В прошлом - мы покупали, в будущем – будем забирать

Летом, на форуме по автоматизации производства в Германии присутствовали руководители крупнейших промышленных компаний страны.

Из России была представлена только одна компания в лице Коммерческого директора. Остальных, либо не пригласили, либо испугались ехать.

Наше руководство не верило в Европейский рынок. Мы ожидали, как минимум стагнацию, а как максимум падения производство. А значит, и падения инвестиций, в первую очередь в автоматизацию.

Но на форуме официально были озвучены планы роста промышленности и ускоренного роста автоматизации на 2022-2025 год. На «скромные» 10–25%.

Это никак не билось с нашей картинкой происходящего, а потому, наш агент старался понять их план. Получить ответ – благодаря чему они рассчитывают расти, когда на наш взгляд, все должно падать.

Так как «русский» был один, то подавить и уничтожить его было много желающих, обсуждение «плана» шло довольно оживленно и большой группой бюргеров. На основе этого мы посчитали, что изложенный план – это скорее широкий консенсус, нежели частное видение. Часто упоминавшийся на АШ руководитель BASF, был в их числе.

Собственно план выглядел следующим:

1. В 2022-2023 промышленность Германии будет работать как и ранее, инвестируя и развиваясь. Огромные цены на энергию будут преодолеваться существенными накоплениями на уровне корпораций и государств. Да, мелкие-средние компании могут не выдержать и будут уничтожены или поглощены. Но крупняк выдержит и даже укрупнится. В то время, пока остальные страны будут экономить и прозябать, промышленность Германии будет повышать технологичность, эффективность, а возможно и объем.
2. В 2023-2025 ожидается значительное снижение цен на энергию (для Германии) и расширение рынков сбыта, на которые будут поставляться товары Германской промышленности. В то время, как конкуренты выйдут из кризиса ослабленными, промышленность Германии будет на пике.

На вопросы, откуда появится дешевая энергия, был дан простой ответ – из России и других стран СНГ.

«В течение 2-3 лет, мы превратим вас в обычную африканскую страну, которая будет просить о инвестициях, кредитах и гуманитарной помощи. Взамен, вы будет готовы отдавать все что у вас есть.

Через 5 лет мы превратим вас в Конго. Все важные для нас компании будут принадлежать нам. Остальные – разорены и уничтожены. На низших и средних руководящих постах будут украинцы и прибалты. Русским будет запрещено занимать даже позицию руководителя отдела. Все специалисты убегут.

Так мы получим долгожданный энергетический суверенитет и рынок сбыта.»

Они верили в этот план. Они готовы были инвестировать в войну (как экономическую, так и обычную) и воевать не только до последнего украинца, но и жертвовать жителями ЕС.

Они были уверены, что отсутствие западных технологий и инвестиций быстро сведут наши экономические и промышленные успехи на нет.

Было заявлено, что они (промышленники) закупят и отдадут украине столько оружия, сколько понадобится для победы.

А победа – это доведение России до того состояния, при котором мы отдадим им источники и пути транспортировки энергии.

Именно тогда я наконец-то понял, что такое настоящий фашизм. Не из учебника, а из реальной жизни. Вот такая простая спайка крупных промышленников и политиков.

 

Трубопроводы взорваны, но план не изменился. Россия несет одно военно-медийное поражение за другим, что дает им веру, что их план реализуем и верен.

Экономику Германии держат на плаву огромные резервы и вера, что их хватит.

Падение экономик других стран ЕС в основном расценивается не как ущерб, а как бонус. Как возможность избавиться от конкурентов и расширить рынок сбыта. Поэтому даже при падении экономик всех стран ЕС, промышленность Германии может держаться или даже расти. Просто остальные будут падать еще быстрее и будут замещены. Германия готовится вновь стать империей / рейхом.

 

Что делать нам? Исходя из того кусочка мозаики происходящего, который я описал выше, я вижу что надо:

1. Стабилизировать линию фронта, не давая перерасти текущий конфликт в большую войну.
2. Строить военные союзы, отдаляя большую войну.
3. Развивать экономику, удерживая от обвала. Как можно дольше не переводить ее на полностью военные рельсы, вкладывая в промышленность, которая понадобится после завершения войны.

 

Это может выглядеть огромным цинизмом, но брать на баланс новые территории и вкладывать деньги «в людей» сейчас – это отрывать эти деньги от реиндустриализации.

Поэтому, когда я вижу присоединение новых людей и территорий, я радуюсь, как имперец, но считаю, что тактически, время данных мер еще не пришло. Расширение территорий будет иметь смысл ближе к концу войны, когда не надо будет тратить гигантские усилия на их защиту, а «новые россияне» не будут превращаться в беженцев, а смогут оперативно становиться новыми строителями страны и родителями будущих детей.