Социализм заложен в человеческой природе, сопротивляться ему бесполезно

Максимальное раскрытие талантов и не невротизированное население – вот плюсы социализма. А что делать с афонями, как мотивировать этот тип людей, не прибегая к страху – отдельная и действительно большая проблема из области нейрофизиологии.

Если собрать в одной комнате десятка три мужчин старше сорока и выкрикнуть слово «социализм», начнется такой гвалт, что хоть уши затыкай. Одни будут кричать, что это пик развития человечества. Другие – что это гнусная зараза, которая поражает общества. Если же привязать их к кроватям и начать по одному расспрашивать, что каждый из них под термином понимает, выяснится, что никакой общей семантики нет. Для каждого социализм – это что-то свое.

У некоторых «социализм» – это все худшие стороны позднего СССР. Их накрывает атмосфера фильмов «Гараж» и «Афоня» вместе взятых, рука тянется расстегнуть ворот из-за душащей «социалистической» несвободы. Других захватывают совсем иные воспоминания – о домах пионеров и спортивных секциях. Самое важное воспоминание – ощущение спокойствия за завтрашний день, и свой, и детей. У сторонников социализма несвобода ассоциируется скорее с висящим гирей на шее невыплаченным ипотечным займом, именно он душит. Две реальности не пересекаются.

Что же такое все-таки этот социализм? Определение из советских учебников – «общественный строй, в котором средства производства обобществлены», иными словами, все предприятия государственные – многим и сегодня кажется верным. Но что делать со скандинавским социализмом? Это, получается, не социализм, а обманка, созданная проклятыми эксплуататорами шведского и норвежского народов? Думаю, многие согласятся – интуитивно понятно, что у скандинавов таки социализм.

Определение про средства производства европейские социалисты давали в XIX веке, еще до Маркса. Они боролись тогда за элементарные права: ограничение рабочего дня, запрет детского труда и тому подобное. Единственный путь добиться желаемого, который им тогда виделся – национализация промышленности. Если заводы будут принадлежать большинству, люди не дадут измываться над собой, такая была логика. Отсюда и вечная склейка «социал-демократический». Демократия ведь есть власть большинства. В XIX веке, во всяком случае, было принято так думать. Однако после Второй мировой и уж тем более начиная с 1970-х евросоциалисты все реже вспоминали о национализации. Никто от этого их социалистами считать не перестал.

Очевидно, нужно какое-то другое определение. Я его дам, и даже подведу под него некоторый научный фундамент. Все знают о пирамиде потребностей Маслоу. Подобных систем несколько – например, гораздо лучше проработанная система академика Павла Симонова. Суть в том, что есть потребности биологические – питание, сон, собственная и потомства безопасность и т. д. Есть социальные – общение, любовь, уважение… И есть духовные – самореализация, эстетика, гармония… Так вот, суть социализма в том, что общество гарантирует для своих членов защиту базовых физиологических и социальных потребностей. Это всё. Больше в социализме нет никаких идей. Никаких комиссаров в пыльных шлемах – ничего такого. Только забота о базовых нуждах. Все, что за пределами этого, к социализму отношения не имеет – это следы других «-измов». Социализм спокойно совмещается с любой экономической системой, включая и капитализм, и рынок.

Вернемся к нашим евросоциалистам. Представить себе, что капиталист по доброй воле способен отдавать 46% прибыли в виде налогов, как это сейчас происходит во Франции, никто в середине XIX века даже в бреду не мог. Когда в XX веке стали «обобществлять» не средства производства, а через высокие налоги прибавочную стоимость, социалистов это полностью устроило. Потому что уничтожение неравенства и введение каких-никаких правил игры для капиталистов и было их реальной мечтой. Национализация для социалиста – не самоцель, а инструмент, который он может за ненадобностью выкинуть, если и без него получает желаемое.

И что это за «желаемое»? Давайте подробнее проговорим, о каких гарантиях идет речь. В социалистическом государстве никто не умрет из-за бедности от голода или болезней. Все получат среднее образование в детстве, а пенсию в старости. Достигающие крайностей социалистические режимы, социалисты-фундаменталисты также обещают, что дети бесплатно получат высшее образование, а в самых крайних случаях – что ни один человек не окажется без крыши над головой. Косвенные признаки социализма: пенсии, пособия по безработице, бесплатные де-юре или де-факто медицина, среднее образование, бесплатные или дешевые дошкольные учреждения, кружки и секции, дешевое, а порой бесплатное жилье, забота о сиротах и т. д.

Теперь посмотрим, где мы, исходя из такого определения, обнаруживаем социализм. В той или иной форме он присутствует во многих странах, включая и сегодняшнюю Россию.

Социализм был безусловно в СССР и соцлагере, в Ливии до свержения Каддафи.

Социализм есть пока в Западной Европе. Здесь большей частью бесплатное высшее образование. По сути, бесплатная медицина. До недавнего времени были очень гуманные ставки ипотеки. Правда, налоги на недвижимость высоки, что склоняет многих к аренде.

Почти ноль социализма в США. В Штатах очень дорогая медицина. Через системы Medicare и Medicaid они пытались сделать ее более доступной, но ценники настолько космические, что из этого мало что вышло. В Америке дорогие колледжи и университеты. Практически нет отпусков и того, что мы привыкли называть декретом.

