Проще умереть, чем уволиться: как работают в Японии и можно ли там выжить иностранцу

Многочасовые переработки, работа в офисе по выходным, отказ от отпусков и принудительные попойки с начальством — все это реалии японского рынка труда. Миллионы местных клерков жалуются на хроническую усталость, выгорание и депрессию. Ежегодно сотни из них буквально умирают от переутомления: в Японии для этого явления даже есть специальный термин, «кароси» — «смерть от переработки». Рассказываем, как сложилась традиция трудиться с риском для жизни, как это терпят экспаты и можно ли с этим бороться

Жизнь за контору

С 1990-х в японских и западных СМИ стали появляться трагические истории о корпоративных работниках, буквально падавших замертво из-за безумных переработок или решивших свести счеты с жизнью — порой даже, в соответствии с японской традицией ритуальных самоубийств, совместно, объединившись с такими же измученными непосильной работой белыми воротничками, как они сами. 

Корпоративная этика и стандарты в Японии до сих пор мало ограничивают работодателей и довольно жесткие по отношению к работникам. Боясь потерять лицо и выглядеть лентяями в глазах коллег и начальства, многие японцы задерживаются на работе до позднего вечера, выходят в офис в выходные и отказываются от ежегодных оплачиваемых отпусков, а в нерабочее время составляют компанию боссу в баре: коммуникация за распитием спиртного (飲みニケーション, «номикэйшен») — неотъемлемая часть японской корпоративной культуры. Бесперебойная работа и отсутствие личной жизни ежегодно доводит сотни японцев до последней черты: отказывает либо физическое здоровье, либо психическое.

Самый резонансный случай произошел в 2015 году с 24-летней сотрудницей крупнейшего в стране рекламного агентства Dentsu Мацури Такахаси, которая в деталях рассказывала о своем выгорании в социальной сети Twitter. Вскоре после трудоустройства в престижную компанию девушка начала жаловаться на частые переработки, издевки начальства, проблемы в личной жизни и депрессию: уже через несколько месяцев напряженной работы Мацури, по собственному признанию, перестала чувствовать что-либо, кроме желания поспать. «Даже смешно от того, как, проводя в офисе по 20 часов в день, перестаешь понимать, зачем живешь», — написала она 17 декабря 2015-го. 25 декабря, в Рождество, Такахаси простилась с матерью и покончила с собой. 

Смерть девушки вызвала резонанс как в Японии, так и за ее пределами. Президент Dentsu подал в отставку, а японское правительство оштрафовало компанию за неудовлетворительные условия труда — правда, на крайне скромную для такой крупной компании сумму в полмиллиона иен ($4400). 

The Globals — telegram-канал о релокации

Канал о людях, которые строят бизнес и жизнь по всему миру

Разумеется, и до, и после суицида Такахаси японские власти формально всячески пытались бороться с убийственным трудоголизмом, вводя законодательные ограничения на сверхурочную работу: без отдельного соглашения с сотрудником она не может превышать 360 часов в год, но допускаются исключения в «напряженные периоды», которые могут длиться до полугода. 

Министерство здравоохранения, труда и благосостояния Японии также установило «черту кароси» — 80 часов сверхурочной работы в месяц. Если переработки превышают эту отметку, то смерть сотрудника — от сердечно-сосудистого заболевания или в результате самоубийства — может быть классифицирована как вызванная работой, а его родные могут претендовать на специальные выплаты. На компенсацию могут рассчитывать и те, кто «заработал» серьезное заболевание или психическое расстройство, но остался в живых. 

Однако, как отмечает в интервью изданию Wired представитель организации по защите труда POSSE Макото Ивахаси, власти по сути не запрещают практику работы свыше этого лимита: «Правительство говорит, что если вы будете работать больше этого предела, то можете умереть, но вы можете столько работать». 

