Если власть не имеет авторитета, её защищать никто не будет

12 января, 23:14  Данияр АШИМБАЕВ: Если власть не имеет авторитета, её защищать никто не будет Руслан БАХТИГАРЕЕВ

Алматинская трагедия, туманная революция, государственный переворот, террористическая атака - это далеко не полный перечень того, как окрестили граждане события, происходившие в Казахстане и на большей части Алматы в первой декаде января. Что и кто стоит за этим? Об этом и многом другом наш корреспондент побеседовал с известным казахстанским политологом Данияром АШИМБАЕВЫМ.

Данияр АШИМБАЕВ: Если власть не имеет авторитета, её защищать никто не будет - Власти официально заявили, что прошедшие события - это попытка госпереворота. Но при этом никто не говорит, кому это было нужно. Так что же произошло и почему?

- Начнем с того, что причин произошедшего три. Во-первых, это сильнейшая социальная напряженность в обществе. Я не могу сказать, что она переросла в протест, потому что на митинги, как мы видели, выходила довольно специфическая часть населения. Но тем не менее за последний год были бензиновый кризис, кормовой кризис, проблемы с вакцинацией, непонятные движения в сфере экономики и т. д. Поэтому общество было в достаточной степени накалено. При этом государство плохо реагировало: ни по линии министерств, ни по линии акиматов обратной связи не было. Напряженность росла, а прорывов не было. Вдобавок были непонятные движения по ЛРТ, утильсбору, монополизации рынка, те же движения вокруг средств ЕНПФ, режима налогообложения интернет-платежей, строительства новых больниц по завышенным сметам.… Буквально все, что исходило от власти в последнее время, только вызывало раздражение у населения. То есть первые две причины - отсутствие слышащего государства, провозглашенного президентом, и социальная напряженность в обществе.

- А третья причина?

- Третья причина - это вопрос элитный. Понятно, что многие были недовольны выбором в пользу Токаева. И часть элиты, и часть бизнес-сообщества старалась апеллировать к первому президенту. Но за последний год Назарбаев стал планомерно передавать свои должности Токаеву - Ассамблею народа Казахстана, партию Nur Otan и последняя передача - пост главы Совбеза. Причем передача поста председателя партии Nur Otan давала все основания предполагать, что Токаев будет ее основным кандидатом на выборах 2024 года. И то, что Токаев - президент не транзитный, а долгосрочный, многим стало понятно только под Новый год. И это вызывало у них недовольство. К тому же мы помним, кого называли потенциальными преемниками Назарбаева в последние годы. Понятно, что у этих людей были достаточно большие амбиции на этот счет.

При этом, естественно, возникал вопрос, что невозможно перезапустить казахстанскую экономику и политическую систему без определенной, скажем так, деолигархизации, потому что накопились и структуры, и люди, в интересах которых проводились те или иные решения. Та же кредитная амнистия, разовая акция, которую провел два года назад Токаев, помимо облегчения жизни малоимущих, и мы это прекрасно понимаем, улучшила баланс одного-двух конкретных банков. И то же самое было с множеством других решений. Наличие бенефициаров в каждой инициативе и в каждой реформе полностью нивелировало их суть. И было понятно, что рано или поздно кому-то из олигархов придется потесниться. И я думаю, что еще 3-4 года назад определенные структуры стали готовить сценарии по дестабилизации обстановки.

Мы знаем, что немало представителей элит были связаны с религиозными экстремистскими организациями, если не возглавляли их даже, были тесно связаны с силовыми структурами, с криминальными структурами, в том числе с наркобизнесом. И понятно, что в этих структурах и вызревал этот потенциальный заговор. Этому, безусловно, способствовала и международная обстановка. Мы видели, что одним из ключевых факторов было стимулирование казахского национализма, построенного на негативной основе. Национализм - понятие многоплановое, но у нас оно приняло именно негативную окраску с культивированием негативных страниц истории, вычленением из общего контента отдельных аспектов, которые экстраполировались на сферу национальных и международных отношений. И власть продолжала заигрывать с этими националистами, не понимая всю опасность этой игры.

