Казахстан. Менталитет от Великой Степи

Попалась на глаза недавно на АШ статья «Казахстан в тупике», автор пишет: … абсолютно серая унылость и безнадега… За 30 лет они не смогли создать ни одной полноценной отрасли, провалили импортозамещение, не осилили ВПК и научные школы…

За словами и автора и комментаторов читается недоумение, отчего Казахстан ортогонален нашему пути развития (нефти-то полно) и почему у них так все странно движется «не туда».

Полагаю, чтобы понять «животом» этот самый Их Путь, нужно прожить в Казахстане или Киргизии значительную часть своей жизни. Увидеть «в глубину» этот странный для нас образ мыслей и жизни.

Глубинный Казахстан

Традиционно/научно считается, что менталитет какого-либо народа значительно зависит от условий, в которых он возник и живет. Казахстан – это Степь.

Если долго брести по Казахской Степи, то постепенно начинаешь ощущать, насколько тленно то, что мы называем цивилизацией. Вдруг можно увидеть на плоском горизонте многовековые развалины строений, запросто споткнуться о древнейший артефакт или найти в пыльной траве кирпич со следами пальцев гончара, который был обожжен тысячу лет назад… Степь вообще полным-полна удивительными историческими артефактами, подобные которым мы с вами любовно храним в музеях. Здесь они просто отдыхают под звездами… Великий обломок седой древности, – за который западный человек отслюнявит дрожащими руками миллион заработанных потом и кровью тугриков, – казах может равнодушно пнуть мягким сапогом и побредет дальше по Степи в Бесконечность…

Например, вот черепки, найденные буквально под ногами — синий, слева, может быть как XIV так и XVIII веков, а вот правому порядка тысячи лет — красно-жёлтый цвет характерен для караханидской керамики:

Безусловно – все это волнует и изумляет. Но ничто не сравнится с самой Степью как она есть. Больше всего потрясает сама Степь.

Великая Степь больше всего похожа на безводный океан. Точно также как океан она потрясает воображение – безбрежностью пространства… могуществом стихии… отсутствием ощущения течения времени.

В первую очередь изумляет необозримый простор. В степи с высоты своего роста во все стороны видишь лишь горизонт — геометрическая плоскость, на которой вообще не за что зацепиться взглядом. Степь бывает сырая и сочная, покрытая метелками ковыля, по которым ветер гонит волны, а бывает жаркая, сухая, пыльная, плавно переходящая в пустыню. Но в любом случае она потрясающе безлюдна.

В таёжной Сибири есть и более глухие места, но там взгляд всё равно упирается в стену леса, и ты никогда не знаешь, что там за этой стеной – избушка, зимовье или такая же стена леса. В степи ты видишь своими глазами только одно — до горизонта во все стороны никаких признаков человека, кроме грунтовых дорог.

И ветер. Тугой и непрерывный, не столько сбивающий с ног, сколько прижимающий к земле. Встав на ветру и расправив руки, можно подумать, что летишь. Грозы и ливни пролетают над головой мгновенно и уносятся вдаль.

И воздух. Он сухой и пыльный, скребёт горло как наждак. Сколько ни пей — жажду ни утолишь, так как сохнет не глотка, а дыхательные пути. Здесь даже ветер не охлаждает, а иссушает.

И время. Степное время вязкое и тягучее. Оно не идёт, не течёт, а сочится, падая крупными каплями и впитываясь без следа в твердую как бетон степную землю.

Есть замечательный фильм «Дикое поле», где главный герой уронил фразу — «Здесь можно жить тысячу лет». Эта фраза постоянно крутится в голове, когда бредешь по Великой Степи… Здесь всё кажется бесконечным, и кажется, что вот закроешь сейчас глаза, задумаешься на минутку, откроешь… и обнаружишь, что на дворе уже давно как 3000-й год. Здесь ничто не имеет значения. Иначе, как-то отрешенно, здесь проступает даже Связь Времён. Видя торчащие из степного бурьяна обломки стен, поневоле задаешься вопросами: Кто же сделал их руинами – Горбачев или Тамерлан? Этим развалинам пять лет или пять веков? В этой могиле покоится жертва ДТП, или батыр, убитый джунгарской стрелой?

