Нашему всему 225 лет. Две статьи о дуэли Пушкина

У нас 225-й день рождения Нашего Всего. Был позавчера, но лучше поздно отметить, чем никогда. Тем более, есть три эксклюзива. Тем более, что на ютупчике всякие Минаевы (которые Духless) врут, что Пушкин погиб в 46 лет.
Эксклюзив №1. Удалённый коммент Футюха (Башкуев Александр Эрдимтович) на Авантюре из 2009 года. В сети осталось только на "Тяпке Футюха":

У Бенка было два инфаркта при жизни, третий убил его. Первый инфаркт произошел по итогам дуэли Пушкина. Второй случился при известии о смерти его родного племянника - Лермонтова. Оба раза Бенк просит о полной отставке со всех постов, оба раза он срывается и уходит в жестокий запой, потому что понимает, что это - ОН создал Систему. ОН создал ситуацию, когда гибнут Пушкины и Лермонтовы, - те самые люди, которые по его мысли должны были дать культурный толчок всей Империи.

ОН создал ситуацию, когда по его личной просьбе не может и не будет писать Тютчев, потому что интересы Империи - требуют того, чтобы Тютчев был отправлен резидентом русской разведки в Баварию, а Бенк не может позволить, чтоб его резидент там привлек к себе чье-то внимание. И Тютчев напишет его "Ad Silentium" в ответ на мольбу Бенка, и тот в ответ - опять уйдет в запой, потому что - прекрасно понимает, что ИМЕННО ОН сейчас сделал. Тютчев еще напишет стихи, он еще много напишет - после ареста и отсидки в баварской тюрьме, куда он попадет, когда Николай Первый в рыцарском порыве - сообщит всем списочные составы наших разведчиков и в Англии, и в Пруссии, и в Баварии. Именно из-за этих списков в той же Англии возникнет движение "чартистов". которое выступит с требованием об отставке всех русских шпионов и прочее. Выяснится, что до четверти Парламента были у Бенка на крючке/содержании.

А еще Бенк убьет польского поэта Яна Яновского, - дядю Николая Гоголя и в угрызениях совести выдаст тому индульгенцию и - на "Ревизора", и на "Железный Миргород", и на - все прочее.
Это история о том, как человек делает все - ради достижения некоей цели - и не щадит ни себя, ни - всех прочих пытаясь достичь её. И счастье великое для нас в том, что Цель его - Построение и Величие Империи.

Ведь вдумайтесь в Историю с Пушкиным. Почему Бенк дает отмашку на... бездействие, которое неминуемо приведет к смерти поэта? Потому что Бенк лепит Идеал из живого человека. Ему нужен Миф, - не живой человек. Ему нужен Классик Русской Литературы, тот на ком и ради кого можно и нужно будет отучать нашу аристократию от французского языка, а вместе с ним и от немецкого. Ведь - чем плоха максима Бенкендорфа, - "Знать Обязана говорить на том же самом языке, на котором говорит и простой народ. Иное - путь к Революции. Думаете, - простонародный язык - вульгарен?! Вот вам Пушкин. Вот - Катенин. Вот - Кюхельбекер. Вот - Лермонтов. Не смейте говорить по-немецки. Не смейте говорить по-французски. Вы - Русские люди, говорите только и исключительно - по-русски. Иначе - я вам шкуру спущу!".

Что в этом требовании было неправильным? То, что Пушкин - живой человек, то, что - когда Бенк требует у знати брать пример с Пушкина - на бытовом уровне начинается черт знает что. Пушкины - бедны, несмотря на все деньги, которые выплачивает Александру Сергеевичу за стихи Бенкендорф. Его жена принята в высшем обществе, он - не принят. Она танцует на балах, он отправлен по местам Пугачевской славы. Идут разговоры, ужасные разговоры, а Идеал не может быть - извините за разъяснение Рогоносцем. И Бенк начинает требовать от Поэта - Вы обязаны защитить свою Честь. Деритесь, черт Вас дери. Ведь вы дрались, пока были молоды, - нельзя оставлять таких дел без последствий. И - вы вдумайтесь в то, что происходит, - второй человек в Империи - искусный фехтовальщик и знаток сабельной рубки, - начинает давать Пушкину уроки. Их встречи в последний год происходят исключительно в фехтовальном зале, - Бенку нельзя допустить, чтоб его детище, (а Пушкин в смысле господдержки - детище Бенкендорфа, - последние лет пять - он целиком зависит от тех денег, которые ему платит за стихи Бенкендорф) - получило клеймо Рогоносца. С точки зрения Бенка - это недопустимо в плане Образа создаваемой им Империи. "Прошедшее России было удивительно, ее настоящее более чем великолепно; что же касается будущего, то оно выше всего, что может нарисовать себе самое смелое воображение".