- А ведь звоночки были…

- Да, первыми проявлениями нынешних событий, на мой взгляд, были события 2019 года после президентских митингов, когда огромная толпа агрессивной молодежи прошла по городу. Но тогда все внимание съели либерасты и известные провокаторы, тот же Аблязов, к примеру. А то, что было массовое шествие агрессивной молодежи с откровенными националистическими и экстремистскими религиозными взглядами, осталось почему-то незамеченным.

Мы видели события и в Кордае, когда силовыми методами под националистическими лозунгами прошел передел сфер влияния. Но всем этим проявлениям не была дана соответствующая оценка. И как-то было совершенно упущено из виду вызревание у нас под боком экстремистских ячеек, которые, совершенно очевидно, имели связи с элитой, имели поддержку с Запада, который, в свою очередь, последние 2-3 года активно тиражировал тему казахского национализма, пантюркизма и панисламизма для разжигания негативного отношения казахов к россиянам и китайцам. Это стимулирование темы так называемых казахских концлагерей в СУАР и темы голодомора.

Понятно, что у Запада вызывал большое недовольство тот факт, что Казахстан оставался близок с Россией и с Китаем. Понятно, что дестабилизация в регионе, особенно после событий в Афганистане, способна негативно повлиять на межнациональную и межконфессиональную ситуацию и в России, и в Китае. Поэтому я думаю, что внутренние заговорщики в союзе с внешними силами, заинтересованными в дестабилизации обстановки в стране, воспользовались ростом социальной напряженности в обществе.

Понятно, что митинги против роста цен на газ при всей их обоснованности были тоже достаточно хорошо организованы. Само повышение цен на газ опять-таки не могло произойти случайно, и такой скачок мог быть только сознательно спровоцирован (здесь тоже нельзя не учитывать фактор предварительного политического сговора).

А затем под прикрытием социальных протестов, к которым присоединились известные провокаторы из числа столичных тусовщиков и всевозможные популистские и протестные группы (те же владельцы автомобилей с армянскими номерами), были проведены политические митинги практически во всех областных центрах.

Потом эти протесты и беспорядки к удивлению силовиков, которые либо профукали эту ситуацию, либо участвовали в ней, переросли практически в организованную террористическую атаку, заранее подготовленную боевиками, на административные здания и учреждения.

У полиции до последнего не было распоряжений на применение огнестрельного оружия, КНБ вообще выключился из этой ситуации, сил полиции и Нацгвардии не хватило для удержания ситуации под контролем.

И был серьезный вопрос по боеспособности и лояльности армии. Все-таки не надо забывать, что министром обороны долгое время был старый деловой и политический партнер Карима Масимова, роль которого во всем этом пока не до конца понятна, но как минимум это преступное бездействие, а возможно, и определенное соучастие в этих беспорядках. Но то, что КНБ при всех своих возможностях и ресурсах прохлопал эту ситуацию, - более чем очевидно.

С другой стороны, то, что полиция не применяла огнестрельное оружие, позволило обнажить истинную причину этих беспорядков - атака на власть. Если бы полиция в первые дни применила оружие, то люди сразу обвинили бы власти в том, что она стреляет в народ. И митинги были бы более массовыми. Но этого не произошло, и на улицы вырвался террор со всеми сопутствующими признаками: мародерство, убийства, изнасилования. И сразу стало ясно, что происходящее - это далеко не мирный протест, переросший в народное восстание, как планировалось изначально.

Поэтому промедление со стороны Акорды дало определенную политическую фору, позволившую отделить мирный протест от бандитизма и террора. При этом ни наши либерасты, ни прозападные и западные СМИ в упор не хотят видеть разницу между мирными протестами и террористической атакой. И если бы Токаев не взял на себя всю полноту ответственности, если бы он не обратился за помощью к ОДКБ и к той же России, то власть рухнула бы в течение нескольких дней.

