Пятничное. Маленькая зарисовка

Коттеджный поселок «Глобусово»

Участок Руслану достался от его бати, Семена, помершего уже года три как, а тому от деда, в честь которого он назвал сына – Руслана Иваныча. Вначале-то он был небольшой, примерно как у соседей, но дед, принципиальный и ушлый мужик, воспользовавшись тем, что участок был с краю поселка, взял и присоединил громадный шмат земли, обнеся его забором. Земля, конечно, была не подарок, заросшая кустами и деревьями, с оврагом и болотцем. Сил, что батя, что дед, вбухали в неё немеряно, зато было что оставить в наследство. И ладно бы впрок все пошло. Как батя помер, нарисовался вопрос, как делить хозяйство на большую семью. У Руслана было трое только родных братьев и сестер, да еще и куча двоюродных, от батиных и мамкиных родственников. Переругавшись и перессорившись, землю разделили, причем Руслану достался основной кусок, правда в основном те самые неугодья, ну хоть к дороге выход остался.

Младшая сестра – Белла, получив небольшую делянку, усердно распахивала ее каждый год и сажала картошку. С ней у Руслана, как раз остались самые теплые отношения.

Другая сестра - Ульяна, отсудив и отскандалив, пожалуй, лучший надел, да еще и с хозпостройками, пустилась во все тяжкие, за несколько лет промотав все наследство, да еще и влезла в долги. Какое-то время Руслан, раздавая еще батины долги, набранные им незадолго до смерти, помогал ей, подкидывая то денег, то жратвы, но в конце концов плюнул и после очередного скандала ушел, хлопнув дверью и зарекшись вообще разговаривать с этой шалавой.

Руслан, хоть и имел в поселке не самый лучший авторитет, на жизнь старался зарабатывать честно – рубил и продавал дрова, возделывал огород, клал печи, налаживал электрику и чинил всякую технику. Кроме того, был еще один источник прибыли. Когда-то батя, разрабатывая надел, наткнулся на родник, пробил скважину и обеспечил себя и соседей хорошей водой.

Кстати о соседях. В поселке рулил молодой борзый парень Юрий Степаныч. Он считал себя местным «шерифом» и решалой, гнал самогон, востребованный в поселке как основное средство обмена, и таскал с собой дробовик, пугая окружающих. По пьяни и от раздутого самомнения он мог ввалиться в дом любого соседа, орать, качать права и отбирать имущество, отстаивая какие-то, только ему известные, принципы. Демонстрация любимого дробовика, как правило, гасила праведный гнев пострадавшего, и Степанычу все сходило с рук. Нет, пару раз он таки огреб по морде от Костяна с Валеркой, живших на окраине, но оклемавшись и затаив обиду, Степаныч снова брался за старое. Посмотрев на это, батя как-то тоже раздобыл ружье, показал его Степанычу в ответ на очередной наезд, и тот стал обходить их дом стороной, не забывая, впрочем, науськивать некоторых соседей-подпевал, считающих, что если они будут угождать ему, то их минует его дурной нрав, а может еще и самогонки перепадет. Самое обидное, что на это велась даже родня, живущая на наделах бывшего батиного участка. Степаныч втихую их подпаивал, они же в благодарность и вспоминая старые обиды, в основном надуманные, гадили у порога и кидали мусор в огород.

Одной из последних причин конфликта было то, что примерно три года назад, сразу после смерти бати, Степаныч пришел с самогонкой к Руслану, впавшего в депрессию от похорон, долгов, раздела имущества и крушения планов, вроде как помириться и поддержать. Заявив «кто старое помянет», он стал ему втирать, что всегда являлся его лучшим другом, которому для другого лучшего друга ничего не жалко. Разливая самогонку и закусывая хозяйской квашеной капустой, он рисовал какие-то безумные, но обязательно светлые и в розовых тонах перспективы совместного «бизнеса», пока Руслан сквозь алкогольный угар не допер, что с такими планами он станет бомжом, а то и покойником в самое ближайшее время, а его земля, ружье и хозяйство перейдут к «лучшему другу». Выперев Юрку из дома и запретив снова появляться на пороге, Руслан лишился радужных перспектив, но зато сохранил все остальное. С тех пор Степаныч, встречаемый, как правило, дульным срезом ружья, в гости приходить опасался, но мстил по мелочам самозабвенно и с удовольствием, причем преимущественно чужими руками, благо желающих всегда хватало в избытке.

