Сказка о безнале. (Пятничное, но познавательное)

   Жила-была одна экономическая формация, населенная тремя экономическими субъектами: Дядей Шурой, Пойнтсом и Игреком. Занимались они в этой своей экономической формации в основном собственным жизнеобеспечением, что и осуществляли посредством своего труда. А экономической формацией их деятельное существование называлось ввиду того, что меж ними существовало разделение труда с вытекающими отсюда  экономическими взаимосвязями.

         Дядя Шура неплохо испекал хлеб,  и с пищей у него проблем не было. Но жить, скажем, без штанов, как известно,  крайне не комфортно, и ещё труднее общаться без оных с другими субъектами.  Потому дядя Шура всегда был готов обменять  свой хлеб на штаны. А когда ему  удавалось это сделать, дядю Шуру всегда одолевало желание чего-нить эдакого, что в  нашем понимании называется развлечением.   

          В ихнем экономическом пространстве шить штаны умел только Игрек. Но для хорошей      жизни ему  также не хватало "хлеба и зрелищ".

       Пойнтс… В материальном смысле Пойнтс  ничего не делал. Однако по натуре был философом и к жизни относился с изрядной долей иронии, ввиду чего  умел неплохо  развлекать народ, который периодически  испытывал нужду и в этом благе нематериального порядка. Причем, настолько, что готов был ради этого расставаться даже с благами материальными.  И хоть самому Пойнтсу эта развлекуха иногда  вставала поперек горла, он совершенно не мыслил себя без штанов и хлеба, ввиду чего не мыслил и бросить свое занятие.

          И не только он один,  никто из них не мог бросить свое занятие все по той же причине - ни один из них не был самодостаточен. Все зависели друг от друга, и худо-бедно существовали благодаря разделению труда,  результаты которого они обменивали друг у друга и тем восполняли свою не самодостаточность. 

          «Худо-бедно», потому что не всегда удавалось вот так, сходу, обменять продукт своего труда на результат труда  чужого. Частенько приходилось ждать, когда «контрагент» соизволит нуждаться в том, чего сам создать не мог.  А до этого или зубы на полку, или без штанов ходи, или живи в тоске и печали, постепенно погружаясь в депрессию.   Вот такая, не сказать, чтоб веселая, протекала жизнь в этой формации. Называлась она «натуральный обмен».  Главным в ней  было то, что денег  ни у кого не было – в принципе.  Они даже не знали, что это за слово такое - "деньги" («Может, какое ругательство непотребное?»).

         Да, забыл сказать,  был ещё четвертый - Люк М. Но в отличие от остальных он был вечно занят своими делами, был вполне самодостаточен и в экономической жизни формации участия не принимал.  Хотя в бытовом плане всегда был готов оказать посильную помощь, в основном, нематериального характера - совет какой дать, посчитать чего-нибудь на досуге, записать, чтоб не забыть и пр.  Жил он прямо посреди их населенного пункта в круглом  доме, издалека похожим на банку. Его так и называли  – «банка».

           Ну и,  если уж быть совсем точным,  был еще и пятый – пес Додик. В экономическом смысле Додик ничего не производил, зато время от времени потреблял - кормился за счет подачек всех «субъектов». И потому  говорить, что он в этой формации совсем уж никакого участия не принимал, было бы не правильным. С другой стороны, назвать его полноправным экономическим субъектом нельзя, поскольку участие его в экономической жизни  было исключительно пассивным – чисто потребительским, в отличие от остальных.

          В общем, жили они и не особо тужили, и всё было не так уж и плохо, за исключением одного – чтобы товарообмен состоялся, необходимо было, чтоб желания одного контрагента совпадали с желаниями другого. Но очень часто случалось так, что Игрек шел за хлебом в обмен на пошитые им штаны, а дядя Шура отправлял его восвояси, демонстрируя свои, ещё вполне годные. Приходилось ждать, пока пекарю понадобятся новые штаны (втайне мечтая, чтоб тот их спалил побыстрее) и голодать, от чего настроение портилось, что в свою очередь служило материальной базой  поднимателю настроения Пойнтсу, который также зависел в этой жизни от совпадения желаний с возможностями. 