Несмотря на широкую огласку проблемы и все попытки японских властей улучшить условия труда, статистика неутешительна: в 2022 году за компенсациями заболеваний или смертей, вызванных переработками, обратились 3486 раз (на 10% больше, чем годом ранее). 904 иска были удовлетворены. В ряде отраслей — консалтинг, СМИ, образование и госслужба — средние показатели переработок, напротив, стали расти, а своим ежегодным оплачиваемым отпуском до сих пор не пользуются почти 42% японцев. От постоянных переработок и тяжелых условий труда страдают и художники комиксов манга, и сотрудники национальной вещательной компании NHK, и учителя, и врачи — по данным исследования, 30% японских медицинских работников находятся под угрозой смерти от переработки. Выросло и число психических заболеваний, диагностируемых у офисных работников из-за переутомления, — на целых 60% с 2010 по 2019 год.

Черные корпорации

Основная проблема заключается в том, что далеко не все японские корпорации заинтересованы в пересмотре условий труда, тем более что штрафы за нарушения редки и, как в случае с Dentsu, не наносят компании сколько-нибудь ощутимого урона. «Единичные случаи смерти сотрудников рассматриваются как сравнительно небольшая издержка ведения бизнеса, особенно в сравнении с теми трудовыми затратами, на которых можно сэкономить, привлекая людей к неоплачиваемой сверхурочной работе», — рассказывает профессор социологии Скотт Норт, изучающий феномен «кароси» свыше 30 лет.

Многие японские компании обходят законодательные ограничения с помощью отдельных добровольно-принудительных соглашений: в IHI сотрудники соглашаются выполнять до 200 часов сверхурочной работы в месяц, в Hitachi — до 150, в Toshiba — до 120, в Mitsubishi Electrics — 105, а в Fujitsu, JFE Steel и Mitsui Engineering and Shipbuilding — 100 часов. Либо компании просто не фиксируют или существенно занижают в отчетности часы сверхурочной работы своих сотрудников. Поймать их за руку в таком случае крайне сложно, ведь на почти 6 млн фирм приходится всего лишь 3300 трудовых инспекторов. При этом в 2019 году та самая Dentsu, уже оштрафованная за самоубийство сотрудницы, вновь попалась на нарушениях: выяснилось, что ее сотрудники по-прежнему перерабатывают свыше законодательно установленных норм — у одного из продажников вышло 156 часов сверхурочной работы в месяц, практически вдвое выше «линии кароси».

Как говорит Скотт Норт, в каждом известном ему случае смерти от переработки человек в реальности работал больше часов, чем было зафиксировано официально. «Воровство у сотрудников путем невыплаты им премий за переработки — обычная практика», — утверждает он. 

Для описания недобросовестных японских корпораций тоже возник специальный термин — «черная компания» (ブラック企業, «буракку кигё»).  В список подобных предприятий вошли многие крупные японские корпорации, производители и всемирно известные бренды, включая Uniqlo, Rakuten, Mitsubishi, Toyota и 7-Eleven.

От переработок страдают не только японские офисные работники, но и школьные учителя. Согласно исследованию Организации экономического сотрудничества и развития (ОЭСР), японские педагоги работают почти в полтора раза дольше своих коллег из других развитых стран: учителя младших классов перерабатывают свыше 90 часов в месяц, а их коллеги, ведущие занятия в средних школах, — более 120 часов. 

Не обошла эта проблема и врачей: практически треть медиков, чье призвание — спасать жизни, сами оказались на грани смерти из-за колоссальных переработок, ощутимо превышающих 80 часов в месяц. «Пациентам явно не хочется, чтобы их оперировали изможденные хирурги», — мрачно отмечает Котаро Йокоте, возглавляющий Ассоциацию медицинских колледжей Японии. Новая реформа, запланированная на 2024 год, навряд ли существенно облегчит ситуацию: врачей нельзя будет заставлять работать сверхурочно свыше 960 часов в году — то есть по верхней границе «черты кароси», но допускается превышение этой отметки до 1860 часов в «исключительных случаях». К подобным исключениям из правил планируют прибегать все университетские больницы Японии.

Задерживаться на работе приходится и иностранцам, работающим в японских компаниях. Россиянка Анна, живущая в Японии уже несколько лет и работающая в IT-сфере, рассказала Forbes, что столкнулась с перегибами японской корпоративной культуры на своем прежнем месте работы: компания занималась аутсорсингом, и из-за сдвигов сроков или правок заказчиков нередко приходилось подолгу задерживаться на работе. Как Анне позднее объяснили коллеги, начальству было проще заставить сотрудников работать до 22:00 и доплатить за переработки, чем согласовать реальные сроки с клиентами.

