Экскурс в историю. Или почему мы все забыли?

Воспоминания и переживания людей, оказавшихся в годы первой мировой войны на территории Германии и Австро-Венгрии должны были российской общественности продемонстрировать варварскую сущность тевтонских агрессоров и показать, что война является не «бесшабашным пикником», а войной с лютым врагом, который в случае победы уничтожит основы европейской цивилизации.

Поэтому воспоминаниям очевидцев отводилась роль «сеанса разоблачения» и показа всей фальши и цинизма германской цивилизации. Первым шок выражался примерно в таких или почти в таких высказываниях: «Мы, русские, привыкли немцев считать культурными европейцами, а потому трудно было поверить, чтобы этот народ дошел до такой степени нравственного падения, чтобы вся страна вдруг превратилась в гнусных насильников, убийц и подлых грабителей»

На момент начала войны несколько тысяч российских подданных по тем или иным причинам находилось на территории Германии и Австро-Венгрии. Часть из них являлось курортниками и туристами, ибо в России были очень популярны курорты Австрии и Германии, особенно Мариенбад, Карлсбад, Баден-Баден и другие.

Многие россияне учились в престижных учебных заведениях Австро-Венгрии и Германии, были те, кто оказался на территории противника по делам бизнеса, но самом обидным было попасть в руки врага, проезжая транзитом через территорию Германии и Австро-Венгрии. Особняком находились крестьяне – «отходники» и отхожие рабочие, которых по некоторым данным на момент объявления войны Германии находилось «более 350 тысяч»человек. Их судьба незавидна, так как они представляли стратегическую ценность для Германии, в связи с резкой нехваткой рабочих рук.

Известный российский артист А.А. Данилов прямо отмечал, что: «Я никогда не представлял себе, что немецкий народ может быть таким некультурным и жестоким».

Вся компания по разжиганию шпиономании и ненависти к русским, по мнению россиян оказавшихся в августе-сентябре 1914 г. в Германии должна была консолидировать немецкую нацию и оправдать начало Берлином войны против России. Культивирование образа врага облегчало мобилизацию немцев в действующую армию.

Страх перед русскими шпионами и возможным вторжением русских варваров в Германию заставлял немецкого бюргера спешно вступать в ряды вооруженных сил. Поэтому «русским шпионам» в этом плане отводилась решающая роль. Особой темой раскрываемой очевидцами событий, происходивших в Германии в августе 1914 г. стало описание унижения и психологического давления на подданных России.

Представители германских властей прибегали к самым разнообразным методам давления на россиян. Возмущение подданных России вызывал факт конфискации их личного имущества; у них забирали все средства к существованию, особенно золотые марки и рубли.

После освобождения россиянам возвращали денежные средства бумажными банкнотами. Данная политика германских властей была направлена не столько на дискриминацию россиян, сколько на то, чтобы в условиях войны любыми способами сохранить, а по возможности пополнить золотой запас страны. Так как, в Германии и в Австро-Венгрии местные жители стремились с началом войны разменивать бумажные банкноты на золотые монеты.

По свидетельству Г.С. Калачова, находившегося в группе россиян уже с упоминавшимся сенатором С.В. Ивановым, с графиней и графом Канкрины, бароном и баронессой Каульбарс, в течение всего передвижения этой группы по территории Германии им не разрешали менять русские рубли на германские марки. Только один германский офицер тайно поменял Г.С. Качалову рубли по очень невыгодному курсу.

Тема экономического грабежа россиян постоянно приобретала новые оттенки. Очень часто на железнодорожных вокзалах подданные России приобретали билеты в вагоны I и II класса, но данная процедура была абсолютно бесполезной, так как их сажали на первые попавшиеся поезда, не редко вагоны с интернированными прицеплялись к военным составам. В подавляющем числе случаев россиян из вагонов I и II классов пересаживали в вагоны III и IV классов. Разумеется, разницу в цене проезда никто не возвращал. Многие россияне «читали» злорадство на лицах германских кассиров, сознательно их обманывавших.

Пытаясь хотя бы каком-нибудь образом спасти свое имущество и получить необходимые средства для выезда из Германии, российские подданные устремились к ломбардам Берлина и других городов страны, им удавалось получить в лучшем случае 30-40% от стоимости имущества. В ряде случаев, увидев паспорта России, сотрудники ломбардов отказывались принимать у россиян вещи или выдавали им мизерные суммы. Кроме этого встречались примеры прямого мародерства немцев. Правда, они были довольно редкими. Так по данным «Русского слова», рассказанным очевидцем событий германский капитан сорвал с одной русской дамы дорогие серьги.

При чем он не позволил ей отстегнуть серьги, вырвав вместе с плотью украшение. Особых страх вызывали аресты отдельных поданных России и их отрыв от основной массы россиян. Люди, оказавшиеся в беде, стремились объединяться и держаться вместе. Так, было легче отстаивать свои права, вести совместное хозяйство, к тому же в большом коллективе чувство страха несколько притуплялось. Поэтому человек, вырванный из такого коллектива, впадал в отчаяние, его дальнейшая судьба была неизвестна, всегда возникал вопрос, почему меня арестовали и отделили от всех, направлявшихся к свободе? Ответы в основном были выдержаны в мрачных тонах.