          Так они и жили - то впроголодь, несмотря на наличие хлеба у дяди Шуры, то прикрывая срам, не смотря на гору свежепошитых штанов у Игрека, то в тоске и печали, когда у Пойнтса у самого ни на что глаза не смотрели.  Пойнтсу, который в этой жизни производил лишь нематериальные блага,  приходилось тяжелее всех.
С него, собственно, всё и началось…

…….
            
        История   началась с того, что однажды Пойнтс  проснулся  голодным.  Поскольку в  их экономической формации, как уже было сказано,  процветал натуральный товарообмен, то хлеб насущный  он мог  получить лишь в обмен на штаны или зрелище.  В самом факте того, что Пойнтс проснулся голодным, ничего необычного не было, случай был совершенно рядовым.  Но в этот раз проблема усугублялась тем, что проснулся Пойнтс ещё и без штанов. Почему так случилось, история умалчивает. Да и  важно тут совсем другое. Пойнтс по натуре был оптимистом, и вариантов насытить утробу в этих не сильно перспективных условиях  смог насчитать  аж сразу два:
      - или сразу пойти в чем мать родила и показать "зрелище" в обмен на хлеб (что было рискованно, так как помимо хлеба этот вариант предусматривал  также не нулевую вероятность получить  коленом под зад);
     - или  сначала  попробовать каким-то образом раздобыть штаны. И потом, уже будучи одетым,  развлечь  дядю Шуру за буханку хлеба.  А уж поев!…  Ха! Да избавившись от желудочных спазмов можно было развеселить кого угодно! Даже  Игрека. «Главное, не обожраться сразу», -  мысленно  предостерег он себя, и пошел к Игреку.   Развалившийся неподалёку Додик  встрепенулся и потрусил вслед за ним.

     Придерживая тогу из простыни, Пойнтс по ходу движения прикидывал, на какую роль сможет претендовать в этом прикиде. На ум что-то ничего не приходило (пустой желудок настойчиво переводил внимание на себя). Однако вариант раздобыть пропитание  «в тоге» был хоть и сложнее, но по понятным причинам всё-таки   предпочтительнее, чем без оной, поскольку у местной аудитории не каждое "зрелище"  могло сойти за развлечение. 
……….
          

     К немалому  удивлению Пойнтса, Игрек без вопросов выдал тому штаны.  В унылых размышлениях об отсутствии  смысла жизни в его серых буднях  тот не заметил, как нашил этих штанов лишку. А от предложенного веселья флегматично отказался. «Потом», - устало сказал он, заваливаясь на койку.
     «Потом», - удивленно повторил Пойнтс, надевая штаны. И не веря своему везению, помчался веселить дядю Шуру.  Однако пробегая мимо банки, вдруг ощутил странное состояние – штаны-то он получил. Но,  взамен-то что? Ведь,  ничего же он не отдал! Такого с ним никогда ещё не было. Возникшее чувство какой-то незаконченности вызвало в нём растерянность на предмет «как жить дальше?» И  неожиданно для себя, подчинившись интуитивному порыву (как это часто бывает с творчески одаренными людьми),  он  решил поделиться новостью с Люк М-ом.