«Еще переработок было много, потому что у них был странный подход к ведению дел: нанимали человека на одну позицию, а заставляли делать все подряд. Я устроилась на должность системного инженера и думала, что буду на бизнес-стороне, но меня заставляли кодить, делать дизайн, писать документацию, тестировать продукты. Хотя кодить я не умела, их это не смущало — «научишься», — поделилась девушка. Сотрудников даже заставляли заниматься уборкой офиса и приносить чай гостям, хотя их должности этого, разумеется, не предполагали. 

В итоге Анна уволилась и устроилась работать в Rakuten, где с переработками пока не сталкивается. Хотя, как и в любой японской компании, у сотрудников корпорации мало отпускных — на старте лишь 10 дней в году, затем каждый год прибавляется еще по одному дню. Больничные в японских компаниях не дают, поэтому, если сотрудник заболел, ему приходится тратить отпускные дни.

При этом сверхурочная работа и отказ от отпусков, как выяснилось, не приносят ощутимой пользы: Япония вот уже 50 лет занимает последнюю строчку в рейтинге производительности труда среди самых развитых стран. «Кароси», участившиеся сердечно-сосудистые и психические заболевания, после которых японские белые воротнички нередко становятся нетрудоспособными, также усугубляют растущую нехватку рабочей силы, вызванную стремительным старением населения.

Офисные камикадзе

Трудоголизм японских офисных работников берет начало в еще послевоенном периоде, когда многие жители деревень переехали в города и с энтузиазмом взялись за отстраивание экономики страны, рассказала Forbes Ирина Лебедева, доктор экономических наук и главный научный сотрудник Центра японских исследований Института востоковедения РАН. По ее словам, когда в 1960–1970-х у японцев спрашивали, продолжили бы они работать, если бы получили огромное наследство, подавляющее большинство отвечало утвердительно: жизнь без работы для них была бессмысленна.

«Люди видели плоды своего труда: темпы роста были сумасшедшие — выше 10% ВВП и порядка 15% в промышленности, — быстро росла зарплата, быстро повышался уровень жизни, и японское общество стремительно превращалось в общество среднего класса. Это была национальная идея: нужно работать много и хорошо для того, чтобы поднять страну и сделать ее одной из самых мощных экономических держав. И это им удалось», — объяснила Лебедева.  

Переработки стали нормой и в некотором смысле даже долгом не только перед компанией, но и перед отечеством. Причем подобные чувства испытывают даже представители поколения, появившегося на свет позже послевоенного периода. «Когда я уходил из офиса всего в 22:00, мне было психологически тяжело, но после 23:00, наоборот, я с удовольствием задерживался допоздна и ехал домой на такси с другими своими коллегами», — анонимно поделился молодой мужчина, работающий на административной должности в японской компании. По словам юноши, которому еще не исполнилось 30 лет, от частых переработок он стал страдать из-за звона в ушах, головокружений, боли в груди и недержания мочи, но продолжал работать сверхурочно по 120 часов в месяц и брать в выходные работу на дом.

Однако в целом японская молодежь относится к работе уже более расслабленно, чем их родители и тем более бабушки и дедушки. Новое поколение выросло в более обеспеченной среде и с другими ценностями: молодые японцы менее охотно отказываются от выходных и отпусков, с большей легкостью решаются на смену работы и чаще предпочитают трудоустраиваться не в крупные корпорации, а в средние компании, где у них больше возможностей для творческой работы и инициативы, отмечает Ирина Лебедева. «Для них очень важно свободное время и развлечения. С этим связана и не очень благополучная ситуация в плане заключения браков: молодые японцы хотят как можно дольше чувствовать себя свободными и ничем не обремененными: ни в работе, ни в личной жизни», — говорит специалист.

Впрочем, вчерашние выпускники, желающие сменить место работы из-за запредельных нагрузок, по-прежнему сталкиваются с серьезными сложностями, рассказывает Харуки Конно, автор книги «Темные корпорации» про эксплуатацию рабочих в японских фирмах. «Новички должны проработать в своей первой компании не менее трех лет, чтобы считаться достаточно состоявшимися для смены работы. Если вы увольняетесь раньше этого срока, то считаетесь проблемным», — объясняет он. 

