Преступное бездействие

Деньги Украины, которыми мы сейчас пользуемся, оказывается, могли быть совершенно иными. Из-за вмешательства некомпетентных людей портреты выдающихся личностей на украинских гривнах вышли далекими от оригинала. Как создавались гривны, находящиеся сегодня в обращении? Это целая история, новейшая история создания украинских денег. Об этом рассказывают их создатели – художники Борис Максимов и Василий Лопата.
Когда был путч, я думал: а не свернуть ли это дело?
— В начале 1991 года мне позвонил Василий Иванович Лопата, — рассказывает Борис Максимов. – У него были хорошие связи. Его считали даже придворным художником. Он знал мои руки. До этого я занимался товарным знаком и работал в Торгово-промышленной палате. Звонок Лопаты был для меня полной неожиданностью. Как оказалось, было приглашено человек двадцать графиков.
Им дали задание приступить к работе над гривной и через месяц встретится. Курировал эту акцию Владимир Пилипчук. Через месяц мы принесли на рассмотрение законченную 5-гривневую купюру. Все это было экспромтом. И получилось так, что 11 мая, в день моего рождения «на ковре» в Верховном Совете (были Кравчук, Плющ, Гринев, Заяц) Леонид Макарович сказал, глядя на нашу купюру: «Это будем делать». После этого было выдано задание на весь ряд.
— А ведь еще был Союз?
— Совершенно верно. Когда был путч, я как раз сидел над гривной и думал: «А не свернуть ли это дело и спрятать?» Кстати, десятку с Мазепой и 50 гривен с Грушевским разрешили делать только после путча. Знаете, какое было отношение к этим личностям. Когда весь материал был готов, Канадская банкнотная компания забрала его в сейф. И в октябре 1991 мы поехали работать в Канаду. Там, кстати, и за независимость проголосовали. Был создан цветовой код серии, композиция, специальный шрифт, в котором староукраинские элементы объединились с простотой прочтения, чтобы любой бабушке было понятно.
Все делали вручную
— Слышал, шли споры, какой портрет Шевченко ставить на 100-гривневую купюру: в шапке и кожухе или в сюртуке, «по-интеллигентному»?
— Да. Василий Иванович нарисовал потрясающий портрет Шевченко. Но приняли решение дать его в шапке. От нас не зависело. (Тут в разговор вмешивается жена Бориса Николаевича, Ирина: «Шевченко ведь академик был! Это же не просто дядько в жупане. Думаю, реже всего он ходил в кожухе»).
— Почему уехал Лопата?
— Даже не могу ответить на этот вопрос. Может, влияние супруги – у нее родственники там были. Он мне неоднократно звонил до отъезда, жаловался на отсутствие работы. Лопата работал в технике линогравюры и говорил, что это искусство в Украине находится в упадке. Конечно, раньше в Киеве работало столько издательств, дававших заказы на иллюстрации. А теперь…
— Как вы делали работу?
— Участие Василия Ивановича – портреты исторических деятелей и виды архитектурных памятников на обороте купюры. Мое – все остальное.
— А ведь разработаны еще и монеты?
— Они тоже забрали много времени. Очень долго решали, как их назвать. Предлагали сначала «шагом», но решили копейкой. Монеты выполнены один к одному по нашему замыслу. Я был просто потрясен, когда увидел их по телевизору. Я очень много делал подобной продукции, когда работал в торговой палате – медали, жетоны, значки. Видимо, этот опыт пригодился.
— Все купюры пошли в серию?
— Нет. Уже после возвращения из Канады были заказаны 500 и 1000 гривен. Самые красивые. Это и естественно. Мы рисовали их, набив руку. Не торопясь. Было время.
Чтобы понять сложность работы, расскажу, что в Канаде родилась идея создать сувенирные буклеты. Но даже Канадская банкнотная фабрика не имела серьезной компьютерной системы. Пришлось в Оттаве обратиться в солидную компьютерную фирму. Но там один час работы стоит 10 тысяч долларов. Поэтому все пришлось делать вручную – с сохранением особенностей банкноты один к одному. И так каждую купюру. Но пока, как говорится, «велика подяка»
— С вами заключали договор на работу?