        Люк М некоторое время вслушивался в сбивчивый рассказ Пойнтса, но в какой-то момент остановил его и уверенно констатировал:
        - Можешь не продолжать,  всё ясно. В ваших отношениях возник долг. Ты теперь  должен Игреку, - авторитетно заявил Люк М,  - За штаны, - уточнил он, - Ты же от штанов не собираешься отказываться? – полу-утвердительно вопросил Люк М.
      - От штанов?! Нет, -  испуганно замотал головой  Пойнтс, -  А что это означает – «должен»?
       - Ничего особенного. Просто теперь ты будешь ощущать свои обязательства перед Игреком до тех пор, пока тот не попросит, точнее, не потребует его развлечь. То есть, пока не потребует от тебя  исполнения твоих обязательств по отношению к нему, - окончательно сформулировал Люк М.
       - И чего мне теперь делать? -  Пойнтс вдруг ощутил раздвоение личности и это состояние ему не понравилось. В совокупности с пустым желудком куража оно не добавляло. А кураж в его деле значил многое, если не всё.
         - Ничего! – дружески хлопнул его по плечу  Люк М,  -  Живи и радуйся! Просто будь готов развеселить Игрека не когда тебе захочется, а когда он того потребует. Всего и делов!
          - И когда он, это… «того потребует»? - не унимался Пойнтс.
        - Откуда ж мне знать? – обычно вежливый  Люк М не стал скрывать раздражения, - Когда захочет, тогда и потребует.
        - Получается, что теперь я должен  держать наготове пару-тройку анекдотов, чтобы по первому требованию Игрека быть готовым его развеселить, так что ли? – Пойнтс всё никак не мог въехать в  новую для себя ситуацию.
       - Ну, в общем, да. Получается, что так… -  медленно произнес Люк М и задумался.  Некоторое время он смотрел куда-то сквозь Пойнтса, и вдруг изрёк:
          - Видишь ли, Пойнтс, - неуверенно начал он, - дело в том, что твоё будущее шоу уже не твоё, а его. Получается, у Игрека теперь на него имеются права собственности, - в лице Люк М-а проскочило удивление (он, видимо, и сам не ожидал такого  поворота). Пойнтс опять ощутил раздвоение личности:
       - Как такое может быть? Я ещё ничего не придумал, а права собственности на то, чего  нет, уже есть? – отчаяние в его голосе было неподдельным.
       - Нет, прав пока тоже нет, - попытался успокоить его Люк М, - Но у Игрека теперь есть актив на них. Как бы это тебе сказать, - Люк М почесал подбородок и по-дружески обнял Пойнтса, - прав собственности действительно пока нет, - он мягко развернул его  в направлении выхода, - Но как только они появятся – вместе с твоей развлекательной программой – они появятся уже не как твоя собственность,  а сразу будут его собственностью.  Вот в чем фокус! Твоё «неизрасходованное шоу» будет уже не твоё, а его. В этом и заключается суть актива – в потенциале приобретения прав собственности. Даже в том случае, когда их ещё нет. 
Т

