Письма в небытие. Как Украина относится к своим погибшим

Этот материал - ответ на статью "Без прошлого нет будущего. Жизнь на Украине с российским паспортом". https://aftershock.news/?q=node/1188254

О том, что на самом деле происходит на всех фронтах СВО, красноречивее всего свидетельствуют не сводки и репортажи, а группы поиска людей в соцсетях, в которые последние месяцы вступают все больше украинцев. Херсон, Артемовск, Пески — все горячие точки прослеживаются при беглом просмотре массива пропавших без вести.

«На коленях прошу, помогите найти сыночка! Побратимы сказали, что он погиб под Попасной, но я не верю. Присмотритесь, может, в госпитале, потеряна память», — вал подобных сообщений со всей Украины растет с каждым днем.

«Нашу власть интересовали только пленные с "Азовстали”, а наших мужей для них не существует! Нас запугивают, чтобы мы молчали!»

Почему обмен «азовцев» (запрещенная в России организация) расшатал украинское патриотическое общество и кто наживается на «мертвых душах», выяснял корреспондент aif.ru.

Командование угрожает расправой

«Сыночек Данилка, мы тебя все ждем домой живым! — пишет бухгалтер из Хмельницкого пани Леся. — Он уже пятый месяц в плену. У меня на войне и старший сын. Но фото не могу выставить — сами понимаете. У нас на фронте семь человек из семьи, самому старшему — 40, а младшему — 20».

Несмотря на то, что украинцы упиваются кровожадными страшилками о том, как якобы их братьев и мужей истязают российские солдаты, но плен — мечта каждой матери и жены, получившей похоронку или известие о том, что родственник пропал без вести.

Как правило, о том, что «захыснык» пополнил обменный фонд, его близкие узнают из видео и фото, выложенных в каналах представителей союзных сил.

Все официальные украинские ресурсы и «горячие линии» действуют практически формально, содействия родственникам всушников и нацбатов не оказывая.

«Мне говорили, что нужно молчать. Мне это тяжело было делать, но мы верили, что он скоро вернется, его обменяют, — делится возмущением сестра пленного. — Но как выяснилось, в нашей стране меняют только тех, у кого в высших кругах связи...».

На условиях анонимности родственники говорят о том, что им поступают угрозы от командования, которое заинтересовано в сокрытии потерь и в том, чтобы не платить компенсацию за погибшего.

«Принесли повестку о его смерти, а через сутки опровергли информацию, сославшись на ошибку, — пишет мать пропавшего под Харьковом. — Может быть, мой сын контужен или утратил память?..»

«Муж находился в Херсонской области, их бригаду разбили, но некоторым удалось спастись. Командование молчит, оно нас бросило, а ведь я их на коленях умоляла помочь!»

Украинские семьи возмущаются, что высшее руководство страны провело целую операцию по пиару и освобождению верхушки «азовстальцев», бросив на произвол судьбы простых пленных. В бешенстве и родственники рядовых «сидельцев»-нацбатовцев из еленовской колонии, застрявших там с мая. Самые отчаянные пишут обращения к Зеленскому, но они остаются без ответа.

В попытке получить хоть какую-то привилегию родственники красочно давят на жалость. Выясняется, что у половины нациков остались дома немощные родители или множество детей.

«В плен попал молодой офицер, — пишут из села на Хмельниччине. — Еще вчера мы радовались и гордились успехами нашего сыночка, братика, односельчанина, помогали средствами на дрон, а потом на автомобиль. Дома защитника ждут мать и пятеро братьев и сестер. Помогите вернуть нашего Витасика!»

Лекарство от наивности

От безысходности некоторые матери нацбатовцев аккуратно интересуются, нельзя ли узнать информацию у властей ДНР или в больницах? Это отчаянный шаг, потому что бывшие сочувствующие тут же заклевывают за такую крамолу. Между тем, официальные украинские инстанции дают родственницам куда более либеральный ответ: «У нас нет информации. Если ваш муж в плену, то делайте запрос в Россию, а потом с письменным ответом приходите к нам!»

Безвестность и отчаяние породили новый и очень успешный вид заработка для мошенников: по телефонам, указанным в объявлениях, с родственниками пропавших связываются люди, аккуратно вымогающие деньги.

Аферисты утверждают, что военные находятся в госпитале или плену. В зависимости от наглости мошенника или глупости жертвы просят деньги «за информацию», «на лекарства», «на бензин». Стартуют с небольших сумм в 400-500 гривен, но иногда удается месяцами держать родственников на ключке, и навар доходит до десятков тысяч гривен.

