Так или иначе в обществе присутствует управленческая и прочая деятельность. При этом управленческая деятельность сосредоточена в элите. 

Любой, кто ставит задачи или контролирует исполнение (имея возможность наказать и поощрить, пусть косвенно, через “право доклада”) - к управленческой элите относится по определению.

 

Следует признать, что элита формируется по факту, во многом случайно, и осуществляет управление путём чистой диктатуры. Хотя и с определёнными “люфтами”, вызванными прежде всего субъективностью в оценках и настойчивости в проведении своей позиции.

В современную эпоху инициатива «хождения в элиту» принадлежит конкретным физическим субъектам. Большинство из высших государственных и корпоративных менеджеров, включая президентов и членов Советов Директоров, «сделали себя сами» и проявили в этом инициативу. Или, в случае занятия должностей «по праву рождения», выразили явно своё согласие.

Есть подозрение, что морганатический брак, «ради которого» Михаил Александрович Романов и король Великобритании Эдуард VIII расстались с правами на престол, были в том числе, если не в первую очередь, средством красивого отказа от высшей должности в государстве.

В итоге в элиту попадают люди, которые хотят править, которых прельщает Власть. «По собственному желанию».

То есть к тому, что «власть развращает, абсолютная власть развращает абсолютно», добавляется то, что идут во власть, рвутся во власть люди, уже являющиеся психически неуравновешенными, с существенной маниакальностью.

Соответственно, любимое занятие таких людей – превышение власти, превышение имеющихся полномочий. Включая попытку легализовать фактическое превышение через «борьбу за власть», «грызню», интриги, попытки косвенно, фаворитом или «серым кардиналом» управлять фигурами, облечёнными властью «по закону», и прочее.

«Массы» при этом с удовольствием делегируют большинство полномочий по принятию решений, стремясь «жить чужим загадом», по выражению Н.А.Энгельгардта. Такое делегирование существенно снижает давление на психику и является весьма комфортным в большинстве случаев. Даже привычный сегодня «брак по любви» перестал требовать разрешения родителей (а в некоторых стратах и разрешения государства!) буквально недавно, по историческим меркам. А совет родителей, особенно если от них что-то зависит материально, принимается и сейчас. 

 

Серьёзные проблемы возникают, когда элита начинает влезать в дела самостоятельной, анархически настроенной части населения. Желающей жить «своим загадом», но не испытывающей желания властвовать. Излишнее по отношению к объективным потребностям общества и отдельных страт регулирование отношений, осуществляемое элитой в расчёте на самую слаборазвитую (в первую очередь социально и интеллектуально) часть общества, вызывает раздражение, а настойчивость в таком регулировании – самое разное противодействие, от саботажа до бунта.

Фактически «самостоятельная» часть населения требует индивидуального регулирования (законодательства) и суда. В старые времена это делалось в рамках сословий: суд церковный, монастырский, для дворян, для бояр и князей (царский) и так далее. В современную эпоху уникальность сохранило военное сословие, вплоть до наличия отдельной автоинспекции и отдельных от общегражданского документооборота удостоверений личности вместо паспортов и т.п.

«Военное сословие» (на действительной службе!) выведено из-под действия административного и даже Уголовного кодексов, но подчиняется (в теории) писаным Уставам. То есть всё же централизованному регулированию.

На практике (см. массу скандалов с уходом государственных и корпоративных чиновников и их «ближних» от самых разных видов ответственности) во всех странах мира можно говорить о системе «президентного права», в которой первое решение даже о привлечении к ответственности (например об открытии уголовного или административного дела), и о конечной мере ответственности принимает условный Президент (Первое Лицо Государства) либо лицо «в порядке феодального делегирования». В том числе и с наглым и искренним превышением полномочий, «а что такого?!». При этом конкурирующие субъекты элиты, как правило, просто кладут такой случай в «чемодан с компроматом», совершенно не собираясь абстрактно восстанавливать законность.

Логика подсказывает что такая система лучше, чем «верховенство закона», просто потому, что в эволюционной борьбе выжили только такие системы. Диалектика подсказывает, что если отсутствуют альтернативные механизмы восстановления «справедливости» (а реально – прав пострадавших), то система сначала «перегревается», а потом либо взрывается бунтами (с последующими реформами) или революцией, либо «сдувается» в силу исчерпания пассионарности тех, кто «хочет странного». Как «сдулся» СССР.

В принципе, идея «поземельного» раздела преступлений и подсудности (а косвенно – требований закона), которая пропагандируется в США, кажется вполне реальной. Её следует дополнить идеей корпоративной подсудности и Общей подсудности по принципу «третьих лиц гражданского процесса».

Например, в современном мире в большинстве стран если военнослужащий обокрал и даже убил гражданского на территории «графства Г», судить (и «вести дело») будут военные власти. Хотя убийство – это «федеральное преступление», по классификации США.

Любая достаточно сильная и сплочённая корпорация, от нефтяной ТНК до «медицинского сообщества» или политической партии на практике будет стремиться «отмазать своего» от общегражданского процесса и «разобраться кулуарно». Такая «отмазка» является существенным бонусом участнику корпорации, позволяющим привлекать в неё новые ценные кадры.

Основные эксцессы возникают, если пострадавшая сторона принадлежит к другой корпорации. Или виновник принадлежит сразу к нескольким корпорациям, обладающими примерно равным «весом», но имеющим разные позиции в рамках данного случая.

Конфликты социальных корпораций «за право судить» в большинстве законодательных систем просто игнорируются, что существенно укрепляет систему «президентного права».

Практика подсказывает решение – третейский суд. Если мы хотим взвешенного решения, мы обращаемся к мудрому авторитету, уважаемому всеми интересантами процесса. Но в таком варианте возникает существенное противоречие с общегосударственной процессуальностью, в рамках которой одна из сторон может соблазниться возможностью односторонних выгод класса «безнаказанно ограбить/убить/изнасиловать, потому что папа – прокурор края, а жертва – из «неблагополучной семьи». И тут уже можно быстро выйти на самосуд того субъекта (даже субъектов!), который (которые) почувствовали себя жертвой, приняли «близко к сердцу», приводящий часто к «просто индивидуальной мести».  См. проходной позднесоветский фильм «Ворошиловский стрелок», а также реальный кейс с убийством авиадиспетчера Виталием Калоевым.

В таком варианте речь может идти о принудительном третейском суде. Что-то зачаточное существует сегодня в рамках механизмов «отвода»: присяжных», судей etc.

Пригожин в качестве третейского суда «по понятиям» выбрал Президента РФ. Президент первоначально по каким-то своим причинам не захотел быть судьёй. Возможно, был даже не в курсе степени конфликта, это неважно. Пригожин настоял.

Президент вник в ситуацию и решил.

Возможно, параллель с А.Е.Головановым, Главным Маршалом Авиации СССР, который тоже «увлёкся близостью к Высшим», даст многие ответы на заданные и незаданные вопросы…

Во избежание подобных эксцессов… а можно и Филиппа Миронова припомнить… необходимо восстановить сословное судопроизводство в явном виде. Желательно - с повышающим коэффициентом.

Например, простому педофилу - просто расстрел. Ежели педофил “со статусом” - какая-нибудь нескучная квалифицированная казнь. 

Впрочем, за убийства в рамках сословия можно и понижающий коэффициент. Как за дуэли со смертельным исходом при царе-батюшке, обойтись разжалованием на Донбасс.

И, разумеется, в рамках каждого сословия и в государстве в целом должна существовать Высшая Моральная инстанция, в которую “за справедливостью” может обратиться любой, без привлечения танков, штурмовой пехоты и средств ПВО.