Теория историка Милова о прошлом России, которая многое объясняет в нашем настоящем

Спор западников и славянофилов , начавшийся в России в 19 веке, кажется, можно считать завершенным. В изучении, сравнениях и анализе документов ранней российской истории Л.В.Миловым установлено: Россия, действительно, имеет особый путь исторического развития, и причина тому - природно-географические условия, которые сформировали особые качества нашего национального характера и, соответственно, все формы нашего общего жития.

Еще Ключевский отмечал особенность российского характера:

«Ни один народ в Европе не способен к такому напряжению труда на короткое время, какое может развить великоросс; но нигде в Европе, кажется, не найдем такой непривычки к ровному, умеренному и размеренному постоянному труду, как в той же Великороссии». (Источник - http://russiahistory.ru/download/library/nauka/milov-l.-v.-velikorusskij-pahar-i-osobennosti-rossijskogo-istoricheskogo-processa.pdf)

Российский крестьянин, добывая хлеб насущный, сталкивался со следующими трудностями:

• обилие неплодородных почв, или почв, требующих больших дополнительных вложений труда в их подготовку (отвоевывание земли у леса, борьба с засолением и т.п.)

• очень короткий промежуток вегетации (роста и созревания) растений в нашем дождливом, недостаточно теплом климате: с момента сеяния до момента жатвы , с середины апреля до середины сентября - всего 5 месяцев, в то время, как в Западной Европе период вегетации - 10 месяцев

• частые засухи или заливания хлебов дождями, неустойчивость температур: нередки были заморозки в мае-июне, конце августа-сентябре

Все эти особенности накладывались на очень небольшую урожайность культур, которые использовались крестьянами: ржи, ячменя, гречки, гороха, бобовых.

Для ровного и постоянного труда у великороссов никогда не было условий. Как писал И. Комов, «…в Англии под ярь и зимою пахать могут», потому что климат позволял, и земли были легкими для вспашки. А только в таких, роскошных для нас, условиях возможен и размеренный, постоянный труд. Поэтому в Англии под ряд культур в конце XVIII в. пахали по три — четыре раза (на песчаных почвах) в год, а на глинистых — до шести раз.

Главная проблема российского пахаря - "полное отсутствие корреляции между затратами труда и получаемым урожаем".

Труда нужно было вложить очень много, но урожай редко-редко был сам-2, сам-3.

Крестьяне, чтобы выжить в условиях всегдашнего тяжелого труда и малого урожая, вынуждены были снижать потребление.

Милов на основании документов показал, что однолошадная семья из четырех человек могла позволить себе тратить в год 50 пудов хлеба, а на лошадь 10 пудов, и в итоге это составляло 1700 ккал на человека в день. Крестьяне держали домашню живность и огороды, а для этого, в свою очередь, привлекались малые дети и старики в том числе.

• По многочисленным свидетельствам в записках помещиков, у крестьян запасы хлеба заканчивались уже к апрелю, и в этом случае Великий пост перед Пасхой был просто необходимостью, "прикрывая" реальный недостаток пропитания.

Такое тысячелетнее своеобразие условий труда, безусловно, накладывало отпечаток на повседневную активность, которая "въедалась" в характер, определяя его свойства.

Наша въедливая бережливость - это оттуда, из старины, утверждает Милов.

Наши тягучие, грустные народные песни, общий "сумрачный" оттенок характера - тоже определен исторически:

Весьма сложные природно-климатические условия территории исторического ядра России, диктовавшие необходимость громадных трудовых затрат на сельскохозяйственные работы, связанных с высоким нервно-психологическим напряжением, имели своим следствием не только необычайное трудолюбие, поворотливость и проворность как важнейшие черты русского характера и психологии, но и особенности, противоположные этим качествам. Отсутствие четкой взаимозависимости между мерой трудовых затрат и мерой получаемого урожая на протяжении столетий не могло не вызвать определенное чувство скепсиса и обреченности у части крестьян («на авось мужик и пашню пашет», «уродится не уродится, а паши» и т. д.), которые становились от этого отнюдь не проворными и трудолюбивыми.

Наша община и своеобразное, "общинное" (до сих пор!)мировоззрение, когда важным аргументом является "а что люди скажут" и заметна ориентация прежде всего на оценки со стороны - тоже следствие исторического своеобразия работы пахаря.

Для современности это служит объяснением, почему у нас так поздно и так "лениво" развивается индивидуализм и тесно связанное с ним право частной собственности.