         Тут Люк М-а осенило:
         - У него на тебя актив! – радостно заключил он. 
        Пойнтс смотрел на него немигающими глазами, и Люк М понял, что тот ничего не понял.  Улыбка сползла с его лица.  («Ну, вот. Раньше на меня  зуб имели, теперь ещё и актив» - думал в это время Пойнтс. Выражение лица он решил не менять, ибо как опытный шоумен  по реакции Люк М-а  понял, что из него еще можно кое-что выжать. ). Люк М повертел головой, нетерпеливо покусывая губы, и предпринял очередную  попытку:
         - Ты теперь ограничен в своей свободе – активом Игрека. Это понятно?
Взгляд Пойнтса продолжал стекленеть, и Люк М продолжил:
       - Пока ты не взял у Игрека штаны, ты был свободен, тебя никто  ни в чём не ограничивал. Это, надеюсь, ясно? (Пойнтс кивнул.)  Например, мог ходить голым или умереть с голоду. Вот как  Додик, - Додик тут же завилял хвостом, -  Свобода, понимаешь?
      Во взгляде Пойнтса проскочило что-то вроде сомнения (видимо, как раз в отношении «свободы»).
        - А что ты хотел?! Вот такая свобода, другой нету! Зато теперь ты хоть и голодный – пока голодный, - поднял он палец, -  пока! Но, заметь, уже одетый!   Это что, плохо?! – наклонился он над Пойнтсом, - Да, стал должником. Но это ж почти то же самое, что и раньше! Просто теперь ты будешь жить с ощущением своей несвободы, с ощущением готовности в любой момент всё бросить и бежать веселить Игрека по первому его требованию. Так теперь будет ограничена твоя свобода. Ощущение долга – это ощущение своей несвободы перед тем, кому должен.  Теперь понял?! – облегченно вопросил Люк М, наконец-то найдя, как ему показалось, понятную формулировку.
        - «Теперь понял», - машинально повторил за ним Пойнтс.
       - А у Игрека, наоборот – теперь будет избыток свободы, - продолжал Люк М, -  Раньше как было? Он раньше ничего требовать не мог, он мог лишь просить сплясать тебя в обмен на штаны. Ты мог  сплясать, а мог и  «фигвам» показать, – потому что ты был свободен, понимаешь?!  Зато теперь, поскольку должник, ты такой свободой уже не обладаешь.  Ты её Игреку отдал. Игрек пальчиком поманит, и пойдёшь как миленький! – Люк М вошел в раж, - Актив увеличивает свободу,  пассив ее уменьшает. Вот! – довольный своей находчивостью облегченно выдохнул он, наконец-то найдя окончательное объяснения сути долга, и назидательно добавил:
         - Лучше быть обязанным, но ходить в штанах, чем быть свободным от обязательств и ходить голым, ведь верно?
         Выражение лица Пойнтса не менялось.
        - Короче! – Люк М решил  закончить с объяснениями, -  Не нравится - верни штаны и  ничего не будешь должен. Всё!
        С этими словами Люк М  сделал попытку  вытолкнуть Пойнтса за дверь. Однако закрыть дверь не удалось. Та часть сознания, которая оставалась не раздвоенной, реагировала у Пойнтса быстрее, чем думала, а пустой желудок при мысли о возможности вновь оказаться без «средств производства» добавил ему прыти. Нога в проеме двери вернула Пойнтсу инициативу:
      - Слушай, Люк. Спасибо, конечно, ты мне всё объяснил. Только для меня все это мудрёно. Не мог бы ты где-нибудь записать  эту ситуацию как-нибудь покороче, попонятнее…  ну, чтоб легче запоминалось?
     Выражение лица у Люк М  приняло немного озадаченный вид, он задумался и через короткое время посмотрел на Пойнтса, как тому показалось, с изумлением.  Потом, видимо, что-то решив для себя, вновь впустил Пойнтса в дом, достал с полки толстенную чистую тетрадь и взял в руки  шариковую ручку.  «Долговая тетрадь» - стал он  выводить  на обложке крупными буквами,   сопровождая надпись словами:
    - Теперь все долговые состояния - не только твои - я буду записывать в эту долговую тетрадь. На случай, если кто забудет, всегда можно будет её полистать и удостовериться, если что. Но главное! – Люк М торжествующе посмотрел на Пойнтса, - теперь вы сможете не ждать у моря погоды, а обмениваться продуктами труда в долг, не боясь, что кто-то забудет о своих обязательствах.
       С этими словами в тетради появилась первая запись:
1.1  «Пойнтс: пассив в 1 (один) долг перед Игреком», что означало, что Пойнтс  имеет обязательства перед Игреком в размере 1-го  долга. А в примечании Люк М написал: «за полученные в долг штаны»,
1.2  «Игрек: актив 1 (один) долг на Пойнтса», что означало, что он  является правообладателем  по обязательствам Пойнтса в размере 1 долга. В примечании значилось: «за отданные в долг штаны.
      Так  новенькие штаны  Пойнтса оказались его «пассивом». А шоу, которому еще только предстояло родиться, стало собственностью и активом Игрека.
      - Ну, ещё вопросы будут? – спросил Люк М. Это он опрометчиво скказал. Как раз в этот момент  Пойнтс не мигая глядел  на Додика. Всё это время тот находился  рядом,  решая для себя «основной вопрос» - перепадет ли ему что-нибудь в этой ситуации или нет. Но решив, что ситуация в этом плане не перспективна, решил заняться собственной гигиеной.
       - Слушай, Люк. А вот он? – Пойнтс кивнул на пса, - Он ведь живет исключительно на наши подачки. По-идее, у него нет ни одного актива – один сплошной пассив о четырёх ногах.  Этих пассивов он накопил уже столько, что не рассчитается за всю сою собачью жизнь.  Скажи, он, по-твоему, тоже живет с «ощущением своей несвободы»? - перевел он ехидный взгляд на Люк-М-а, - По-твоему, он тоже бегает в постоянной готовности «ограничить свою свободу по первому требованию»?
     Люк М некоторое время остолбенело смотрел на пса. Тот совершенно однозначно никакого ощущения долга не демонстрировал.  Хуже того,  как будто в подтверждении своей «бездолговой» позиции Додик задрал лапу и пометил калитку.  Весь  его вид со всей собачьей однозначностью говорил о полном отсутствии у него каких-либо обязательств. Стройная теория долгов грозила рухнуть на глазах. Но Люк М не растерялся:
         - А ты что, решил себя с псом уравнять? – усмехнулся он.
         - А я не про себя, я про долги речь веду – они что, у меня и у пса разные?
        - Понятно. За дурака меня держишь, - вздохнул Люк М, и вдруг взорвался, - Ты кто?! А он кто?! – ткнул он пальцем в пса (Додик отскочил и навострил уши), - Он животное! У него никакой морали и нравственности нет! Что в рот попало – то его. А ты человек! И у тебя должно быть понимание, чем отличается «свое» от «чужого»! И пока ты в своей жизни этим руководствуешься, ты будешь человеком!  И к тебе будут относятся как к человеку,  «по-человечески» - как Игрек к тебе отнёсся!  А если хочешь прослыть скотиной – наплюй на свои долги, ходи голый и подыхай с голоду, как скотина! Зато «свободным» будешь, как Додик! – Люк М не на шутку разошелся, и Пойнтс решил ретироваться. Тот крикнул ему вслед:
       - Беги-беги! И помни: пока ты понимаешь суть жертвы, пока ты способен испытывать чувство долга, ты человек. А как перестанешь,  напиши  на своей двери «Додик»!