Через два дома от Руслана в сторону центра поселка жила странная то ли община, то ли семья - несколько чуваков с крашеными волосами и в разноцветных футболках. Они клепали в сарае сельхозинвентарь, всякие телеги и тачки, с удовольствием разбираемые поселковыми, а на грядках выращивали подозрительного вида траву. Периодически затевали посиделки на свежем воздухе, а затем, накурившись, возможно, той же самой травой, бегали и орали, что травой надо засадить весь поселок, потому что она такая красивая и зеленая. Траве, чтобы быть зеленой, надо было много воды, поэтому Руслан, договорившись с их главным - Гришей, кинул от своей скважины шланг до их грядок. Шланг, правда, поначалу пришлось прокладывать прямо по участкам соседей между ними, в том числе по Ульянкиному наделу, и не всегда пара зеленых бутылок «от Степаныча», получаемые в оплату за воду от Григория их успокаивали. Ну это другая история…

Еще один из соседних участков принадлежал Павлу, странному типу с манией величия и впечатляющим параноидальным синдромом. Это заставляло его постоянно докапываться до соседей, несмотря на то, что он панически боялся от них огрести, и регулярно, как ни странно, огребал. Раньше Павел клепал моторные лодки, но потом спрос упал и он «ушел в бизнес». Чем он сейчас жил и зарабатывал, никто не знал, и хотя Пашка хвастал, что он чуть ли не космонавт, Руслан догадывался, что тот скорее поселковый слесарь-сантехник и разнорабочий. Периодически Пашка крутил шуры-муры с Ульяной, но когда бухло и деньги заканчивались, заканчивались и шуры-муры.

За домом Гриши сотоварищи жил Федор. Себя он считал крупным культурным деятелем, творцом и ценителем прекрасного, однако судя по количеству винограда на участке и безмерному энтузиазму Федора по его возделыванию и употреблению после некоторого ферментирования, прекрасным он считал скорее то, что разливал по бутылкам. Хотя что этот творец творил после употребления… В последнее время он как-то нашел общий язык с траволюбами и теперь их посиделки полировались кроме травы еще и алкоголем, после чего крышу им сносило гораздо основательней. Случайно попав на такой сейшн, Руслан подумал, что общается с марсианами, ибо с таким перпендикулярным логике мышлением он еще не сталкивался.

Когда-то, до хиппарей, на их участке жил один чокнутый военный, который как-то потек крышей настолько, что стал нападать на соседей, отмудохал и выкинул из дома Пашку и Федора, а как-то ни свет ни заря ввалился в дом к бате Семёну. Хоть с чердаком у него и были проблемы, но он был сильным как черт и знал всякие военные кун-фу. Ружья тогда у бати не было, пришлось успокаивать придурка дрыном, причем не обошлось даже без помощи Степаныча. Совместными усилиями они его упаковали и сдали в психиатричку, где он вскорости и помер, обожравшись лекарствами. Поселок вздохнул с облегчением.