Дело в том, что в названных условиях отдельное крестьянское хозяйство не могло гарантированно прокормить себя, и российская крестьянская община, где соседи помогали друг другу, а также из общих запасов которой нередко добирали необходимые отдельной семье и недополученные в поле и огороде продукты - своего рода компенсаторный механизм, который служил выживанию крестьян.

Стойкость общинных правил общежития связана с особым характером российской государственности.

Князья в нашей седой древности были в общине нужны только на короткие периоды отражения внешних нападений: "призвать" на княжение - это наше, исконное правило.

И самое первое наше государство, пишет Милов, было "странствующим". Князь объезжал крестьянские общины с дружинниками, верша суд и собирая дань ("полюдье").

Только возраставшие внешние угрозы и вторжения привели к появлению постоянных княжеских дворов, вокруг которых начали нарастать посады ремесленников.

В последующем косность общинного мировоззрения и рост внешней угрозы определили необходимость особой силы нашего государства.

Чтобы подчинить стихию общин, живущих по своим многовековым правилам и мотивировать людей на какое-то общее, вне-общинное дело - необходима была сильная централизованная власть с сильной же армией.

Такое государство - опять же необходимость, нужная нам для выживания и эффективного функционирования.

...

(По материалам книги «Великорусский пахарь и особенности российского исторического процесса» Л.В. Милова).

************

П.С. Безымянный комментарий на полях Рунета к теории Милова: "История – это наука, по большей части, описательная. Интересующаяся известными личностями и великими событиями, которые не случайно называются «историческими». Но существуют и «полевые» исследования. Ученые, которые годами проводят в архивах, чтобы представить реальную картину происходящего в сухих цифрах, порой говорящих гораздо больше, чем сотни страниц описательного текста. Милов принадлежит именно к этой категории великих тружеников. Перелопатив горы земских архивов (а статистика в царской России была весьма обстоятельная) и получив полную картину по урожайности, демографической ситуации, количеству скота в подворьях, уровням доходов, он находит объяснение многим политическим сдвигам, случившимся в российской истории.

Россия очень холодная страна с плохими почвами, поэтому здесь живут именно такие люди, а не иные. В Европе сельскохозяйственный период десять месяцев, а в России пять, - печально рассказывал Милов. - Разница - в два раза. В Европе не работают в поле только в декабре и январе. В ноябре, например, можно сеять озимую пшеницу, об этом знали английские агрономы еще в XVIII веке. В феврале проводить другие работы. Так вот, если просчитать, то получится, что русский крестьянин имеет на пашенные работы, кроме обмолота зерна, 100 дней. И 30 дней уходят на сенокос.

Вот вам средняя Россия - страна, где хлеба всегда не хватало. Где жизнь была всегда на пределе возможности. Вечная борьба, вечный страх голода. И при этом страшная работа на износ с привлечением женщин, детей, стариков...

Неприхотливость и долготерпение, минимизация уровня потребностей («лишь бы не было войны»), пренебрежение к окружающим и вместе с тем крайняя от них зависимость, готовность помочь и черная зависть, эмоциональная открытость и радушие, которые мгновенно могут смениться ненавистью - вот лишь неполный перечень качеств русского человека, доставшихся нам от наших предков».

******************

П.П.С. Если кто-то увидит новое, прогрессивное в выводах Л. Милова - ошибется. Утверждения, подобные этому, конечно же, не столь скрупулезно доказанные фактологическим материалом, все более четко звучали с середины 19 века в России. Яркий пример:  теория Н.Я. Данилевского о культурно-исторических типах и множественности цивилизаций (см. книгу "Россия и Европа", 19 век), в которой российская цивилизация выделена, как расширяющаяся не за счет завоеваний и попрания других народов, но за счет их вовлечения в свою сферу на основе равенства и братства: завоевание Россией окраин "играло ... самую ничтожную роль, как легко убедиться, проследив, каким образом достались России ее западные и южные окраины, слывущие в Европе под именем завоеваний ненасытимо алчной России..."; "воздвигнутое Россией государственное здание не основано на костях попранных народностей...". Россия у Данилевского - великий миротворец, и без нашего "культурно-исторического" типа Европа давно была бы разодрана врагами или внутренними распрями. Позже, в 20 веке, продолжением теории Данилевского стала теория Льва Гумилева о связи истории народа с природными циклами зарождения, роста, развития, расцвета и "созревания плода" - этноса. 

*********

Без подобных глубоких теорий сейчас никак нельзя, иначе мы так и останемся в поле теорий, созданных народами Запада, народов ДРУГИХ в своих основных характеристиках по сравнению с нами, россиянами.