Главный Певец, главный Идеал, Миф - создаваемой Бенкендорфом Империи не должен иметь темных пятен. Бенку необходимо, чтобы все разговоры по поводу Натальи Пушкиной были прекращены - так, или иначе. Вышло иначе. Бенк свалился с инфарктом. Как только он пришел в себя, - он просит уволить его со всех постов, ибо "Я - Злодей, а Злодеям нельзя доверить дел государственных". И тут выясняется, что без Бенка уже - творится не пойми что. У Николая сгорает Зимний, потому что без Бенка некому отдать приказ о тушении. Николай Павлович и Александра Федоровна сидят у постели их общего кузена и на два голоса просят, чтобы он снова принял дела. И он примет эти дела и продолжит работу, но...

Теперь укажите пальцем, - где, в какой момент произошла подмена понятий. В какой миг Гений обратился в Злодейство? Что именно - Вы сами сделали бы на его месте? Приказали бы своим егерям - тайно грохнуть охальника (как они делали это не раз - в иных обстоятельствах)? Так ведь на чужой роток не накинешь платок, - дуэль испокон веков считалась Судом Божьим. Отказ от неё вышел бы таким черным пятном - на Чести Пушкина, что - не поймешь, что и делать.

Эксклюзив №2. Статья Василия Щепетнева, которой тоже уже нет в сети (половина осталась в архиве Компьютерры), содержащая любопытные домыслы, проливающие свет на роль Гончаровой в дуэли:

Всем интересно, каково приходилось в браке Александру Сергеевичу, но очень мало кому есть дело до Натальи Николаевны.
А зря. Именно в браке, как в конском черепе, таилась погибель поэта.

...Дантес и Пушкин стали свояками. И спустя самое короткое время Пушкин убит. Убийца Дантес с молодой женой-бесприданницей, лишенный чинов и званий, под конвоем выдворяется за пределы Российской империи. Геккерн-старший тоже бесславно покидает Россию.

Для хитроумной интриги конец бессмысленный и беспощадный. Дантеса мучила загадка - кто пасквилянт, кто разрушил так славно начавшуюся карьеру, кто натравил неукротимого мужа, кто сделал из вялой светской мухи буйного африканского слона? Верно, недоброжелатели, завистники Дантесова счастья. Подозрение и Дантеса, и общества пало на князей Долгорукого и Гагарина, и обоим до конца жизни приходилось негодовать и оправдываться.

Пушкин же был уверен: пасквиль - дело рук самих Геккернов. Уверенность основывалась на следующем: во-первых, кроме Геккернов никто не знал о злосчастном tete-a-tete; во-вторых, пасквиль был написан на хорошей бумаге заграничного производства (поэт специально справлялся у специалиста), а у кого же, как не у голландского посланника водилась такая бумага?

Знал бы Пушкин заключения экспертов! Они, впрочем, были довольно противоречивы, старались угодить теории заговора, но все же последние экспертизы исключили из числа подозреваемых и обоих Геккернов, и Гагарина с Долгоруким.

Пишущий а) не был французом и б) был достаточно образован.

Увы, в России очень много нефранцузов (да почти все), да и образованных людей тоже изрядно.

Кто же написал мерзкий памфлет?