………

        Переваривая «люк-эмовскую» тираду и постепенно привыкая к своему новому состоянию ( штаны добавили ему уверенности),  Пойнтс  постучался к дяде Шуре, на ходу вспоминая подходящий по случаю анекдот и надеясь им  сразу же и расплатиться – одного чувства долга ему уже было достаточно и ещё одного долгового бремени брать на себя не хотелось.         Однако дядя Шура в дом его почему-то  не впустил, чем нанёс по оптимизму Пойнтса первый удар. Приоткрыв дверь и подозрительно прячась,  дядя Шура  выпустил на Пойнтса дурманящий аромат свежеиспеченного хлеба и нанес ему второй удар: "Только за штаны".             Под протестующие звуки утробы голодный Пойнтс  поплелся домой.  Ситуация, в общем-то была рядовой, и Пойнтс, как обычно в таких случаях бывало, готов был стиснуть зубы и ждать. Но в этот раз….
       В этот раз новое чувство – чувство долга – не дало его мыслям покоя.  «Если он выдал мне в долг одни штаны, почему бы не раскрутить его на вторые? Не один, а два актива у него будет. Ну, и что с того?» - подумал он про Игрека, собирая в себе весь свой развлекательный талант. Вторые штаны могли бы  быстро решить проблему голода в одном отдельно взятом субъекте экономики, и эта идея всерьёз  завладела сознанием Пойтса, а пустой желудок тут же горячо ее поддержал, потеснив-таки психологический дискомфорт, возникший от чувства долга.
          Изо всех сил желая и одновременно не веря в успех своей затеи, Пойтс снова заявился к Игреку.  И тут ему повезло во второй раз. Игрек, сутки напролет строча на швейной машинке, так умотался, что даже не стал слушать его объяснения. Не вставая с кровати, он нашарил в углу ещё одни штаны, швырнул их Пойнтсу и продолжил спать. А у Люк М в журнале появилась очередная запись.
       Так  Игрек, ничего не подозревая,  сделался обладателем 2-х долговых активов, а Пойнтс -  дважды должником.

           В непонятном настроении Пойнтс вернулся к дяде Шуре, который буквально вырвал у того из рук очередной «пассив» Пойнтса, и через пару секунд предстал перед ним в новеньких штанах. Протягивая Пойнтсу буханку хлеба дядя Шура широким жестом пригласил его в дом. Однако  не испытываемое им раньше, да к тому же удвоенное чувство долга  уже настолько заполнило его мозги, что весь творческий кураж   у Пойнтса  куда-то вдруг делся. Настроение его вконец испортилось, он молча взял буханку и без "спасиба" ушёл домой…

           Находясь у себя дома Пойнтс некоторое время пытался лучше уяснить новое для себя «интересное положение». Пожевывая ещё теплую горбушку, он так и эдак прикидывал свое долговое состояние на предмет его влияния на будущую жизнь.  Трудно судить, какие мысли вертелись у него  в голове, а, может, виной всему оказался заметно посытневший желудок, но вскоре настроение у Пойнтса значительно улучшилось, к нему вернулся привычный оптимизм и с жизнеутверждающей мыслью "да, катись оно всё…." Пойнтс зевнул, и  забылся  сном счастливого человека, не обремененного никакими долгами...

………….