Наконец, крайним домом на их улице был дом Валентины, в прошлом старосты поселка, а скорее его неофициальной «Крестной матери», вредной, злобной и хитрой бабы, выпившей в свое время не одно ведро крови из поселковых. В последнее время она сдала и отошла от дел, но во времена оные ставила раком весь поселок. Местные либо платили мзду за спокойствие, либо до хрипоты собачились с Валькой. Она крутила какие-то безумные финансовые схемы, покупала и продавала недвижимость, загоняла в долги или выгоняла из поселка любого неосторожного простофилю. Степаныч Юрка был её сыном, нагулянным где-то несколько десятков лет назад, благо что хреновый потребительский характер и любовь к наездам он приобрел еще с детства, а еще часто и с удовольствием участвовал в делах мамаши, переняв ее титул смотрящего, но не забывая, причем, при удобном случае кинуть и ее саму. Жил от нее он отдельно, съехав в противоположную часть поселка со скандалом, делёжкой мебели и битьем посуды (чайный сервиз Валька ему так и не простила). С Валентиной бодались и дед, и батя Руслана, да и ему самому она гадила как могла, видать вспоминая старые обиды семьи.

Хорошо, что не все соседи были такими дурными. С другой стороны жила большая спокойная семья, трудолюбиво изо дня в день ковырявшаяся на своем, тоже не маленьком участке, и выращивающая то ли рис, то ли сою. Помимо огорода, они постоянно чего-то шили, вязали, точили и клепали. Так как по центральной улице без риска наткнуться на бухого Степаныча с дробовиком пройти было сложно, Руслан, пользуясь тем, что у него с соседом участки крайние, протоптал тропинку по дальнему краю и периодически захаживал в гости, таская то дрова, то воду, выменивая их на какую-то расходную мелочевку. Главу семейства он звал Кириллом, и хотя тот на это имя отзывался, Руслан подозревал, что оно не настоящее. Настоящее имя сосед то ли шифровал, то ли его просто было хрен выговорить. Соседи его тоже называли кто во что горазд, Степаныч даже высокомерно обзывал чайником. Впрочем Кирилл никогда не проявлял неудовольствия, хитро щурясь и что-то бормоча в ответ. Мужиком он был спокойным и основательным и крепко держал в кулаке всю свою большую семью. Впрочем когда-то, наслушавшись бати Руслана, он влез в какую-то секту, обозвал семью коммуной и заставил пахать от рассвета до заката, но через какое-то время его попустило и он успокоился.

В дальнем же углу их квартала, практически на отшибе, жил еще один странный персонаж. Звали его Яков. Несмотря на то, что он всем представлялся моряком, татухи на нем с голыми девками и драконами в картинках рассказывали скорее криминальную историю. За все время он умудрился перессориться со всеми соседями, даже со Степанычем. Однако, как ни странно, после очередной драки и навешанных ему Юркой пары «фонарей», они потом как-то помирились и общались относительно дружелюбно. Сосед Кирилл же обычно, завидев его, плевался и переходил на другую сторону улицы. Яшка умудрился вдрызг разосраться даже с семьей Руслана, регулярно норовя отжать у них кусок земли в свою пользу. Даже дед, широкой души человек, для которого метр туда-сюда на его громадном участке не делал особой погоды, пошел на принцип и сказал тогда, что хрен он ему даже сантиметр лишний отрежет. Такого же мнения придерживался и батя, особенно после того, как Яшка закорешился со Степанычем. Руслан предпочел продолжить семейную традицию и отказался обсуждать земельный вопрос с настырным Яшкой.

В последнее время проблемы сыпались одна за другой. Ульянка, не без подзуживания Степаныча с Валькой, ударилась в какую-то секту и, похоже, с бухла пересела на что-то посерьезней, так что башку ей снесло наглухо. Запираясь в своей хибаре, она то орала военные гимны, то что-то бессвязно выла, а если случайно сталкивалась с Русланом у забора, с ненавистью шипела, что его пора вешать. Причем при соседях она рыдала, как ее, бедную и несчастную, обижает и избивает родной брат, заставляя его скрипеть зубами. Единственное, в чем он ее обделил — забрал к себе домой Ульянкиного сторожевого пса Лорда, оставшегося еще от отца, на котором она стала вымещать злобу, а в последнее время перестала даже кормить. Наветы и жалобы Ульяны перетащили на ее сторону всех соседей, что вызвало у Степаныча очередную «гениальную» идею пободаться с Русланом.

продолжение следует...