Тот, кому это было выгодно. Выгодно в самом прямом, обыденном смысле. Дантес оказался лишь подходящим орудием убийства (не будь Дантеса, нашелся бы другой). Ведь француз был четвертый в очереди на дуэль за самое короткое время. Два конфликта имели прямое отношение к литературным трудам Александра Сергеевича: Репнин обиделся на памфлет уже самого Пушкина, а Хлюстин неосторожно похвалил в присутствии поэта несносного Булгарина, однако угасли конфликты быстро. Но третий едва не закончился стрельбой. Граф Соллогуб на вечере у Карамзиных в беседе с госпожой Пушкиной спросил: "Вы давно замужем?" Наталья Николаевна расценила это как оскорбление и, зная вспыльчивую натуру мужа, пожаловалась ему на графа. Муж, разумеется, тут же вызвал Соллогуба на дуэль. Лишь благодаря хладнокровию Соллогуба и рассудительности Нащекина дуэль не состоялась. Соллогуб по требованию Пушкина написал Наталье Николаевне письмо с извинениями, после чего поэт с чувством пожал графу руку и отношения между ними установились почти приятельские. Это "письмо для жены" говорит о многом. Кажется, будто без него Пушкину и домой явиться неудобно, а так - граф извинился, оттого-то душечка, я и не стрелялся (напоминаю, что я пишу о гипотетическом детективном романе, в котором можно и должно подозревать всех и быть на короткой ноге даже с гениями!).
Роль Натальи Николаевны в детективе явно сомнительна, не зря ей пишет муж из майской Москвы 1836 года: "И про тебя, душа моя, идут кое-какие толки, которые не вполне доходят до меня, потому что мужья в городе всегда последние узнают про жен своих, однако ж видно, что ты кого-то довела до отчаяния… Нехорошо, мой ангел: скромность есть лучшее украшение Вашего пола".

Резвость и шалости простительны молодой жене. Но отчего она постоянно расстраивает мужа? Отчего возбудила его против Соллогуба? Отчего в ответ на желание Пушкина пожить спокойно в деревне, вдали и от света, и от светских щеголей, она ответила молчаливым отказом? Отчего, постоянно кокетничая с Дантесом, она жалуется мужу на поклонника - и опять продолжает кокетничать? Отчего на отчаянную просьбу Геккерна-старшего написать Дантесу и попросить того отказаться от дуэли она отвечает отказом? Отчего, когда дуэль предотвращена свадьбою, она опять сближается с Дантесом и опять жалуется мужу на дерзости? Отчего, наконец, в злосчастный день дуэли она встречает экипаж мужа на Дворцовой набережной - и не узнает мужа в упор?

Одним из главных заблуждений девятнадцатого века (да и двадцатого тоже) была недооценка женщины, недооценка глупая и коварная. Мужские шовинистические свиньи наделили женщин теми чертами, которые хотели в них видеть, и далее все поведение женщины самонадеянно рассматривали с позиции собственных представлений, пусть даже они расходились с реальностью на сто восемьдесят градусов. Практически все современники Пушкина считали виновной в гибели поэта Наталью Николаевну, но они же объясняли вышеприведенную серию поступков слабыми умственными способностями женского пола и снисходительно прощали вдову - тем более что таково было желание и умирающего Пушкина. "Жаль детей и даже вдовы, хотя виновницы несчастья" (Н.И. Павлищев, зять Пушкина). "Пушкина убили непростительная ветреность его жены (кажется, только ветреность) и гадость общества петербургского" (А.С. Хомяков). "Как набитая дура [Пушкина] не умела прекратить свои невинные свидания с Дантесом" (А.В. Трубецкой).

Она женщина - следовательно, проста и наивна, а какой с наивности спрос? - считали и продолжают считать по сей день истинные простаки.

Наталья Николаевна была несчастлива. С самого начала Пушкин, как жених, котировался невысоко. 'Он был титулярный советник…' - поется в известной песне. Но, в отличие от песни, на этот раз прочь его не прогнали (до Гончаровой Пушкину решительно отказали Софья Пушкина, Анна Оленина, и, нерешительно - Екатерина Ушакова): лучше хоть плохонький жених, нежели совершенное отсутствие оного. Наталья была собою хороша, так они все хороши в шестнадцать лет, зато отсутствие приданого… Мало того, мать невесты требовала, чтобы приданое за Натальей дал сам жених - дело по тем временам невиданное. Сватовство тянулось два года. Иных претендентов не нашлось, и Наталья Гончарова стала Натальей Пушкиной.

В браке она расцвела в первейшую красавицу. И - поняла, как прогадала. Флигель-адъютант, генерал, богатый, с положением - вот муж, достойный ее. Жизнь с Пушкиным, увы, не обещала ни почета, ни достатка, ни прочного положения в свете.

