Это не моя война?» или в поисках смыслов

В свет вышел второй номер Российского военно-психологического журнала, в котором опубликована статья моего сына «Это не моя война?» или в поисках смыслов.
Несколько штрихов к портрету автора: На СВО ушёл в ноябре прошлого года добровольцем. В тылу оставил четверых детей (из них трое приёмные).

Глядя на сегодняшнюю обстановку вовне и изнутри СВО приходишь к размышлению о психологической стабильности солдатского добровольческого начала.

На сколько человек способен сохранить свой благородный потенциал. Способен ли он бороться до конца и сопротивляется ужасам войны? Что позволяет ему держаться и держать других.

Как сказано в одной серьезной книге: «Никто, возложивший руку свою на плуг и озирающийся назад, не благонадежен для Царствия Божия».

Иначе говоря, раз уж решил, что пойдешь воевать, то делай это достойно до конца. Потому как в противном случае лучше бы ты не начинал.

Для того, чтобы противостоять искушениям свернуть от своих убеждений в сторону нужно видеть смысл того за что борешься. Видеть этот высокий идеал до самого конца и несмотря ни на что.

Однако такими смыслами обладают не все. Часто человек, как Петя Ростов рисует для себя подчас романтическую картинку. Где есть свои, чужие и вот ты герой с шашкой на коне.

Вкусив же полный коктейль доброволец из еще вчера оптимистичного «бравого воина» превращается в серую мышку. Начинаются поиски объяснений тому почему «это не моя война». А исходя из вполне вероятных особенностей любого военного конфликта, такие оправдания найти не сложно.

«Вот если бы боевое братство, прекрасные стратегические приказы, уважение командиров, обеспечение всеми слоями ВКПО 3.0. Вот тогда я бы их… А так нет. Извините. И, пожалуйста, товарищи разведчики, не стреляйте здесь, а то в нас еще прилететь может…» — Утрированно.

Но есть и те, кому такое мышление чуждо. Они не строят иллюзий. У них нет розовых очков. Их не смущает оплошности, корявости, крючкотворство и даже предательство. Их не волнует почему кто-то на диване и зависает в клубах, а он здесь под обстрелами. Потому как их смысл он не где-то там далеко, он вот – прямо здесь перед глазами, светит и освещает путь. Это Шустрый, у которого не хватает снаряги, но ты можешь с ним поделиться. Это Саня, у которого межпозвоночная грыжа, но ты мог бы за него понести часть скарба. А вон там накрыло Лёху, и ты вернешься за ним ночью, ведь иначе нельзя.

Русский солдат доброволец, это воин-волонтер. Ему чаще всего не нужна объяснительная шелуха, справедливость и ответы почему так произошло. На это нет времени. Он взаимодействует с уже случившемся и всегда вокруг есть тот, кому нужна его помощь. Для него не существует слов «перегорание». Он добром восстанавливает свои силы и освещает пространство вокруг себя. Его фундаментальный смысл в помощи ближнему. Он и есть тот Воин Света – простой парень из соседнего подъезда, который пройдет весь этот путь не оглядываясь.

На этом эмоциональном абзаце можно было бы красиво закончить, но тема зависает с метафизическим вопросом. Возможно ли, не имея веры или не чувствуя духовную поддержку реализовать себя по-настоящему в добровольческом ключе. Что может дать психология не в конце, когда уже все случилось, а в начале пути.

Если в войнах за выживание, где сзади «…берег Волги, жена и сын Андрейка, отец и мать стояли у крыльца…», есть конкретная очевидная всем угроза. То локальные войны и в частности СВО не обладают таким переживательным образом за родных и свою Родину.

Главный сегодняшний вопрос к профессиональным психологам, наверное, даже не на уровне личностной, а социальной психологии: что она может дать и как подготовить замполитов, чтобы их влияние на сердца солдат было действенным на стадии начальной подготовки?..

А если это невозможно, то не стоит ли психологам и психотерапевтам плотнее работать с духовенством (капелланами). Чтобы это была осознанная программа духовной (довоенной) и психологической/психотерапевтической помощи военнослужащим?

Это то, чего нам здесь не хватает.