По степной целине может почти свободно ехать даже легковушка, пересекая вброд мелкие речки. Как говорят казахи, «у каждого шофёра своя дорога». И если знаешь, в каком направлении тебе нужно — можно идти или ехать по прямой, не привязываясь к грунтовкам.

Луна здесь так ярка, что её можно снять с руки 35-кратным зумом.

В степи очень много всего. Города — древние, старые и новые, озёра и одинокие горы, мавзолеи и крепости, рудники, военные полигоны и много-много элеваторов, которые довлеют в пустоте, как египетские пирамиды.

Чтобы охватить ВСЕ артефакты Великой Степи, наверное, действительно нужно бродить здесь тысячу лет… Мой рассказ лишь о малой части этого удивительного Мира, отличающегося от нашей привычной суетной городской жизни как иная Вселенная, Мира, который сформировал этот странный — инопланетный для нас — менталитет казахского народа.

Могила старшего сына Чингисхана

...В 40 километрах от индустриального Жезказгана, на берегу реки Кенгир, стоит кладбище. Это всё, что осталось от древнего города Орда-Базар.

В 1224 году после разделения Чингисханом империи между сыновьями посреди бескрайних просторов Великой Степи был основан город Орда-Базар. Там была первая ставка старшего сына Чингисхана по имени Джучи — первая столица Золотой Орды (Улуса Джучи).

Цитата из «Тарих-и Джехангуша» («История завоевателя мира») Ата-Мелика Джувейни: «… когда во времена правления Чингисхана размеры царства стали огромны, он дал каждому удел для его местопребывания, которое они называют юрт. Своему старшему сыну Туши (Джучи) он отдал область, простирающуюся от Кайялыка и Хорезма до крайних пределов Саксина и Булгара и дальше, где только касалось земли копыто татарского коня…».

Орда-Базар, кроме всего прочего, был центром монетной чеканки в свое время (серебряные и медные монеты). На развалинах Орда-Базара до наших дней сохранился мавзолей Джучи, построенный еще в XIII веке.

Пробравшись по узкой улице между ТЭЦ и обогатительной фабрикой Жезказгана, мы почти сразу выехали в дикую степь за Кенгиром.

 

Буквально через пару часов путешествия по степи на горизонте показался небесно-синий купол мавзолея Джучи, или — как называют его казахи — Жошы.

В этом мавзолее покоится хан Джучи — основатель Золотой Орды, отец хана Батыя и самый старший сын Великого Чингисхана.

Степной ветер еще не до конца выветрил городское состояние души — от цивилизации мы отдалились совсем недалеко, и степная невозмутимость еще не поселились в нашем сознании к тому моменту, когда мы подошли к Мавзолею Джучи. Возможно поэтому ощущения у мавзолея были по-городскому сильными и противоречивыми.

Когда прикасаешься ладонями к Мавзолею Первого Чингизида, основателю той самой Золотой Орды, которая перевернула Мета-Историю Руси – возникает странное чувство — задохнувшись от восторга прикосновения к такой седой древности в то же время ощущаешь какую-то растерянность… Как же так…? Почему такая феноменальная реликвия стоит заброшенная в Степи… Почему вокруг нет музейных комплексов? Где толпы туристов? Причем, ведь на поиски могил самого Чингисхана и Батыя отправлена не одна археологическая экспедиция... А тут – вот он — Мавзолей человека генеалогически наиболее близкого к Чингисхану стоит одиноко в степи, никому не нужный и сияет небесной лазурью…

Здесь покоится человек, сын которого — Бату-хан покорил Древнюю Русь. Он лежит вот под этой самой плитой:

...Первый из многочисленных сыновей Великого хана родился в 1182 году от первой и (если верить преданиям) по-настоящему любимой жены Бортэ. С самого рождения первенца Бортэ в народе бродила версия, что Чингисхан не был биологическим отцом Джучи. Дело в том, что жена Чингисхана была похищена Меркитами и провела в плену полгода. Там она была наложницей Чильгир-Борко, младшего брата хана Чиледу, чья невеста, некогда похищенная Есугеем, сама была матерью Тимуджина. Когда Чингисхан освободил Бортэ она была беременна, но тем не менее он признал Джучи своим сыном. Меркитов же после этого он повелел изничтожить, а на откуп взял дочь меркитского князь Хулан, которую тоже взял в жёны. Позднее Хулан-хатун сопровождала Чингисхана во всех походах, а Бортэ ждала завоевателя дома.

Когда Джучи исполнилось 25 лет, Чингисхан отправил его в собственный поход — покорять «лесные народы» к западу от Байкала, то есть предков нынешних бурят, тувинцев и хакасов. Через несколько лет, в 1213 году Джучи вместе с отцом и братьями пошел в поход громить Китай, а в 1218-1223 — Среднюю Азию.

В 1224 году Чингисхан разделил покоренные земли Средней Азии между двумя своими старшими сыновьями. Территория от Туркмении до Синьцзяна, стала улусом Чагатая, а Великая Степь от гор Тянь-Шаня до Волги — улусом Джучи, позднее получившим название Золотая Орда.

Некоторые ученые считают, что это было по сути дела что-то вроде ссылки: из своей 120-тысячной армии Чингисхан дал Джучи лишь 4 тысячи воинов и отправил обживать край, населённый куда более многочисленными и не менее воинственными тюрками. Последние годы своей жизни Джучи тихо враждовал с отцом и стремился от него отделаться. Способствовал этому и Чагатай — главный сторонник версии о том, что Джучи не является чингизидом по крови, что он меркитский сын, а следовательно – не быть ему никогда императором.

В том же 1224 году Джучи отказался идти за Волгу, бросив фразу о том, что «Чингисхан потерял рассудок в отношении земель и людей». Рассерженный Чингисхан собрал войско и собрался было наказать строптивого сына, но в 1225 году Джучи внезапно умер на охоте, по официальной версии его затоптал кулан. Однако ходил шепоток, что его отравила Хулан-хатун, которой было невыгодно воцарение «меркита» Джучи.

Джучи оставил 14 сыновей, старшими из которых были Орда-Эджен и Батый. Первый воцарился на месте Джучи, а второй всё-таки пошёл за Волгу завоёвывать новые земли. Бату-хан разогнал половцев, сжёг Волжскую Болгарию, завоевал Русь, хорошенько пограбил Польшу, Венгрию и Хорватию, бил немцев… и его уже с ужасом ждали во королевстве Франции... но Батый внезапно полностью свернул все боевые действия и спешно отправился в Каракорум – столицу империи Чингисхана для участия в выборах Великого хана.

Победоносный захват Европы остановила весть о смерти вели¬кого хана Угедэя. По законам Империи Чингисхана участвовать в выборах нового Великого хана могли только те, кто лично явится на сход в столицу, а поскольку чингизиды не ладили друг с другом, то каждый хотел протащить на ханство своего сторонника.

Могилы Батыя, Чагатая, самого Чингисхана ищут до сих пор. А Джучи перед смертью принял ислам, и потому над его могилой воздвигли мавзолей. Мавзолей небольшой и прямо скажем довольно невзрачный, не считая изумительного лазурного купола (предположительно купол на мавзолее это поздняя реконструкция). Небесно-голубая плитка, которая покрывает мавзолей, а также необычный шпиль покрыты яркой глазурью, аналогично дворцовым стенам древней Бухары и Самарканда. Хотя, считается что секрет производства невыцветающей небесно-синей глазури давно утрачен. 