— Вы знаете… (Глубокий вздох. Пауза.) Вопрос, конечно, щекотливый. Дело в том, что, получив такое задание, в то время никто не думал ни о договоре, ни о деньгах. Или мы так воспитаны советским временем, что «вначале думай о родине, а потом о себе», или… К сожалению. И до нас не доходило даже, что на таком высоком уровне может встать такой вопрос. Мы думали, что он решится сам по себе. Но когда пытались выяснить это в Канаде, то тамошнее симпатичное руководство, открыв бумаги, посмотрело и сказало: «А вас здесь нет». И потом уже Василий Петрович Гетьман вмешался, будучи несколько раз в Канаде — за те три месяца, что мы там работали, как бы немножко поддержали небольшим гонораром. А в Украине мы этот вопрос не поднимали, потому что сами видите, какое время было.
— Получается, вам ничего не заплатили за эту работу?
— Ну, я бы не хотел этот вопрос затрагивать…
— Но почему!?
— А может, она не вводилась бы…
— Ну и что! Заказчик дает работу! Это же не дружеский шарж на президента рисовать!
— Но это сейчас мы можем так поставить вопрос. А тогда мы думали, что он решится сам собой. За дизайн монет нам вообще ничего не заплатили.
И не узнал дизайнер дело рук своих
Для Максимова и Лопаты работа над гривной завершилась в начале 93-го года. После этого менялись правительства, президенты, руководство Национального банка. Сам Борис Максимов увидел гривневые купюры, которые собирались пустить в оборот, на экране телевизора. Он не узнал две из них: 50-ти и 100-гривневую.
Это была совершенно не их с Лопатой работа: «Я ахнул. Сидел, чуть не плача. Когда сделали весь ряд, и вдруг из ничего что-то вынуто и на том же материале перекомпоновано… Обидно, если будет критика… На базе наших элементов сверстаны кем-то композиция и дизайн. Я считаю, что нарушен весь ряд и тот творческий замысел, который не так просто дался».
Сравнив предоставленные в редакцию образцы гривны с тем, как это задумывалось, ахнул и я. С сотенной купюры вместо интеллигентного, тонко прорисованного Шевченко смотрел на меня какой-то грубо намалеванный дядько с мутным взглядом, смахивающий на махновца в кудлатой шапке. Вместо руки мастера – грубый бездарный шарж.
Для Грушевского задумывалась купюра красного цвета, с элементами, присущими советскому монументальному стилю, чтобы отразить трагичность эпохи, в которую жил первый украинский президент. Увы, от этого замысла не осталось и следа. По словам Бориса Максимова, кто-то неизвестный вставил розетки от купюры, которая первоначально предполагалась для Леси Украинки. Поэтому на 50-гривневой купюре рядом с Грушевским красуется композиция в духе «Лісової пісні». Действительно, как в лесу живем, по законам джунглей.
Те же купюры, которые вышли из-под руки Максимова и Лопаты, – единица, двойка, пятерка, десятка – производят впечатление. Совсем потрясающе смотрятся проекты 500 и 1000-й купюр, которые не пошли в серию. Жаль, что замысел талантливых авторов оказался изуродованным.
Гривна получилась не такая из-за вмешательства посторонних людей
После публикации в «Ведомостях» интервью с художником Борисом Максимовым в адрес редакции пришло письмо из Америки, которое написал Василий Лопата, тот самый художник, о котором говорил в своем интервью Борис Максимов. Именно Василий Лопата является автором рисунков на украинских деньгах.
«Дорогая редакция! Я долго раздумывал, прежде чем взяться за ручку, ибо это письмо ставит меня в унизительное положение невинного человека, который вынужден оправдываться. Но все-таки я хотел, чтобы ваша газета дала и мне возможность высказать свою позицию. Ведь Борис Николаевич во многих высказываниях грешит против правды.
В интервью Борис Максимов говорит: «В начале 1991 года мне позвонил Василий Иванович Лопата. Он имел хорошие связи. Его даже считали придворным художником». Хочу спросить у него, на каком основании он дает мне такую характеристику? При каком дворе я служил, чьею рукой был обласкан, какие посты занимал, что получил (дачу, машину, квартиру), какие придворные наказы выполнял? Я думаю, что он не сможет ответить, ибо это сознательная ложь: ведь Максимов хорошо знает, как я жил и работал.