Ситуацию осложняет система пожизненного найма (終身雇用, «сюсин коё»), сложившаяся в Японии в период экономического чуда: устраиваясь на работу, сотрудник получает гарантию трудоустройства вплоть до пенсии, а его зарплата растет ежегодно, даже если он не проявляет себя на работе и не поднимается по карьерной лестнице. «Японские фирмы тратили большие деньги на обучение и повышение квалификации своих сотрудников и были заинтересованы в том, чтобы их сотрудников никто не переманил, поэтому предлагали им массу всяческих гарантий и стимулов не менять работу», — объясняет Ирина Лебедева. Система пожизненного найма взращивала в сотрудниках лояльность по отношению к своей компании и готовность идти на жертвы ради ее процветания. 

Джоб-хоппинг, то есть частая смена работы, в японской культуре не приветствуется и, как правило, считается чем-то предосудительным — признаком недостатка усердия и целеустремленности. 

Сейчас на пожизненный наем приходится около 60% всего рынка труда, однако эта система, которая изначально воспринималась корпоративными работниками как благо, превратилась в ловушку. Многие просто не могут решиться уволиться из «родной» компании и остаются на ненавистной работе, потому что чувствуют себя «камикадзе, жертвующими своей жизнью ради общего блага», — рассказывает глава юридической фирмы TRT Ёсихито Хасэгава. 

С 2020 года его компания стала предлагать уникальную для японского, да и для мирового рынка услугу — посредничество при увольнении — как раз для тех японцев, кто глубоко несчастен на своей работе, но не находит в себе душевных сил сообщить начальству о желании уйти. В 2022 году только к фирме Хасэгавы обратились свыше 13 000 человек, и подобные услуги оказывают все больше юристов и компаний. 

Хасэгава сравнивает услуги своей компании с помощью при «грязном разводе» и говорит, что для японцев уважение к компании, в которой они работают, сродни важному для культуры уважению к старшим, и увольнение может восприниматься как предательство. Из-за нехватки рабочей силы сотрудникам часто запрещают уходить или не дают уволиться, пока им не найдут замену, в результате они остаются на работе, которую хотели оставить, годами. Японцы, обращающиеся за помощью к таким компаниям, часто описывают своих не готовых просто так отпускать их боссов как «фанатиков», «тиранов» и «мини-гитлера». Посредники при увольнении берут за свои услуги от $150 до $200, в пакет может входить членство в профсоюзе, который будет представлять работника в ходе «деликатного и полного неловких моментов переговорного процесса». Иностранцам, работающим в Японии, как минимум проще увольняться — на них не лежит бремя этических ограничений их не связывает страх прослыть предателем и слабаком, так что тут они хотя бы могут обойтись без посредников. 

Выступая в 1990-х с научными докладами о феномене «кароси», японский социолог Китанака Дзюнко часто сталкивалась с непониманием западных коллег: те просто недоумевали, зачем японцы буквально загоняли себя в могилу вместо того, чтобы уволиться или обратиться за психологической помощью. Однако спустя несколько десятилетий этот феномен перестал быть уникальным: в 2021 году Всемирная организация здравоохранения (ВОЗ) и Международная организация труда выпустили совместный доклад, в котором указали на уже планетарный масштаб проблемы. Выяснилось, что 745 000 смертей от инсульта и ишемической болезни сердца в 2016 году стали прямым следствием сверхурочной работы — на 29% больше, чем в 2000 году. 

На момент выхода исследования переработкам были подвержены уже 9% населения Земли, и ситуация может еще больше усугубиться из-за удаленки и гибридных форматов работы, ставших нормой после пандемии коронавируса и стирающих границу между домом и работой. «Работа по 55 и более часов в неделю представляет серьезную угрозу для здоровья. Пора всем нам — правительствам, работодателям и работникам — осознать, что длительный рабочий день может привести к преждевременной смерти», — призвала директор Департамента окружающей среды, изменения климата и здоровья ВОЗ Мария Нейра.