         В это время Игрек проснулся голодный и, как это нередко с ним бывало, злой.  Он вспомнил, что «за так» отдал аж двое штанов, и  помрачнел ещё больше. Захватив штаны он решительной походкой направился в пекарню. Каждый, кто видел бы сейчас Игрека со стороны, мог на все сто утверждать, что цель, которую поставил перед собой этот человек, только и ждет, чтобы сдаться на милость победителю, лишь только тот покажется на горизонте.   Однако возле банки Игрек был остановлен Люк М-ом, который продемонстрировал ему  Долговую тетрадь и ввел   в курс последних событий. Игрек, не смотря на то, что занимался пошивом, был неглупым человеком и быстро все понял.  И поэтому к дяде Шуре он пришел уже с оптимистичным настроем, испытывая даже некоторый кураж. 
         Дядя Шура встретил его достаточно равнодушно. Он с сомнением посмотрел на штаны в руках Игрека, потом перевел взгляд на свои,  и  привычно-пессимистично  покачал головой. Однако Игрек, предвидя причину отказа, уверенно произнёс: "А в долг?".  «А это как?» - в голосе дяди Шуры прозвучал интерес. Далее прозвучала короткая, но насыщенная аргументами речь Игрека,  после чего очередная буханка хлеба перекочевала из рук оторопевшего дяди Шуры «на сторону». И поскольку сразу уходить из гостей, как известно, не принято, Игрек,  как воспитанный человек, поинтересовался у дяди Шуры, мол, как жизнь и всё такое? "Скучно" – вздохнул тот. И тогда Игреку (а он был прирожденным экономистом, только ещё этого не знал) пришла в голову революционная идея.
         - Послушай, - быстро заговорил он, - У меня, как ты теперь знаешь, в активе есть два долга -  Пойнтс должен мне две развлекухи. Их ещё нет, но когда они будут, они будут моими.  Давай, я права на одну из них отдам тебе за хлеб? Просто перепишу на тебя! Ты ж понимаешь, я-то всё равно тебя не развлеку, штаны тебе сейчас не нужны, а Пойнтс за этот актив твою скуку враз развеет без следа. Просто за этот хлеб тебе уже будет должен он, а не я. А Пойнтсу,  ему все равно, кого смешить.  А?
     Дядя Шура не поспевал за быстротой мысли  Игрека и некоторое время пребывал в оцепенении. Смысл сказанного дошёл до него не сразу:   
      - Ты хочешь сказать, что отдав тебе хлеб, я стану собственником одного развлечения Пойнтса? – неуверенно переспросил он. 
    - Именно так! Я расплачиваюсь с тобой активом, и он станет потенциалом твоих имущественных прав на услугу Пойнтса. Не я, а Пойнтс  будет твоим должником за отданный мне хлеб!
    - А, кажется понял! Это как будто Пойнтс отдает тебе долг через меня, попутно преобразовав его из развлекухи в хлеб, - наконец-то въехал дядя Шура. – Слушай, здОрово!
     Эта идея пришлась дяде Шуре по вкусу.  Лежалый хлеб не очень-то брали, а потому  медлить с товарообменом особенно долго не следовало. Да и скука, надо сказать, к этому времени   его уже вконец одолела -  по времени уже надо было тесто месить, а глаза ни на что не смотрели, руки не поднимались. В общем, они ударили по рукам, забежали  к Люк М-у и в два голоса попросили один игрековский актив переписать на дядю Шуру.
        «А что? - подумал про себя Люк М после недолгого замешательства, - Хозяин барин, долг принадлежит Игреку, и как собственник он имеет право им распорядиться. Всё чин-чином». Немного поразмышлял, и сделал соответствующую запись:
        3.1 Игрек: актив 1 долг на  Пойнтса
        3.2 Дядя Шура: актив 1 долг на Пойнтса
        3.3 Пойнтс: пассив 1 долг.  перед Игреком
        3.4 Пойнтс: пассив 1 долг.  перед  Дядей Шурой
        Проверив равенство суммы активов и пассивов, Люк М торжественно объявил:
- С этой минуты один долг Пойнтса по ( платежному) распоряжению его правообладателя Игрека отдан в собственность дяде Шуре! Поздравляю вас! Отныне вы  активные субъекты экономики, у каждого из вас теперь есть по одному активу!
     С этими словами Люк М гостеприимно открыл дверь наружу, показывая, что аудиенция закончена. Радостный дядя Шура вышел первым. Игрек подождал, пока тот отойдет на несколько шагов, повернулся к Люк М-у и  недовольно бросил:
       - Вальса Мендельсона только не хватало….