Коллектив также подвергался сильному психологическому удару, когда он терял своего члена. Все волновались за судьбу арестованного, к тому же никто не был уверен, что завтра не арестуют его. Особому воздействию в данной связи подвергались члены семьи арестованного. Возраст, титулы и звания не являлись гарантией безопасности. В середине августа был арестован член Государственного совета Шебеко, после чего люди, с которыми они ехал из южной Германии в сторону Дании больше его не видели.

Позже Шебеко после многочисленных мытарств удалось вернуться на родину.

Система психологического давления на россиян и их унижения зачастую приобретала своеобразные формы. Не редко их перевозили в грязных вагонах, в вагонах лавки могли выкрасить свежей краской, в результате чего люди вымазывали свою одежду. Часто германские солдаты загоняли людей в вагоны, используя грубую силу и приклады винтовок против детей, стариков и женщин. Кроме этого подданных России не кормили во время перевозки и запрещали посещать вагоны-рестораны, если таковые имелись. При этом германские офицеры и солдаты довольно часто устраивали публичные попойки в вагонах-ресторанах с обильным употреблением пищи на глазах у измученных россиян.

По сведениям очевидцев некоторые группы россиян не получали питание по два-три дня. По словам Екатеринославского купца М.И. Эля, интернированные в железнодорожном составе в котором он ехал не получали продовольствия в течение двух суток, вода выдавалась только после долгих уговоров. Были случаи когда воду приобретали на вокзалах по «бешеной» цене в 20 марок за стакан.

Люди, имевшие при себе продукты, стремились поделиться ими с остальными россиянами. По сложившейся практике продукты распределялись среди женщин и детей, мужчины получали пищу в последнюю очередь, либо вообще оставались без нее. Ко всем бедам россиян во время передвижения в железнодорожных составах по Германии добавилась невозможность соблюдения личной гигиены, так как все умывальники в поездах не имели воды.

Большое оскорбление россиянам наносила процедура раздевания до гола и тотальной проверки одежды, о чем с наибольшим возмущением вспоминал А.В. Бельгради. «Пьяные солдаты ландвера вытолкнули графиню ударами на платформу и обыскали грубо, держа за волосы и платье», - так описывала подобную сцену газета «Волжское слово» за 31 июля 1914 г. Особенно чувствительно данный произвол воспринимался применительно к женщинам и девушкам.

По свидетельству россиян немцы довольно часто устраивали обыски, заставляя девушек и женщин раздеваться до гола на виду у немецких солдат и офицеров. В ряде случаев колонна делилась на две части мужскую и женскую, при чем мужская половина не подвергалась таким процедурам. Встречались примеры издевательского обыска, проводимого германскими офицерами (в основном фигурируют молодые лейтенанты германской армии), когда женщин и девушек не заставляли раздеваться, но это компенсировалось особой «тщательностью» обыска, выходившего за все моральные нормы. В Кенигсберге после такого обыска госпожа Лагус была помещена в тюремную камеру, где содержались местные проститутки, россиянку заставили постоянно убирать камеру.

В некоторых случаях естественные действия германских властей с подданными противника в условиях войны воспринимались как подчеркнутое унижение людей. Российские подданные, оказавшиеся в Алленштейне, были возмущены тем, что их немецкие часовые сопровождали до двери туалета и обратно. Забывая, что германские власти, проявив «гуманизм» распорядились соорудить два отдельных туалета (женский и мужской).

Впрочем, отношение к представителям дворянского сословия было еще удовлетворительным. Крестьянам-отходникам преподавали очень жесткие уроки.

Так, «в имении Преслау, принадлежащем князю Гогенлоэ, в ответ на требования робочих уплатить им за отработанные дни, были вызваны войска. Немецкие солдаты бросились на рабочих и зверски их избили». В ряде имений зафиксированы расстрелы рабочих.

Особые переживания людей были связаны с утомительными процедурами построений и перекличек. Эта процедура превращалась в своеобразный ритуал, организованной немецкими властями. Людей выводили из эшелонов на плац, привокзальные площади или на любую территорию, находившуюся недалеко от вокзала, их выстраивали в шеренги. Вокруг россиян выстраивались германские солдаты, к ружьям в ряде случаев присоединялись штыки, что производило угрожающие впечатление на людей.

Очень часто общение конвоя и россиян сопровождалась периодическими переводами затвора ружей немецкими солдатами в боевое положение, что явно имитировало подготовку расстрела интернированных.

Н.Л. Марков-первый отмечал случай, когда его и еще несколько российских подданных выстроили в тюрьме Шпандау, где была устроена имитация расстрела русских из двух пулеметов. Построение могло продолжаться 5-6 часов, многие не выдерживали данной процедуры, теряли сознание и т.д.