«Мою сестру заверили, что ее пропавший муж находится в плену в Донецке, — рассказала aif.ru представительница пострадавшей семьи. — Обещали, что его тайно вывезут из тюрьмы, а потом переправят в условное место в Запорожской области, подконтрольной Украине. Каждый "этап” она оплачивала, плюс были расходы на топливо, еду, требования увеличивались. Были моменты, когда она засомневалась, тогда женщина, мошенница, сказала ей: "Не хотите платить — мы будем заниматься другими пленными, а ваш пусть умирает. Вот так вы его цените, он у вас сдохнет в плену, а вы дальше торгуйтесь!” В общей сложности за месяц сестра потратила около 50 тысяч гривен, перечисляя их на карту неизвестной».

«Мы — счастливые родители. Похоронили сына»

Мало кто может признаться себе, что на многочисленных видео в сети, где тела украинцев истлели до костей на поле боя, могут быть близкие.

Бродячий сюжет украинского сегмента интернета — рассказ о том, как где-то похоронили бойца, а потом родители увидели его живого в плену. Очевидцев таким событиям нет, но практически каждый считает должным пересказать эту утешительную легенду под постами о пропавших. Проза жизни куда более сурова.

«Мой брат, пограничник из Мариуполя, со слов побратимов, погиб 23 марта, — рассказывает украинка. — Сначала не верили, думали, что он в плену. Когда был обмен телами в июне, то нашли его в Киеве в морге, опознав по тату. Там было три больших рефрижератора с нашими погибшими защитниками...»

«Они не хотят платить компенсацию! Только если гибнет генерал или майор, так бегом находят группу, чтоб тело забрать!» — Возмущается львовянка.

Большинство похорон проходят в закрытых гробах, что потом влечет за собой предсказуемые последствия.

Матери и жены, которым выдали останки, идентифицировав по документам и «смертнику» (медальон с данными), начинают сомневаться, того ли человека они похоронили. Самое пропащее дело — заикнуться о своих сомнениях в соцсети.

Вдова мгновенно получает волну жесточайшего хейта от таких же родственников пропавших без вести. Каждый в глубине души все-таки подозревает, что неизвестные останки могут принадлежать его родным.

«А вы подумали, что это мог быть чей-то ребенок? Подумали про других родителей? Получается, что вам добрый дядя привез неизвестно кого, а вы похоронили?! Делайте эксгумацию и экспертизу ДНК!»

«В Днепре нашлось тело моего мужа с документами и личными вещами, — комментирует жена всушника. — Чуть не забрала для похорон, но позвонили из военкомата и сказали, что на теле есть татуировки, а у него их не было»...

«А мне хоронить нечего. Побратимы сказали, что сгорел дотла. Опустились у меня руки, хотела покончить с собой. Но понимаю, что когда он вернется, то некому будет встретить. Потому что все равно не верю похоронке».

«Я вот говорю, что мы — счастливые родители. — подытоживает одна из матерей. — Похоронили сына. Тело тоже было запаяно в трех мешках. В Днепр ездили сами. Военком сразу сказал, что бригад практически нет — и никто нам его не привезет».

Судьба многих пропавших неизвестна с самого начала СВО, а генетические экспертизы затягиваются на месяцы.

Шароварный маскарад

Когда просматриваешь слезные крики о помощи и соприкасаешься с родственниками погибших, невольно ловишь себя на чувстве жалости. Избавиться от него можно легко — достаточно внимательнее посмотреть на фото пропавших и страницы их родных, на которых плач чередуется с нецензурными патриотическими кричалками и призывами к радикальной расправе с жителями России. О том, что были развязаны боевые действия, не жалеет никто, и женщины возмущены только одним: почему муж погиб, ведь должен был вернуться с лаврами и трофеями?..

«Ужасы мобилизации» на Украине тоже на поверку оказываются, мягко говоря, сильно преувеличенными. Большинство военных — идейные, контрактники.

Лоснящиеся, крупные, холеные и откормленные (как и положено на Западной Украине, где бытует культ сытной еды), они с довольной ухмылкой позируют с автоматами, пулеметами на фоне орудий, стреляющих по мирным городам.

Иногда кажется, что ты вовлечен в какой-то маскарад: настолько странно смотрятся взрослые мужики, выбрившие себе головы с «оселедцями» и отрастившие «козацькивуса». Патриотическая военная молодежь — «расписная», практически у каждого в приметах значится татуировка. Иногда там изображено такое, что родственники опасаются выкладывать в сеть фото.

Но самые типические и «безобидные» — трезубцы на кровавом фоне; вооруженные казаки; черепа с жовто-блакытными прапорами; угрозы в адрес противника — и прочая агрессивная шароварщина.

«Умоляем, помогите найти любимого мужа! Он был в Херсонской области, командир танка, — плачет потенциальная вдова. — У него тату на всю спину. И на правой ноге тату медведя с буквой "Z”, голову которого казак проткнул своей саблей. А снизу — флаг Украины»...