Люди Дождей

Люди умеют менять воспоминания, понемногу добавляют лжи, чтобы не видеть истину.  ( Доктор Хаос) 

В воспоминаниях невернувшиеся становятся ещё милее. Они всегда улыбаются самой светлой улыбкой. (Антуан де Сент-Экзюпери)
----------------------------------------------------------------
 Крета признали слабоумным и отправили в спецшколу. После третьего класса.   Серёга Кретов, жил в соседнем подьезде. Мы делали с ним поджиги, взрывали болты с гайками , забитыми спичечной серой и он никогда  не был  слабоумным - в наших глазах пацанов  . 
  Мы просто стали ходить в разные школы. Я в десятую, а он в сорок вторую - из которой путь был лишь один - ГПТУ 52, где учили мешать  цемент с песком - потому что водку с пивом студенты этого заведения умели мешать  лет как восемь точно.  
  Потом я служил в СА - потому что Родина сочла меня умным.  И достойным этой высокой чести -  пару лет  месить цемент с песком в стройроте  г. Владимира для постройки штаба армии РВСН. 
  Чудесное время.   Родина жила в эпоху , названную потом гонками на лафетах, а мы -  сто сорок воинов переростков  от двадцати и старше  возводили здание Штаба, и возвели к сорокалетию Великой Победы, и были уволены в запас  с выдачей воинского требования на билет до места , откуда были призваны - или до куда душа пожелает. 
 Серега  Уголь  , увольнявшийся уже в почти тридцать ( его призвали в двадцать восемь )  - истребовал себе билет до Находки - потому что очень хотел увидеть Океан , и поэтому дал  нашему товарищу гвардии майору Беляеву Петру Афансьевичу какую то левую бумажку про то, что он завербован на траулер.
   И ведь доехал Уголёк до Находки, и прислал телеграмму - как и обещал.  "Я вижу Океан."    В  военную часть  43 17-.  
   Я уходил последним из моего призыва на дембель   , в июле. Петр Афанасьевич был добрый заботливый отец с двумя дочками на выданье ,   я был не очень старый с его точки зрения  - мне не было двадцати пяти.  
 Он выдумал дивную причину - что поскольку  я четырежды сидел на гауптвахте за самовольные отлучки и употребление на территории части   запрещённых напитков , то два месяца гауптвахты в срок службы не входят , и я не дослушил, хотя я уже переслужил - но мне было всё равно - я был взрослый мужик  по армейским реалиям  , многие ротные были младше меня по возрасту.
  Петр Афанасьевич, дорогой ты мой майор  замполит, целый гвардии майор. Мы же с тобой жрали этот ром " Гавана Клуб"  в строящемся Штабе Армии РВСН, суперсекретном.  Водки то тогда уже почти не было, была андроповка по четыре семьдесят, а по пять тридцать уже почти по талонам, хотя до выхода указа "Об борьбе с пьянством и алкоголизмом" оставалось  ещё  почти год.
   Отпустил меня  Петр Афанасьевич во второй половине июля,  выдал мне обходной лист,  я проставил печати везде , расписался за воинское требование на билет, и в своей форме прибыл на вокзал г. Владимир.  Петр Афанасьевич проводил меня ,  потому что военные патрули и прочее и посадил в вагон.  Выпили мы с ним  на посошок, обнялись ,  сказал мне  товарищ гвардии майор , тоже в общем то дембель ( он уже 25 своих лет отслужил, академий не заканчивал , и полковником ему не быть никогда ) -   Ты это - если надумаешь - возвращайся. Дай телеграмму  и я встречу.  
  Хороший он мужик был, надеюсь жив ещё -  ему сейчас за девяносто пять, бывает, что майоры долго живут - токо редко. 
   А я вернулся в мой город знакомый до слёз. В Новокузнецк .    Зашел во двор , спустя трое суток поезда .  В общем то , всё тоже самое.  Пусто, дети в школе , мужики на работах.  И стоит такая красная Семёра.    Семёра красная в середине восьмидесятых - это , ребята - не мерседес в девяностые .. Это сильно почтеннее, уважительнее, и пафоснее.  Сильно.  
  Я закурил  .  Ту 134 , наверное.  Тридцать пять копеек.   И тут выходит Крет,  открывает машину и смотрит на меня  -  ну, он меня уже лет десять не видел, подзабыл.  Кто ты , в глазах читается. Ну, я ему сигарету предлагаю , он отказывается.  Я говорю - Крет, это я -  Серёга из семьдесят пятой.  Он мне - богатым будешь.  Я ему - ну , вряд ли . Он говорит - вечером  зайди.. 
  Захожу..
   Общие слова, то сё.. Чай пьём -  без водки.  Я такой  - Крет - откуда ? 
Он мне . 
Знаешь .  Ты же знаешь, что я дурак .. Ну , и все знают.  И справка у меня есть. 
Работаю на ликерке. Грузчиком. Ношу брюки шторы  из начала семидесятых, как  хиппи. Из холста, из которого афиши для кино рисуют . Он колом стоит, этот холст..   Иду на обед - четыре бутылки водки на одной ноге под шторами, четыре на другой. Так два раза в день.  Я непьющий , ты же знаешь. Потому что я дурак и мне нельзя.   
  Вечером отвожу таксистам .  Отдаю им по госцене. А они мне деньги. Они же знают, что я дурак.   
  Так вот и купил семёрку .   Я же инвалид.    Накопил и купил.  
 Ты же после армейки?  А меня не взяли.  Потому что дурак.  Вообщем, если что - нужна работа - приходи к нам на ликёрку. Только если ты выпивать любишь - лучше не приходи.  Через полгода тебя не будет.   
    Крета , Серёжку Кретова - признали слабоумным. После третьего класса.    
 Пятнадцать лет спустя , после наших игр во дворе с поджигами,  выплавления парабеллумов из свинца в глине  ,  и прочих детских забав    Крет был взрослый, умный по тому времени, обладал всеми навыками правильной жизни в ту эпоху  -  его никто не сдал, хотя знали наверняка,   он имел водительские права,  он имел паспорт с некими штампами об ограничении дееспособности - которые удалялись из паспорта методом  шоколадки коньяк шампаньское паспортистке ,   и возможно он пережил девяностые и даже жив сейчас. 
 Ну а морали тут нет никакой . 
 Только цифры. Два восемьдеся семь, три шисят два ,  четыре двенанадцать, четыре сорок две, четыре семьдесят, пять тридцать  , шесть восемьдесят , восемь шестьдесят , девять двадцать.  
 Спирт питьевой стоил девять рублей во второй половине восьмидесятых. И да - наверное каждый вспомнит своего Крета - слабоумного по советски - хотя он просто Человек Дождя.  .   
------------------------------
В юности все сравниваешь со своими мечтами, в старости – со своими воспоминаниями. (Эдуард Эррио)