- Попытка госпереворота без поддержки извне была бы невозможной. Одни говорят, что за этим стоит Россия, другие - что Запад. Чей след во всем этом?

- Какой смысл России или Китаю устраивать все это? Они наоборот могли стать жертвами этих событий. Провозглашение, грубо говоря, "демократического халифата" на территории Казахстана привело бы к обострению ситуации и на Северном Кавказе, и нв Поволжье и вызвало бы массовую волну беженцев. А в Китае спровоцировало бы массовые беспорядки в Синьцзяне.

Россия и Китай абсолютно не являются силами, заинтересованными в дестабилизации ситуации в Казахстане. То же самое можно сказать и про Киргизию с Узбекистаном, которые, имея за собой тыл в виде мирного Казахстана, могут спокойно бороться с экстремизмом на своих территориях.

Здесь же была явная поддержка со стороны панисламистских и пантюркистских группировок. Скорее всего, была связь с радикальными салафитскими группировками извне и, я думаю, как минимум, моральная и политическая поддержка со стороны Запада, прежде всего тех же США.

Как мы помним, "Аль Каеда" и ИГИЛ создавались при непосредственном участии Запада для решения своих определенных целей, но потом они вышли из-под их контроля. А создание центра нестабильности в Казахстане подвесило бы всю Центральную Азию, подвесило бы ситуацию в России и в Китае, которые сейчас находятся в конфронтации с Западом. И такой удар в спину позволил бы им за счет наших с вами жизней и стабильности решать свои геополитические задачи.

- Если это была попытка госпереворота, то почему в Алматы, а не в столице?

- Алматы - самый крупный город в стране. И его взятие автоматически бы повлекло за собой дестабилизацию во всех остальных регионах страны. Алматы - это во многом символ. Кроме того, столицу с точки зрения военной тактики гораздо сложнее захватывать - там огромные и хорошо простреливаемые пространства между зданиями. Кроме того, столица - город чиновничества. Алматы - это финансовый, культурный, интеллектуальный центр, главный мегаполис. И здесь гораздо проще укрыться, чем в той же столице, и спрятать несколько тысяч боевиков.

- Если те, кто стоял за попыткой госпереворота, обладали такими обширными возможностями и связями в силовых структурах, то почему была предпринята попытка именно вооруженного, а не мирного переворота?

- Я думаю, что они до последнего пытались оказать давление на Назарбаева, с тем чтобы он держал за собой оставшиеся должности - партию, ассамблею, Совбез. Это позволяло бы иметь параллельные центры принятия решений, влияния. К тому же многие, наверное, рассчитывали, что Назарбаев через некоторое время инициирует запуск другого кандидата. То есть все они, скажем так, недооценивали Токаева и переоценивали желание Назарбаева оставаться в игре.

Но Назарбаев свой выбор сделал. И он оставлял за собой определенную часть контроля отчасти для того, чтобы обеспечить Токаеву период определенного становления. Чтобы у его выбора были определенные гарантии. И потом, не забывайте, что Назарбаев считался и "главным казахстанцем", и "главным казахом". Он был главным человеком, которого знали за рубежом и в которого верило и поддерживало интернациональное население. То есть Назарбаев для казахстанской политики - фигура культовая.

Понятно, что Токаев не воспринимался в качестве общенационального лидера. Ему было нужно время, чтобы показать себя как президента, время для выработки авторитета самостоятельного руководителя. И в разгар беспорядков, когда стало понятно, что полиция, КНБ и внутренние войска сбежали, а от армии ничего не слышно, обращение Токаева к нации показало, что у нас есть лидер, и мы поняли, что он Алматы в беде не оставит. И он не побоялся обратиться за помощью к ОДКБ, которая, слава богу, очень быстро перебросила сюда войска.

