О чём Путин и Шойгу разговаривали в тайге на самом деле

Уха на костре почти подошла. Путин сидел возле и, покрякивая от таежного гнуса, чистил лук. Слой за слоем шелуха из под ножа падала на выцветший мох, а мысли настойчиво вились вокруг сакрального, силясь наконец его обнажить: в чем заключены глубинные чаяния моего народа?

Следуя апофатическому методу познания, отбрасывая одно за другим ложные утверждения, Путин остановился на "Справедливости"...

Тра-а-ах! - прокатилось эхом по лесу - это Шойгу со всего размаху ударил березовой веткой о ствол осины. Собрав разлетевшиеся щепки в охапку, Шойгу неспеша начал подкладывать их в костёр...

- Кужугетович, как ты думаешь, вот если бы я руководствовался справедливостью, что бы с тобой теперь было? 

- Трудно представить, почесал щеку, вставая, Шойгу, - ведь человек руководствуется не только справедливостью, но иногда и личной выгодой, и интересами государства, и совестью, и любовью, тем более, если этот человек христианский государь. 

Тра-а-ах! - хрустнула новая коряга об осину... 

- А посидели бы мы так с тобой когда-нибудь, Сергей, если бы не всемилостивый и всеблагий Господь?

Шойгу сложил дрова, присел на корточки и подул на угли, сделав вид, что не услышал вопроса. 

Путин достал записную книжку, открыл страницу, на которой можно было прочесть перечеркнутые накрест лозунги: "Liberte, Egalite, Fraternite", "Deutschland über alles", "Black Lives Matter", вывел карандашом с новой строки - слово "Справедливость", и затем твердо его зачеркнул. Отложив блокнот, он взял деревянную ложку и зачерпнул из котелка. 

- Кужугетович, посмотри, кажется уху пора снимать? 

- Теперь самое время, Владимир Владимирович. 

Шойгу достал из костра дымящуюся головешку, затушил её в кипящем бульоне и снял котелок с огня.