На окружающем мавзолей кладбище каждая груда камня или земли – это тоже могила:

А за мавзолеем — глинобитные руины нескольких построек. Это, по словам местных жителей, и есть Орда-Базар, первая столица улуса Джучи (1224-1254 годы), где остался править после его смерти старший сын, родной брат Батыя — Орда-Эджен.

Помимо Золотой Орды были ещё Белая Орда и Синяя Орда (Ак-Орда и Кок-Орда), и как все три они соотносятся, учёные спорят до сих пор. По одной версии, Золотая Орда — это южнорусские степи и Урал, Белая Орда — Казахстан и Хорезм, Синяя Орда — Сибирь. По другой, Золотая Орда — это всё вместе, а на Белую и Синюю её делила Волга. Как бы то ни была, Орда имела два «крыла», и здесь был центр Восточного крыла.

Помимо некрополя, от древней столицы немного сохранилась территория монетного двора, там чеканили медную и серебряную монету и было много построек из обожженного кирпича. Вот руины кирпичных заводов:

Многовековые кирпичи:

Следы древних пальцев как клейма:

На одном из камней - тамга, то есть родовой знак. Подобные тамги встречаются здесь на многих могилах:

Под впечатлением огромной бороды времен и размышляя о бренности бытия, мы добрались до следующего великого артефакта, упокоенного Степью.

Тысячелетний мавзолей Домбаула

От мавзолея Джучи всего шесть километров до мавзолея Домбаула, которому сильно больше тысячи лет. Это одно из самых древних сооружений во всем Казахстане. Больше всего он похож на стог каменного сена.

Кто такой Домбаул, да и была ли эта постройка, датируемая IIIV-IX веками, мавзолеем — единого мнения нет. По рассказам местных жителей, Домбаул был родоначальником одного из кыпчакских племён, и через некую довольно сложную комбинацию родственных связей (которую сложно воспроизвести на память) выходил одним из предков Бортэ, а следовательно — Джучи. Если это так, то поселившись близ его могилы, Джучи воспринимал Домбаула как своего небесного покровителя. Упоминается Домбаул и в казахском эпосе «Ер-Таргын», где представлен сильным и кровожадным зайсаном с которым держит поединок герой Таргын.

Постепенно Степь наполняет нас своей энергетикой безвременья. Поэтому прикосновение к уникальному древнейшему сооружению, похожему на стог из плиточного камня, уже не дает таких бушующих эмоций, как Мавзолей чингизида Джучи. Проникаешься пониманием того, что суетливые туристы здесь будут так же неуместны, как смокинг на рыбалке в Баренцевом море…

По ощущениям, Домбаул больше всего напоминает живое существо, что-то вроде спящего медведя. Сооружение имеет странную архитектуру — оно не квадратное в плане — стены имеют необычную волнистую форму:

Стены Домбаула очень толстые, до 2,5 метров. По лестнице можно подняться в камеру под куполом, и это тоже отличается Домбаул от других мавзолеев, где помещение на уровне земли:

Есть версия, что это и вовсе не мавзолей, а языческий храм. Как бы то ни было, это самое древнее сохранившееся здание на территории Казахстана, построено оно предположительно во времена одного из кыпчакских каганатов. 

Известен один аналог Домбаула — более крупный и молодой мавзолей Баян-Сулу в Восточно-Казахстанской области.

Вокруг Домбаула — кладбище с каменными горками курганов и глинобитным мазаром 19 века:

Вид с крыши автобуса

Вот так... блуждая по Казахстану, постепенно начинаешь ощущать Пространство и Степь как удивительную складку времени, как особое измерение, которое течет здесь иначе, чем в обычном мире… и древние артефакты просто отдыхают здесь — в вечности — от людской суеты и нелепых страстей…

Постепенно обнаруживаешь, что типичные реакции на действительность смыло совсем, как дождь смывает пыль со стекла… что ты почти свободен от шквала обычных людских страстишек… что ты становишься немножко флегматичным… становишься немножко казахом.