- Если бы ОДКБ не пошла навстречу, то как бы развивались события?

- Мы видели, что фактически Алматы оказался под контролем бандитов, миллионный город - в заложниках. Ситуация в других регионах была также крайне нестабильной. И понятно, что вторая и третья волна захватила бы южные и западные регионы.

Я думаю, что могли поставить ультиматум о смене власти в столице либо провозгласить на территории захваченных регионов какое-то новое государственное образование типа софт-халифата, чтобы обеспечить легализацию на Западе. Понятно, что пошла бы дестабилизация по регионам, понятно, что пошла бы волна беженцев, потому что при исламистах, при радикальных националистах, при бандитах наше население жить не хочет. И соседи были бы вынуждены ввести на сопредельные территории свои войска, чтобы остановить эти события.

А самостоятельный ввод российских, китайских, киргизских или узбекских подразделений спровоцировал бы еще более негативную реакцию. Но обращение Токаева к ОДКБ и к России в первую очередь обеспечило перелом - и политический, и военный.

- Вы сказали, что у протестующих и террористов была поддержка с Запада. О какой поддержке речь - информационной или финансовой?

- Запад активно искал точки влияния на казахстанское общественное мнение. Но либеральная повестка дня, которая пропагандировалась Западом, была непопулярна в нашем обществе. Это удел гламурных демократов из алматинских кофеен, того же "Оян, Казахстан", к примеру. Но мы видели, что Запад активно апеллировал к казахским националистам на теме пантюркизма и панисламизма, которые долгое время продвигались через Турцию и через казахскую редакцию "Радио Свобода", которое известно как "независимое" радио "Азаттык".

После того как Турция отошла от Запада и Эрдоган стал строить свою нео-османскую империю, то уже он сам стал продвигать пантюркистский и панисламистский дискурс. Но для ухудшения отношения Казахстана с Россией и Китаем прозападными силами стала применяться поддержка национализма - медийная, политическая.

Я не могу говорить о финансовой поддержке, поскольку нет доказательной базы, но определенная организационная поддержка была. Вспомните, те же западные СМИ долгое время говорили об "уйгурских концлагерях" в Синьцзяне, а потом стали говорить исключительно о "казахских лагерях" и педалировать вопрос борьбы за "права братьев".

Президент Токаев неоднократно заявлял, что все это - внутреннее дело Китая, который является нашим союзником. И концлагерями это назвать сложно. Речь идет о гражданах КНР. Но при этом у нас все равно шли лозунги о том, что надо поддержать "наших братьев" в Китае.

Разговоры такие шли даже не от наших националистов, а от пропагандистов, опосредованно работающих на правительство США, у которого как раз началась жесткая конфронтация с Китаем.

- С учетом этого - нужно ли сейчас ужесточать контроль за так называемыми иноСМИ и НПО, существующими на зарубежные гранты?

- Полный контроль за медийным контентом невозможен. Существует масса способов обойти цензуру. Даже в условиях полной блокировки интернета в условиях ЧП наши граждане находили способы обойти ее и иметь доступ к социальным сетям. Но, безусловно, контроль за разжиганием экстремизма должен быть усилен. Особенно в социальных сетях, расположенных на Западе, где модераторы блокировали только тех, кто конфликтует с разжигателями.

Для того чтобы снять напряжение в обществе, нам нужны активная и эффективная политика и такое же эффективное управление. Выступление Токаева показало, что президент все эти вещи прекрасно понимает и знает самые злободневные вопросы - монополизация рынка, отмена решений, принятых в чьих-то интересах, либерализация доступа к бюджетным деньгам и т. д.

Но чтобы все это реализовать, государство должно пользоваться доверием и уважением населения. У нас же все решения, которые принимались, - принимались не в интересах социума, а для поддержки конкретных банков, строительных компаний, корпораций и так далее. Когда же государство неэффективно, коррумпировано, не готово к диалогу, не реагирует на заявления и петиции, рассчитывать на поддержку общества не приходится.