      Так Игрек обменял один долг Пойнтса  на хлеб, переведя стрелки правообладания по одному из двух обязательств Пойнтса с себя на дядю Шуру. Дядя Шура стал обладателем первого в своей жизни актива.  Преисполненный веселой решимости он направился к Пойнтсу. Настроение его уже было приподнятое. Шутка ли, знать, что ты в любой момент можешь потребовать то, о чём раньше мог только просить.

…………..

        …Настойчивый стук в дверь прервал сладкий  сон Пойнтса на самом интересном месте.
      - Давай, трави свои анекдоты» - услышал он требовательный и одновременно веселый голос дяди Шуры, вламывающегося в его дом. Некоторое время Пойнтс оторопело смотрел на «дядю». «Это с какого перепою?» - хотел он спросить, но пока фокусировал свой взгляд, тот опередил, разъяснив суть дела, и для пущей убедительности выставил  под нос заверенную Люк М-ом копию из долгового журнала о данном ему – Люк М-у – поручении (платежном): «Переписать  правообладателя по обязательствам Пойнтса в количестве 1 (одного) долга с Игрека на дядю Шуру в обмен на 1-у (прописью: одну) буханку хлеба».
       - Ты теперь мне должен, -  тыкая себя в грудь обрадовал он Пойнтса, - был должен Игреку дважды, теперь должен ему только один раз. А второй – уже  мне.
      Просыпающиеся мозги Пойнтса соображали медленно. Прогоняя остатки сна, Пойнтс пытался сообразить, в чем дело. 
         - Короче, - отрезал Дядя Шура, -  У меня на тебя актив, пляши давай!
        Слово «актив» подействовало на Пойнтса отрезвляюще. Развлечь дядю Шуру труда не составляло. «Наверное, это как-то связано с уменьшением моего долга, - неожиданная мысль  добавила Пойнтсу настроения,  – теперь не придется отдуваться вдвойне. А что? Штаны на мне, я сыт, чего не радоваться жизни? – размышлял Пойнтс, исполняя танец живота, – Вот,  завтра пойду,  да развеселю Игрека. Гопак, например, спляшу… Не, Гопак, пожалуй, не стоит» – озаботился  он за целостность новеньких штанов. Долг все-таки тянул его за душу…
…..
       Однако мечте этой сложиться было не суждено. Наутро Игрек оказался в прекрасном расположении духа и развлекаться не собирался. Найденное им решение переадресации правообладания по обязательствам должника наполняло его радостью и беспредельной гордостью.  Теперь можно было не ждать у моря погоды, а получать необходимую матчасть для тела или  услугу «для души» вне зависимости от текущих потребностей продавца. Красота! Актив в виде долга с легкостью состыковывал несовместимые по времени желания и возможности, и жить в такой долговой экономике становилось легко и просто. 
      - Живи пока, - шутливо обнадёжил он  обескураженного Пойнтса, и отправил того восвояси, - Недельку можешь отдыхать смело! Ха-ха!  Нет, две недели!! – громко прокричал он ему вслед. В голосе Игрека звучала неслыханная щедрость.
          «Ну, нет так нет. Подождем, мы люди не гордые», - флегматично  отреагировал Пойнтс на неожиданное сокращения  рынка развлечений и отправился восвояси ждать, когда правообладатель Игрек соизволит истребовать свои обязательства. «Чему он так радуется? – недоумевал Пойнтс, - Никто ж его не развлекал. Странно…»

      А Игрек, в радостном,  от переизбытка сил возбуждении вновь взялся за шитьё, ибо быстро сообразил, что пошитые им  штаны это теперь его потенциальные активы. А чем больше активов, тем жить в долговой экономике оказывалось легче - свободнее!
 
…….

      Так, благодаря стечению обстоятельств и созданной Люк М-ом  системе учета обязательств в местной экономической формации, минуя стадию наличных и товарных денег,   возникла система безналичных расчетов. А сама экономика из натуральной перешла в долговую.