К творчеству мужа Наталья Николаевна была равнодушна, да и общественное мнение в лице гг. Белинского, Булгарина и барона Брамбеуса вынесло авторитетное заключение: талант угас, нынешний Пушкин есть бледное отражение Пушкина прежнего. Свет - скотина чрезвычайно внушаемая, если авторитетные люди твердят, что Пушкин исписался, свет верит на слово. Своего-то ума нет…
Придворной карьеры муж не делал, напротив, при всяком удобном и неудобном случае манкировал обязанностями камер-юнкера.
Наконец, финансовые дела Александра Сергеевича были решительно нехороши: к январю 1837 его долги казне составляли 45 тысяч рублей, а частным лицам - вдвое больше. Издательская деятельность Пушкина тоже терпела крах: ссоры с Булгариным (поначалу сочувственно отнесшимся к детищу Пушкина), сатиры на Уварова и Дундукова-Корсакова, в чьих руках находилась цензурная удавка, небрежение к издательской рутине привели к падению тиража 'Современника' с 2.400 экз. (способного дать доход) до 700 экз. - явно убыточного.

'Мы в таком бедственном положении, что бывают дни, кода я не знаю, как вести дом', пишет Наталья Николаевна брату и, жалуясь на 'крайнюю нужду', просит постоянного содержания, с которым брат не спешит. В день смерти поэта в доме нашлось едва 300 рублей.
Несчастлива Наталья Николаевна и в супружестве: Александр Сергеевич требует скромности, сам же по-прежнему живет вольно и бурно: молва связывает с ним имена различных дам, даже с Александрой Николаевной, сестрой жены (возможно, пустая сплетня, но жалит больно).

К тому же Пушкин все чаще говорит о переезде в деревню, где меньше суеты и расходов, а пишется лучше.

Но что делать в деревне Наталье Николаевне? Стариться?

Вот если бы Пушкина как-нибудь не стало, тогда… Можно и мужа найти нового, и вообще…

Но пускать дело на волю случая негоже, нужно, по примеру обеих государынь Екатерин направлять его собственной волей. Муж вспыльчив, легко идет к барьеру? Значит, так тому и быть!

Провокация с графом Соллогубом не удалась? Следует удвоить усилия! Результат известен.

В чем же выгода Натальи Николаевны? Полностью оплачены долги мужа, очищено от долгов наследуемое имение, она и дети получили пенсию, заметно превышающую жалование поэта-историографа, вдобавок, стали собственниками имущественных прав на произведения Пушкина. Но главное - она свободна!

Скорбела Наталья Николаевна недолго, уже в марте 1837 года А.Карамзин пишет: 'Странно, я ей от всей души желал утешения, но не думал, что мои желания так скоро исполнятся…'

После положенного траура Наталья Николаевна призывается в Петербург, а позднее выходит замуж за Ланского, становится генеральшей… впрочем, далее не интересно.

Все вышеприведенное - конечно, домыслы, но ведь я не приговор сочиняю - версию. А ее подтверждает следующее: вспомним, почему Пушкин подозревал Геккерна в распространении пасквиля? Иностранная бумага и знание самого факта свидания. Но о свидании знала и Наталья Николаевна, и ее подруга Идалия Полетика, жена полковника Полетики, товарища… Петра Ланского!

В июле 1836 года Наталья Николаевна пишет брату с просьбой прислать 'писчей бумаги разных сортов: почтовой с золотым обрезом, и потом голландской белой, синей и всякой…'

Расставаясь с сестрой, Екатерина Николаевна во всеуслышание объявляет, что 'готова забыть прошлое и все ей простить…' Что простить? Вовлечение в интригу на роль убийцы мужа, Жоржа-Шарля Дантеса!

Следовательно, очень важно провести почерковедческую экспертизу в отношении Натальи Пушкиной, Идалии Полетики, Александра Полетики и Петра Ланского.

Впрочем, даже если бы она и подтвердила участие кого-либо из них в написании пасквиля, вряд ли Наталья Николаевна была бы осуждена (повторяю в третий раз - речь идет о детективном романе!) - ее отец, Николай Афанасьевич Гончаров, страдал неизлечимой душевной болезнью. Душевные болезни имеют обыкновение передаваться по наследству. Хороший адвокат сделает из этого броню необоримую.

Ну и эксклюзив №3. Нагенерил Пушкина с Гончаровой: