В мирных переговорах нет смысла

С Запада все чаще и чаще доносятся осторожные голоса с предпожением, что, возможно, стоило бы затеять с Россией мирные переговоры о бывшей Украине, указывающие на то, что там некоторые, возможно, уже пережили стадии отрицания (ещё немного санкций, и Россия сложится, как зонтик) и гнева (давайте отдадим все наши деньги и оружие киевскому режиму) и приближаются к стадии торга (пусть Россия оставит себе Крым, а остальное отдаст). Как и предыдущие этапы, этот основан на очень глубоком непонимании текущего положения дел. Это не так уж сложно объяснить тем, кто готов к приёму новой информации.

1. Идея мирных переговоров предполагает определенный уровень доверия между двумя сторонами. В данном случае доверия просто нет, потому что к настоящему времени Запад нарушил все свои обещания. Когда Россия позволила Германии воссоединиться, она приняла за чистую монету обещание, что НАТО не будет расширяться на восток; а затем НАТО сделало именно это, вплоть до границ России в Скандинавии и Прибалтике, и до сих пор лелеет мечты о поглощении того, что осталось от Украины. Вместо того, чтобы позволить Донецким повстанцам в быстро разгромить установленный США киевский режим в 2014 году, Россия согласилась на Минские соглашения, которые киевский режим полностью проигнорировал, а затем лидеры Германии и Франции, подписавшие эти соглашения, признали, что это была лишь тактика проволочек, использованная для того, чтобы выиграть время для вооружения и обучения украинской стороны. И давайте ради краткости пропустим многочисленные обещания, нарушенные США. Все это дало повод России называть ее недоговороспособной. ЕС и ООН в равной степени не заслуживают доверия. Возьмем, к примеру, зерновую сделку. Она предполагала услугу за услугу: экспорт украинского зерна должен быть разблокирован в обмен на разрешение определенного российского экспорта. Россия выполнила свою часть сделки, но остальное было проигнорировано. Таким образом, переговоры были бы бесполезны, потому что не может быть мирного соглашения, если нет доверия, а доверия нет.

2. Идея мирных переговоров предполагает наличие войны; но войны нет. Идет специальная военная операция против неких террористов и военных преступников, которые в течение восьми лет обстреливали мирное население, повсеместно нарушали права россиян, а затем запланировали полномасштабный штурм Донецка, который российская армия сорвала. Объявления войны и разрыва дипломатических отношений не было: посольство Украины в Москве по-прежнему открыто, как и посольство России в Киеве. Россия разрешает украинским гражданам безвизовый въезд в Россию и упрощенный путь к российскому гражданству. Российская точка зрения состоит в том, что русские и украинцы — это один и тот же народ с одинаковыми правами, но что украинское государство утратило своё право на суверенитет, нарушив права идентифицирующих себя как русские, предпочитающих говорить по-русски и совершать богослужения в русских православных соборах и церквях. Спецоперация не может считаться завершенной до тех пор, пока все террористы и военные преступники на территории бывшей Украины не будут либо уничтожены, либо привлечены к уголовной ответственности, а территория бывшей Украины не будет полностью демилитаризована, и ничего из этого списка не подлежит обсуждению.

3. Идея мирных переговоров предполагает разумное исходное предложение. Примером неразумного стартового предложения является то, которое предлагает другой стороне то, чего она заведомо не очень-то и хочет—например, отмену санкций США и ЕС, которые, по мнению России, являются односторонними и, следовательно, нелегитимными, а потому не являются темой для обсуждения и, в любом случае, наносят гораздо больший ущерб ЕС, чем России. Еще один пример неудачного начала—требовать от России отказаться от части своей суверенной территории. Согласно конституции России, Крым, Донецкая Народная Республика, Луганская Народная Республика и Запорожская и Херсонская области ныне являются частью Российской Федерации на основании их международно признанных прав на самоопределение и результатов всенародного референдума. Любой публичный призыв к их отделению является преступлением согласно российскому законодательству. Предложение российским чиновникам совершить государственную измену, — не лучший стартовый гамбит для переговоров.

4. Идея мирных переговоров предполагает хотя бы минимум взаимного уважения между сторонами, участвующими в переговорах. А если вы возьмете любую из множества статей о России, публикуемых в США или ЕС, и просто замените «русские» на «евреи» и опубликуете результат, вы довольно быстро окажетесь в тюрьме за преступления на почве ненависти. Русофобия, свирепствующая на Западе, ничем не отличается от антисемитизма или расизма в целом. Зачем российским чиновникам давать аудиенцию таким предосудительным, презренным людям?

5. Идея мирных переговоров предполагает, что обе стороны конфликта могут что-то выиграть от них. Но что выиграет Россия от преждевременного прекращения боевых действий—до полного достижения целей демилитаризации, денацификации и нейтралитета Украины, которые являются заявленными целями специальной военной операции? Более того, это не единственные цели, которых хотела бы добиться Россия: за несколько месяцев до начала операции Россия потребовала от США и НАТО выполнения своих обещаний взятых на себя обязательств по обеспечению коллективной безопасности, в частности путем возвращения НАТО на позиции 1997 года и вывода иностранных войск и наступательных вооружений из Восточной Европы. Более того, специальная военная операция помогла сосредоточить внимание мира на насущных задачах: дедолларизация, организация коллективной безопасности вокруг альтернативных организаций, таких как БРИКС и ШОС (чьё членство быстро увеличивается), организованных вокруг Китая как экономической силы и России в качестве главного источника военной мощи и безопасности, а также выполнения задач деколонизации в Африке, Латинской Америке, Азии и бывших советских республиках. Все эти задачи еще не завершены и требуют больше времени.