Интересно присмотреться к Китаю. Социалистическая ли это страна? Довольно долго пенсионная система в КНР распространялась лишь на госслужащих, сейчас покрытие радикально расширили. Медицина тут большей частью платная. Высшее образование платное, если не подпадаешь под грант, которых, правда, довольно много. Недвижимость надо покупать, в некоторых регионах цены кусаются. Для сравнения: доля социальной части в бюджете ФРГ – 38,6%, в КНР же совокупно, если посчитать все бюджеты, которые тут не консолидируются, получается 27,5%. Из этих цифр видно, кто больший социалист. Стоит, однако, упомянуть, что КНР – одна из тех немногих стран, где социализма становится больше, а не меньше. И власти публично заявляют о движении к социализму, а не от него.

Общества, распробовавшие социализм, очень трудно от него отвадить. Чтобы официально отменить социализм, нужно отчаяться настолько же, насколько аргентинцы. В какой-нибудь Киргизии в реальности социализма ноль, кроме разве что школ. Но в рудиментарной форме он все еще присутствует. Политикам страшно выйти к народу и объявить, что с завтрашнего дня пенсий не будет, а вся медицина становится платной. Хотя по факту пенсии настолько малы, что ими можно пренебречь, а в поликлиниках и сегодня приходится раскошеливаться.

Тэтчер приложила в свое время огромные усилия, чтобы выкорчевать британский социализм, и это вызвало мощное сопротивление на острове. Объединенные профсоюзы Великобритании выпустили еще в начале двухтысячных подарочный набор, состоявший из бутылки виски и футболки с надписью «The witch is dead». В инструкции говорилось, что сетом нужно воспользоваться немедленно, как только станет известно, что «железная леди» преставилась. Действительно, в тот вечер, когда Маргарет отошла в мир иной, на улицах случились массовые гуляния. Многие выкрикивали надпись с той самой футболки, только заменяли «w» на «b». Такая вот большая любовь к тем, кто уничтожает социальные гарантии.

В остальной Западной Европе разрушение социализма после падения СССР идет медленно – так, чтобы никто не заметил. Но витрина «капитализма с человеческим лицом» стала после гибели Союза не нужна, поэтому ее потихоньку разбирают.

В странах бывшего соцлагеря социализм сокращался с 1990-х под видом того, что это условие входа в клуб так называемых развитых государств, где этому явлению якобы не место. Но окончательно его извести удалось мало где. Как видим, если уж в силу исторических виражей социализм однажды случился, то цепко держится.

Почему? Потому что это часть нашей природы. Шимпанзе кормят своих старых сородичей, оставшихся без зубов, пережевывая для них пищу. И усыновляют сирот. Биологи утверждают, что, согласно строгой научной классификации, хомо сапиенс – это третий вид шимпанзе, так что неудивительно, что нам близка идея поддержки «своих». Такое поведение в сочетании с другими нашими сильными сторонами и сделало наш вид столь успешным. Гораздо более успешным, чем виды, которые предпочитают индивидуализм.

Да, у социализма есть жирнейшие минусы. Прежде всего это поражающее такие общества иждивенчество. В Западной Европе бездельники сегодня крайне распространены, как и в СССР в свое время. Как и в Штатах в тех стратах, что подсадили на велфер – речь прежде всего о чернокожих. Мнение, что как только базовые потребности удовлетворены, все немедленно принимаются творить и самореализовываться, конечно, наивно. Многие в такой ситуации предпочитают диван и пиво.

Но какова альтернатива? В несоциалистических обществах афони вынужденно трудятся из опасения остаться на обочине, ситуация заставляет их поднимать зад. Страх – сильнейший мотиватор, кто же спорит. Но в конце концов не такой уж хороший, если взглянуть с достаточной высоты. От страха вырабатывается кортизол, из-за которого люди тупеют – это медицинский факт. Кому-то нужна толпа глупцов?

При социализме гораздо эффективнее используются таланты, которые могут родиться в любой семье, это чистая лотерея. Дэвид Хайнмаер Хансон, один из основателей Basecamp, одного из лучших в мире приложений для управления проектами, как-то написал пронзительный пост, что он остался бы никем в несоциалистической стране. Его семья была настолько бедна, что собрала все пособия, какие только возможно. Если бы не датский социализм, его мать не смогла бы себе позволить компьютер, он не освоил бы программирование – и не смог бы реализоваться. Датчанин явно намекал на США, где он сейчас живет. В Скандинавии, особенно Норвегии, степень корреляции между доходами детей и их родителей очень низка. В США она запредельна – если твой папа нищий, то и ты с огромной вероятностью закончишь жизнь нищим. И наоборот. То есть американская мечта, мягко говоря, просто миф. Это не я выдумал, это данные ОЭСР, Организации по экономическому сотрудничеству и развитию – их же, западного, института.

Дать каждому таланту возможность раскрыться – это важно, особенно при сокращающейся рождаемости. Чтобы обнаружить самородок, надо откинуть много породы. Но это того стоит. Нет никаких признаков, что дарование или ум наследуются. Напротив, как известно, «на детях гениев природа отдыхает». Так что чем большему кругу детей вы предоставляете шанс, тем эффективнее ваше общество в целом. А чем эффективнее общество, тем больше у него вероятность не быть уничтоженным. И никакая благотворительность, которая на самом деле лишь способ уклонения от налогов, социализм как систему в этом смысле не заменит.

Максимальное раскрытие талантов и не невротизированное население – вот плюсы социализма. А что делать с афонями, как мотивировать этот тип людей, не прибегая к страху – отдельная и действительно большая проблема из области нейрофизиологии. Которую, конечно же, надо как-то решать.