Унгерн «полюбил» монголов не потому, что узнал их обычаи, он ехал туда убежденным буддистом. Кстати, буддизм — это не столько религия, сколько жизненный путь; влиятельные ламы не упускают возможность деликатно поправлять европейцев, зачисляющих буддизм в список крупных религий.

…

Роман Унгерн, возводивший свой род, как сказано выше, к началу средних веков, тосковал по феодальной патриархальности быта и нравов и, узнав о назревшей возможности обновления по принципу «вперед назад», объявил себя панмонголистом. Филосов Соловьёв в своей «Повести об антихристе» высказал мысль об угрозе с Востока, будучи под впечатлением от высказываний китайского военного атташе на заседании Географического общества в Париже в 1888 году, Идеология панмонголизма, противопоставляемая японцами панэллинизму, пангерманизму и т. п., в качестве «жёлтого апокалипсиса» стала модной в годы предворяющие русско-японскую войну и непосредственно во время её. Панмонголизм был явлением неоднозначным, внутри течения лежало полным-полно подводных камней, но барону была близка суть, которой он с поистине железной целеустремленностью и придерживался. …в большевистском плену Унгерн высказывал свои убеждения в стиле … : «Восток непременно должен столкнуться с Западом. Белая культура, приведшая европейские народы к революции и сопровождавшаяся веками всеобщий нивелировки, подлежит распаду и замене желтой восточной культурой, которая образовалась три тысячи лет назад и до сих пор сохраняется в неприкосновенности».

Зря в советских фильмах [Вероятно имеется в виду советско-монгольский фильм 1968 года «Исход»] изображали отвращение на лице Унгерна, когда ему во время обряда пришлось пить из одной ёмкости с прокажённым. Роман Федорович вовсе не брезговал братьями по «жизненному пути». Его чрезвычайно занимали загадочные лингвистические созвучия типа «Унгерн-Урга» и сходство его христианского имени с фамилией последнего русского царя, которого в Монголии называли «белым», как потомка Екатерины II, в ходе сложных расчётов однажды оказавшейся воплощением Белой богини. Выносливость его поражала окружающих, храбрость наводила на мысль о заговоренности. Монголы объявили этого человека очередным воплощением бога войны; это не помешало им, когда пришел час, аккуратно связать своего «бога» и бросить на солнцепеке на пути приближающихся красных…

…

… «Бога войны» большевики взяли совершенно случайно. Изумились, когда он назвал себя.

Протоколы допросов и суда сохранились, но подробности процедуры дознания в них, естественно, не фиксируются. Вопросы задавались между тем самые неожиданные. Член трибунала на судебном заседании в Новониколаевске спросил: «Скажите, каково ваше отношение к коммунизму?» Унгерн ответил: «По моему мнению, Интернационал возник в Вавилоне три тысячи лет назад». Имелась в виду, конечно же, Вавилонская башня, строительство которой привело к смешению языков. Барон Унгерн отлично понимал, чем закончится для него расследование, которому большевики изо всех сил старались придать объективный облик, чтобы убедиться в собственной правоте.

Расстреляли его 15 сентября 1921 г. Буквально в тот же день шёпотом заструился слух: Роман Федорович Унгерн фон Штернберг бежал, к стенке поставили вовсе не его…