Может быть, с опозданием, но выступление Токаева в мажилисе говорит о том, что власть наконец-то готова перейти от деклараций к конкретным делам. Ведь если через какое-то время такие беспорядки повторятся, то моральной поддержки от общества у государства не будет вообще.

- Вы говорите, что государство должно перейти к эффективной политике. Сможет ли ее осуществить новый премьер? Потянет ли?

- Ответить на этот вопрос пока нельзя. Но других кандидатов на пост премьера во власти нет. Да, обсуждались различные кандидатуры - тот же Шукеев, Тасмагамбетов и так далее, но они имеют достаточно неоднозначную репутацию в обществе.

Смаилов, по крайней мере, не был замешан в скандалах. Токаев его знает по прежним местам работы. К тому же он в последнее время был и. о. и, значит, в курсе текущей ситуации.

Каким он будет премьером, я загадывать не могу. Но учитывая, что он в свое время как министр финансов отдувался в парламенте за бюджет, то он человек, который умеет вести диалог. И он, по крайней мере, не бегал от журналистов.

- А что вы скажете о новом составе правительства?

- У нас традиционно при смене правительства меняется не больше трети министров. Масса проблем есть в каждом блоке. Я приветствую, что во главе МОН остался Асхат Аймагамбетов. При всей критике в его адрес я вижу, что человек старается навести порядок в сфере, преодолевая мощное сопротивление, а не просто реформировать отрасль.

Сменился министр юстиции: им стал Канат Мусин - человек, который работал в парламенте, имеет опыт широкого диалога, что немаловажно с учетом того, что к работе Минюста было немало нареканий. Одним словом, на мой взгляд, у нынешней власти есть еще определенный резерв.

Естественно, будут реформы и перестановки в силовом блоке. Ведь раньше власть, принимая непопулярные решения, знала, что есть мощнейший силовой ресурс - армия, КНБ, который ее защитит. Но, как показали последние события, у власти силовой защиты нет. Миф о нашей полиции, Нацгвардии, Вооруженных силах был тщательно развеян нападением боевиков на Алматы и другие города. И власть прекрасно понимает, что у нее нет этой так называемой подушки безопасности.

- Не вызовут ли эти перестановки и отстранения в силовом блоке новых волнений и атак?

- Обиженные будут всегда. Но вспомните, когда по городу бегал алматинский стрелок Кулекбаев, когда полицейские прятались от него под столом? Все прекрасно понимают, в том числе и сами силовики, что если сейчас не взяться за ум… Хотя уже поздно, потому что у нас резерва ни политического, ни социального уже не осталось.

Напряженность растет, и январские события эту напряженность не рассеяли. Есть масса других вопросов, где может рвануть. И власти надо сейчас работать изо всех сил над качеством своей работы и одновременно отрывать от кормушек очень уважаемых людей. Ведь если их сейчас не сдвинуть, то государство просто рухнет.

Если бы не помощь России, то Казахстан - тот Казахстан, который мы все знаем, просто элементарно вылетел бы в трубу. Поэтому нужно реформировать не только силовиков, но и все сферы управления. Нужно снимать напряженность, но при этом надо понимать, что некоторые реформы будут восприниматься населением в штыки. Это очевидно: население в свое время активно сопротивлялось строительству социализма, население сопротивлялось строительству капитализма.

Но те или иные вещи все равно надо продвигать, даже вопреки общественному мнению. Но продвигать их государство сможет лишь тогда, когда у него будет доверие и авторитет. А когда во власти сидят бенефициары экономических решений, никакого авторитета и уважения она не имеет. Такую власть никто не будет защищать. И я думаю, что в эти дни власть это четко поняла.

Руслан БАХТИГАРЕЕВ, фото Владимира ТРЕТЬЯКОВА, Алматы