Свою лепту в оказание массированного давления на россиян вносила германская полиция, она постоянно проводила обыски и аресты людей. При чем действия полиции не отличались гуманностью. Проявлением жестокости полиции стало использование специально обученных собак для охраны и конвоирования задержанных россиян. В ряде случаев полиция использовала собак по прямому назначению, натравливая их на людей. Баронесса Розен стала свидетельницей сцены, когда одна русская дама, будучи не в состоянии нести свой тяжелый чемодан по железнодорожному вокзалу выбросила его, германские полицейские, приняв этот жест за проявление неповиновения, натравили собаку на бедную женщину.

Очень тяжелым оказалось положении россиян в тюрьме города Бреслау (совр. Вроцлав). Перед заключением у людей отнимали ножи, ножницы и другие, колющие и режущие предметы. Россиян всех размещали в одноместных камерах, при чем дети, даже малолетние отбирались у матерей и также размещались в одноместных камерах.  В первый день ареста российские подданные получили отвратительное питание, состоящие из напитка отдаленно напоминающий кофе(желудевый кофе), перлового супа с салом.

Своеобразным инструментом оказания давления на интернированных становится подача ложной информации о первых неудачах российской армии в начавшейся войне. В качестве примера можно привести выступление перед русскими подданными германского офицера в эшелоне шедшем из Берлина в Варнемюнд. Прежде всего, он рассказал о падении русской военно-морской базы на Балтийском море Либавы, хотя город в это время еще находилась под контролем российской армии, и был сдан значительно позже.

Германские солдаты и офицеры очень любили перечислять захваченные города и селения в России. Другой очевидец некий В. Федоров событий утверждал, что на вопрос о том, когда же мы сможем уехать на территорию России «начальник станции сказал: «Вас везти некуда. В Польше восстание. Варшава взята нашими войсками. Либава разрушена до основания»».Эти повествования сопровождались комментариями о мощи германской армии и ее высоком уровне боеспособности, в отличие от российской армии, которая, согласно, данным повествованиям отступала на всех фронтах, демонстрируя полную свою беспомощность.

Отдельной темой пребывания российских подданных в первые дни на территории Германии и Австро-Венгрии стало сексуальное насилие над беззащитными женщинами устраиваемое немецкими офицерами. В воспоминаниях практически не упоминаются германские солдаты. Офицеры в силу своего положения могли себе позволить все, в отличие от рядового состава. Такое поведение для русских было циничным проявлением германского варварства. Офицеры, даже армии противника в начале войны рассматривались как пример джентльменского поведения и рыцарского отношения к женщине. В качестве примера можно привести истории одного российского банкира, дочь которого на глазах у отца была изнасилована двумя немецкими офицерами.

Некоторые русские мужчины, услышав крики, бросились на помощь девушке с револьвером и ножом, которые они не сдали германским властям. Однако сами россияне их остановили, так как им было объявлено, что в случае сопротивления весь состав с российскими подданными будет расстрелян.

После описания таких сцен факты избиения женщин становились рядовым событием во время пребывания россиян на территории противника. Избиению подвергались как представительницы аристократии (например, графиня Воронцова-Дашкова, графиня Потоцкая и др.), так и представительницы других социальных групп российского общества.

Самой беззащитной категорией населения во время войны становятся дети. Произвол германских властей в отношение детей российских подданных становится существенной составной в описании немецких зверств. Дети постоянно испытывали на себе лишения во время нахождения на территории противника. Вместе с родителями они оказывались в тюрьмах, страдали во время переезда в железнодорожном транспорте. Для них немецкие власти, не делали ни каких послаблений, заставляя вместе с взрослыми нести все тяготы плена. В сутолоке вокзалов и портов дети теряли родителей. Это стало серьезной проблемой для российского посольства в Швеции.

Наибольшее возмущение у читателей вызывал факт, изложенный известным российским театральным деятелем В.И. Немировичем-Данченко. По его свидетельству одна из русских дам из-за нервного срыва, не могла кормить ребенка грудью, она умоляла немецких охранников дать ей стакан молока. Охранники принесли молоко, но женщине его не передали, дразня ее, в результате несчастная женщина сошла с ума.

В общем потоке информации о страданиях русских детей в Германии, большой резонанс в России получила истории 12-летнего Курта Симона, сына рижского профессора. Бешенство немцев вызвал тот факт, что мальчик был лютеранином и прибалтийским немцем, мальчик блестяще владел немецким языком. Германские полицейские сильно избили мальчика, бросив его в камеру тюрьмы, где находились другие российские подданные. В последствие Курта Симона вывезли в Россию, где он сразу был помещен в одну из петроградских больниц, так как мальчик сошел с ума.

Таким образом, следует отметить, что поведение немецких властей (особенно военных) противоречило как общепринятым моральным нормам, так и правовым. Угар националистской пропаганды и уверенность в своей скорой и легкой победе проявлялся в многочисленных злоупотреблениях со стороны германских военнослужащих, особенно офицерского корпуса. Первые дни войны население Германии почти повсеместно было вовлечено в кампанию шпиономании и антироссийских манифестаций. Большинство вышеописанных сюжетов, связанных с нарушением норм Гаагских конвенций, нашло свое подтверждение в дальнейшем в стенограммах заседаний «Чрезвычайной следственной комиссии». Поэтому следует отметить, что образ германского захватчика, хотя и рисовался в гротескно темных тонах, в целом соответствовал реальному положению дел.