Когда я получил приглашение участвовать в конкурсе на создание эскизов украинских денег, я работал уже более 25 лет. Тема моих работ, начиная со времени обучения в Киевском художественном институте, — история Украины. Я делал иллюстрации к произведениям Ивана Франко, Леси Украинки, к украинским думам, балладам, песням, сказкам. К «Слову о полку Игоревом», наконец – «Кобзарь» Тараса Шевченко, над которым я работал почти 5 лет и сделал около 150 гравюр… Я не могу не сказать без гордости, что никогда, даже ради хлеба насущного, не делал портретов вождей и других конъюнктурных работ.
Меня пригласили участвовать в конкурсе вместе с такими известными художниками, как О.Данченко, В. Чебаник, В. Юрчишин, В. Перивальский, С. Якутович. Эта группа художников вместе с комиссией Верховной Рады Украины определила задачи и конкретные темы, которые должны были отображаться на купюрах.
Был март 1991 года. Еще существовал СССР. И нужно отдать должное мудрости и смелости Леонида Кравчука, который взял на себя ответственность за такое смелое решение. Ведь до 24 августа было еще полгода. Он определил сроки изготовления эскизов: с 28 апреля по 11 мая. Как видите, сроки были очень сжатыми.
И вот 27 апреля 1991 года я пригласил Бориса Максимова для изготовления дизайна купюр, зная его руки, как он сам говорит. По качеству, тщательности и быстроте дизайнерской работы он действительно мастер.
Да, он хорошо выполнил свою часть работы, которую скромно назвал «все, кроме портретов и видов архитектурных памятников»… На вопрос о причинах моего временного отъезда в США не сказал главного – о моей прогрессирующей болезни. Я, по его словам, уехал из-за неуплаты мне гонорара за работу над гривнами (такое, к сожалению, было и раньше). Это абсолютно не соответствует действительности. Более того, моя профессиональная потребность морально и материально буквально выпихивала меня с родной земли…
Хочу добавить несколько слов и о своем участии в создании гривны. Была проведена большая придирчивая работа по изучению истории, материальной культуры, орнаментики. Хотелось сделать гривну чисто национальной, наполнить ее информацией об Украине, которую в мире, к сожалению, знают очень плохо.
Особое внимание, естественно, уделялось портретам. Каждый из них делался в нескольких вариантах. Я столкнулся со многими трудностями: прижизненных изображений князей нет, все портреты Ивана Мазепы противоречат один другому и т.д. Тут мне помогли своими советами прекрасные ученые-патриоты М. Байчевский, С. Высоцкий, П. Толочко, а также Л. Танюк, П. Мовчан, В. Яворивский, Д. Павлычко, И. Заец. Всем им я очень благодарен.
С болью и горечью смотрю на портрет Тараса Шевченко на нынешней 100-гривневой купюре. И не потому, что это не моя работа и что он в шапке и кожухе (несмотря на свое звание академика, сам Тарас Григорьевич последовательно формировал свой образ народного поэта не только своей поэзией и гражданской позицией, но и внешним видом. В 1859-1860 гг. он фотографировался и изображал себя на многих автопортретах именно в кожухе и шапке). Просто это не Тарас по всем характеристикам!
К сожалению, и мои портреты также вышли далекими от оригиналов. Но так будет всегда, если посторонние некомпетентные люди будут вмешиваться в работу художника, будут мешать воплощению авторского замысла и даже изменять уже утвержденные оригиналы.
Мне стало это понятно еще во время работы в канадской фирме, где печатались гривны. Надо было как-то этому помешать. Были письма в комиссию ВС, после возвращения – обивание порогов президентской приемной. Но никого уже это не интересовало. Не приняли. Не выслушали. Не помогли. Поэтому мы «маємо те, що маємо».
Посылаю вам копии портретов для сравнения с теми, что на нынешних купюрах. Прошу вас, по возможности, их опубликовать. Хотя бы для того, чтобы реабилитировать себя перед людьми.
Я был в Украине и сердцем, и моими мыслями, воспоминаниями и мечтами. Я продолжаю работать в США, но все мои работы – об Украине и для нее. И дай Бог мне возможность возвратится домой и… успеть сделать то, что мне было Им предназначено. С глубоким уважением Василий Лопата. Сан-Франциско».