6. Идея мирных переговоров предполагает, что обе стороны в конфликте торопятся его завершить. Но Россия никуда не торопится. Она задействовала от 10% до 15% своих вооруженных сил для проведения специальной военной операции. Она не ввела мобилизацию, а лишь призвала небольшую часть резервистов и приняла некоторое число добровольцев. Её экономика не была переведена в положение военного времени и чувствует себя очень хорошо: рост, согласно прогнозам, возобновится уже в конце этого года. Россия использовала конфликт как возможность усовершенствовать свое оружие и тактику в прямом противостоянии с НАТО (которое в значительной степени командует украинскими силами), обновить свои системы вооружения и разработать новое оружие и тактику, особенно в противовоздушной обороне, борьбе с беспилотниками и радиоэлектронной борьбе. Кроме того, этот конфликт дал России возможность избавиться от внутренних врагов, многие из которых покинули Россию добровольно. В ходе конфликта, Россия уже вернула себе ряд земель, которые исторически являлись российской территорией, и по мере проведения специальной военной операции она может получить еще больше земель, увеличивая свою геополитическую мощь и экономический потенциал. В целом для России выгоды от спецоперации значительно перевешивают издержки, и сбор этих выгод еще далеко не завершен.

7. Идея мирных переговоров предполагает, что ни одна из сторон конфликта не видит относительно легкого и незатратного пути к полной победе, а Россия видит именно такой путь. Коллективный Запад серьезно навредил себе, наложив тысячи и тысячи санкций на Россию. Самое главное, что все страны ЕС, и особенно Германия, разрушили основу своего экономического процветания—дешевую энергию из России,—и в результате вошли в штопор экономического кризиса, при выходе из которого они окажутся слишком слабыми, чтобы представлять риск для России. В то же время за океаном США, с экономической точки зрения,—это ходячий мертвец. Их последний остаток экономической мощи опирается на сланцевую нефть, которая уже миновала свой пик добычи и она скоро начнёт стремительно снижаться. Их казначейство и банковская система приближаются к коллапсу, поскольку мир неуклонно отказывается от доллара США. Их возглавляет дряхлый марионеточный президент, а вице-президентша— гогочущая идиотка. Они находятся в состоянии вялотекущей гражданской войны, которая неизбежно разгорится по мере дальнейшего финансового коллапса и ухудшения экономических условий. Учитывая эти события, США могут перестать быть соперником, военные базы США по всему миру перестанут функционировать, ЕС и НАТО распадутся, а европейцы и другие бывшие американские вассалы заменят своих американских марионеточных лидеров патриотически настроенными консерваторами и восстановят двусторонние отношения с Россией. Россия знала, чего она хотела в начале специальной военной операции, но то, что она сможет получить в конце её, может выйти далеко за пределы самых смелых мечтаний её лидеров.

8. Идея мирных переговоров предполагает, что обе стороны боятся быть втянутыми в более широкий конфликт и видят в мирных переговорах способ избежать его и ограничить ущерб. Однако, с точки зрения России, специальная военная операция является самоограничивающейся: за исключением спорадических актов украинского терроризма, конфликт ограничивается 1000-километровой линией фронта, проходящей через бывшую Восточную Украину; украинские националисты уничтожаются с бешеной скоростью, до тысячи человек в день, причем соотношение потерь очень сильно в пользу русских — вплоть до 10 к одному; сначала у Украины, а теперь и у всего НАТО быстро заканчивается оружие, поскольку русские продолжают уничтожать всё, что украинцам удается подвезти на фронт; а благодаря гиперзвуковому оружию нового поколения, против которого у НАТО и США нет средств противодействия, Россия имеет полное превосходство в эскалации, в результате чего командующие США и НАТО живут в паническом страхе перед возможностью прямого военного столкновения с Россией.

На данный момент, наибольший риск для России заключается в том, что украинская армия просто сдастся, ее западные сторонники стыдливо разбегутся, и останется ук-руина, с которой русским придется как-то разбираться в одиночку, подкармливая и охраняя нищее, враждебно настроенное население. Чтобы избежать этот сценарий, российская сторона прибегает к поистине постыдной театральности, изображая слабость, чтобы поддержать ослабевший дух украинских сил и призвать их к продолжению боевых действий, а в идеале—к переходу в контрнаступление, поскольку тогда русским будет легче их уничтожать. Недавнее истерическое видео Евгения Пригогина на фоне убитых солдат, жалующегося на нехватку боеприпасов,—яркий пример этого жанра. Поскольку он возглавляет частную военную компанию «Вагнер», он может позорно вести себя перед камерами, не запятнав этим честь российской армии, и кремлевские пропагандисты в полной мере пользуются этой уловкой.

Но в конечном итоге Россия, скорее всего, будет вынуждена принять то, что на протяжении всей истории служило стандартным, нормальным и ожидаемым окончанием вооруженного конфликта: безоговорочную капитуляцию. Кажется, в мире наконец-то закончились дураки, желающие подписывать мирные договоры с Западом.